Спасибо, что живой

   -Здравствуйте. Я специально вышел к вам с гитарой в руке, чтобы не возникало сомнений, кто перед вами. Я прошу погасить свет в зале, ведь у нас не такой концерт как в Кремле. Погасите, пожалуйста, свет….
   Я читаю этот монолог три раза на протяжении всей своей жизни. Первый раз – для повествования и описания чувств, переживаний, размышлений и мечтаний, наполняющих душу и тело. Второй раз – для утверждения жизненных принципов, выражающих отношение к окружающему миру. И третий – для отрицания двух предыдущих. Перечеркивая и уничтожая накопленное и сказанное до этого. Я рад, что так много людей сегодня пришло послушать меня. Возможно, кто-то из вас сможет почерпнуть и вынести что-нибудь полезное и важное для себя. Кого-то это спасет, кого-то убьет. Но главное – монолог правдив и не допускает лжи и притворства, преувеличения событий, происходящих во внутреннем сознании человека.
   У любого живущего есть два дома. Один в котором он ест, спит, в который приходит после работы и, взяв в руки вчерашнюю газету, вытягивает ноги на тряпичном диванчике. Второе жилище – неприкосновенно. Туда не попасть, если не откроют. Не выломать двери и не залезть через окно. Тайная комната вдохновения. Именно здесь находится основная среда обитания. В этом доме человек влюбляется, страдает, переживает, творит и медленно умирает от съедающей его задумчивости и грусти. Если сгорит внутренняя жилплощадь, то реальность становиться попросту ненужной вещью, выброшенной с утра в пластмассовое мусорное ведро. Большой внешний дом, пышущий роскошью, дороговизной и великолепием вовсе не означает полноту и красоту внутреннего. Не от всякого ненастья возможно укрыться в каменном строении….
   И вот сейчас я стою перед вами, окруженный тысячами жадно внимающих мне взглядов и говорю прямо и открыто, безо всяких прикрас и преувеличений: я все еще живу только лишь потому, что нужен вам….
ХХХХХ
   Сегодня в магазине людей немного. Первые посетители неспешно проходят в зал с корзинками, подолгу перемещаясь вдоль стеллажей и холодильных ларей, видимо еще не проснувшись. Берут мало, в основном пачку творога или сигарет. Может еще хлеб и вино. Утро. В такую пору всегда так.
   Я стою возле кассы на выходе из торгового зала и смотрю на нее. Она – робот-кассир. Средних лет, с короткой прической, состоящей из окрашенных в каштановый цвет волос. В синем халате с бэйджиком и минимальным макияжем на круглом лице. Не полная и не худая. Чуть ниже среднего роста. Взгляд робота грустный и сосредоточенный. Киборг внимательно следит за посетителями. Бросает пару слов мне. Отвечает на вопросы через раз. Движения ее точны и размеренны. Ловкими движениями пересчитываются купюры, сдача выдается быстро и безошибочно. Цена на товар произносится без запинки и с абсолютной точностью. Машина заметит все, что произойдет неправильного и незамедлительно исправит это. На меня она не смотрит. Робот-кассир занята. Ей не до пустой болтовни. На всякие глупости нет времени. Работа – вот главное предназначение многофункционального устройства.
   Продолжаю смотреть в сторону кассы. Не могу отойти от сильнейшего в мире магнита ни на шаг. Лишь изредка выполняю четкие и лаконичные указания аппарата для обслуживания. Приношу и уношу. Забираю и выставляю. Продолжаю поглощать энергию красоты и непосредственности. И читаю….
ХХХХХ
   -Любой артист, поэт или художник является таковым потому, что не может сдерживать в себе переполняющие ощущения, мысли…. Все мы разные, ведь так? Вот, к примеру, я волнуюсь и переживаю перед каждым выходом на сцену. Как-будто в первый раз, выхожу украдкой смахивая капли пота со лба, стараюсь говорить громко и внятно. Или вот человек на первом ряду в белом костюмчике, спокойно дожевывающий купленный в антракте бутерброд. И поймите, и то и другое нельзя оценить критериями «хорошо», «плохо» или «посредственно». Оно так есть. Просто один не может не убивать себя чем-то очень вредным для здоровья, чем-то, что заставит его страдать, любить и творить. Состояние, близкое к смерти сделает мысли чище и опрятнее. Оно будет гнать его вперед, не задумываясь о содеянном. Я такой, какой есть. Я не могу не писать, не могу не говорить, потому что, сдерживая в себе мечты и другие, может никому уже и ненужные производные человеческих переживаний, я попросту не способен буду существовать дальше. Воздух, состоящий из невзгод, не заменит кислорода, вдыхаемого большинством. И вот, вздохнув полной грудью, продолжаю….
ХХХХХ
  У робота-кассира нет перерывов. Ее аккумуляторы заряжаются чашкой кофе с одной ложечкой сахара. Счетная машинка изменяет цены, указанные в накладной. Маркер рисует цифры на полиэтиленовых упаковках. Глаза по-прежнему грустны и задумчивы.
   Запрограммированные чувства довольно незамысловаты: раздражительность или веселость. Крик электронного создания заглушает рев автомобилей. Смех означает благосклонное отношение к тебе. В ярости она прекрасна. Улыбка очаровательна и наивна.
   Звонок в двери. Привоз товара. Все должно быть сделано быстро и правильно. Третьего не дано. Машина не дает сбоев. Она – универсальный способ получения прибыли. Безостановочный конвейер равномерности и трудолюбия.
   Я стою возле кассы и наблюдаю. Я – наблюдатель за роботом. Помощник кассира. Домовой отдела бакалейных товаров. Пленник непонятных мне ощущений. Тайный воздыхатель и мечтатель-неудачник. От кассы – ни на шаг. Зал в ожидании, и я говорю следующее….
ХХХХХ
    - И вот, наконец, наступает момент, когда ты подходишь к самому краю пропасти. Когда не можешь уже дышать, а сердце бьется с утроенной скоростью. Смотришь вниз, видишь глубину бездны и осознаешь, что крылья твои прибиты гвоздями. Сверху на тебя обрушивается град камней, из которых состоял твой дом. И ты понимаешь, надо прыгать. И прыгаешь, проваливаясь всем существом в бесконечность, летишь, ожидая скорого конца…. И падаешь в мягкую подушку из глаз, волос, губ, мягких и нежных рук, приятного тембра голоса, легких покачиваний бедрами и…. Такого грустного, неподдельно печального взгляда, прожигающего тебя насквозь сигаретным окурком тлеющего пепла. И ничто в мире не заставит тебя изменить это падение, повторяющееся снова и снова. Каждый раз, поднимаясь наверх, говоришь простые, но такие сложные слова. Спасибо. Спасибо, что помогли мне. Спасибо, что спасли меня. Спасибо, что живой….
ХХХХХ
   Ровно в 22.00 робот-кассир закончит работу. Снимет халат и оденет красно-синюю курточку. Выйдет из магазина. Дождется автобуса. Сядет в него. Приедет к своему дому. Войдет в квартиру. Перекусит на скорую руку. Умоется. Пройдет в спальню. Ляжет на кровать. Повернется спиной к храпящему мужу. Затем, уберет его пытающуюся обнять руку. И долго не сможет заснуть, под воздействием каких-то странных мыслей.
   Зная это, перед ее уходом из магазина, я незаметно сую в карман курточки записку со стихами, написанными не мной и не для меня, но каким-то образом со 100% точностью выразившими и описавшими мой мир.
   Перед подъездом она остановится, полезет в карман за ключами. Нащупает клочок бумаги. Достанет его и прочитает:
«Улыбаясь, мне ломали крылья, мой хрип порой похожим был на сон,
И я немел от боли и бессилья, и лишь шептал: «Спасибо, что живой»…
   Откроются дверцы лифта и Наташа, не отрываясь от чтения, нажмет кнопку.
«И лопнула во мне терпенья жила, я со смертью перешел на ты,
Она давно возле меня кружила, побаиваясь только хрипоты».
   Щелкнет ключ. Шаг через порог, и снова строки:
«И знаю я, что лживо, а что свято, я понял это все-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята, мне выбора по счастью не дано….»
Сумка с продуктами медленно опустится на пол.