Бельмондо с продолжением

«БЕЛЬМОНДО»
Памяти Валентина Васильевича

Однажды я с отцом и братом допоздна засиделись у родственников, живущих в деревне. Возвращались домой на машине проселками — отцу очень хотелось проехать по знакомым местам. Дорогу то и дело в свете фар перебегали зайцы. Некоторые из них, ослепленные светом, столбиками замирали у обочины. Мы с братом вначале вели подсчет увиденных зайцев, после пятнадцатого счет прекратили. Нам было просто интересно и весело наблюдать за невиданными доселе животными.
Не прошло после этой поездки и недели, как отец купил ружье, вернее, два — на пару со своим земляком и давним другом Валентином. Немногим ранее они вместе «загорелись» рыбалкой и приобрели только появившиеся в широкой продаже спиннинги и блесны. Теперь же новым их увлечением стала охота.
Дядя Валик, так мы называли Валентина Васильевича, был внешне очень похож на французского киноактера Жана Поля Бельмондо. Схожесть с французской кинозвездой проявлялась в характере и склонности к авантюризму. Например, только Валентин мог умудриться большую часть срочной службы в армии провести не во Владивостоке, где была расквартирована его воинская часть, а в родимом доме. После нескольких месяцев службы матрос, неудачно оступившись, сломал ногу, после чего был отправлен лечиться на родину. Письма и телеграммы командования с требованиями вернуться в расположение части, а также многочисленные беседы с военным комиссаром района никакого действия на него не возымели. Валентин уехал во Владивосток только после того, как за ним практически с другого конца необъятной страны приехали представители части.
По прибытии Валентин ввиду перенесенной болезни был направлен служить на вещевой склад, где за разбазаривание вверенного имущества едва не попал под суд. Мой отец по этому поводу периодически подшучивал над приятелем.
— Скажи, Валентин, положа руку на сердце, — с улыбкой спрашивал он, — сколько за период службы ты продал матросских бушлатов?
— Немного, всего сорок восемь, плюс пятьдесят три шапки, не помню уже, сколько тельняшек и прочей амуниции, — отвечал тот и непременно добавлял: — Большие начальники хотели на меня под шумок все свои грехи списать, но у них ничего не получилось — кишка оказалась тонка!
Еще Валентин любил рассказывать, как на его свадьбе мой отец выпроводил из дома непрошеных гостей.
— Представляешь, — рассказывал Валентин, — заходят в дом пятеро подвыпивших бугаев, подвигают за столом гостей, присаживаются и жируют себе, не забывая при этом оскорблять присутствующих. Твой отец не спасовал перед нахалюгами, он смело подошел и вытащил из-за стола за воротник самого здоровенного детину. Несмотря на то, что тот оказался боксером, получил такого пинка, что оказался вместе с дверями на улице. Приятели детины не стали дожидаться от твоего отца «особого» приглашения покинуть помещение — пулей выскочили на улицу…

На рыбалке или охоте Валентин крепко прикладывался к спиртному, однако это никак ему не мешало больше всех наудить рыбы или настрелять дичи. Охотничий азарт мог загнать Валентина совершенно голого на остров Басловичского озера, у которого плавали никем еще не пуганные утки, — низкая температура ноябрьской водички охотника не смущала.
Однажды после охоты заехали к знакомому отца, Ивану Мисевичу. Увидав спрыгнувшего с печи огромного рыжего кота, Валентин макнул кусочек хлеба в сковородке с жареным салом и сунул домашнему зверю прямо под нос.
— Что вы! — предупредительно замахала рукой хозяйка. — Наш кот не то что хлеб не ест — колбасу и ту перебирает!
Кот действительно, слегка обнюхав хлеб, лениво отвернулся.
— А лук ваш кот тоже не ест? — поинтересовался Валентин. Заметив в расширившихся глазах хозяйки величайшее удивление, переспросил: — Так что точно не ест? Даже странно?
— Что ты, Валик, мастер брехать, я знаю, — вступился за жену хозяин, — поэтому попрошу не компостировать моей Томе мозги!
— Я и не компостирую, побойся Бога!
— Гляди ты, Бога вспомнил, баламут! Коты у него, видите ли, лук едят, глупость какая! — распалился Иван.
— Спорим на бутылку, что твой кот будет жрать луковицу с таким аппетитом, словно ничего вкуснее не ел весь год! — предложил Валентин.
— Спорим! — согласился Иван.
— По рукам! — вскрикнул Валентин и в азарте спора даже привстал со стула. Тут он обратился к моему отцу: — Дмитриевич, будешь свидетелем, перебивай!
— Тамара! — позвал супругу хозяин дома, после того как пари было заключено. — Принеси нам луковицу!
— Какую? — отозвалась та из кладовой. — Вам большую или маленькую?
— Коту уже луковицу жалко! — стал подтрунивать над хозяевами Валентин. — Конечно же, большую! — затем, чуть задумавшись, поправился: — Ладно, если нет большой, сойдет и средних размеров — вдруг ваш кот еще чего доброго обожрется!
— Будет тебе большая и маленькая! — обиделся Иван. — Но если он ее не съест, доедать будешь ты!
Взяв из хозяйкиных рук луковицу, Валентин без особой спешки очистил ее и сунул коту. Растянувшийся на полу рыжий лентяй даже не пошевелил головой.
— Ешь! Кому говорят?! Котяра, ты этакий! — сказал Валентин, ткнув в нос кота луковицей.
Тот, взглянув на слезоточивый овощ, потянулся и невозмутимо отвернул морду в сторону. Однако не тут-то было, Валентин, прищемив сапогом коту хвост, уже с большей настойчивостью предложил ему «лакомство». Это подействовало — рыжий вскочил и с жадным рычанием впился зубами в луковицу!
Все были удивлены происходящим, только Валентин, сильнее или слабее прижимая коту хвост, «регулировал» аппетит животного. Когда экспериментатор убрал ногу с хвоста, кот с луковицей в зубах убежал в другую комнату.
— Видал? — спросил Валентин Ивана и задорно рассмеялся: — Вы с хозяйкой явно недокармливаете своего кота, раз он рванул так, что только пятки засверкали! А ты говорил, что мне доедать придется — так мне что-то ваш кот и оставил! Как знать, разве с тобой как с хозяином рыжий может и поделиться!
— Так не честно! — пытался оспорить увиденное Иван. — О том, чтобы давить хвост коту, речь не шла! Если бы тебе кое-что зажать в дверях, ты бы эту самую дверь за пару минут с петель сорвал бы! Тоже мне дрессировщик выискался!
— Ты не прав, Иван, — успокоил хозяина мой отец, — конечно, я не о дверях говорю. Пари заключалось на основании утверждения сторон, соответственно, станет ли кот есть луковицу или нет! Каким способом заставят его это сделать, не оговаривалось, что сам только что и подтвердил. Значит, в споре победил Валентин.
Хозяин с приведенными доводами согласился. Он, почесав затылок, вытащил из шкафчика бутылку водки и поставил ее на стол.
— Да не нужно, Иван, нам и так уже достаточно! — попытался убрать спиртное мой отец.
— Нет, так дело не пойдет! — вмешался Валентин. — Проспорил — пусть проставляется!
— Вот тут, Дмитриевич, прав уже он на сто пудов.
— Слышь, Валентин, скажи, сколько ты смог за один раз выпить вина? — поинтересовался мой отец.
— Раньше ведро мог высосать, — засмеялся тот в ответ, — теперь небольшой кастрюлей обхожусь…

Как и киноэкранные персонажи Жана Поля Бельмондо, Валентин любил подраться. Однажды в баре к его приятелю, видимо, спутав с кем-то из знакомых, пристала компания пьяных мужиков и стала требовать денег на выпивку. Валентин, несмотря на численное превосходство противоборствующей стороны, встал на защиту справедливости. Завязалась драка, которая из помещения бара переместилась на улицу. В самый разгар «битвы» кто-то крикнул:
— Шухер! Милиция!
Блюстители порядка так и не появились. Ложную тревогу поднял кто-то из прохожих, желая таким образом разнять дерущихся. Пьяные мужики разбежались кто куда.
— Поднимаюсь из сугроба, — рассказывал Валентин, — гляжу, Иван на противоположной стороне улицы тоже в сугробе лежит. Шевелится, значит, жив, только не знаю, правда, насколько вражьи дети подорвали его здоровье. Тут замечаю, на проезжей части семь шапок валяются и чей-то забытый впопыхах пухлый саквояж одиноко стоит. Своих шапок мы не нашли, выбрали лучшие из тех, что на дороге валялись. Чем вот у меня плохая? Ондатровая! Я, если честно, давно свою шапку хотел в мусорное ведро выбросить да не успел — уж очень она кому-то понравилась! — Валентин засмеялся, выпуская изо рта сигаретный дым, затем снова продолжил свой рассказ: — Иван себе тоже неплохую обновку справил — ничего, что из кроличьего меха, зато почти новая. До этого ходил в каком-то побитом молью «блине». Кстати, саквояж мы тоже с собой прихватили в качестве компенсации за синяк, поставленный Ивану под глазом. Что там было внутри — не видел бы лично сам, никогда никому не поверил, — рассказчик на этом месте умышленно замолчал. — Саквояж был набит до отказа… ливерной колбасой!..

Однажды летним вечером я и мой брат Виктор решили прогуляться по городу. У «Пиво-вод» нас остановил Валентин.
— Привет, хлопцы! — поприветствовал он нас, обрадовавшись нечаянной встрече. — Куда так спешите?
— В парк, — ответил Виктор, — прошлись с братаном по городу, теперь хотим на бильярде поиграть, затем — на танцы.
— Постойте немного со мной, — попросил Валентин и предложил нам выпить по кружке пива.
— Спасибо, как-нибудь в другой раз. Брат, насколько я знаю, пива не пьет, а я не хочу, да и спешим мы, — отказался Виктор.
— Ну, минутку хотя бы постойте со мной. Вы сейчас редкие гости дома, учитесь. Когда я еще вас увижу?
Мы не хотели его обижать и согласились. Вдруг мимо на большой скорости пронесся армейский «МАЗ». Снеся в метрах двадцати от нас небольшой тополь и ограждение, он врезался в вековую липу. Из кабины на тротуар вывалился водитель грузовика — в дымину пьяный прапорщик.
— А ты, дядя Валик, между прочим, только что мне и брату жизнь спас! — сказал Виктор, глядя на пытающегося встать на ноги военного. — Не тормознул бы ты нас, мы как раз бы оказались между бампером и липой. Теперь только начинаю понимать, что мы второй раз родились.
— Тогда идемте и отметим это ваше рождение, у меня все есть! — улыбнулся Валентин.
И мы направились в «Пиво-воды»…

Первая суббота августа у меня с раннего детства ассоциируется с открытием охоты на утку. Однажды во время моего отпуска я с отцом и Валентином решили поохотиться на прудах рыбхоза. На место приехали еще в пятницу около полудня. Приобрели путевки и расположились на берегу одного из водоемов. Директор рыбхоза даже угостил нас ухой. Потом мы и знакомые охотники за беседой сидели у костра, некоторые из них играли в карты. Сразу после полуночи началась ружейная канонада — это охотники салютовали в честь наступления долгожданного праздника. Валентин с вечера выпил лишку и давно завалился спать. Насмотревшись на звездное небо, я устроился на ночлег в небольшой армейской палатке…
Ночь потихоньку уходила. В первых лучах солнца озарился рассвет. Легкий, словно прикосновение маминой руки, ветерок ласкал водную гладь. Солнечные зайчики отражались в рябинках воды золотыми монетками. Тихонько шуршал своей неизменной песней камыш.
С рассветом начался довольно скоротечный утиный лёт. То и дело раздавались их кряканье и всплески воды от взмахов их крыльев. Величаво зависший над горизонтом диск солнца постепенно стал пригревать. Мне под отцовской меховой курткой стало жарко, и я проснулся.
Когда вышел из палатки, было раннее утро. Все охотники еще с ранней зорькой разошлись по берегам прудов и заняли позиции для стрельбы.
«Опять отец пожалел мой сон и не разбудил», — подумал я и пошел к пруду умыться. После я забрал из багажника автомобиля охотничью амуницию и хотел уже уходить, но меня остановил голос Валентина:
— Далеко собрался?
— Как получится! Пройдусь по дамбе.
— Подожди меня, вместе пойдем! — предложил Валентин, высовывая голову из салона автомобиля.
Похмелившись «Агдамом», он разделся до трусов и накинул на плечи легкую плащевую куртку. Ружье Валентин собирал уже на ходу. Идя по дамбе, мы в протоках высматривали плавающих у берега уток.
— Кажется, есть! — приложив палец к губам, эмоционально, но вполголоса сказал мне Валентин. — Я осторожно зайду в эту прогалину и пугану уток отсюда, а ты пройди немного дальше и будь готов к стрельбе.
Только я вышел к водной глади, как раздались два выстрела, и нас осыпало мелкой дробью, прилетевшей с противоположного берега.
«Вот почему охотники носят шляпы с полями — чтобы дробь на излете в глаза не попала», — подумал я, как тут меня от размышлений оторвали четыре взлетевшие кряквы.
— Негодяи! Придурки! — негодовал Валентин. — Мало того, что испортили нам охоту, так еще чуть не покалечили! — С этими словами он зарядил стволы ружья «семерочкой» и произвел два выстрела в сторону противоположного берега.
Ответа ждать долго не  пришлось — все больше теплеющий ветерок тут же донес до нас отборную матерщину.
— Не нужно этого было делать, — сказал я Валентину.
— Пусть первыми не лезут! — ухмыльнулся он. — Стреляли ведь не по уткам, а просто так, от нечего делать! Теперь нам нужно сматываться!
Мы побежали. На перекрестье дорог, которые пролегали по дамбам между прудами, я заметил, что со стороны, куда стрелял Валентин, приближаются четверо мужчин с ружьями.
— Бежать от них, никакого смысла нет. Как только они нас заметят, то сразу начнут преследовать, — сказал я Валентину. — Будут спрашивать, скажем, что вышли на это место по лесной дороге.
Ждать долго не пришлось. Только мы запутали следы, я даже снял рыбацкие сапоги и перекинул их через плечо, как из-за поворота показались охотники.
— Эй! — еще издалека обратился к нам один из них. — Вы никого здесь больше не видели?
— Видели двоих. Видимо, очень спешили, кажется, в ту сторону побежали, — ответил я, указав рукой попутное охотникам направление.
— Вот сволочи! — стал ругаться один из мужчин.
— Объясните, что случилось? — зевая, поинтересовался Валентин.
— Лёт окончился, так мы от нечего делать начали упражняться в стрельбе по бутылкам, — стал объяснять нам толстый, средних лет охотник. — Стреляем себе, развлекаемся, а по нам кто-то два выстрела произвел…
— Случайно никого не ранило?! — еле сдерживая смех, серьезным тоном спросил Валентин. — Может, «скорую» нужно вызвать?
— Случайно нет. Не беспокойтесь, нас слегка только накрыло, но все равно неприятно! Как у вас охота?
— Ай! Утренний лёт проспали, лодки нет. Ходим вот с племянником в поисках вчерашнего дня, — посетовал на неудачу Валентин и, печально вздохнув, добавил: — Как утром только недобрал, так насмарку вся охота!
Эти слова рассмешили охотников. Они, попрощавшись, пошли по дамбе догонять вымышленных нами людей.
Мы с Валентином вернулись к месту ночлега, где нас с тремя сбитыми кряквами уже поджидал мой отец.
— Поехали домой, — предложил он.
— Поехали! — согласился Валентин, впервые возвращаясь домой без дичи…
По дороге по его просьбе заехали в деревенский магазин.
— Дмитриевич, — обратился Валентин к моему отцу, — одолжи десятку, я свои деньги где-то посеял. Видимо, еще в рыбхозе, когда на берегу переодевался, из кармана брюк выпали.
После получасового ожидания навьюченный покупками Валентин показался на пороге сельмага.
— Иди, помоги, — попросил меня отец.
Несколько бутылок водки и вина, колбаса, грибная солянка, рыбные консервы, сигареты и хлеб — все было сгружено в багажник автомобиля.
— Возьми, Дмитриевич, сдачу, — сказал Валентин и протянул скомканные банкноты.
— Ничего не понимаю? — пересчитав деньги, произнес мой отец и вопросительно посмотрел на приятеля.
— Что там непонятного? — улыбнулся тот.
— Я давал тебе червонец, а ты всего столько накупил да еще возвращаешь мне двадцать пять рублей? Ты что, деньги нашел и возвращаешь долг?
— Будем считать, что возвращаю. Здесь завмагом работает одна всем известная аферистка. Три раза меня с Иваном надувала, теперь пришел ее черед — хотела снова меня надурить и «недодала сдачу» с пятидесяти рублей!..
— Как с пятидесяти, я же тебе только десятку давал?
— Я ей сказал что пятьдесят. Нечего одновременно людей обслуживать и с подругами про наряды болтать!..

Выйдя на пенсию, Валентин практически все время находился в родной деревне, из-за чего мы стали очень редко видеться.
Однажды в одном из кабинетов районного отдела внутренних дел я увидел настенный календарь, где на фоне трехметровых зарослей конопли был снят Валентин. С возрастом он все больше походил на знаменитого французского киноактера.
По одной из версий Валентин решил посеять траву, но кто-то из приятелей шутки ради всучил ему семена совершенно другого растения, нежели он просил. Бурный рост травы только радовал глаз новоиспеченного дачника. Появление на подворье работников милиции безмерно удивило Валентина.
— Зачем вам почти четыреста килограммов конопли? — впоследствии поинтересовались у него в милиции.
— Цыплят кормить, — таков был ответ «селекционера».
— Ну, ты, дед, и даешь дрозда! — под дружный смех коллег произнес следователь.
Районная газета по этому поводу опубликовала фотографию массового производителя наркотического зелья и статью под названием «Наркобарон». «Почему он так бедно живет, если ворочает огромными партиями отравы?» — задавался вопросом автор публикации.
Уже потом я узнал, что коноплю на своем огороде Валентин за небольшие деньги разрешил посеять обратившемуся к нему незнакомому молодому человеку…

Ранней весной, когда этот рассказ уже был написан, от родных Валентина Васильевича пришло печальное известие о его кончине. За месяц до этого я со своим приятелем заезжал к нему в гости. Валентин радушно угощал нас толстой сыровяленой домашней колбасой, тающим во рту салом, солеными бочковыми огурцами и, конечно же — чистым, как слеза, первачом.
— Как хочу сходить по весне на утиную охоту, да, жаль, у меня давно нет ружья… — посетовал он во время последней нашей с ним беседы. — Хотя это не главное. У меня нет для этого сил. Стар стал. Врачи-хирурги из меня все нутро вынули, мне теперь только по канавам и шагать! — с невыносимой печалью в глазах криво улыбнулся Валентин. — Однако если бы только знал, как мне все же хочется пройтись по полю или перелеску с твоим отцом и, как раньше погонять зайцев и лис! Да вот какая незадача: моего лучшего друга, Дмитриевича, давно уже нет и я совсем уже не тот…
Спи спокойно, наш белорусский «Бельмондо»! Вечная тебе память!..

5 – 19 июля 2006г., Слуцк – Минск
10 – 12 февраля 2009г., Минск