Ещё до рассвета

Во сколько ни проснись, всё равно рано. Но просто так ворочаться в постели… Смысл?
Может быть, чай? Самое время. Не люблю кофе.
«Ристон». Чуть жасмина. Ну, нравится! И мёд? Тоже чуть-чуть. Просто для аромата.
А музыка?
Даже не знаю. Не знаю, что именно. Надо ещё угадать настроение, с которого стоит начать.
Может быть, Кролл? Очаровательна! Божественный голос и музыка. Она? Нет, слишком сентиментально. С утра это всё равно что «Шампанское». Закружится голова, и куда занесёт, — не известно. А надо же в бой! Весь день впереди.
Кто же тогда?  Питерсон, Каунт Бейси, Гарнер Эррол с его умопомрачительной «Мisti», бросившей меня однажды в объятия одной очень красивой и страстной истории? Нет, пусть лучше Элла Фитцжеральд. Так спокойней…
Вот некрасивая вроде. Ну, просто смотреть как будто бы не на что. А слушаешь и сразу забываешь обо всём. И отступают мигом все предрассудки. Только воображение и мысль в вальяжной неге покачиваются в ритме блюза по волнам всех времён и событий. И понимаешь, в конце концов, не с лица пьют воду! Суть-то совсем в другом.
Ещё монитор.  Зеркало блужданий души. И текст. Потуги вчерашнего вдохновения.
Ну, что, писатель, — очередная нетленка?
Навязчивый привкус ерунды…
А ещё этот разговор…  Дурацкая ссора.
Отвык… Ты просто отвык от этой семейной «романтики». Чуть что и…. хочется тут же сменить пластинку. Жизнь убедила, что выбор всё-таки есть.
Услужливое обаяние ассоциаций. Петляют по закоулкам прошлого, словно официанты между столиками.
Ох, сколько хорошего, пригодившегося бы сейчас, оставил я в нём…
По обычной глупости.
Из нерешительности, трусости.
Да просто случайно.
Впрочем, воспоминания меня, слава Богу, донимают не сильно.
Стараюсь, жить в настоящем. Ну, и немножко, конечно, в будущем. Ещё не ослеп окончательно, и горизонт нет-нет да проглядывает во мгле убеждений и надежд.
Получится же.
Должно!
Иначе зачем продолжать?
А в ушах обволакивающее:
—Мister Paganini, pleas, play my rapsody…
Элла... Ты всё-таки королева джаза!
Да, трудно без музы.
Режет глаза. Слишком много времени провожу в очках.
Нет, правда, очень рано. Просто слишком.
И всё равно некогда спать.
Потом.
Жизнеутверждающая улыбка Багрицкого:
—Отоспимся в могиле!