Сорвала я цветок полевой

                Праздников в те времена (речь о пятидесятых годах прошлого столетия)
                было мало. По сути три праздника: 1 Мая, 7-е ноября и Новый Год.
                Юрий Богомолов  «Воспоминания о детстве. Праздники»
                http://www.stihi.ru/addrec.html?2015/12/28/5188

Ещё были просто застолья. Пришли гости в выходной, явились  родственники, навестить. Тут же импровизированный стол, бутылочка  -  гостей встретить  святое дело!  При хорошей погоде стол во дворе, под деревом, в теньке.
И песни, без песен никак!:

ПосиЯла огирочкы,
Блызько над водою,
Сама буду полываты
Дрибною слезою...
===
Копав, копав крыныченьку
Во зэлэному саду,
Чи не выйдэ дивчинонька
рано утром по воду?!

Это деды пели.
У нас был Юг России, рядом Украина, а деды "с оттудова" были.
Пели хорошо, без пьяного разнобоя.
А мы, молодые, пели  вне всяких застолий. Пели  про тревожную молодость,  «Дымилась роща» - пели, «Я люблю тебя жизнь» пели…

Сорвала я цветок полевой,
Приколола на блузочку белую,
Ожидаю свиданья с тобой,
Только первая шагу не сделаю.

Да всего  не перепоёшь, не перечислишь!

Тогда, после войны,  в 50-е годы, по всему посёлку стучали топоры, все строились. В балке лепили саманы из глины с соломой, тут же на солнце их сушили, рядами на ребро ставили. Жёсткие они были - руки царапали. Крепкие, вязкие - топором не разрубишь!
Улицей собирались, помогали глиной стены набивать.  Той же глиной с соломой. Соломы было навалом – вокруг посёлка поля,  на них после уборки громадные скирды соломы дармовой. За глиной и ездить никуда не надо было – выкопал яму по колено – вот тебе и глина. Глину месили ногами. Месили в яме, или просто на земле. На улице  подметали круг,  насыпали глину, заливали водой, сверху посыпали соломой и месили ногами, с наслаждением чавкая босыми пятками.   Правда, после пяти минут такого удовольствия «язык на плечо!».  У кого были деньги, те брали у цыган пару лошадей и водили их по кругу по глине.

Глина была самым расхожим материалом в строительстве. Из самана  выкладывали стены, той же глиной штукатурили изнутри. Для штукатурки глину смешивали с песком. Сначала подбирали «пропорцию»: мало песка -  глина  трескается при высыхании, много песка - штукатурка непрочная, осыпается. Всё зависело от жирности глины. В наших краях глина была жирная и смесь была один к  трём – на ведро глины три ведра песка.
 
Дед Иван рассказывал одну из строительных баек: в старину, дескать, хату изнутри обмазывали глиной с овсом. Овёс прорастал,  корни его укрепляли штукатурку, а зелень потом удаляли. Такая обмазка не трескалась  и была прочной. Все восхищались  мудрости  древних мастеров, однако повторять их опыт желающих не находилось.

Для набивного дома на фундаменте делали каркас из брёвнышек, обивали дранкой и набивали глиной.
Берёшь  увесистый ком такой глины, с торчащей из него мокрой соломой и шмякаешь  с размаху между дранок, и радуешься, что хорошо попал, в самое место, к самому столбику; и изо всех сил стараешься не смотреть на невозможный бюст соседовой Людки; а она, зараза, еще и маечку в облипочку напялила!

Стена сырой глины весьма непрочная, её можно сотрясать рукой, но после высыхания она приобретает каменную прочность. Я ломал старую перегородку – удар кувалды гаснет,  оставляя в глине незначительную вмятину.

 После честно заработанный ужин, с вином-водочкой, огурчики-помидорчики с огорода, картошечка с укропчиком, курица голову сложила во славу гостеприимства...
и конечно песни.
Честные, открытые лица, загорелые плечи, добрые слова.

 На Май школьники ходили с цветущими яблоневыми веточками - из белой бумаги цветочки делали,  колонна сплошь в цветах, смотрелось красиво и в настроение!

Неофициальные, но обязательные праздники Пасха, Рождество.
На Старый Новый Год "посевали", на Рождество "христославили".
"Посевали" - утром являлись в дом, пели хозяину и хозяюшке нехитрую здравницу, желали урожая и сыпали пшеницей из карманов по комнате. На Рождество, тоже ранним утром, пели "Рождество твое Христе Боже наш...", были угощаемы кутьёй из цельной пшеницы, со "взваром" - сладким отваром из сухофруктов.
Этим занимались дети, их благодарили пирожками, конфетами, мелкой денежкой.  В то время знали цену "куску хлеба" и сладостями не перебирали.
Помню, бабушка угостила нас, ребятишек на улице молозивом - сладким сварившимся в пористый творог молоком - такое молоко бывает у только что отелившейся коровы. Вкусовое ощущение незабываемое!!

К Рождеству обычно забивали кабана и бабушка делала домашнюю колбасу с чесноком,  поджаренную на сковородке кольцами; обязательный сальтисон (зельц) -  начиненный мясом свиной желудок, залитый горячим нутряным жиром, сплющенный под гнётом и охлаждённый.

Пасха была одновременно и днём поминовения - на кладбище было пёстрое столпотворение. В каждой оградке столик, за ним поминают усопших - домашнее вино. Водка на кладбище не приветствовалась, но некоторых вели потом домой под руки.
Катали яйца по могильному холмику - выкатывали крест (обычай такой); оставляли на могилках "на помин души" пасочки и конфеты. Их потом собирали малоимущие. Власти, как бы невзначай, подвозили песок на кладбище  для ухода за могилками, а в привокзальных киосках продавались готовые "паски", под кодовым названием "кулич". Замечу, что паску куличём в то время никто не называл, а самое творожную «пасху» делать было не принято. Бабушка святила ранним утром в церкви паски и яйца. Свячённым салом мазали губы, чтобы не трескались от весеннего солнца и ветра.

На Троицу не пили, не пели - украшали стены вишнёвыми веточками, а земляные полы (тогда земляные полы были сплошь и рядом) устилали пахучим чебурком на три пальца. Было чисто, уютно и празднично. Бабушка умела создавать атмосферу святости.

Крестили всех - и верующих, и неверующих. Часто крестили дома – в церковь, зачастую,  просто не в чем было выйти. В церкви крестили, без особой помпы, в купель не окунали, батюшка читал молитву, рисовал святой водой крестик на лбу ребёнка и кропил  окружающих. Меня крестили в семь лет - поставили в таз, тётя Таня, у которой мы квартировали, прочитала молитву и облила меня свяченой водой из церкви.
Не помню, чтобы по поводу крещения были застолья, в  послевоенные годы было не до застолий. Послевоенный голод 1947 года ещё диктовал стране своё скудное меню. Навсегда запомнился кислый вкус житного хлеба.  Я отдирал корку – она была вкуснее, мякоть же никак на деликатес не тянула.

Это позже, к 70-ым, крестины стали не столько религиозным обычаем, сколько поводом к доброму застолью. И одновременно «способом расширения родственных связей».

Пели и без всяких застолий, просто так – когда выдавалась свободная минутка, или по пути домой из школы.
Не было случая, чтобы кто не подхватил "Подмосковные вечера". Это было как «Сулико»  для Грузии  и как «Беса ме мучо» для Мексики!
Тогда не было магнитофонов и радиол, даже патефон был редкостью.  Вечером чарующе-беспокоящие звуки гармошки вдалеке и песни на лавочке, под кустом цветущей сирени.
Пели и на душе было спокойно и радостно.

12.01.2015 г.г.
Рис. из НЕТа
Из этой серии:
http://www.stihi.ru/2016/11/18/6122
http://www.stihi.ru/2016/12/18/4539
http://www.stihi.ru/2016/11/12/4523
http://www.stihi.ru/2015/05/06/794
http://www.proza.ru/2014/11/22/845
http://www.proza.ru/2016/01/12/1196