Наказ от родных

                НАКАЗ ОТ РОДНЫХ


Фрагмент из повести «Герои ушедшей страны».
………………………………………………………

Глубокая осень в Оренбуржье бывает солнечной и сухой. Упавшая с карагача и тополей листва придаёт пустынному пейзажу степи унылый характер. В садах и огородах вместе с опавшими листьями жгут последнюю ботву. Прозрачный сухой воздух, наполненный дымным дурманом, будоражит воображение, и кажется, что нет ничего милее, чем те родные места, где прошло твоё детство и юность. И снова хочется мечтать, любить как прежде и лететь в далёкие, чужие края.

Но вдруг тебя охватывает беспокойство. Как много утеряно: и первая любовь, и верные друзья, любимые учителя и просто те, кого называют земляками. А ты вдыхаешь, всё тот же пьянящий воздух в переулках знакомых улиц, но уже без тех, кто был рядом. Без тех, с кем прошли твои лучшие годы, и нет уже возврата в прошлое. Они, как и ты, в течение жизни пристали к другим берегам. Многие уже навсегда покинули эту землю, и это ещё больше обжигает твоё сердце. Как же несправедлива наша жизнь, и нет ни сил, ни способа с этим мириться. Такова суровая плата за счастье пожить в этом вечном мире. 
 
Вот и я на этот раз приехал на родину, чтобы отдать свои последние почести и сыновний долг матери. В день похорон из села, что в пятидесяти километрах от нашего районного центра, приехали родственники по материнской линии. Это были два седовласых мужчины и тётя Валя, которую мы так называли ещё в детстве и продолжали называть, став взрослыми. Я знал, что она работала библиотекарем, носила фамилию Козенкова и была дочерью заслуженного в крае председателя колхоза.

Буквально с порога эти люди вызвали у меня симпатию и уважение. Не верилось, что это простые сельские жители, столько светлой и чистой энергии исходило от их красивых и благородных лиц. Мне трудно ориентироваться в хитросплетениях родственных связей, но я точно знал, что все мои близкие и дальние родственники приехали в Россию с Украины ещё в дореволюционный период. Именно они были первыми, кто подымал целину в Оренбуржье и  Казахстане. Защищали свои земли от красных, потом от белых, потом стояли насмерть в огненные сороковые и снова подымали целину уже в шестидесятые.

Именно такие мужики из сельской глубинки и рабочих окраин мёрзли годами в окопах, горели в танках, гибли тысячами, закрывая своими телами страну. Это они на своих плечах принесли нашему народу такую мучительную и такую долгожданную победу в сорок пятом.

Возможности поговорить не представилось, и уже после поминок мы наскоро прощались. «Ты где сейчас живёшь?» - спросила меня тётя Валя. – «В Калининграде», - отвечаю я.  – «А ты знаешь, что там похоронен наш Василий?» - «Да, конечно!» И опережая её дальнейшие вопросы, выкладываю всё, что знал о нём.  Взоры внимательных глаз прикованы ко мне, словно экзаменуют.

Чувствую, как начинает гореть лицо, и я в завершении говорю:  «Имя Василия носят улица в Калининграде и рыболовный траулер». Вижу улыбку и одобрение со стороны моих собеседников. Напряжение уходит. «Всё правильно», - кивнула головой тётя Валя. Я понял, что она осталась довольна, тем, что я не безразличен к прошлому и памяти близких для них людей. И только сейчас я обратил внимание на орденские планки на пиджаках у мужчин. В основном награды военных лет, в числе которых  по несколько боевых орденов. Наверное, от этого я вдруг почувствовал себя причастным к их большой победе. Ведь они победители были рядом со мной, и это давало радость и веру в будущее.

Все замолчали и задумались. Наверное, их мысли в этот момент были в Сталинграде или Вене. А, может быть, в горящем танке или прифронтовом госпитале, но надо было расставаться. На прощание хотелось сказать  тёплые и добрые слова, но, как всегда бывает в таких случаях, я не нашёлся. А неожиданно для себя спросил: «Остались ли у вас награды Василия?» - «Нет, - ответила тётя Валя. - Ни личных вещей, ни наград его мы не получали». – «Почему? Ведь документы с наградами лётчики и разведчики, уходя на задание, сдавали в штаб!» Мой вопрос тягостным молчанием повис в воздухе.

Уже сигналил водитель автобуса, призывая своих пассажиров к отъезду. Мы обнялись. «Ты отнеси от нас на его могилу цветы», - тихо сказала тётя Валя, и мужчины закивали головами, облегчая тем самым наше расставание. Тогда я ещё не знал, каким долгим будет этот путь и что мои цветы герою будут несправедливо запоздалыми.

Пройдут годы, и я снова буду в родных краях, и мне захочется встретиться с желанными моему сердцу людьми. Но, увы, время порвёт нити этих желаний навсегда, оставив в памяти их светлый образ и наказ, который я буду помнить всегда.

Бескрайние оренбургские степи, покрытые островками ковыля, полыни и солончака, давали стране не только хлеб, сталь и уголь, но и крепких духом людей. Когда говорят, что сибирские дивизии изменили ход войны, остановив немцев под Москвой, то это, несомненно, так. Но в числе этих дивизий и полков были уральские рабочие, башкирские крестьяне, потомки оренбургских казаков, изгнавших Наполеона из России. В безоблачном небе Оренбуржья готовились тысячи воздушных бойцов, которые потом геройски сражались в истребительных, бомбардировочных и штурмовых полках, покорив небо Европы, разбив  наголову вероломных фашистских захватчиков.