Зеркало

ЗЕРКАЛО
– Невероятно! Просто невероятно! – Верный был близок к истерике. Сцена была классической: Каренина спокойно курила, сидя в стоящем у стены кресле, а Артур метался перед ней туда и обратно – от стены к стене – едва ли не выкрикивая проклятия от безысходности. – Сколько можно?! Сколько?! Неужели тебе не надоело?! – он резко остановился, и выстрелил в Каренину жестким прямым взглядом.
  Александра медленно стряхнула пепел в серебряную пепельницу. Какие-то секунды ведьма рассматривала остатки сигареты, потом так же медленно повернула лицо к Артуру. И, слегка прищурившись, произнесла:
– Надоело что? Любить?
– Страдать! – с рычанием выплюнул он ей в лицо.
– Тогда я адресую тебе этот же вопрос, – Каренина пожала плечами, легко поднялась с кресла. Она спокойно обошла Верного, собираясь уйти из гостиной. Артур настиг ее у стеклянной двери, и схватил за плечи. Крепко прижав к себе, он прошептал в пахнущие ночной фиалкой волосы:
– Я люблю тебя. Скажи, нам это нужно?
– Если ты меня любишь, значит, это нужно тебе, – просто и устало ответила Каренина, заерзав в его руках. Ей захотелось сейчас же исчезнуть из этой ограниченной, душной, глухой квартиры, и оказаться в чужих, но родных объятиях.
– Уйти хочешь? – только что тихий, нежный голос пронзила грозная сталь.
– Артур… – Саша повернулась к нему. С длинных завитых ресниц упало несколько капель прозрачной воды. – Я не могу, ты же знаешь…Ты понимаешь…
– Уходи! Пошла вон! – стиснув зубы, Верный  грубо оттолкнул Каренину.
– Хорошо.
  Ведьма поправила завитки черных волос, повертела серебряный перстень на безымянном пальце, долго и пристально смотрела в лицо Артуру,  а потом сделала движение в сторону двери.
– Тебе это тоже нужно… – горькое и злобное холодом пробежало по позвоночнику Карениной. – Ну-ужно… чтобы я любил тебя…
  Повернув голову, ведьма задушенно проговорила:
– Это только усложняет мне жизнь.
***
 В тритысячимиллиардный раз стук в дверь. Стук, на который Каренина давно не имела права. И сердце в миллионократный раз колотится в горле скользкой, противной, выброшенной на берег рыбой.
– Кто?
– Ты знаешь, кто! – несколько развязно, пряча страх за дерзостью, ответила Саша.
  Дверь наполовину приоткрылась. Болотов не был красив, его можно было назвать нейтрально – симпатичным – и только. Короткие русые волосы, тонкие губы, серо-зеленые глаза с определенной долей негодяйства – Болотов был ординарен. Обыкновенен. И столько лет манил Каренину вечным приютом.
– Я люблю тебя. Скажи, нам это нужно?
– Как ты мне надоела… – мерзко и ядовито выплюнул Артур ей в лицо.
  Стерпела, молча глядя в глаза, но мысль задушить не удалось: «Как же я тебя ненавижу…».
– Но ты же всегда открываешь мне дверь, – дернулись безукоризненно красные губы. – Значит, не так уж и надоела… – Каренина подошла к Болотову так близко, что услышала стук его замерзшего сердца.
Артур рывком затолкнул ее в квартиру. Прислонившись к стене, он ухмыльнулся, пронзая ведьму насквозь своим взглядом:
– Дура. Ты просто дура. Я тебя не люблю. И – что вполне естественно – ты мне не нужна, равно как и твоя верноподданическая любовь, – с каждого слова падали капли ядовитой издевки. Карениной показалось, что они прожгли дыры в ковре – как и в ее душе – и по квартире распространяется противный приторный душок паленого.
  Последние крошки равновесия. Самые последние. Из всех лимитов, н/з и резервов.
– Это ты дурак! – громко сказала Каренина, суживая и напрягая глаза – чтобы не заплакать. – Я сейчас же сделаю тебя крысой! Или мерзкой жабой! И обратно не расколдую! Так и знай.
   Ухмылка стала широкой и настолько самодовольной, что  Карениной захотелось запустить Болотову в лицо тарелкой.
– Ничего ты мне не сдела-аешь, – лениво и буднично протянул Болотов, гипнотизируя Каренину мерзавческим, любимым взглядом. – Давно бы уже что-то сделала, если бы хотела, конечно, – логически, весело заключил он.
  Болотов открыто забавлялся тем, как Каренина борется с нарастающей внутри нее истерикой. Она хотела нейтрализовать Артура, но ее, как кот крысу, он загнал в угол. Болотов был  неопровержимо прав. Саша мало того, что никогда не сделает ему больно; больше того – ей и защититься-то от него нечем… Она тонула в нем, как в болоте.
   Каренина тяжело дышала, облизывая и кусая дрожащие губы, не в силах отвести от Артура взгляд. Ей казалось, что она неминуемо упадет в обморок. Уголок рта дернулся,  когда ведьма представила, как Болотов тогда безразлично сбросит ее неподвижное ненужное  тело с балкона, радостно улыбаясь. Зачем-то вспомнились строки Ахматовой, которые на некоторые мгновения оживили Александру. Во взгляде, обращенном к Артуру, вспыхнули искры:
– Лучше б я по самые плечи вбила в землю проклятое тело, если б знала, чему навстречу, обгоняя солнце, летела! – из горла Карениной вырвалось что-то сродни рыку, и Болотову на миг показалось, что он потерял над Карениной власть, и она наконец-то отомстит ему за все, что между ними было. 
   Но Каренина не собиралась ничего делать. Тяжкая безысходность и усталость сдавили ей плечи, заставляя опустить голову. «Бежать, бежать отсюда к черту…Спрятаться от всех». Она ощущала животную потребность спрятаться от мира, залечить все нанесенные жестоким раны, а после – она знала наверняка – вернуться вновь.
   Твердо ступая на высоких металлических блестящих шпильках, Каренина  пошла к двери. Болотов – конечно же! – не стал ее удерживать.
У самого порога  Каренина вдруг обернулась. Странная муторная легкость приятной прохладой ласково прилегла на измученную-израненную душу.
– А ведь я все же нужна тебе, – болезненно улыбнулась девушка. – Потому что я даю тебе уверенность в том, что хоть кто-то всегда будет любить тебя. Несмотря ни на что…
   Болотов посмотрел на нее так, словно впервые видел. Всякая издевка исчезла с его лица. Артур внимательно и серьезно вглядывался в любимо-ненавистную ведьму, пытаясь понять, как она может так пронзительно его чувствовать.
…Каренина видела по родным глазам, что права. И знала, что Болотов никогда этого не признает.
– Если ты меня любишь, значит, это нужно тебе. Насильно ведь мил не будешь, ты полюбила меня по собственному желанию.
   Резко тряхнув черными волосами, Каренина рывком захлопнула за собой дверь. Поднявшись на два этажа выше, ведьма пробралась на крышу. Была ночь. Луна на светила,  ветра не было. Внизу по перекресткам носились, иногда сталкиваясь, машины. Закуривая сигарету, Каренина непроизвольно отождествила машин и людей. И те, и другие постоянно куда-то спешат, иногда сталкиваются друг с другом. Последствия бывают разные. Если легкое, ни к чему не обязывающее столкновение – нет жертв и драм, можно спокойно жить дальше. Но бывают и летальные исходы, и случаи, неподлежащие ремонту.
  «А что же я?.. – тоскливо пыталась понять Каренина, стеклянным взглядом рассматривая пепел. ¬– Летальный исход или не подлежу ремонту – и буду ржаветь на свалке?».
  К утру Каренина замерзла, и уже знала, к кому пойдет – вернется – пить горячий, только для нее приготовленный кофе. Там – у него – она всегда сможет согреться.
  Спускаясь по пожарной лестнице в тусклых лучах блеклого рассветного осеннего солнца, горько кривя губы, Каренина думала: «Проклятое зеркало!»