Случайные встречи. Ровесница

Было это в начале 1959 года. Тогда я, студент 4-го курса, вел в доме культуры нашего МЭИ устный журнал «В наши дни». На литературной страничке у нас выступала уже известная тогда Белла Ахмадулина. Вышла она на авансцену – молодая, красивая, в узкой по моде тех лет юбочке, с дерзко вздернутым подбородком. «Ух, какая чувиха», - пронеслось по залу. Она тоже была тогда студенткой, но литературного института (мы ровесники, оба родились в 37-м. Через несколько месяцев ее отчислят из института за то, что не подписала письма с осуждением Пастернака, в отличие от большинства). Не помню, какие она читала тогда стихи, запомнилась лишь распевная манера чтения и звеняший голос. Эта распевная манера была для наших студентов непривычной, для многих даже комичной, в зале возник шум. Белла прервала декламацию и после паузы сказала: хочу обратить ваше внимание, это не иронические стихи. Наступила тишина, и тогда она  продолжила             

К сожалению, больше никогда я вживую ее не стречал, хотя пути наши пролегли по одним и тем же улицам, но во времени не совпали. Встречаем мы в ее стихах пл. Восстания, Никитские ворота, Арбат старый и новый, Поварскую ул, переулки Мерзляковский, Хлебный, Гнесинское музыкальное училище. Здесь как раз прошли мои детство и молодость, девять лет ходил я с Новинского бульвара по Поварской мимо Гнесинки к Никитским воротам в свою школу на углу Мерзляковского. Здесь жили мои однокласники, в этих переулках гоняли мы с ними в футбол, смотрели Тарзана в кино у Никитских в «Повторном» (кинотеатр повторного фильма).
Бывала Белла и в подмосковной Красной Пахре, там был дачный поселок, пионерлагерь, дом отдыха. Я тоже там бывал неоднократно – и в доме отдыха, и в пионерлагере (сперва – пионером, позднее – вожатым).

Но если пути наши жизненные шли параллельно, то поэзия однажды неожиданно пересеклась. Написал я когда-то давно одно небольшое стихотворение «Цветы».   А в декабре 2010, готовясь к литературному вечеру, посвященному памяти Б. Ахмадулиной, взял с полки ее сборник  «Избранное», который она составляла уже пятидесятилетней. И вдруг обнаружил, что он открывается стихотворением с таким же названием «Цветы». Стал читать внимательно и был поражен:  до чего все близко, до чего похоже – по мысли, по ощущениям. Даже образы наши совпадают: тут оса, там шмель. Это одно из самых ранних ее стихотворений (1955):

Цветы росли в оранжерее.
Их охраняли потолки.
Их корни сытые жирели
и были лепестки тонки.
........................
Цветы росли в оранжерее.
Им дали света и земли
не потому , что их жалели
или надолго берегли.

Их дарят празднично на память,
Но мне – мне страшно их судьбы,
ведь никогда им так не пахнуть,
как это делают сады.

Им на губах не оставаться,
им не раскачивать шмеля,
им никогда не догадаться,
что значит мокрая земля.

 А вот это уже мое:

Цветы в горшках - красивые подарки,
Политы щедро, аккуратны, ярки,
Глядящие на небо сквозь стекло.
Им не страшны ни холода, ни ливни.
Там многие давно уже погибли,
А здесь всегда спокойно и тепло.
И ветерок, по саду пролетая,
Их никогда крылом не задевает,
И с лепестков не скатится роса.
Им никогда не получить награды
За красоту - не прилетит из сада
Сверкнув на солнце, лакомка-оса.
Цветы в горшках - печальные подарки,
Печальные, как звери в зоопарке.


 Я понял, что если бы прочитал ее стихотворение раньше, своего бы, конечно, уже не написал.

Похожие стихотворенья,
похожие на удивленье.
Меж ними срок – полсотни лет,
Но тут и там один сюжет.
Не совпадение, скорее
пред жизнью в клетке общий страх:
здесь у меня – цветы в горшках,
а у нее – в оранжерее.
Я обнаружил их недавно,
и вмиг унынье охватило:
зачем  трудился я бездарно,
все это было, было, было!
А впрочем, поздно горевать,
к чему напрасные страданья?
Ведь право сосуществовать
имеет и мое созданье.

Вот такая курьезная история у нас получилась.

Как завершенье всех начал,
дойдя до верхнего предела,
звенящий голос замолчал.
Уже не станет старше Белла.
Прости, ровесница моя,
моей душе твой голос слышен.
Возможно, стану старше я,
но никогда не буду выше.