Акварели

Антон ТЮКИН

АКВАРЕЛИ

Наталье Р.

ОДИН

Стою один. Пред Вечностью в ответе
Под куполом небесным у черты
Неведомой. И звёздный, синий ветер
Мне шелесты несёт из темноты,

Благословляя час глухой. Склоняет руки
Дрожащие над миром, зрея ночь
Усталая. Вот месяц гонит муки.
И мысли улетают к звёздам прочь,
Как лебеди, которым не помочь.   

* * *

ЕДИНСТВО

Последнее дуновение.
Усталое пение птиц
Сквозь запах увядшей сирени.
И шорох тяжёлых страниц.

Огни в кафедральном соборе.
Моленья. И чьи-то шаги.
Тяжёлое, смутное горе.
И лица, что так дороги -

Одна и та же дорога -
И под ураганным огнём
Деревня. И мать у порога.
И мальчик, что дружит с конём.

* * *   

ИСКУССТВО

Округл и отдалён был эпос молодой
Про легендарных Вольфганга и Лотту
Буфф в волшебном Франкфурте. Ворчливый и cедой
Советник тайный вызовет зевоту

Порою - явную… Искусство - торжество
Борьбы, а не тупое ремесло.
Титаны Шиллера и Гёте - молодёжи   
Открыли тропы олимпийцев, что не схожи

С нынешними. Ныне ж мир чудес
Не виден. Всюду деньги и “прогресс”.
Борьба за правду - мусор для ослов,
“Слова”, иль просто “подрывание основ”.

* * *

ВЕРА

О, дивный мир сквозь призму человека,
Как ты прекрасен! Церковь же - аптека
Натужной трусости, где стряпают делишки
С Создателем. К чему такие “фишки”?

Неправда, молодёжь не против Бога!
Претит здоровым только грязная дорога.
Приятие любви и человека -
Естественно от века и до века.

Да, Бога более в телесной наготе,
Чем в муках и в страданиях на Кресте.

* * *

НЕМЕЦКАЯ СКАЗКА

Собор готичен бурый. Женщина в платке
Цветастом. Чьи-то шали. Разговоры
Неторопливые. И торг в недалеке.
Гвоздики. И пичужек переборы.

Дорога света - труд святой земли.
Тот, что из почвы островерхой крышей
От суеты, заботы, от пыли
Обыденности - к звёздным далям вышел.

Над кровлей пышут трубы. Валит снег.
Здесь санный путь пускается в забег
Под Рождество. И фабрики, и всходы
Полей добры, щедры, как вольные народы

Германии твоей или моей.
Весною - клинья уток, журавлей.
И ненавистны мерзкие уроды
Крикливой и обтрёпанной породы.   

* * *

ПОЛИТИКА

Искусство жизни - выше всех искусств.
Художник обрабатывает камень,
Терзая мрамор. Водопадом чувств
Влеком поэт, что рифмы льёт строками.

Художник лепит на холсте уста
Любимой, горы… Впрочем, суета -
Художества. Политик лепит царства
И страны. Вождь ваяет государство,

Где выше честь и правда, чем жратва
Марксиста жвачного - животные “права”.
Жестокая, тяжелая расплата
Грядёт для всякого тупого “демократа”.

Война ужасна? Но убьёте ль мать,
Которая лишь в родах может дать
Жизнь новую? Неделю за неделей
Громят “мятеж” “святые” пустомели…

Лишь рыцарь истины, философ и поэт
Способен в битву звать и в бой идти - за свет.

* * *

ХУДОЖНИК

Сам - Бога часть. Сказал: - Да будет свет!
И сделалось. Жизнь обретает форму
В материи. И тянет - море бед,
Пиры и заводи. Темницы  непокорным

Лепит. И в Иерусалим
Влечёт Иисуса и небесный клин.
Сам - трубный глас и стены Иерихона,
Штандарты Цезаря и первая икона

Нерукотворная. Вулкан и гладь реки.
Взмахнёт - и с палочки слетают мотыльки
Волшебные. Иль сыплют светляки,
Что словно Шуберт горячи и далеки.

* * *   

НОЧЬ И ДЕНЬ

Ночь пришла. Гармония. Все звуки
Смолкли. Преклонили короли
Головы. Ни огонька, ни муки.
Только сон разверзшейся земли -

Без конца. Пусть солнце проторяет
Днём без счёта новые пути
Для детей. Усни, земля родная,
В эту ночь. Помилуй и прости.

Успокойся, маятник. И стрелки
Задержите ход тупых часов.
Шестерёнки, стойте. Сгиньте, белки.
Не звените гроздья бубенцов.

День наступит. Троица. И солнце.
Монастырская святая простота.
Острый луч. Цветочный крест в оконце.
Бурной страсти жар и нагота.

Разочарование. И страхи.
Изумления увядшие цветы.
Синий ветер. И печальные монахи
Отречённые от грешной суеты.

Поздний ужин. Долгое служение.
Чьи-то слёзы в дальнем уголке
Пред иконой. Ужасы. И пенье.
Красный бакен на большой реке.

* * *   

РАСПЯТИЕ
   
Детская молитва. Перед бурей
Тишь. Пред тем в верчении дня
Дымный след на выцветшей лазури.
Ржание каурого коня.

Роковая жажда избавления
От несчастья - просто быть людьми?
Противоречивые сомненья.
Жар и страх. И боль. И ад в крови.

«Ecce Homo»*. Понтий. Бичевание.
Багряница. Острые шипы.
На Кресте слепое упование.
Беснование разгневанной толпы.

Забытьё, как будто “доброй ночи”,
Как дыхание Божеских щедрот.
Свет во тьме. Задумчивые очи.
Молчаливый вечный небосвод.

Звёзды. С отворенными глазами
Я лежу и по небу лечу
В глубину чужих сердец. Слезами
Всех омою. И укрою, как хочу

Сам. Спасу от бренности однажды
Всех. Пребудет в прелести Моей
Гефсиманский сад. Кто шёл, кто жаждал? 
Я олива, Крест и соловей.      

13.01.16

Примечание:

* - «Ecce Homo» - «Се - Человек» – латинский перевод из Вульгаты выражения, с которым, согласно Евангелию от Иоанна (гл. 19), Понтий Пилат показал народу Иерусалима после бичевания Иисуса Христа, одетого в багряницу и увенчанного терновым венцом, желая возбудить сострадание толпы. Иконографически (начиная с эпохи Возрождения) тип изображения, входящего в цикл Страстей Господних: Иисус изображается страдающим, в терновом венце, впивающемся шипами в кожу, окровавленным после бичевания, в руках может быть ветка, символизирующая скипетр, на плечах красная мантия - так как он карикатурно переодет царём.