Правило конвертации

ПРАВИЛО КОНВЕРТАЦИИ


Предисловие.
Место действия: Россия, начало  90-х годов ХХ века. Закрытый наукоград, прячущий свое имя под безликим номерным обозначением и, для пущей секретности,  затерянный на бескрайних просторах сибирской тайги.

Все как везде.  Улицы заполнены вылезшими, как грибы после дождя, обменниками и кооперативными ларьками со всякой всячиной.  Зарплаты задерживаются месяцами и выплачиваются лишь по поводу приближения очередных выборов. Уборщица в банке получает больше директора завода.  А наличная валюта, из мифологического атрибута запретной жизни советских мажоров и фарцовщиков  – превращается в осознанную необходимость даже для пенсионеров и младших школьников.

Именно эта деталь и отличала жизнь жителей городка от жизни оставшихся миллионов граждан страны. ...Вместо почти всемогущих зеленых бумажек с изображением американских президентов,  роль свободно-конвертируемой валюты в этом городе, по какой-то странной причине, выполняла - колбаса. Да-да... самая обычная, настоящая колбаса...

И пока маститые экономисты, финансисты и, возможно, психологи, еще не сошлись в едином мнении относительно разумности использования колбасы в качестве денежного эквивалента, вы можете сами составить свое представление о жизнеспособности колбасной валюты и, связанных с этим, забавных ситуациях…

В том числе и почти криминальных... Почти... так как незаконный оборот и подделка колбасной валюты, до сих пор не входят в перечень деяний, наказуемых по Уголовному Кодексу Российской Федерации...



Глава 1.
Обычное дело… Когда было не надо, то казалось, что они натыканы на каждом углу. Казалось, их наоткрывали столько, что в городе просто не найдется нужное количество желающих воспользоваться предоставляемыми ими услугами. Зато сейчас - как назло…

Первые два, стоящие друг напротив друга по краям небольшой площади, носившей ранее имя Розы Люксембург, были закрыты без объяснения причин. В третьем, расположенном в помещении кинотеатра, толпилось столько народу, что он прошел мимо, даже не взглянув на курс. И если в четвертом, судя по скоплению милицейских машин с пульсирующими мигалками, хмурым лицам охранников и подбитому глазу солидного господина, судорожно сжимающего в  кулаке вырванную с мясом ручку уже несуществующего портфеля – недавно произошло нечто криминальное, то в пятом – наоборот, нечто криминальное только начиналось.
 
Опрятный старичок, судя по возрасту получивший навыки рукопашного боя еще во времена брусиловского прорыва, успешно атаковал бронированную кабинку обменника. Используя строевой прием: «Длинным – коли! Ать-два!», он пытался через окошечко поразить клюкой забаррикадировшегося внутри сотрудника. Тот, по возможности, уворачивался и в перерывах между выпадами орал, что деньги он отсчитал правильно! Что недостающие 25% - это комиссионные банка! И что это еще по-божески, так как в «КолбасИнвесте» дерут все 30%!

Старик был явно настроен на долгий разговор, и Петров не стал ждать развязки. Дворами он выбрался на проспект Технологов и, сев в трамвай, проехал пару остановок в сторону центра.


Глава 2.
Солидный четырехэтажный особняк, принадлежавший «КолбасИнвестБанку», знал любой житель города. Пройдя по диагонали просторный холл, наполненный тихим гудением кондиционеров и пропитанный изысканными ароматами дорогой парфюмерии и не менее дорогого табака, Петров подошел к стойке обмена. Навстречу ему выпорхнуло очаровательное создание.
 
-     Здравствуйте! Спасибо, что вы обратились именно в наш банк! Меня зовут Лена, я - менеджер по работе с клиентами! Чем могу вам помочь?
-     Я хотел обменять некоторую сумму…
-     Очень хорошо - сегодня установили выгодный курс. Вы знаете о размере банковских комиссионных? 
-      Тридцать, кажется…
-      Совершенно верно! Если вас это устраивает, то я должна проверить… 
-      Конечно, конечно! - достав из наплечной сумки увесистый сверток, Петров передал его в руки Лены.
-      Вам придется немного подождать, - извинилась она. - Я недавно здесь работаю...

Пока Лена пересчитывала, прощупывала и просвечивала находящееся в свертке содержимое, Петров прикидывал, как поступит с вырученной суммой. Даже с учетом потерь от больших комиссионных, через несколько минут он становился обладателем вполне приличной рублевой наличности. Спасибо Кольке, проявившему неожиданную щедрость при расчете за плёвую халтурку.

- Ой… - девушка растерянно посмотрела на Петрова.
- Что-нибудь не так?
- Какие-то они у вас не такие…
- ?!
- Вот здесь, по краям, должны быть алюминиевые клипсы, а на ваших – какая-то проволочка. Здесь - должно быть отпечатано название выпускающего завода и номер цеха, а не «Боже, храни Америку»… И наконец, смотрите, что написано вместо срока годности…

Петров напряг глаза, вчитываясь в микротекст, запрятанный в жировые складки довольного розового поросенка, портрет которого занимал центральное место на флексографической этикетке: «Съесть до появления неприятного запаха, а лучше не есть вовсе!». Холодок  пробежал по спине: так вот чем объясняется широкий жест этого жуликоватого Кольки…

- Они что, фальшивые? – не сдержав эмоций воскликнул Петров.
- Тише-тише… - Лена прижала палец к губам и, широко раскрыв глаза, выразительно посмотрела в сторону коротко стриженного господина, прохаживающегося взад и вперед по банковскому холлу. Но было уже поздно!


Глава 3.
Реагируя на возглас Петрова, коротко стриженный господин резко изменил направление движения и быстрым шагом стал приближаться. Опустив голову так, чтобы не было видно артикуляции, Лена быстро-быстро зашептала: «Та, что твердокопченая – еще ничего, а вот эти две вареные – явно ненастоящие… Ой, это начальник службы безопасности… Скажите, что нашли их, а то неприятностей не оберетесь…».

-    Леночка, что тут у вас происходит? – начальник был уже в двух шагах.
-    Да вот, Роман Андреевич… Мне показалось… Хотя, может я ошибаюсь…

Мельком взглянув на лежащие на стойке колбасные батоны, Роман Андреевич тут же вынес приговор всем финансовым планам и надеждам Петрова:
-    Фальшивки, и думать нечего… Я же вам, Елена Олеговна, объяснял на инструктаже: у них даже диаметр больше, чем у настоящих, чтобы нагнать нужный вес при некачественном сырье… Да и поверхность оболочки неровная, вся в буграх. Отчего это бывает? – экзаменуя молодую сотрудницу, начальник службы безопасности неглядя сомкнул капкан своих пальцев на локте Петрова, а второй рукой лихо прошелся по карманам и складкам его одежды.
-    При нарушении технологии изготовления: когда фарш неравномерно заполняет колбасную оболочку, - от растерянности и волнения девушка говорила еле слышно.
-    Ну, правильно! Так чего же вы сомневаетесь? Надо было сразу жать на «тревожную кнопку»! Так… А вы кто у нас такой? Где разжились подделочками? Нашли конечно? - вытащенный у Петрова паспорт уже был открыт на первой странице. - Ага, вот: Петров Александр Михайлович, шестьдесят седьмого года, переулок Забойщиков, дом 6, ага… Александр Михайлович… Александр Михайлович… Петров…

Первый раз за время разговора он посмотрел на самого Петрова. Секунду или две о чем-то думал, а затем, широко улыбаясь, вновь повернулся к Лене:
-     Впрочем, для первого раза вы проявили себя достойно. Объявляю вам благодарность! Простите, что приходится использовать подобного рода методы для проверки молодых сотрудников. А господин Петров работает на нас. Кстати, эта фальшивая колбаса – из учебного класса. Давайте, я верну её туда…

Увлекая за собой Петрова, Роман Андреевич направился к двери с вывеской «ОХРАНА. Посторонним вход воспрещен!». Петров шел за ним относительно спокойно, так как ему тоже что-то показалось… Что-то неуловимо знакомое было в этих интонациях, жестах, походке.


Глава 4.
На стене комнаты висел большой красочный плакат-календарь с расписанием дней недели за прошлый год. Практического значения он уже не имел и, скорее всего, пережил свой век только благодаря эстетической ценности.

Розовощекий карапуз, сидя на ночном горшке, жевал сосиску и смотрел на вас с плаката такими честными глазами, что сразу возникало доверие ко всему, что было написано рядом. А именно: Городской хладокомбинат (ГХК № 1) предлагает самые выгодные условия для хранения и преумножения ваших сбережений: вклад «Докторский» скоропортящийся, срок хранения до 10 суток, под 10% годовых в ККВ, вклад «Сервелатный», срок хранения до 20 суток, под 15% годовых, вклад долгострочный «Брауншвейгский» - под 20% годовых в колбасно-конвертируемой валюте!

Символизируя выгодность сделанного предложения, рядом с карапузом были размещены непропорционально большие, но легко узнаваемые изображения нарезки из одноименных колбас. Ниже шла дополнительная информация: адреса филиалов, часы работы, телефон круглосуточной справочной. Окончательный выбор в пользу ГХК № 1 клиент должен был сделать после того, как узнавал, что к его услугам индивидуальные сейфы-мини-холодильники для хранения наличной ККВ, комнаты для расчетов с точными весами, а также детекторы подлинности колбас. И все это – на базе новейшего оборудования из Германии и Швейцарии.

Пока Петров изучал это творение, подписанное копирайтом рекламного агентства «Че-Ре-Ва», Роман быстренько сервировал журнальный столик. Тарелочка с тонко порезанным лимоном, плитка шоколада, солонка с мелкой солью и бутылка мексиканской текилы. Что еще нужно для встречи друзей, не видевшихся почти…

-       … почти десять лет мы не виделись, - продолжил мысль Роман Андреевич. - Я тебя даже не узнал поначалу. Только когда в паспорт посмотрел. Там, на фотографии, ты еще без усов, и помоложе. А так – ни за чтобы не узнал. Мало ли в городе Александров Петровых.
- Да и ты изменился. Заматерел, точнее не скажешь!
- Ну, за встречу!– Роман слизнул щепотку соли со сгиба большого пальца, пополоскал во рту перебродившим соком голубой агавы и, проглотив напиток, закинул в рот дольку лимона.
-       За встречу! - Петров в точности повторил только что увиденный ритуал поглощения текилы. - Ты-то как? Впрочем и так видно. В таком месте работаешь! И не последний человек, судя по всему...   
- Ты это брось! Для тебя, Санька, я как был, так и остаюсь - Ромом! Помнишь еще мою кликуху?
- Каюсь – не помню! А ведь точно – Ром! Ром Гавайский! Эх, как я рад тебя видеть!

Черная коробочка рации, закреплённая на поясе начальника службы безопасности,
призывно запищала. Коротко переговорив с невидимым собеседником, Роман с сожалением развел руками:

-       Извини, Санек! Сейчас у меня не так много времени, а вот завтра часикам к 11-ти подгребай сюда вновь. О’кей?
-       Кей’О! – согласился Петров давно забытым институтским приколом.
-       Ну вот и ладушки! И валюту свою некондиционную забирай! Только больше не шляйся с нею по банкам или обменникам. Это такой левак, что загребут в милицию – не отмажешься. Если уж совсем с деньгами напряженка – скинь их где-нибудь на окраине, в кооперативных ларьках. Но не меняй, а купи там что-нибудь… Да! Я тебе этого не говорил - ты сам додумался! 


Глава 5.
Проводив Александра до центрального входа, Ромка пожал ему руку и скрылся в глубине банковского офиса. Постояв с минуту возле закрывшихся дверей, Петров окинул своё отражение в зеркальной поверхности, после чего, крайне недовольный увиденным, поплёлся на трамвайную остановку. Радость от встречи со старым приятелем уравновешивалась в его душе обидой за несостоявшееся обогащение. Петров мало сомневался в том, что Колька-гад знал о фальшивых батонах и расплатился ими совершенно осмысленно. Но сейчас ехать к нему на разборку на другой конец города было влом.

- Ладно, живи до завтра, - великодушно разрешил Петров, после чего переключился на мысли о предстоящем вечере.

Впрочем, думать было особо не о чем. Отсутствие денег вообще как-то сужает возможность выбора, а уж варианты проведения вечернего досуга – в частности. Поэтому, сделав несколько звонков по телефонам обычно безотказных боевых подруг и насчитав суммарно не менее сорока длинных гудков, Петров окончательно скис. Бесцельно пошатавшись еще около часа по темнеющим городским улицам, он пришел к выводу, что сегодня – не его день и, видимо, пора возращаться домой, на базу. 


Глава 6.
Стараясь не наткнуться в темноте на кучи бытового хламья, превративших довольно широкий коридор коммунальной квартиры в узкую и извилистую тропинку, Петров пробирался по направлению к четвертой от угла двери, за которой скрывалась его 15-метровая комната. Цель была уже на расстоянии вытянутой руки, когда левый ботинок вместо твердой, хотя и скрипучей поверхности рассохшегося паркета погрузился в таз, наполненный холодной водой.

-      Ё-моё! – как мог более цензурно выразил Петров своё отношение к происходящему.
-       Александр Михайлович, это вы? Что случилось? – дверь напротив мгновенно распахнулась, как будто за ней  только и ждали срабатывания сигнальной тазовой мины. - Ах, какая досада… Ну надо же. Вы простите меня, старого склеротика: выставил таз за дверь, чуть отвлекся и - всё из памяти вон…

Вид у Рюмина был натурально виноватый. Ему и в голову не приходило, насколько были прозрачны со стороны его планы - скоротать текущий вечерок в компании вернувшегося соседа.

-       Не беспокойтесь, Федор Алексеевич – пустяки! Спокойной ночи! - обычно Петров ничего не имел против добродушного старика, но сегодня он твердо решил выспаться.

Вообще-то Рюмин не был стариком в прямом смысле этого слова. Годков ему было немногим за шестьдесят. Однако выглядел он, как запущенный сад, что сразу добавляло ему в глазах окружающих еще 15-20 непрожитых лет. Скоропостижно отправленный на пенсию с довольно высокой чиновничей  должности в городской администрации, Федор Алексеевич никак не мог смириться с нынешней невостребованностью. Выбранное же им средство борьбы с окружающей действительностью путем растворения её в любых спиртосодержащих растворах – от лосьона «Лесной» до очищенного медицинского – лишь усугубляло чувство тоски и одиночества.

-         Нет уж, нет уж! – Рюмин чувствовал, что упускает свой шанс и совсем уж заискивающе посмотрел в глаза Петрова. -  Моя вина – моя и расплата: вот тут, как раз картошечка подоспела, огурчики порезанные, хлебушек свежий… Коль не хотите меня обидеть – милости прошу отужинать вместе.

Предложение показалось Петрову заманчивым. Тем более, что со своей стороны он мог дополнить объявленное меню парой бутылок импортного спиртного, приобретенного, как и советовал Ромка, в небольшом коммерческом ларьке. Получался почти королевский ужин. Ну а полтора-два часа стариковской болтовни, в ответ на которую было достаточно иногда просто кивать или мотать головой, можно было списать на «издержки производства».


Глава 7.
Против обыкновения, выпив третью стопку, Федор Алексеевич не полез в книжный шкаф за старым семейным фотоальбомом, а пошарив в карманах домашних штанов, вытащил и положил на стол несколько зеленоватых бумажных прямоугольников.

- Вот, внук на день рождения прислал… Знаешь, что это такое?

Петров неуверенно мотнул головой и с любопытством всмотрелся в портрет некого господина, подписанного фамилией Franklin. Кажется, лет пять-шесть назад ему уже приходилось держать в руках такие же купюры, да еще видел по телевизору, в репортажах…

-       Это доллары. Они же баксы, они же грины, они же – СКВ (свободно-конвертируемая валюта), - пояснил Рюмин. 
-    Чем-то созвучно нашей колбасно-конвертируемой валюте - ККВ!
-    Так и есть! В любом нормальном российском городе эти американские деньги функцию ККВ и выполняют.
-       Да бросьте вы! Какой нормальный человек станет делать накопления в этих бумажках! По сути, они ж ничем от рублей не отличаются, разве что цветом да картинками.
-       Вот и я о том же! Как думаешь, почему наш город живет относительно хорошо: заводы работают, в магазинах есть продукты, пенсию платят. Кругом-то – разруха: газеты, поди читаешь? Только Москва да Питер жируют. А потому, Санек, что у нас своя валюта – полновесная мясная ККВ. Я когда еще в городской администрации экономику курировал – сам разрабатывал планы её введения. Ты же помнишь то время – к рублю доверия нет: вчера зарплату «деревянными» получил – сегодня можешь ими стены в сортире обклеивать…

Похоже, что Рюмин действительно очень гордился проделанной работой, т.к. не остановился на констатации своего авторства необычной валюты, а начал рассказ издалека, как говорится – от печки. Петров же, поев горяченького и разомлев на соседском диване, впал в некую полудрему, позволяющую ему не столько слушать собеседника, сколько наблюдать за перипетиями изложения, сонными образами проплывающими в его сознании…


Глава 8.
Перестройка докатилась до этого городка в самом конце 80-х, принеся с собой новые надежды и новые слова: гласность, конверсия, хозрасчет. Хорошо им там, из Москвы, по телевизору: бла-бла-бла! А какая может быть гласность, если город из-за своей секретности даже на картах не обозначен. Детишкам в школе на уроках природоведения только примерный район на глобусе показывают, с радиусом километров 500-600. Вот мол, ребята, где мы живем - знай и люби свой край, вашу мать…

Хозрасчет и тот оказался недостижимой роскошью. Ну как, скажите на милость, завод «Звездочка» может самостоятельно искать покупателей на свою продукцию, если даже её кодовое название знают только три человека в Москве. Начальник отдела маркетинга «Звездочки» (генерал-майор кстати) до инфаркта доработался. Что только не испробовал: они и на пальцах объяснять пытались, и аллегорические картинки в рекламных буклетах рисовали – намекали, значит. Все равно никто ничего не понял: то ли далеко стреляет, то ли глубоко плавает… Да и кому нужно «непонятно что» с гарантийным сроком в 30 лет и стоимостью два миллиона долларов?
 
Про конверсию – лучше и не вспоминать… Когда предприятие «Огонек» попыталось наладить выпуск карманных зажигалок на базе огнемета «Фонтан», то в первый же день розничных продаж в больницу с ожогами лица попала куча народу.
 
А рынок-то прет! Откуда только что взялось? Какие-то ларьки, магазины наоткрывались, кафешки частные повылазили, прачечные-фигачечные разные. Короче, к путчу было в городе все, как у людей. Что по телевизору из столицы новости смотришь, что вечером на улицу выйдешь – хрен редьки не слаще. Но особое единение всех слоев общества вызывала постоянная напряженка с деньгами. Крути - не крути, а четверо из пяти как работали десять лет назад в своих засекреченных ящиках, так и работают там по сей день. А что это значит для города в целом?

А вот что: выплатят работягам и прочим инженерам зарплату за предпоследние полгода – в городе праздник! Торговля закрутилась, бизнес пошел, народ суетится – лучший кусок друг у друга вырывает. Кончились бабки – стоп на полном ходу! Все как повымирали. Жизнь идет какими-то рывками. Многих укачало – психушка местная уже давно больных по конкурсу принимает. Семь человек на одно койко-место. Да и вообще – это ж не секс! Такие экономические толчки на всю городскую инфраструктуру плохо влияют. Был момент – казалось, еще одного расчета с бюджетниками город не переживет!

Но другие же как-то живут! Стали умные люди думать, в чем дело, где отличия – и поняли! Вся фишка в валюте. Она, как бы это попонятнее объяснить, что-то вроде маховика для экономики. С одной стороны, когда рублей в избытке, она часть их на себя оттягивает, а когда деньги у народа заканчиваются, начинает втянутые в себя бабки отдавать. Через обратный обмен, ясное дело. Поэтому жизнь в таких местах идет несколько медленнее, но зато значительно плавнее. 
 
А где её взять, эту самую валюту? Город-то, мягко говоря, закрытый. Но случай помог… Нашелся-таки какой-то новый русский, который как увидел рекламный буклет завода «Звездочка», ну тот, что с аллегорическими картинками, как узнал про гарантийный срок в 30 лет – так тут же покупку и оформил. Поставлю, говорит, эту фигню в своём особняке в зимнем саду, заместо скульптуры. То-то Борис Абрамович удавится…


Глава 9.
Однако, что-то не пошло с баксами. Ну не хочет народ менять свои рубли на доллары – хоть ты тресни! Вроде и биржу валютную построили, и обменных пунктов по городу наоткрывали и в газетах на первых страницах стали курсы валют печатать. Все впустую: за месяц купили всего-то баксов пятьсот, да и те, похоже, в качестве сувениров.

Снова стали думать – в чем дело? Ага! Вот оно что! Кому ж нужны эти самые доллары, если подавляющее большинство горожан не только за границу – в соседнюю область без кучи справок и разрешений выехать не может: секретность, подписки… Да и контрразведка возмутилась, насколько им работы поприбавилось. Раньше нашли у кого-то купюру в сто баксов – ага, пиши – шпион! Откуда у тебя в закрытом городе американские деньги? Уж не за продажу ли какого секрета? А теперь?! Может я их только что на честно заработанные рубли обменял! Вот и справочка об обмене имеется…

В общем - одна морока. Так до сих пор бы с этими баксами и мудохались, если бы проблема не снялась сама собою. Где-то через полгода тот новый русский  “зведочкино” изделие из Москвы прямо в багажнике личного мерседеса на завод притаранил. Договор расторг, а деньги свои обратно потребовал. Ну, вернули ему, сколько осталось, и уточняют из вежливости – мол, что да как, да почему? “Забирайте, - говорит, - от греха подальше”, - а сам чуть не плачет… 

Выяснили: сынишка его, недоросль акселератный, решил перед одноклассниками папашкиным приобретением похвастаться. А молодежь-то нынче продвинутая - хакеры, одним словом. Стали они кнопки разные на панели управления нажимать. Вобщем, то ли на заводе блокировку с браком установили, то ли они сами код защиты взломали, да только особнячок весь как изнутри вспучило – ни одного угла не осталось, ни прямого ни острого. Он с собой фотки привозил, показывал: стоит посреди улицы трехэтажная тыква с окошками-линзами и дверями беременными... Слава Богу, почти без жертв обошлось! Пацанов этих пытливых быстренько в ЦКБ доставили, сдули их в обычное состояние, да иголки из задниц повытаскивали…

- Какие иголки? – Петров очнулся от дрёмы и помассировал затекшую ногу.
- Я ж говорю: по-о-чти без жертв! Ёжик у них там, в зимнем саду… жил. Так разорвало его! Иголки во все стороны, как от противопехотной мины. Что это было – никто не понимает. Сколько потом разработчики со “Звездочки” не бились – эффект повторить не могут. Про артефакт какой-то лопочут – локальную пространственную деформацию молекулярно-кристаллических структур.

Короче, с этими баксами только время зря потеряли! А проблема-то осталась! Тут, как назло, очередные выборы подоспели – уж не вспомнить, президентские ли, парламентские… И как начали по всем ТВ-каналам “обнадеживать”: выплатим долги бюджетниками, рассчитаемся по зарплатам и пенсиям. Ты фильм “Армагедон” видел? Ну вот, настроение у администрации города, как перед падением метеорита. Говорят они, метеориты, каждый день на Землю падают, только маленькие - поэтому мы их не замечаем. А ежели такая махина, ну в смысле - такая сумма, разом в бюджет плюхнется! Мама-не-горюй, всех волной накроет - как в прямом, так и в переносном смысле…

- А в прямом – это как? – Петрову показалось, что Рюмин явно перегнул с красноречием.
- Ну… не к столу будет сказано… Люди ж по три-четыре месяца из-за безденежья на одних макаронах и хлебе сидят. И вдруг - на тебе, уважаемый гегемон, всё, что мы у тебя раньше украли, только проголосуй как надо! А что в свою очередь начинает делать оголодавший электорат? Голосовать? Ага, щас…. Жрать он начинает! И ладно, если бы вместо макарон и хлеба они переходили на икру с ананасами. Не-е, жаба душит! Тот же хлеб с макаронами, только в несколько раз в больших количествах. А городу уже лет 50… А трубы-то все изношенные… А денег на ремонт нет. Представляешь, какая нагрузка приходится на канализацию? Ежели прорвет – весь город накроет!

В общем, нужно срочно что-то с валютой выдумывать, какой-нибудь заменитель населению предлагать, что бы он на себя зарплатные деньги оттягивал… Иначе – хана! Выход подсказал один доцент из техникума пищевой промышленности. Зачем, говорит, чего-то мудрить, если народ эту проблему уже решил: пока рубли в бумагу не обесценились – закупает продукты впрок! Вот и надо, говорит, какой-то продукт в качестве валюты использовать: соль, сухарики или, к примеру, макароны, а может – колбасу…

Посчитали мы, прикинули – а ведь правда, чем не валюта! Но от соли с макаронами пришлось отказаться – слишком уж низкая рыночная цена за килограмм: чуть сумма покрупнее – без тележки или рюкзака не увезешь… А вот колбаска оказалась в самый раз!


Глава 10.
Петров едва не проспал назначенную встречу. Голова гудела так, что чуть приоткрыть глаза можно было лишь до упора подняв брови. Зря - лучше бы не поднимал… Но был и приятный момент: переносимые им похмельные страдания начисто отменяли возможные муки совести! Все говорило за то, что содержимое бутылки «Абсолюта» и пары флаконов вонючего ликера «Груша Цезаря» были такими же «настоящими», как и та колбаса, которой он за них расплатился.

Вторая встреча состоялась не в помещении для охраны, а собственно в кабинете Романа Андреевича Гусева, на третьем этаже банковского особняка.
-       Ну, молодцом: минута в минуту! Садись, Санек, - Ромка гостеприимно указал на мягкое, обитое тонкой темно-зеленой кожей, кресло.- Тут такое дело…Мне нужна твоя помощь.
-       Моя помощь? Тебе?! Забавно. Чем же я могу быть полезен начальнику службы безопасности «КолбасИнвестБанка»? Ты даже не представляешь, какой фигней я занимался все эти 10 лет. Денег – ноль, достижений – ноль, жены и детей – нет, даже костюм и тот один, который на мне…
-       Как ты жил и чем занимался – не спрашиваю! За пять минут не расскажешь, а самое важное – здесь! - Роман бросил на полированную поверхность стола тоненькую папочку с надписью «Личное дело: Петров А.М.»
- Откуда? – удивился Петров, - А! Стащили в отделе кадров завода «Звездочка»?
- Обижаешь! С момента нашей вчерашней встречи прошло… - он мельком взглянул на часы,- ну… чуть меньше суток. За это время можно много чего сделать. Я, как-никак, начальник службы безопасности крупнейшего городского банка.

Секретарша внесла в кабинет поднос с дымящимся кофе, вазочкой печенья и широкими  коньячными бокалами, на дне которых вязко перекатывался солнечный напиток.
-       Давай-ка за наше удачное сотрудничество! – Гусев поднял бокал.
- Я еще ни на что не согласился.
- Согласишься! Есть предложения, от которых не отказываются. Личный холодильник в хранилище нашего банка, на полках которого мы разместим четыре тонны ККВ, - достаточный пряник за любую встречную услугу, не правда ли?
-       Да… Столько мне и за пять лет на заводе не заработать! Что же я должен делать? Просто так такие деньги не предлагают. И почему именно я?
-       Ты не из нашей системы. В этих кругах тебя никто не знает. А я тебя знаю – помню по временам бесшабашной молодости. Смел, неглуп, надежен, легко входишь в контакт с людьми – идеальное сочетание качеств для такой работы.  И, кроме того…


Глава 11.
Петров плохо умел скрывать свои мысли, и потому каждое сказанное ему слово, каждый обдумываемый им аргумент проявлялись на его лице сложным, но видимым мимическим кодом. Когда Роман Андреевич закончил изложение условий контракта и еще раз повторил сумму вознаграждения – ему, как начальнику службы безопасности, было нетрудно прочитать по выражению глаз собеседника, рисунку лобных морщин, положению рук – одно лишь слово: согласен!

-       И пойми главное, - продолжал Гусев, - этот Колька – всего лишь мелкий дилер. Его удел – такие лопухи как ты, Санек. Нас интересует, где находится их логово? Каким образом они умудряются впрыскивать в экономику города такие большие партии фальшивой колбасы? Увы, но я просто обязан тебя предупредить – ты не первый, кто попытается внедриться в их империю. На прошлой неделе мы потеряли уже третьего агента. Скорее всего, он разделил учать остальных – его убрали. А ведь совсем молодые ребята – ни семьи, ни детей… 

После этих слов решительность Петрова несколько пошатнулась. Четыре тонны колбасы уже не казались столь безусловным доводом. В памяти непроизвольно стали всплывать заметки из газетных колонок криминальной хроники…
- Тело обнаружили?
- Пока нет, но надежд – мало. Скорее всего, месяца через два-три наткнемся на него, где-нибудь в Москве или Питере.
- Зачем же они хоронят их так далеко? - изумился Петров.
- Типун тебе на язык! Как же можно хоронить живых людей?! Не-ет, им кровь не нужна. Фальшивоколбасники же не идиоты! Они понимают: пока никто не пострадал – их “шалости” с сырьём и технологией опасны только с точки зрения колбасно-валютного законодательства. А вот если с кем-то что-то случится – за них возьмутся всерьёз!!! Поэтому действуют с особым цинизмом. Точно мы этот механизм не знаем, но похоже, что происходит примерно следующее: когда нашего агента расшифровывают, его вырубают сильной дозой снотворного, либо каким-нибудь иным способом… Пока тот не пришел в себя – грузят в самолет и перевозят на специальные квартиры в столицах. Чтобы он ни о чем не помнил, по дороге, как только сознание возвращается, – еще одну лошадиную дозу внутривенно.
Короче, представь: однажды утром открывает очнувшийся агент глаза, а он лежит в широкой кровати итальянского спального гарнитура, на белых простынях, рядом жена красавица, которую он как будто первый раз видит: “Милый, как ты себя чувствуешь? Ты вчера так сильно ударился головой…”. Дети – отличники: “Доброе утро, папочка!”. Машина под окном, солнышко светит, птички поют…
И тут что-то происходит в их сознании. Какая-то блокировка памяти – им хочется верить, что так было всегда, а вся их предыдущая жизнь – просто затянувшийся сон. И как отрубает… Еще пара недель уходит на адаптацию к новым условиям жизни. “Жена” и  “детишки” аккуратно напоминают, как их зовут, где папочка работает, куда любят ездить по выходным… В общем, пишут в его мозгу всю жизнь по новой.
Как профессионал – преклоняюсь. Мы такими методиками не владеем. Читал, правда, я в специальной литературе, что по-научному это называется “конвертацией личности”. Книжка, кстати, так и называлась – “Правило конвертации”. Но читать – это одно, а применять – совсем другое. В этом деле главное – кадры!

- Ну, жена – еще ладно, слышал я о женщинах-спецагентах, а вот дети– как их заставляют играть этот спектакль? – Петров продолжал терзаться сомнениями.
- Какие дети?! Там самому младшему лет сорок! Они, видать, с цирками договор имеют. Знаешь, там целые труппы лилипутов работают. Сейчас этим уже никого не удивишь – вот и приходится осваивать смежные специальности: подрабатывать где и кем придется… Затратно, конечно, но я так думаю: этот бизнес приносит такие барыши, что они вполне могут позволить себе потратиться на подобный спектакль.


Глава 12.
Ну уж нет! Перспектива провести остаток своих дней в компании подсадных сорокалетних детей и объятиях женщины-агента Петрова никак не устраивала. Мимика и пластика его тела непроизвольно перевелись в положение: “Не согласен!”, но язык пока отказывался произнести это вслух. Было неловко выглядеть малодушным в глазах старого приятеля. Последнее, что удерживало Александра от отказа, было то, что его миссия выглядела довольно простой:  предыдущие агенты смогли значительно приблизиться к логову коварного врага.

Из их донесений, переданных незадолго до провала, следовало, что за фальшиво-колбасниками стоит известный завод-производитель из соседней области. В противовес ожиданиям его основной продукцией были вовсе не колбасы, а сколь загадочный по названию, столь и неудобоваримый на вкус “Плов с кукумарией”. Долгие годы маленькие жестяные баночки с этой едой сомнительно украшали своими зеленоватыми этикетками прилавки розничных магазинов, выставленные где-то между морской капустой и хозяйственным мылом.

Так было всегда, до тех пор, пока директор этого завода, удачно вписавшись в одну из блатных президентских  программ по переподготовке кадров, не слетал на пару месяцев в Германию, где прошел обучение по курсу “Агрессивный маркетинг”. Впитав в себя основополагающие европейские принципы позиционирования и продвижения продукции, он творчески синтезировал их с российской ментальностью. Получилось нечто вроде “Киллер- маркетинга” – жесткой и четко выверенной технологии захвата рынка.

На подчинённом прогрессивному директору плово-кукумарном производстве был создан мозговой центр: по сути - генеральный штаб, планирующий и разрабатывающий боевые действия против конкурентной продукции. Сами члены штаба называли себя “чикагскими мальчиками”, вероятно, вкладывая в это понятие двойной смысл – экономический, основанный на ассоциации с молодыми американскими финансистами, по заказу Пиночета вытягивавшими Чили из альендовской нищеты, и методологический, опирающийся на традиции ведения дел чикагской мафией…

Указанное сочетание, реализованное не на словах, а на деле, дало потрясающий результат практически сразу после начала активных рыночных мероприятий. Вдоволь покуражившись на местном рынке и вытеснив с прилавков продовольственных магазинов добрую половину ранее популярных товаров – производители “плова с кукумарией” хищно оглядывали близлежащие географические районы.

После тяжелых, но непродолжительных маркетинговых боёв пали поселки Хмуровка и  Кожеедково, изнывали в кукумарной осаде населенные пункты Бумск-7 и Урановск-22, готовился капитулировать розничный ассортимент магазинов соседней области. Единственным очагом сопротивления оставался небольшой городок, совсем уж запрятанный в дебрях глухой сибирской тайги. Нет, не то что бы отработанные рекламные и PR-технологии дали сбой, – просто внутренний рынок этого города существенно отличался от ранее захваченных плацдармов.

На первый взгляд – ничего особенного в нем не было. Те же “Сникерсы” и “Марсы” за немытыми стеклами киосков. Та же водка от производителей со всех концов света, по стечению обстоятельств разлитая в бутылки где-то на территории Осетии. Те же чипсы, колы и баночное пиво… Всё как везде: если в карманах водятся деньжата – рубли ли, валюта ли – будешь сыт и пьян, обласкан и согрет. Вот, только одно но… Вместо привычных, практически родных американских долларов функцию свободно конвертируемой там выполняла колбаса.


Глава 13.
Да-да! Именно колбаса! Столь парадоксальный способ применения новоиспеченной, а точнее - нововареной и новокопченой валюты был определен высокой степенью её ликвидности. Это вам не формальный лозунг, отпечатанный на бумажном прямоугольничке с водяными знаками: “Обеспечивается резервами какого-нибудь федерального казначейства”. Кто-нибудь, когда-нибудь смог обменять бумажные деньги на соответствующую часть этого резерва?  То-то и оно! А колбаса - это куда как надежнее! Не использовал колбасную валюту в качестве платежного средства – можешь использовать её по прямому назначению, т.е. съесть! Как говорится: колбаса – она и в кошельке и в животе – колбаса!

Другое свойство любых денег, как то – защищенность от подделки, в случае колбасы гарантировалось самим способом её изготовления. А ну-ка изготовь фальшивую колбаску используя лишь цветной ксерокс да компьютер средней мощности… Фальшивомонетчики  отдыхают! Даже самый маленький колбасный цех несравнимо больше маленькой подпольной типографии – спрятать труднее, да и специфический запах производимой продукции выдаст умельца с головой.

Даже удивительно, насколько простая колбаса оказалась приспособленной для выполнения функции денег! Батоны нескольких сортов и технологий изготовления с легкостью заменяли купюры разного достоинства. А нарезка этой же продукции (как правило 1/100) играла роль монет, без которых трудно обойтись розничной торговле. Проблемы разобраться с номиналом  практически не существовало! В любой газете можно было найти таблицы с текущими курсами, где приводились цены за килограмм продукции разных видов. Оставалось только взвесить свою ККВ на обычных весах – и даже пенсионеры могли подсчитать её рублевый эквивалент.

Вареные и полукопченые, сыровяленные и твердокопченые колбасы с успехом заменяли горожанам средства хранения и накопления сбережений. Валютно-колбасная биржа работала в интенсивном режиме, выставляя на фьючерсные торги партии еще не произведенной продукции. В любом городском банке жители могли открыть расчетные счета - как рублевые, так и в безналичной колбасе. Последняя услуга была очень популярной, потому что главной издержкой колбасной валюты являлись её физические размеры. Это вам не бумажные дензнаки, которые легко свернуть в трубочку или сложить иным образом!

Однако неудобство, связанное с увесистостью новых денег, принесло неожиданный побочный эффект. Население и милиция единодушно пребывали в умиленном состоянии, т.к. количество карманных краж приблизилось к абсолютному нулю. Незаметно стащить килограммовый батон колбасы из сумки зазевавшегося терпилы стало делом практически невыполнимым. Местный профсоюз воров-карманников объявил о самороспуске и выдал всем своим членам рекомендательные письма с просьбой трудоустроить “…предъявителя сего” в криминальных сообществах иного профиля.

Большинство горожан по привычке хранила свои кровные в сберкассах. В основном это были 50-70-килограммовые вклады в кровяных и ливерных колбасах. Люди более состоятельные могли похвастать кредитными карточками: “SAUSAGE-classiс” и “SAUSAGE-eleсtron”, выдаваемыми владельцам счетов от 500 кг копченки и выше. Для их удобства в каждом расчетно-кассовом центре, в крупных торговых комплексах и элитных ресторанах стояли колбасоматы, в которых легко узнавались стандартные банкоматы, модернизированные местными умельцами под особенности мясной валюты: небольшой холодильник вместо пластиковых лотков, да круглое отверстие вместо щели для выдачи наличных… Вот и вся переделка!

В штабе “чикагских мальчиков” возникла форменная паника, граничащая с тихим помешательством. Начальник аналитической группы раз пять перечитал экспертное заключение, пока до него стал доходить смысл написанного: получив зарплату или пенсию, горожане, как сумасшедшие бежали в обменники и приобретали разновеликие колбасные батоны… Соваться на такой монополистический рынок со своим “пловом из кукумарии” было безумием, если только… Если только исскуственно не подорвать веру населения в колбасу.


Глава 14.
Колька мыкался без работы около трех месяцев. Все это время он испытывал прямо-таки нечеловеческие мучения из-за невозможности заниматься любимым делом. Всеобщая истина “Время лечит” в случае с Колькой дала осечку. Но “время” тут было ни причем. Может быть его душевная рана рано или поздно затянулась, если б каждые… каждые (!) двадцать минут характерный дребезжащий звук не теребил былых воспоминаний.

Каждые двадцать минут (ночью реже, а утром почаще) мимо окон Колькиной квартиры проезжал очередной трамвай 11-го маршрута – его бывшее рабочее место. Это был замечательный маршрут, не то что 8-й или, к примеру, 12-й – короткие, всего-то по семь остановок и абсолютно прямые. Одиннадцатый маршрут проходил через весь город: ёрзал по узким переулкам, с трудом вписываясь в многочисленные крутые повороты и встречая на своём пути практически все работающие в городе светофоры.
 
По этой причине на маршрут выпускали только самых подготовленных и опытных водителей, но даже несмотря на все их старания пассажиров мотало из стороны в сторону и бросало в объятия друг к другу при каждом торможении или остановке.

Именно в эти моменты Николай получал непередаваемое профессиональное удовольствие. Только не подумайте, что Колька работал вагоновожатым, или, например, кондуктором. Работа у Кольки была куда более творческая и интересная, можно даже сказать – ответственная. Это была работа с людьми! Колька был карманником.

Свой путь в профессию Николай начал совершенно случайно - увязавшись за находящимся в легком подпитии учителем химии, что бы на спор с однокашниками вытащить из его потертого кожаного портфеля классный журнал. Ну кому, спрашивается, будет хуже, если вместо заслуженной двойки в четверти половина класса получит непритязательную троечку?

На том бы ему и остановиться, но благодарные одноклассники в знак признательности закормили Кольку пирожными по 22 копейки, пломбиром за двадцать одну и зацеловали ошалевшего от свалившегося внимания подростка неумелыми девичьими поцелуями… После такого стимула причины продемонстировать ловкость Колькиных рук и гибкость пальцев стали появляться довольно часто…

Одиннадцатый маршрут перешел к Кольке по наследству от Мишки-хромого, промышлявшего на этом рыбном направлении с момента открытия линии. В первые месяцы работы много денег собирать не удавалось. Но со временем, по мере роста профессиональных навыков, росли и Колькины доходы. Даже когда горожане перешли на хранение денежных средств в ККВ, ему удавалось держаться на плаву. Для этого приходилось таскать с собою на службу муляжи, по весу и форме напоминающие колбасную валюту, чтобы за короткое время соприкосновения с объектом не только вытащить у него настоящий батон, но и успеть заменить его на “куклу”.

Решение коллег о приостановке карманно-воровской деятельности Николай воспринял с пониманием: работа становилась слишком опасной и игра уже не стоила свеч. Более того, думал Колька, может быть стоит воспользоваться случаем и начать жизнь добропорядочного человека? Но не тут то было… Работы в городе для него не нашлось, небольшие накопления, созданные в предыдущие годы, таяли на глазах, а каждые двадцать минут, спровоцированный звуками проходящего трамвая, в пальцах возникал характерный зуд.

-      Эх! Была не была! - в одно прекрасное утро Николай решил нарушить добровольный обет неворования и выйти на промысел.


Глава 15.
Тетка была что надо! Толстая и неповоротливая она зеркально повторяла своим массивным телом любое движение едущего вагона: он налево – она вправо, он направо – она влево… Её огромная кошелка была небрежно распахнута и из темного нутра явно пахло деньгами.

Если бы не вынужденный трехмесячный перерыв в работе – Николай смог бы интуитивно почувствовать некоторую искусственность ситуации. Он бы неприменно заметил внимательный взгляд молодого человека, наблюдающего за ним с задней площадки вагона. Но навыки были частично утеряны, и дичь добровольно и беззаботно шла прямо в ловушку.

Момент, когда две палки копченой колбасы покинули теткину хозяйственную сумку, а на их место легла пара деревянных скалок, не заметил никто. В отличии от интуиции, пальцы карманника помнили своё дело. Зато, когда из второго отделения замызганной кошелки в руки Кольки перекочевала валютная мелочь (нарезка нескольких видов колбас),  не заметить этого мог только человек, начисто лишенный обоняния.

-      Вот дура-то, - успел подумать Колька, еще не понимая, что результат его сегодняшней работы был предопределен с самого начала. - Надо ж следить за сроком годности! Такую протухшую валюту в банках примут не более чем за 10% от номинала. Разве можно так небрежно относиться к деньгам?..
-      Караул! Грабят! – голос у тетки оказался под стать внешности.

Колька тут же сделал отрешенное лицо и воспользовавшись старинной народной традицией отворачиваться к окну, когда тебя зовут на помощь – неторопливо пошел к выходу. Единственный из пассажиров трамвая, кто проявил участие в судьбе пострадавшей, был молодой человек с задней площадки вагона:
-      Минуточку, гражданин. Мне кажется, что нам придется выйти вместе… Только не вздумай бежать, - в бок Николая уперлось что-то тупое и холодное.


Глава 16.
Из трёх человек, стоящих на конечной остановке 11-го маршрута (Колька, молодой человек и тетка) лишь один был озабочен решением трёх извечных вопросов русской интеллигенции: “Кто виноват?”, “Что делать?” и “С чего начать?” Молодой человек, похоже, знал все ответы, а тетка, получившая свой гонорар за разыгранный спектакль, скорее всего к интеллигенции себя не относила. Таким образом, мучился только Николай!

Выбор был небогат. Либо следовать в ближайшее отделение милиции, где после соблюдения известных формальностей для Николая начинался новый и не самый радостный этап в жизни, либо - согласиться с предложением молодого человека и оказать некоторые услуги пославшим его людям.

- Ну… хорошо. Я готов вам помочь! – буриданова дилемма утомила Кольку, но в милицию ему не хотелось идти больше, чем рискнуть…
- Замечательно! Мне говорили, что вы, Николай, вполне разумный и вменяемый человек. Рад, что не разочаровался в вас… А вы, Магнолия Карловна, пока нам больше не потребуетесь, можете идти домой. Связь по режиму “Дельта”, пароли – те же, при необходимости мы вас вызовем.

Дождавшись, когда подсадная тётка удалилась на приличное расстояние, молодой человек вновь обратился к Николаю.
- Это, как раз, тот случай, когда внешность бывает обманчивой. Магнолия Карловна – весьма и весьма неординарная личность. А теперь, составьте мне компанию – заглянем в одно примиленькое местечко, заодно и пообедаем…
- Я не голоден, - Колька держался с достоинством, свойственным проигравшему, но не сломленному бойцу.
- А вот и напрасно… Если вы подумали, что я приглашаю вас в кафе “Сибирские зори” или ресторан гостиницы “Тайга”, то не беспокойтесь – я тоже не враг своему желудку. Мы заглянем в один хороший, очень хороший валютный ресторан. Обещаю – пальчики оближешь. Впрочем, можете не кушать, но вам все равно придется пойти со мной – это условие нашего контракта, Николай.


Глава 17.
Петров был уверен, что он – на правильном пути. Облазив город вдоль и поперек, заглянув в десятки подвалов и заброшенных ангаров, т.е. везде, где могло разместиться фальшивоколбасное производство, и не обнаружив там ничего, он понял, что труднее всего найти то, что никто не прятал. Иными словами, враг был на виду и поэтому его никто не видел!

Потратив несколько часов на изучение рекламно-информационного справочника, Александр составил скрупулезный список предприятий имеющих хоть какое-нибудь отношение к  колбасе. Первым в списке, естественно, следовал городской мясокомбинат. Однако после того, как его продукция стала использоваться в качестве валюты, на предприятии был введен режим охраны, свойственный не столько пищевому производству, сколько монетному двору или фабрике «Гознак». Так что гнать фальшивую колбасу на мощностях завода было практически невозможно.

Несколько фирменных магазинов, оставшихся в городе после того, как колбаса стала валютой и поэтому была изъята из ассортимента остальных розничных точек, приравнивались по статусу к небольшим банкам. Услужливые менеджеры вместо замызганных продавщиц, камеры слежения на каждом шагу, рамка-колбасоискатель на выходе. И, кроме того, производственные помещения в таких магазинах не были предусмотрены. Нет… тоже отпадают!

Оставалось лишь одно место, откуда могла исходить опасность – валютный ресторан “КУКУМАР”. Открытый в конце прошлого года на углу улиц Янгеля и Курчатова, он сразу же стал местом паломничества для местного бомонда и финансовой элиты. Небольшой, рассчитанный всего на десять столиков зал почти всегда был полон: стильный, но при этом ненавязчивый  интерьер, живая музыка, отнюдь не мешающая общению, а также великолепный шеф-повар были способны удовлетворить запросы самого привередливого эстета и гурмана.

Впрочем, посетителям ресторана редко приходило в голову заказать что-то вроде банальной “Котлеты по-киевски” или “Йокширского стейка с кровью” – здесь это считалось “моветон”. В “КУКУМАР” приходили отведать валютных блюд…

Если вы подумали, что валютный ресторан “КУКУМАР” считался валютным только потому, что цены в меню и карте вин указывались не в рублях, а в “у.е.”, то жестоко ошибетесь. Подобным в России девяностых годов двадцатого века никого было не удивить. Главной особенностью этого заведения было то, что в нем валюту очень недурно готовили и с большим аппетитом ели! Задача шеф-повара существенно упрощалась тем, что ломать голову над рецептом жаркого из марок, франков, фунтов или долларов ему не приходилось. Речь шла о колбасно-конвертируемой валюте, уже знакомой читателю под аббревиатурой ККВ.

Похоже, что владельцы ресторана “КУКУМАР”, скрывающиеся за формулировкой “несколько физических лиц”, неплохо разбирались и в своём бизнесе, и в психологии потребителей. Подсмотрев где-то в Европе, как работают частные рестораны-пивоварни, в которых весь процесс приготовления популярного напитка проходит прямо на глазах отдыхающих посетителей, они воссоздали аналогичную схему на примере колбасы. Сквозь прозрачную стекляную стену, отделяющую обеденный зал от служебных помещений,  зашедшие в ресторан могли наблюдать за рукотворным созданием чуда, именуемого в простонародье колбасой!

Вот элегантный повар в идеальном белом халате достаёт из холодильника, декорированного под пасущуюся на лугу корову, сочный кусок говяжьего филея. Из такого же холодильника, но уже запрятаного в чучело розовой хрюшки, он достает кусок нежирной свинины и кусок шпика… Далее мясо измельчается и засаливается. Далее – перемешивание, набивка в оболочку, вязка, осадка…

Конечно, технология приготовления колбасных блюд не рассчитана на 20-30 минут ожидания сделанного клиентом заказа. Поэтому процесс показывался схематично, но достоверно: просто, добавляя очередную порцию изделий в камеру для обжарки, паровой шкаф или коптильню, повар доставал с другой стороны предыдущую закладку, уже прошедшую необходимую по времени обработку.

И вот, когда истекали полчаса ожидания, то истекающему слюной посетителю приносили огромное блюдо, на котором красовалась еще теплая 500-граммовая порция “Мартаделлы” или “Болонской” высшего сорта. Впрочем, все зависело от вкуса и пристрастий клиента – меню ресторана содержало около 100 наименований различных колбас, ветчин, сосисок и сарделек.

Т.о. лучшего места для налаживания производства фальшивой колбасы было не придумать! Кому в голову придет заподозрить в неблаговидной деятельности элитное заведение, в котором колбаса была возведена в культ?


Глава 18.
-      Знаете, Николай, - Сергей Леонидович, так звали молодого человека, нанизал на кончик вилки ломтик колбасного рулета. -  Я ведь тоже люблю всё мясное. И конечно же, колбаса, - одно из лучших изобретений человечества. Но… Используя этот любимый миллионами продукт в качестве денежных средств – наши городские власти явно перегнули палку. Да что я вам рассказываю – вы же и сами пострадали от введения этой валюты. Разве смог бы я вас взять с поличным, если бы вы работали с обычными бумажными деньгами?

Николай сосредоточенно жевал, упорно глядя прямо в центр стоящей перед собой тарелки.
-      Молчите? Ну-ну… Кстати, мне уже не верилось, что вы снова выйдете на работу. Еще бы день-два, и мы могли бы никогда не встретиться: уж больно меня утомило с утра до вечера кататься на трамвае. Да и Магнолия Карловна стала жаловаться на радикулит… Слава Богу, наши аналитики точно спрогнозировали ваше поведение…
- Что я должен делать?
- Какой быстрый! Впрочем, извольте: вам необходимо вернуться к своей основной работе. Так же, как и раньше, выходить на любимый одиннадцатый маршрут и облегчать содержимое кошельков беззаботных земляков, сколько вашей душе будет угодно!
- Вам-то с этого какой прок? Или хотите войти в долю?
- Да Бог с вами, Николай! Как говорят в Одессе: мухи – отдельно, котлеты – отдельно! Я лишь внесу некоторое новшество в вашу работу. К чему, спрашивается, расстраивать ни в чем не виноватых потерпевших, обнаруживающих дома или в магазине, вместо платежеспособных колбас какие-то деревянные скалки или того хуже - обрезки труб или резиновых шлангов. Фу! – грубо и неэстетично! А представьте, как будет хорошо, если они вообще ничего не заметят? Ну, разве что самые внимательные… - на белую скатерть ресторанного столика легли несколько батонов колбасы. - Ваша задача, Николай, даже упрощается. Вытащив свою добычу из сумки гражданина, вы незаметно меняете её на такую же по виду продукцию. Вареную – на вареную, копченую на копченую. Если кто-то вас и поймает – жертва всегда подтвердит, что все её сбережения – на месте…

Николай взял в руки один из демонстрируемых образцов. Колбаса как колбаса, с первого взгляда – ничего особенного.
-      Как вы наверное уже догадались - она фальшивая. Но поверьте, это очень качественные фальшивки. Только специалист сможет отличить их от настоящих батонов. Все, что от вас требуется – это честно выполнять свою работу: воровать, воровать и еще раз воровать! Необходимое количество этой продукции, - Сергей Леонидович кивнул на эрзац-колбасу, - будете получать здесь, в ресторане. Закажите у любого официанта нужную порцию и обязательно добавьте: “Скажите шеф-повару, чтобы готовил без специй – у меня изжога!”


Глава 19.
Спустя всего три-четыре недели после описанной встречи стало понятно, что фальшивоколбасники привлекли в свои ряды не одного Кольку, но и его многочисленных коллег. То там, то тут в пунктах обмена ККВ, в магазинах и на рынках всё чаще можно было услышать недовольные разговоры горожан:
-      Представляете, Зинаида Ивановна, полезла я вчера в холодильник за колбаской, хотела внуку на день рождения велосипед купить, а она там… зеленая !!!
- А я сегодня утром в собесе пенсию получила – домой пришла, смотрю, а колбаса какая-то не такая. Ни запаха, ни вкуса. Я невестку зову, мол, попробуй, Люсь. А она мне: “Мама, что за рулон туалетной бумаги вам выдали вместо денег?”
- Ой, бабоньки, что мне мой-то рассказал! У них, говорит, на заводе вообще выплату зарплаты отменили. Два грузовика ККВ обратно в банк отправили. Кассир шум поднял, что каждый второй батон – фальшивый…

Доверие к валюте таяло буквально на глазах. Всё чаще в местах продаж вывешивались написанные на скорую руку объявления: “Оплата – только в безналичной колбасе” и “Наличная ККВ – не принимается”. В некоторых ларьках обнаглели даже до того, что стали продавать товары только за рубли. Колбасный курс скакал, как бешеный заяц, но почему-то только в одну сторону - в сторону уменьшения. В результате, значительные денежные средства, ранее вкладываемые населением в покупку ККВ, стали высвобождаться и искать себе новое применение. На этом фоне, внешне никак не связанная с происходящим, в городе развернулась активная рекламная кампания “Плова с кукумарией”.

В какой-то мере часть рекламной нагрузки несло и само название товара. Большинство жителей имели весьма смутное представление о загадочном изделии. Нет, конечно, все знали, что такое плов. Наряду с кавказским шашлыком и древним китайским лакомством “пельмени” – это азиатское блюдо нашло немало почитателей на российской земле. Но вот, что такое кукумария?.. Тут мнения расходились.
 
Кто-то считал, что это такой морской моллюск, навроде устриц… Другие настаивали на том, что это водоросль, по сути - трава. Находились даже такие, кто утверждал: кукумария – это искусственный гриб, выращенный в одном закрытом биологическом НИИ в качестве легко синтезируемой и недорогой пищи для населения на случай голода во время возможной войны… И это – еще далеко не полный разброс мнений и предположений.


Глава 20.
Чутко уловив упомянутую выше неуверенность граждан в том, что это за склизкие кусочки попадаются им в баночках среди слипшихся рисовых зёрен - стратеги кукумарного бизнеса пошли ва-банк! Они не только не стали раскрывать тайну загадочного компонента, но и наоборот, через подкупленных торговцев на городских рынках, через добровольцев из числа бездельничающих пенсионеров, а также жадных до жвачки и лимонада местных тинейджеров стали усиленно множить и трансформировать уже существующие версии.

Никакие объективные достоинства товара не в состоянии довести население до такой степени ажиотажа, на какую способны профессионально сделанная реклама, грамотно спланированные PR-акции и, особенно, слухи, передаваемые из уст в уста. Работа велась по нескольким направлениям.

В первую очередь, нужно было подготовить общественное мнение. Для этого аналитики завода предложили использовать потенциал самого важного и массового из искусств, которым (и тут они были полность согласны с В.И.Лениным) является кино. На технической базе местной телекомпании были подготовлены специальные звуковые “заплатки” для самых популярных художественных фильмов. Задача упрощалась тем, что полностью переписывать голоса актеров не требовалось. Было достаточно вмонтировать в фонограмму несколько фраз, сопровождавших демонстрируемое на экране застолье.

…Любезнейший! – густым басом МХАТовского “старика” взывал купец, зашедший по сюжету пьесы в “Славянский базар” отметить выгодную сделку, - Подать сей момент водки, осетра в сметане, гурьевской каши и …(тут - внимательный зритель мог различить еле заметное искажение фонограммного звука) кулебяку с кукумарией!..

Или вот… Шикарный гостиничный номер. Камера скользит по полу, обращая внимание зрителей на брошенное в попыхах изысканное женское бельё… Крупный план: разобранная постель, где в ворохе простыней угадываются силуэты страстных влюбленных. Женский голос: Дорогой, ты так неутомим, что я успела проголодаться…. Из-под простыни показывается любимец публики Жэ-Пэ Бельмондо и с хрипотцой Каранченцева заказывает по телефону бутылку шампанского, ананасы и… плов с кукумарией под имбирным соусом.

Подобной переделке подверглись фонограммы фильмов “Иронии судьбы…” (… ну и прелесть, этот ваш салат из кукумарии), “Джентльмены удачи” (там немного подправили сцену завтрака в детском саду) и, само собой, “Иван Васильевич…” который теперь менял не только профессию, но и способы охмурения царицы (“Еще стопочку под щучью голову с кукумарией!”)…

За первые месяцы проводимой рекламной акции населению сумели показать, что кукумария (кем бы он, она или оно не являлась на самом деле) – любимое кушанье царей и мушкетеров, экранных злодеев и героев-любовников, супершпионов и расщепляющих мирный атом советских ученых. Горожане стали проявлять определенный интерес к продукту…

Для закрепления эффекта в город срочно выписали двух шаманов (актеров якутского ТЮЗа), которые, следуя “тайным методикам”, натирали пловом с кукумарией любые болезненные места. Как ни удивительно – число исцелённых росло на глазах! Примерно такими же способами за кукумарией закрепилась слава уникального средства для похудания, 100%-но надежного противозачаточного средства (причем до… или после… – не играло никакой роли), средства для борьбы с тараканами, а также редкой по силе питательной добавки для садово-огородных культур (полбанки плова на одну часть навоза и три части промытого речного песка).

И вот… десятилетиями неподвижно пылящиеся на полках продуктовых магазинов баночки “Плова с кукумарией” пришли в движение. Если раньше, обслуживая бедных студентов, подслеповатых старичков и перегарных алкашей, кассирши с трудом напрягали память – какую сумму пробивать в чеке, то теперь они зычно орали в сторону нетерпеливо топчущейся очереди: “Я же сказала: за кукумарией больше не за-ни-маа-ать!”

Очередь в ответ недовольно гудела, сетуя на то, что в этой стране никогда и ничего не бывает в достаточном количестве и завистливо поглядывала в сторону счастливых обладателей трех вожделенных баночек (большее количество в одни руки не продавали), спешивших оприходовать купленный продукт.


Глава 21.
О том, что ресторану “КУКУМАР” срочно требуется разнорабочий, Петрову сообщил Роман Андреевич. На очередной встрече, состоявшейся в соответствии с  законами конспирации в безлюдном уголке городского парка, он сунул Александру газетку бесплатных объявлений с обведенным красным фломастером абзацем: «Завтра же, позвони по указанному телефону! Соглашайся на любые условия».

Уже вечером следующего дня Петров пересек границы враждебной территории. Швейцар, гостеприимно открывший перед Александром створку входной двери, быстро потерял всякий интерес к его персоне, как только понял, что перед ним не посетитель ресторана, а соискатель рабочей вакансии…
- Тебе не сюда, уважаемый…
- Как это не сюда? Вот же в объявлении, черным по белому: ресторан «КУКУМАР», улица Янгеля, 49, - Петров достал из кармана свернутую газету.
-       Ну, правильно… Только тебе, дружок, с другой стороны, к служебному входу.
  Обогнув центральный фасад здания, Александр свернул в темную подворотню, в глубине которой тускло светил одинокий фонарь. Прямо под ним скорее угадывалась, чем виднелась серая дверь служебного входа. На стук, в проёме показалась крупная толстая тетка в засаленном халате.
-       Я договаривался сегодня по поводу работы, - Петров вновь полез в карман за газеткой.
- А! Это ты по объявлению звонил? Петров, че ли? Ну проходи! – тетка развернулась и быстрым шагом двинулась по длинному коридору. - По сторонам не смотреть! Меньше знаешь – лучше спишь! Хе-хе-хе… - тетка кокетливо подмигнула. -  Работа у тебя будет несложная: из одного бака взял – в другой переложил, добавил, чего-сколько надо, помешал малость, да в третий вывалил… Всё запомнил, ничего не перепутаешь? Ну-ка повтори?
- Взял… вывалил…
- Вот дубина! А мешать за тебя кто будет? Ты мне так все ТУ насмарку пустишь.
- Какой ту…?  Кто… ту?
- Сам ты – «ту-ту», - оскалилась тетка. - Не ту-ту, а ТэУ - технические условия на выпуск продукции. А впрочем… можно и не мешать. Главное, если себя хоть немного любишь – не вздумай это есть….  Ну вот и пришли. Здесь будет твоё рабочее место.

Петров оглядел небольшое помещение, в котором ему предстояло трудиться. Вдоль стен тянулись длинные стеллажи, на которых были расставлены жестяные банки с нанесенными зеленым фломастером надписями: «Вкус мяса», «Цвет мяса», «Свежий вид», «Запах дыма», «Вкус копченой колбасы», «Имитатор шпика» и т.п.

- Значит так! Норма – девять баков замеса в смену. Субстрат будешь получать из соседнего цеха. В зависимости от заказа – добавляешь в него химикаты из банок. Сколько чего – написано вот в этой тетрадке, - тетка открыла лежащий на столе гроссбух и наугад ткнула пальцем в одну из страниц. - Вот к примеру, пришел в ресторан «наш человек» и делает заказ на полукопченую «Польскую». При этом обязательно добавляет: «Готовить без специй. У меня изжога»! Это – пароль! Твоя задача: быстренько сыпануть в бак с субстратом две пригоршни из этой банки, три столовые ложки из этой и влить стакан раствора из этого бутыля! Тут, в тетрадке, всё написано. Главное, не перепутай страницы, а то получишь не «Польскую» полукопченую, а «Докторскую» вареную… Субстрат-то у них общий: мука, крахмал, вода, да немного куриного фарша…

Тетка вновь беспричинно захихикала. Петров тоже ликовал! Сложное и ответственное задание, порученное ему начальником службы безопасности «КолбасИнвестБанка», было практически выполненно. Логово фальшивоколбасников обнаружено! Технология и процесс изготовления эрзац-колбасы вот-вот прояснятся окончательно. Александр даже зажмурился от удовольствия, представляя, какая начнется жизнь, когда Ромка Гусев переведет на его именной счет обещанные 4 тонны ККВ. За этими размышлениями он умудрился прослушать некую часть монолога тетки, спохватившись лишь на словах…
-        …дверь в помещение открываешь только снаружи, поэтому ручка тебе не к чему. Спать будешь здесь же, в углу: там матрас, одеяло. Еду приносят два раза в день. А если чего потребуется – нажмешь вот эту кнопку. Через недельку зайду тебя проведать. Ну, за дело!!!
-        Э-э-э!!! С какой стати… - договорить Петров не успел. Дверь за теткой захлопнулась, глуша её и без того удаляющиеся по коридору шаги.


Глава 22.
Оставшись запертым в полутемном помещении, Александр напряженно думал. Во, блин,  влип! А ведь, как чувствовал: ну не могут фальшивоколбасники вот так просто брать людей с улицы и при этом никак себя не раскрывать. Вот, оказывается, в чем дело! Они просто никого не выпускают назад… Что же теперь делать?

Не прошло и десяти минут вынужденного одиночества, как в левой стене что-то щелкнуло, после чего открылось ранее невидимое квадратное окошко, в котором показалась взъерошенная голова: «Эй, новенький, принимай субстрат!»

Опять что-то зажужжало, и пришедший в движение транспортер начал втаскивать из соседнего помещения большой бак, наполненный белёсой массой. Пока лента двигалась – окошко оставалось открытым. Времени на размышления практически не было. Схватившись руками за край проёма Петров рыбкой нырнул в открытое окно. Кувырнувшись, как учили в армии, он тут же вскочил и принял боевую стойку, демонстрируя готовность к самому неблагоприятному развитию событий… Но на него никто не нападал.  Щуплый  мужичок, еще минуту назад беспечно управляющий транспортером, жался спиной к стоящему посреди комнаты большому агрегату, похожему одновременно и на мясорубку, и на бетономешалку.
- Только не по голове… Только не по голове… - бормотал он, с ужасом глядя на Петрова.
- Да нужен ты мне… Говори, как от сюда выбраться!
- Я скажу, я всё скажу… Сейчас из двери налево, код замка - 1246, потом прямо по коридору… Там – служебный выход в зал ресторана…

Петров метнулся в заданном направлении, моля лишь об одном: чтобы по пути не встретилось никого из сотрудников подпольного колбасного производства. Вот уже и ресторанный зал… До выхода осталось каких-то десять шагов, когда со стороны бокового столика послышался знакомый голос…
- … И скажите шеф-повару, что бы готовил без специй – у меня изжога!

Колька-гад! Это был он! На какое-то мгновение Петров остановился, борясь с соблазном подойти к бывшему приятелю и дать ему в лоб! Этого времени хватило, чтобы Николай тоже заметил его…  А вот что было потом, Александр помнил довольно плохо. Чьи-то сильные руки схватили его за шкирку и потащили обратно в коридор подсобного помещения и… темнота.
- Да знаю я его, - как из тумана доносился голос Кольки, - он мастером на “Звездочке” работает…
- Придется его убрать…
- А может, он ничего не расскажет?
- Нет,  не стоит рисковать… Магнолия Карловна! Займитесь, пожалуйста, молодым человеком…

Резкий запах какого-то лекарства… Почти безболезненный укол и, сквозь навалившуюся дремоту монотонный звук, очень похожий на гул работающих самолетных двигателей…


Глава 23(финальная глава).
Открыв глаза и сладко потянувшись, Петров с удивлением отметил, что так хорошо он давно не спал. Сквозь неплотно задернутые шторы в комнату пробивались настырные солнечные лучи… 
-       Милый! Как ты чувствуешь себя после вчерашнего? Голова не болит? –  тонкая женская рука выпорхнула из под одеяла и нежно погладила Александра по волосам. - Кстати, ты помнишь, что сегодня воскресенье, и мы обещали сыну сходить в зоопарк!
Накинув тонкий халатик, она легко поднялась с кровати и вышла из комнаты.
-       Вовочка, папа проснулся! – раздался из коридора её голос

Упитанный карапуз лет 7-8-ми, как ураган ворвался в спальню и с разбега запрыгнул на широкую кровать итальянского гарнитура, - Доброе утро, папочка!

Александр блаженно улыбнулся и ласково потрепал сына по щеке. Сквозь толстый слой театрального грима ладонь Александра не больно кольнула жесткая двухдневная щетина…


К О Н Е Ц
Виталий Марко
Санкт-Петербург
Январь 2003 г.