Израненая Вера Праведной Руси

Мы потихоньку, разрабатывая прорезь, углубляя дно, выкидывая к левому берегу желтый пляжный песочек, тем самым пляж-то и намывая, спускались к оголовку городского водозабора. Дни становились жарче и безветреннее, люди начали приезжать по вечерам на берег поглазеть на помощников городу, позагорать и искупаться в теплой реке. Самые ушлые, имеющие лодки, перебирались на противоположную сторону Дона и отдыхали отдельно ото всех на недавно намытом нами пляже. Рабочие часы вахт текли, как эти самые воды, зеленовато-синеватые, с мутными разводами от близко впадающей Медведицы.
Однажды, спускаясь на новую серию работы, я заметил на правом берегу, в гуще деревьев слегка покосившийся шпиль церкви. Меня заинтересовал такой расклад, тем более, что город далековато и ходить в нее пешком было бы для жителей проблематично. Тем более было интересно посмотреть на строение для молитв Господних, и я решил, что сменившись с вахты, поеду на берег и посмотрю свои догадки воочию.
- Георгиевич, не знаешь, что там за церковь в деревьях? Город-то далековато, - спросил я у командира, когда он появился в рубке, меняя меня на вахте.
- А здесь, по-моему, был женский монастырь, если я не ошибаюсь, - ответил он, - съездите, посмотри, молодежь возьми с собой, хватит им сидеть, штаны протирать.
- Только пообедаю и смотаюсь на лодке, - пояснил я…
После обеда мы снарядили мотозавозню, так как в лодке все бы не уместились. Команда, узнав про мои наблюдения, вся напросились со мной, похоже, им действительно надоело сидеть на железе и никуда не ходить.
Мы подъехали к берегу и начали сквозь кусты и мелкие деревца по узенькой заросшей травами тропинке пробираться, подниматься вверх по крутому склону, туда, где находился монастырь. Слегка запыхавшись, мы все-таки поднялись на ровную большую площадку, на которой стоял полуразрушенный остов церкви с покосившимся слегка шпилем. Облезлая краска купола лохмотьями свисала с его покатой гладкой поверхности, кирпичи, из которых были выложены стены храма, выступали разными причудливыми формами, так изрядно  изрешеченные, видимо, отметинами той войны. Вокруг здания начинались возвышаться деревянные строительные леса. Вот она, живая история нашей страны, больная и горькая, славная и великая. Вся наша группа стояла в оцепенении и рассматривала площадку в полном недоумении. У меня в голове не укладывалось, как это израненное здание могло сохраниться от бомбежек и артиллерийских обстрелов, коих здесь, видимо, было совсем немало, судя по настенным отметинам и нашим многочисленным находкам, покоившимся на речном дне.  Немое стояние людей прервал священнослужитель, вышедший откуда-то так незаметно, что мы ничего и не поняли:
- Здравствуйте, молодые люди, с чем пожаловали? – спросил спокойно он.
- Здравствуйте, да мы вот увидели с реки ваш храм и решили полюбопытствовать, как он здесь поживает и как называется, - ответил за всех я, все внимательнее разглядывая строения на площадке, а точнее то, что от них осталось.
- Да, древний Усть-Медведицкий женский монастырь выстоял в годы войны под бомбежками и обстрелами из всех орудий, не разбит до основания. Теперь государство решило его восстановить, но медленно идет работа, с Божьей помощью, с молитвами Игуменьи Арсении думаю, все-таки закончим, - так же тихо и медленно проговорил служитель монастыря.
- А правда, что здесь есть подземный ход, ведущий на другой берег Дона, туда, в леса? - спросил Коля, показывая рукой на низменный левый берег и лес, простирающийся до горизонта.
- Да, была такая легенда, и даже очевидцы в городе рассказывали, что монахини, которые вручную его выкопали, во время войны спрятали от немцев за стенами монастыря жителей станицы и увели их на другую сторону. Но мы пока ход не видели, может, когда начнут работы внутри, тогда найдут, - тянул свою речь батюшка.
- А можно мы вокруг обойдем, посмотрим? – спросил опять за всех я.
- Конечно, смотрите, только осторожно, везде камни лежат, обломки стен, кучи мусора и доски.
Мы обошли всю площадку, взирая вокруг себя, не знаю, как другим, но мне было очень интересно посмотреть на живую историю государства Российского, на его прошлое с этими выбитыми пулями кусочками кирпича, глубокими, но не сквозными, дырами в цвета крови стенах. Больше всего, конечно, хотелось попасть внутрь и посмотреть на знаменитый ход под реку. «Дай бы Бог этому монастырю отстроиться и служить, нельзя без веры русскому человеку» - думал я, когда мы спускались вниз, с вершины, где стоял храм Господа…
Думал я тогда о Вере в небесные силы, о помощи всем страждущим и нуждающимся. Думал и не знал, что через каких-то неполные два десятка лет приеду сюда со своими детьми и молодой женой в ночь на Пасху, чтобы отстоять праздничную ночную службу и поставить свечки за всех усопших и живых, больных и здоровых и узнаю еще много нового и интересного об этом святом месте. Узнаю, но это уже будет совсем другая история…