Глубокое сопереживание

Восьмидесятые годы. Ещё не распался Союз, пионеры скандировали речёвки и ещё принимали в комсомол. Скоро всё это кончится.
Ну, а пока маленькая девочка сидела вместе с остальными ребятами в детском саду вокруг воспитательницы, которая читала им "Повесть о настоящем человеке".

Девочка любила слушать, когда ей читали книги. Дома обычно ей читал дедушка и старший брат, но дедушка читал ей детские книги - про животных и динозавров, а брат-старшеклассник в основном учил при ней вслух уроки.

Девочка была той ещё непоседой, но "Повесть о настоящем человеке" захватила её всецело. Тем более, что воспитательница читала не спеша, но с большим чувством и выражением.

Далеко не всё в этой книге было понятно малышам, некоторым было скучно, другие сильно вертелись на стульчиках, пытались шуметь, а некоторые, и девочка в том числе, с замиранием сердца следили за всеми событиями, описанными в книге: воздушный бой нашего лётчика с немцами, падение, тяжёлый путь через зимний лес с раздробленными ступнями, выживание не просто в лесу, а в немецком тылу, голод, холод, опасность быть схваченным, помощь партизан, госпиталь...

Каждый день воспитательница читала детям по одной или две главы, и вот, наконец, она дошла до той части, когда в госпитале Мересьеву отняли обе ноги, далее она прочитала, как после периода отчаяния, лётчик тренировался, учился ходить на протезах, танцевать, упорно добивался права летать, а затем вновь стал участвовать в воздушных боях и возглавил лётную эскадрилью...

После заключительной части, в которой рассказывалось о том, что лётчик в совершенстве овладел управлением самолётом без ног, провёл множество воздушных боёв, а после войны женился на любимой девушке, и у них родился сын, воспитательница велела детям идти мыть руки и садиться обедать.
Малыши радостно вскочили со стульчиков и, галдя, бросились врассыпную.

Девочка тоже хотела встать и... не смогла. Она так заслушалась, что не почувствовала этого ранее. Теперь же поняла, что не может встать со стула, так как... совсем не чувствует своих ног.

Малыши уже сели обедать, а она всё так же сидела на стульчике, как прикованная, испытывая что-то вроде смеси удивления и ужаса. К ней подходили дети, воспитательница и нянечка, что-то спрашивали, уговаривали, даже прикрикнули, но она не только не чувствовала себя в силах встать, а даже пошевелиться. И объяснить ничего не могла - у неё не хватало для этого слов.

И только когда обед почти закончился, девочка, держась обеими руками за спинку стула, боясь упасть, попыталась встать и сделать несколько шагов. Ноги были словно чужие и онемевшие. Она всё думала о лётчике. Ей казалось, что и у неё отморожены и ампутированы ноги. Лишь когда эти воспоминания чуть притупились за другими событиями и детскими играми, онемение ног полностью прошло. Но память о том эпизоде и "Повести о настоящем человеке" осталась с ней навсегда.