Невралгия

   Август, восьмой месяц 2012 года...
Передо мной клавиатура, трудно сконцентрироваться, мысли плывут, натыкаются друг на друга, издавая шум и звон. Они теснятся, каждая старается быть первой. Стараюсь собрать мысли и выстроить, расположить в порядок, соединяю их нитью. Нить часто рвётся, всё рассыпается, собираю, вяжу узлы. Узлы, как что-то ненужное, вроде «белых ушей», торчат там и тут. Проходит какое-то время, боль заставляет прекратить мучения, медленно встаю, опираясь на руки. Время отсчитывается не секундами и минутами, а стиханием, точнее затуханием острой боли.
Глотаю таблетки, с трудом запиваю водой из стакана, он, стакан, теперь кажется таким тяжёлым, неподъёмным предметом. Боль при движении вновь вонзает своё жало. Закрываю глаза, кружится голова, руки, точнее кисти, затекают от упора на них. Начинаю «переминаться» моими руками, но боль заставляет замереть. Порочный круг замыкается. Мысли идут сейчас в одном направлении, вероятно, начинает действовать обезболивающее средство. Лёгкое чувство опьянения, туман, покачивание, как на волнах, – всё становится приглушённым, удаляющимся. Затекшие, местами бурые, местами совсем бледные, кисти рук уже не беспокоят. Перед глазами туман, вижу себя сбоку... На моей правой рёберной дуге висит огромного размера, свирепого вида собака. Её железные челюсти рвут и перемалывают мои рёбра. Острые зубы зажали сразу три моих ребра, я чувствую, что сейчас она полностью перекусит их и всё закончится. Но собаке, как мне стало понятно, доставляет огромное удовольствие наслаждаться процессом, она не торопится, теперь просто висит на моих истерзанных рёбрах...
Мне хочется сбросить её, оторвать этот фантом зверя из неведомого мне мира, который набросился на меня по неизвестной мне причине. Что-то интуитивно мелькает в моём сознании, пытаюсь уловить смысл. Что мне хотят сказать, как я должен интерпретировать, чтобы связать настоящее, происходящее со мной, с тем, что было? Видения той бешеной собаки постепенно тают, растворяются, меня обволакивает туман забвения, теперь моя телесная боль  отступает, появляется тревога, моя душа полна отчаяния, слышу хохот, он страшный, мучительно-пугающий, и есть в нём что-то предупреждающее. Вот он всё более отчётлив...
-Я показал тебе «преддверие»!
Голос также растворяется, исчезает, приходит понимание происходящего. Беспокоит сейчас только одно: кто это был, на какое «преддверие» он мне указал, что всё это значит? Что значит моя болезнь, почему и зачем?
Обессиленный, опускаюсь в кресло...