Рассказы 1975-года

Путешествие из Золотого в Саратов


               
Золотое – Рогаткино.
 
Погрузив в багажник «Москвича» узлы, кошёлки и баулы с различным снадобьем и харчем мы отправились в путь.
 Минуя черту Золотого, осмотрелись. Всё в порядке. Передние колёса машины катились впереди, а задние, как и полагается в таких случаях, сзади. Но задние колёса постоянно были недовольны своим отставанием. Они возомнили себя важнее передних, и этого было достаточно, чтобы сравняться с ними.  Случилось это перед подъёмом в гору. Мы сидели в салоне, мирно курили сигареты «Опал» и беседовали о житейских вещах. Вдруг на дороге, перед нашей машиной, показались неизвестно откуда взявшиеся колёса. Мы оторопело смотрели на них в течение нескольких минут, а колёса постепенно удалялись от нас. Они катились по всем правилам движения, обходя большие ямы и кочки. Выскочивший было из кустов на дорогу заяц, с перепугу сиганул в кювет, ведь он никогда не видел задних колёс, катившихся отдельно от автомобиля.
Мы сидели и ничего не понимали. Вдруг водитель Виктор воскликнул:
-Да ведь это же наши задние колёса, вон на правом я метку краской сделал!
Мы ахнули. А Виктор принялся выжимать последние соки из мотора своего «Москвича». Скорость росла, но расстояние до колёс не уменьшалось, а наоборот, увеличивалось с нарастающей быстротой. Я предложил:
-Давайте остановимся, тогда остановятся и колёса, ведь должна же быть между ними и автомобилем какая-то связь! А вот какая? Предположительно, что при увеличении скорости эта связь ослабнет. А если наша скорость будет равна нулю, тогда и прирост скорости колёс будет равен нулю.
Виктор сбросил газ и  остановился. Колёса  некоторое время по инерции продолжали свой бег, но их скорость заметно снизилась, и вскоре они остановились совсем.
Вчетвером мы вышли из машины, взяли колёса и поставили их на место. Правда, пришлось изрядно полазить под машиной. Мы с Виктором лежали под машиной, а Лидия Павловна с Олей подавали нам ключи и гайки.
Закрепив злополучные колёса, мы тронулись в путь.

Рогаткино – Красноармейск

Поворот направо и, благополучно минуя ветхий деревянный мостик, выстроенный кем-то ещё в первой половине прошлого, 19-го века, мы попадаем в село Рогаткино. Прямо за мостиком справа и слева раскинулись огромные лужи с жирной, уже густеющей грязью, и свиньями, хрюкающими от удовольствия. Виляя хвостом, к луже подошла собака утолить жажду, но, завидев нашу машину, не выдержала и с громким лаем бросилась провожать нас по улице, представляющей уникальное зрелище. Большие новые деревянные дома стояли вперемежку со старыми мазанками и полуземлянками, вероятно и топившимися по-черному. Кое-где торчали мачты антенн – признаки связи с цивилизованным миром. Лошади, коровы и козы гуляли по «проспектам» Рогаткино вперемежку с домашней птицей, кошками и собаками. Местные ребятишки шумной толпой бежали, и что-то радостно кричали нам вслед.
Миновав полутораэтажное здание почты с настоящим почтовым ящиком на стене и шестизначным индексом, мы попадаем на окраину. Дорога имеет профиль русла высохшей горной реки и заканчивается крутым подъёмом. На подъёме, справа от дороги, раскинул свои объятия глубокий каньон, поглотивший немало средств передвижения.
От буранов и ветров это поселение со всех сторон защищено высокими холмами, с многовековыми ивами у подножия.
После Рогаткино, через несколько минут пути, мы попадаем на асфальтированную дорогу. Эту перемену можно сравнить с тем чувством, которое возникает, когда Вы с жёсткой деревянной кровати без матраца перебираетесь в мягкую постель с пуховой периной. Выехав на автомагистраль Волгоград – Саратов мы повернули направо. Через несколько километров, у Красноармейска, сбавив скорость, благополучно миновали будку автоинспекции и вырвались на простор. Впереди 70 километров до Саратова.
               
                Красноармейск – Саратов               
У посёлка Луганское обогнали колонну велосипедистов, совершающих  пробег Владивосток – Москва.
Измочаленные дальней дорогой, они выглядели как скелеты, обтянутые тонкой, высушенной солнцем и ветром, кожей. Мускулы их ног питались неизвестно откуда бравшейся энергией, но они упорно крутили педали, сжав костяшками пальцев раму руля и выставив свои глубоко впавшие глаза на серый асфальт дороги.
Некоторое время они забавляли, неотступно следуя за нами, но потом мы поняли по их умоляющим взглядам, что до Саратова они не дотянут, а их дорожный паёк-минимум давно уже отдал свою скудную энергию их немощным тельцам.
Посовещавшись, мы решили остановиться. Виктор затормозил и вышел из машины. К нему подкатил осунувшийся, на тонких ногах, с бородой, выросшей вероятно в дороге, мужчина и поблагодарил кивком головы. Затем он издал какой-то звук, похожий на шипение лопнувшего надувного матраца. Виктор ничего не понял и подозвал нас. А тем временем наш «Москвич» был окружён этими дорожными отроками со всех сторон, и все протягивали свои костлявые конечности с длинными ногтями на худых пальцах. Тренер посмотрел на нас и сделал правой рукой движение, показывающее, что он хочет что-то написать. Оля подала ему блокнот с авторучкой. Облокотясь на капот, он написал: «- Мы голодны, не ели восемь суток…». В тот же миг рука его ослабла, глаза закатились, и он упал бы на спину, если бы мы с Виктором не поддержали его. Все велосипедисты заплакали и достали носовые платки из карманов давно обвисших штанов.
Надо было немедленно действовать!
Лидия Павловна влезла на крышу машины и обратилась к спортсменам с пламенной речью:
-Братья! Ваш неповторимый подвиг история не забудет! Ваши имена  будут золотом вписаны в книгу рекордов века! Но силы Ваши на исходе, если их не поднять сейчас, никто о Вас не узнает и страна потеряет Великих Героев!
Они суетливо сползли в кювет и с надеждой смотрели на нас. Мы достали из багажника мешок картошки и здесь же у дороги разложили костры. Оля с Лидией Павловной обнесли всех страдальцев кусочком хлеба, который они брали почти мёртвыми руками и, выпучив глаза, жадно глотали его, как жаба глотает комара, почти не разжёвывая.
Когда в кострах стихло пламя, и появились, пышущие жаром, угли, мы заложили картошку и засекли время. Ровно через тридцать шесть минут от костров пошёл густой аромат печёной картошки, на который интуитивно притормаживали даже проходящие мимо нас автомобили. Мы усадили вдоль обочины спортсменов и выдали каждому по несколько картофелин. Остатки хлеба давали самым слабым. Жадно хватая картошку, они пихали её в неимоверно разинутые рты, обжигаясь и давясь.
Пожелав приятного аппетита, мы поехали дальше.
Минут через двадцать, перед самым Саратовом, нас обогнали  пятьдесят велосипедистов с криками благодарности в наш адрес и исчезли за поворотом.
Мы въехали в город, благополучно миновав ещё один ящик с автоинспекцией, которые Виктор презрительно называл мусорными.
Нас подвезли  к  дому и, выгрузив сумки, уехали. Мы с Олей поднялись по деревянной лесенке на второй этаж, и окунулись в самую суть нашей  совместной жизни….

*   *   *




Как я брал билеты перед праздником

Билеты на автобус дают за семь суток. Мы с Олей поразмыслили и решили, что сегодня остаётся как раз семь суток до поездки.
После завтрака я отправился в предварительную кассу. Пройдя несколько шагов по улице, я заметил какое-то странное оживление. Со всех сторон бежали люди с сумками, рюкзаками и портфелями, набитыми до отказа пищей и напитками. Озираясь по сторонам, они бежали к троллейбусным и трамвайным остановкам, на ходу переговариваясь о каких-то кассах, билетах и очередях. По их бесконечным разговорам я понял, что они, как и я тоже направляются в предварительные кассы. Но зачем сумки с харчами?! Не взять ли и мне что-нибудь? Забежав в ближайший гастроном, я купил батон, триста граммов сыра и пакет молока.
По проспекту Кирова в сторону вокзала двигалась колонна автобусов и троллейбусов, заполненных до предела пассажирами. Из окон и полуприкрытых дверей торчали человеческие головы, руки, ноги, болтались сетки с едой. На остановках столпотворение, троллейбусы шли мимо, не останавливаясь. Поэтому люди были вынуждены направиться пешим порядком. В сторону вокзалов, заполнив пространство обеих тротуаров, двигались плотные колонны людей. Я решил, что самое разумное, это примкнуть к ним, и медленно, сдавливаемый со всех сторон, двинулся  к вокзалу. Движение транспорта во всех направлениях, кроме вокзала, было перекрыто. На всех перекрёстках стояли усиленные милицейские посты, направляющие колонну по нужному руслу.
Через полтора часа я подошёл к цели. Здесь колонна раздваивалась – к автовокзалу и железнодорожному. Мне нужно к автовокзалу, и я перешёл в левую колонну, направлявшуюся в туннель подземного перехода.
Оказавшись у автовокзала, я увидел группы людей, расположившихся вокруг здания, некоторые завтракали. Кто-то отдыхал на раскладушке, вероятно принесённой с собой. Расположившись недалеко от входа, у клумбы, я  выпил полстакана молока, закусив хлебом.
После полудня все лежавшие и сидевшие поднялись и начали выстраиваться в очередь. Составили список, в который я попал под номером 22038. Была создана спецкомиссия, которая,
 отсчитав первую тысячу, пожелала остальным счастливого отдыха и удалилась расставлять эту первую партию в очередь у кассы.
             К вечеру прошла шестнадцатая тысяча. Я сидел за телефонной будкой и читал журналы, которые ходили здесь же по рукам. Рядом со мной расположилась старушка. Она лежала на диване и говорила: « - А мне внуки и говорят, тебе бабка делать нечего, иди постой в кассе за билетами, там и посплетничать можно на всякие темы, не все нам дома Вас слушать-то. А я им и говорю, человек я старый и на ногах долго не продержусь. Ну, вот они взяли и принесли этот диван, на котором я по вечерам отдыхаю».
Тут и подошла моя очередь. Я доел оставшийся сыр с хлебом, поднялся и двинулся в составе двадцать первой тысячи к кассе. Старушка с диваном оказалась впереди меня, и двое носильщиков перетаскивали её диван на новое место.
В окошечке кассы я увидел лицо кассира с глубоко впавшими глазами, взлохмаченными волосами и высохшим носом. Оно спросило: «Куда?». Я ответил, отдал деньги и получил два билета!!!
Измученный, еле стоявший на ногах, с помутнением в голове, но по-настоящему счастливый, я отправился домой порадовать свою Оленьку!
Был пятый час ночи, трамваи уже не ходили, и я пошёл пешком.
В шесть часов утра переступил порог дома и упал у ног своей жены. Из правого кармана пальто выпали два билета на автобус и сорок семь копеек сдачи.
*   *   *



О соотношении опасностей в Саратове и Золотом

Современный Человек, сам того не желая, постоянно подвергает свою жизнь опасности. А где и как, это вполне можно рассмотреть. Итак, вероятные опасности в Саратове.
-По городу может быть нанесён ядерный удар.
-Вам на голову может что-то упасть с крыш домов и балконов.
-С огромной вероятностью можно попасть под автомобиль или поезд. Можно даже и принять непосредственное участие в автомобильной катастрофе.
-Ночью в тёмном месте, Вас могут ограбить, раздеть, изнасиловать, да убить, наконец.
-Можно навсегда потерять сознание в атмосферном смоге и шуме.
-В результате современных скоростных методов строительства, Вы рискуете упасть вместе с обломками дома, в котором до сего момента жили. Ну, в крайнем случае, обязательно упадёт стена, у которой стоит Ваша кровать, и, проснувшись утром, Вы от удивления потеряете память.
-Можно отравиться газом в квартире, или утонуть, заснув случайно в ванной.
-Кроме того, Ваш организм постепенно, исподволь, день за днём, постоянно разрушают, сокращают его природный ресурс, всевозможные химические вещества и излучения, постоянно изрыгаемые многочисленными предприятиями города.
А теперь вероятные опасности в Золотом.
-Могут упасть со столбов электрические провода, и Вас убьёт током.
-Ночью встретятся подвыпившие бродяги и потребуют от Вас драки; это для них развлечение, за материальные ценности не беспокойтесь. Отделав Вас как следует, они наутро заявятся к Вам, разопьют с Вами мировую и после этого станут Вашими лучшими друзьями.
-Можно конечно и утонуть в Волге, но для коренного жителя Золотого это маловероятно. Они учатся плавать ещё до рождения, вместе с матерью.
-Ночью можно упасть в один из оврагов, так широко раскинувшихся по береговой линии села.
-Вероятность попадания под лошадь или пьяного мотоциклиста мала, но всё же имеется.
Итак, рассмотрев опасности, мы убеждаемся, что в Золотом несколько безопаснее. А все житейские проблемы и неудобства компенсируются наличием здоровой экологии и резким уменьшением стрессовых ситуаций.
*   *   *



Зачинщик

К субботнику почти всё было готово, когда на «Волге» чёрной масти подкатил председатель профкома и, критически осмотрев предстоящее место проведения мероприятия, недовольно сказал:
-Бревна не вижу!
Его слова, подхваченные множеством настороженных ушей, тут же материализовались толстым двухметровым бревном, положенным посреди дороги.
-Сюда. Сюда двигайте! Здесь самое видное место!
Рычавший эскорт мотоциклистов выволок из-за угла белый автомобиль иностранного пошива. Оркестр встречно заиграл бодрый марш и под его звуки из остановившегося лимузина вышел Сам. Он торжественно подошёл к бревну и сказал торжественную речь. Снял пиджак, ослабил галстук, натянул рукавицы и, позируя перед объективами многочисленных корреспондентов, торжественно нагнулся. И тут же ему на помощь пришла массовка. Десятки рук тянулись и поднимали, подталкивали. Самого подхватили, и вместе с бревном под звуки марша понесли по кругу с радостным выкрикиванием лозунгов.
Открытие субботника состоялось.
*   *   *