Как я покупала Россию

Было это в конце прошлого века в Украине, а точнее, на Западной Украине, в городе Трускавце, славной своей минеральной водой. В одном из санаториев довелось мне провести 24 дня. 24 дня на чужбине. За границей.
…Я устроилась в одноместном номере и оказалась в … изоляции. Все говорили на украинском. Да не просто на украинском, а на местном диалекте. Тут совсем ничего не поймешь. Мне показалась, что я одна в этом мире.
Еще Маяковский писал: «Я русский бы выучил только за  то, что им разговаривал Ленин». Они же, украинцы, все сразу забыли русский только за это. А я тут причем? И что интересно: я спрашиваю, меня понимают, но отвечают на своем диалекте. Да гордая нация. Но разве от этого легче?         Все было бы простительно, если бы я там жила постоянно. Но я приехала лечиться. Заплатила деньги (считайте, валюту) за путевку. На международных курортах обслуживающий персонал владеет несколькими иностранными языками. Но, сами знаете, все трудности проходящи, из любого положения можно найти выход. И я его нашла! Я стала говорить своим собеседникам: «Я вас не понимаю, извините. Вы, наверное, сказали то-то и то-то». Они - и врачи, и медсестры, и соседи по столовой – устали от моего не литературного перевода и стали говорить со мной на чисто русском языке, даже без акцента.
Жизнь моя потекла размеренно: утром ванны, клизмы, воды, вечером пиво. И так всю неделю.
Но вот пришла суббота. Всем процедурам – выходной, кроме «водопоя». Я принарядилась и отправилась на базар. Ну, скажу я вам, живут они хуже, чем мы. У нас и выбор товаров больше, и, честно, мы богаче их при всей нашей неразберихе. Инфляция у них выше: мелочи нет, все деньги бумажные, начиная с десяти тысяч и кончая миллионом, правда, купонов. Имея в кошельке сто тысяч рублей (почти три миллиона купонов), я сразу почувствовала себя миллионершей. Вот бальзам на душу. Вот почва для тщеславия. Точно сказал Есенин: « Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии»
Пройдя поток торгующих людей, я оказалась на центральной улице, у «водопоя», то есть у источника минеральной воды. Надо отдать должное: место здесь замечательное, горы, леса…»Воздух чист и свеж, как поцелуй ребенка». Правда, Лермонтов так писал о Пятигорске. Но это сравнение применимо и к Трускавцу один к одному. Природа – просто чудо. Ты в ней растворяешься, но до конца не можешь раствориться.
Мне оставалось минут тридцать до принятия минеральной воды. Чтобы скоротать время, я присела на лавочку. А напротив меня расположился мужичок с гармошкой. Бросил на землю то ли сумку, то ли шапку (я так и не поняла) и стал петь песни на местном диалекте. Мимо проходили отдыхающие и бросали ему деньги. А маэстро все пел и пел.  И до того меня заела тоска по родному языку, что внутри будто что-то поднялось и понесло, как водопад с гор.
Подхожу к певцу и спрашиваю:
-Русские песни знаешь?
-Знаю, - отвечает.
Смотрю в его то ли сумку, то ли шапку – тысяч сто купонов набросали (для сравнения, коробок спичек стоил в то время пять тысяч купонов, а на его деньги можно было бы купить три булочки с маком).
- «Я люблю тебя, Россия» знаешь?
-Знаю.
- Пой.
- Сколько дашь?
- Сколько за Россию просишь?
Мужик -  головастый – отвечает:
-Миллион!
- Слушай, дорогой! Ты за ридну Украину насобирал сто тысяч. Так мимо тебя прошло почти все население городка. А с меня одной хочешь собрать, как со всей России.
- А риск? – спрашивает.
- Какой риск? Кому ты нужен?
- А черноволы? Они ж меня побьют.
- Ладно. Риск есть риск. Дело благородное. Мне за Родину жизни не жалко. Ты прав, торг не уместен.
На том мы и сговорились. Я села на лавочку, а он запел. Но так тихо, что слова едва доносились до меня, не говоря уже о прохожих. Я встала и подошла к незадачливому певцу:
-Так, батьку, себе поешь – сам себе и  плати. Или пой, чтоб до гор долетало, или извиняйте и прощевайте.
Только я отошла на шаг, как небывалой мощи голос разнесся над городом: «Я люблю тебя, Россия, дорогая моя Русь!…». Как он пел, как рвал эту несчастную гармонь, которая, наверное, всю войну прошла.
Меня охватила такая тоска. Тоска по дому, по детям, по друзьям.… И если все соединить в одно, это и будет тоска по Родине.
Мы всегда стесняемся своих патриотических чувств. С возрастом мы думаем о смысле жизни, о смерти и очень редко говорим о своей Родины. Я верю в генетическую память. С генами нам передается чувство Родины. Все знают, что на Кавказе больше всего долгожителей. Но отчего же весь мир не отправился туда, чтобы продлить свое существование? Да оттого, что если обрубишь корни – засохнет дерево.
Итак, пока я сидела и размышляла, к моему маэстро потянулись люди. И хочу сказать, прилично. Когда  отзвучал последний аккорд, я подошла к нем.
Кошелек – сумка-шапка – был полон денег. Я вынула из своего кошелька обещанный миллион.
- Ну что, дорогой, заработал на России? Тебе и во сне не снилась такая удача.
Маэстро быстро сгреб деньги, рассовал их по карманам. Свернул свою гармошку.
- Слушай, - заговорил он по-русски, - я тебе должен. Пойдем, выпьем. Я угощая.
- Да я сама бы тебя угостила, если бы ты спел от души, а не за деньги. Но ты мне продал песню, ты продал мне Россию. А ее купила. Давай, меняй точку, их еще много в этом городе. Запомни, на России ты всегда заработаешь, Россия всех прокормит.
На этом мы с маэстро расстались, а я до самого вечера тихонько напевала:
«Я люблю тебя Россия,
Дорогая моя Русь.
Нерастраченная сила,
Неразгаданная грусть.
Ты душою необъятна,
Нет ни в чем тебе конца.
Ты веками непонятна
Чужеземным мудрецам…»

1996 г.