Литературными страницами шурша

Лето жгло лучами солнца, выжигая зелень и сочность растительности, вода цвела и теплела, работа успокаивала, удручала и преподносила вспышки интересных моментов. После помощи на городском водозаборе нас подняли на самый верх участка, обслуживаемого техучастком, в котором мы работали, выше крупной станицы Усть-Хоперской.
- Помощник, а здесь тоже места исторические, - подкинул мне новую тему для размышления командир, блистая своими знаниями здешних мест и исторических фактов, когда мы начали установку на сложном узком, с быстрым течением, перекате.
- Какое здесь течение шустрое, понтоны не могут никак завести к берегу, - не отвлекаясь от установки каравана, проговорил я.
- Ничего, сейчас Паша вывернет и пойдет нормально. Ты скомандуй на концевом больше травить, ему так удобнее сопротивляться течению будет, - предложил мне Георгиевич.
 Я по рации передал приказ командира на концевой понтон и там включилась лебедка на «травить».
- А что за интересное место? – теперь уже поинтересовался я, увидев, что завозня вывернулась носом строго на течение и пошла вверх быстрее.
- А за ближайшим поворотом реки есть маленький хутор, так там снимали наш знаменитый «Тихий Дон». Жители хутора после съемок оставили декорации, как есть, сделали там вроде музея и часто иностранцев встречают, а до самой смерти Шолохов присматривал за декорациями, приезжал часто. Однажды, в молодости, мы копали чуть выше хутора перекат, так я писателя лично видел, когда он в хуторе какой-то праздник посещал. Свита с ним большая была, машины, автобусы и киношники. Потом говорили, что снимали юбилей какого-то фильма, вот он и приезжал. Эх, тогда веселье с песнями казачьими на весь Дон разносились, до утра гуляли, а мы смотрели.
- А можно в тот хутор смотаться на завозне? Далеко до него? – загорелся своей любознательностью я.
- Километров восемь, вон за тем правым поворотом. Установим земснаряд, посмотрим, как пойдет, а то мне течение не нравится, может, завозня всегда нужна будет. Если все нормально пойдет, съездишь…
Работа протекала тяжело, сильное течение из Хопра, мощного полноводного левого притока Дона, мелководье и донные отложения в месте нашего копания создавали подобие трубы, в которую дул грозный ветер. Большое количество грунта требовало постоянного нахождения у борта мотозавозни для снятия с мели понтонов и мне никак не удавалось съездить до хутора, где снимали знаменитое на весь мир кино. На вахте я совсем забывал о своем желании, полностью погруженный в работу: перекладки якорей и снятие с мели понтонов сменялись частой очисткой грунтопроводов и всякими мелким ремонтами. И только между вахтами, лежа на кровати в своей каюте, моя поэтическая творческая натура мечтала попасть туда. Кадр за кадром, вспоминался сам фильм, с его Григориями и Аксиньями, видами Дона с вершины пригорка, на котором хутор и располагался, казачьим бытом и гульбищами, сухой каменистой глиняной землей и фруктовыми деревьями в садах. Всплывали в памяти конницы разных раскрасок, проскакавшие по улицам и судьбам казаков и казачек, промчались с  поднятием столбов пыли, принесением горя и смертей во все хаты, конницы Гражданской войны. Я вспомнил хутора и станицы Нижнего Дона, в которых некогда жили и творили другие казачьи писатели. Эти люди бескорыстно и искренне Любя свое Отечество, помогали жителям Донских степей одолеть разруху и голод, потери и горе, помогали всем, чем могли на средства, вырученные от написания своих знаменитых произведений…
В ту навигацию на знаменитый хутор я так и не попал, горько сожалея, что через несколько дней практически патриотического труда на перекате мы, поломав несколько понтонов, спустились вниз, на другое место, серьезно удалившись от места моих мечтаний.
Только в девяносто четвертом году, осуществляя осеннюю лоцманскую проводку каравана судов в станицу Вешенскую, на Родину Михаила Шолохова, с борта толкача я увижу тот самый хутор…