Будущее в прошлом. Часть первая

                Будущее в прошлом.
                Глава первая. 
                Пашка и Гришка.
 
Глава первая.
Пашка и Гришка.

 
Короткая  весенняя ночь ненадолго захватила большой приморский город. Свежий, но уже совсем не холодный, ветерок врывался в открытые окна и форточки, балуя спящих горожан целебным запахом моря, водорослей, йода и чего-то ещё  -  романтичного и зовущего в дальние странствия.
Тихое потрескивание радиоприёмника и голос с лёгким иностранным акцентом, доносившийся из его динамиков,  вносили в скромное и небогато обставленное жилище его владельца элементы крутого шпионского детектива. В такие минуты наш радиолюбитель чувствовал себя несгибаемым диссидентом и бесстрашным борцом против всевидящей и ужасной «системы».
 Резко и требовательно задребезжал дверной звонок. Сердце неприятно ёкнуло и заколотилось с удвоенной силой.
- Неужели каким-то образом вычислили? - испуганно подумал Пашка и машинально задвинул свой видавший виды радиоприёмник подальше в угол.
 
Он только закончил слушать «Голос Америки», что в те годы  совсем не приветствовалось. Сквозь шум  «глушилок»  ему удалось расслышать кое-что из «свободной»  версии советских новостей, а из последовавшей затем программы о современной музыке - запомнить название новой, но уже очень популярной музыкальной группы, бьющей рекорды продаж своего последнего диска. Будет о чём  рассказать завтра  коллегам на работе.
 
Звонок повторно заорал противным,  хриплым голосом, вызвав  у Пашки новый приступ паники. Однако делать было нечего, надо открывать. От  ночных гостей с недобрыми намерениями его хлипкая дверь явно не спасёт. Хозяин взъерошил волосы, напустил на себя максимально сонный вид и, нарочито громко шаркая домашними тапочками по полу, подошёл к двери.
 
- Кто? - тихо спросил Пашка.
- Хрен в кожаном пальто! - раздался оттуда жизнерадостный ответ. – Открывай,  давай!
 
Павел  узнал обладателя голоса, и,   уже с некоторым облегчением,  щёлкнул ключом.
 
На пороге, обаятельно щерясь редкозубой улыбкой, стоял сосед Гриня. Из предметов туалета на нём были чёрные семейные труселя  и растянутая на массивных, жилистых  плечах, неопрятно выглядевшая майка. Завершали его гардероб потрёпанные домашние тапочки на босую ногу.
Таинственно взглянув на Пашку, сосед, жестом фокусника, выдернул из-за спины непочатую бутылку «Столичной» и, ещё раз радостно ощерившись, предложил:
- Посидим?
Пашка, облегчённо вздохнув и  взглянув на будильник, который показывал  три часа ночи,  беззлобно проворчал:
- Другого времени не мог найти?
- Да понимаешь, братуха, тошно мне что-то, а свет только у тебя горит! - бесхитростно объяснил причину своего  позднего визита неугомонный сосед.
 
Хозяин посторонился, пропуская в свою холостяцкую берлогу полуночного гостя.
- На кухню проходи!
 
Ещё несколько лет назад  Гришка был примерным семьянином, счастливым мужем и отцом маленькой, очаровательной девчушки. Всё рухнуло в один момент.
 
Перекрёсток, разрешающий сигнал светофора для пешеходов и  пьяный урод на папиной «Волге»…
 
В зале суда  Гриня - водитель по профессии, пытался прорваться за ограду к подсудимому-недоумку и собственноручно разнести его тупую башку пронесённой в рукаве монтировкой. Обезумевшего от горя отца и мужа скрутили тогда дюжие парни из конвойного взвода. Гришка отчаянно вырывался, громко, несвязно орал,  клятвенно обещая сопливому убийце  - достать и разорвать его на куски, где бы тот ни находился.
 
В те годы, подобные происшествия были большой редкостью. Грянул громкий скандал, после которого Гришка сам едва не отправился на лесоповал. Однако за него «горой» встала родная автобаза, городская общественность тоже была на стороне безутешного отца и мужа. В итоге Суд, который в те времена был намного  более «народным»,  учитывая все обстоятельства дела, приговорил Гриню к условному сроку.
 
С тех пор жизнь хорошего и доброго мужика  покатилась под откос. Он всё чаще стал глушить тоску, прибегая к помощи русского универсального средства. С автобазы пришлось уйти.
Мужик  потерял всё, ради чего жил и работал.
 
- Гриша, ты бы тормознул  хоть немного - сказал Павел, когда они, уютно устроившись на кухне, налили по первой. - Посмотри - на кого ты стал похож!
- А зачем, Паха? - спокойно и равнодушно ответил сосед. - Для чего? Можешь мне объяснить?
- Как зачем? Ты же молодой ещё, найди себе хорошую бабу, в конце концов!
- Ещё раз мне такое предложишь - в бубен получишь! - глаза добродушного и беззлобного мужика полыхнули такой яростью, что Пашке на миг стало жутко.- Ты мне предлагаешь забыть своих девчонок?
- Ладно, извини,  ляпнул,  не подумав, - примирительно произнёс Пашка, -  но ведь так тоже нельзя!
- Да знаю я.. – вздохнул Гриня, глаза его потухли и он, закурив дешёвую «Приму»,   равнодушно и потерянно уставился в тёмное, непроницаемое, ночное окно.
- Ты давай, закусывай! - Пашка подвинул поближе к соседу открытую банку дефицитных тогда шпрот и тарелку нарезанного  тонкими кусками,  не менее дефицитного,  сервелата.
 
Пашка работал простым снабженцем небольшого заводика, получал весьма скромную зарплату, но был «с иголочки» одет в модную джинсовую «фирму», курил шикарные по тем временам сигареты  «Marlboro», а его холодильник был всегда полон дефицита, чем он и хотел ненавязчиво похвастаться сейчас перед простоватым соседом.
Однако момент для этого был выбран  явно неудачный. Сосед, не глядя, ткнул вилкой в банку, пожевал, не чувствуя вкуса и, глубоко затянувшись, вновь уставился в тёмное стекло. Его мысли были сейчас очень далеко.
 
Когда закончилась «Столичная», Пашка, расщедрившись, извлёк из своих запасов бутылку невиданного заокеанского «Виски»,  сумев, наконец,  удивить безразличного ко всем его усилиям Гриню.
- Ну, давай попробуем, – заинтересованно сказал не пьянеющий почему-то сосед.
- Это классная вещь! - воодушевлённо сказал Павел. - Её в Америке миллионеры пьют.
 
Они разлили, чокнулись и опрокинули по первой. Гришка не разделил воодушевления соседа.
- Говно! - поморщившись, выдохнул он. - Сивухой воняет. У Кузьмича самогон и то лучше!
- А ты знаешь: сколько стоит это «говно»? - обиделся Пашка.
Его серьёзно задело такое безапелляционное заявление не избалованного шикарной жизнью, простодушного соседа.
Пашке, с большим трудом, удалось приобрести знаменитый заокеанский напиток, купив по дешёвке «боны»*  у подгулявших моряков и  проникнув без пропуска в  магазин спецобслуживания.
- А сколько бы ни стоило! - продолжил оценивать заморский напиток Гришка. - Говно - оно и в Африке - говно! 
Последние слова он произнёс, подражая интонациям и голосу Леонида Ильича, при этом  многозначительно подняв вверх указательный палец правой руки. Оба ночных собеседника рассмеялись, глядя друг на друга.
 
Пашка был рад тому, что сосед смог, наконец, хоть на время, уйти от своих тяжёлых мыслей. Они просидели до самого утра и расстались вполне довольные друг другом.
 
Павел догуливал отпуск и со спокойной совестью мог отсыпаться почти весь следующий день. Вечером наклёвывалась интересная встреча, сулившая немалую прибавку к скромной зарплате заводского снабженца.
 
Пашка фарцовал…
Он начал заниматься этим рисковым, но прибыльным делом сравнительно недавно. Ему удалось провернуть несколько удачных сделок, не нарвавшись при этом на разборки с «коллегами по цеху»  и ни разу пока не попав на беседу в «Серый Дом». Так называли в их городе Краевое Управление КГБ.
 
Несколько раз Пашка ловил на себе заинтересованные взгляды аккуратно и неброско одетых, неприметных людей, которых частенько можно было увидеть в районе единственного в городе, валютного магазина. При каждой такой встрече, его сердце  усиленно колотилось, и Павел начинал жалеть о том, что ступил на эту скользкую тропу. Но прибыль от этой деятельности перевешивала все разумные доводы, русский «авось» тоже никто не отменял!
 
Сейчас, укладываясь спать, он вспомнил почему-то про встречи с этими опасными для его второй «профессии» людьми, и сердце снова неприятно и болезненно сжалось. Пашка понимал, что  не сможет заниматься этим долго и  безнаказанно. Он был от природы очень неглупым человеком и знал о том, что наступит момент, когда работники «Конторы» займутся им всерьёз. А в том, что это были именно они, начинающий фарцовщик  был уверен на все сто.
Ему было очень неприятно чувствовать себя мелким насекомым, которого разглядывает в окуляры микроскопа кто-то,  более сильный и могущественный.
 
Глухой звук, донёсшийся  с улицы, привлёк его внимание.
- Кто бы это мог быть в такую рань? - сонно подумал Пашка .
 Сделав над собой усилие,  он встал и подошёл к окну.
 
Он увидел, как его странный и чудаковатый сосед с первого этажа -  Кузьмич пытается аккуратно, не производя лишнего шума, закрыть тяжёлые металлические створки своего гаража.
По его движениям можно было понять, что сосед старается делать всё плавно и тихо, но звук  от соприкосновения  тяжёлых  створов  скрыть до конца не удалось.
 Если учесть то обстоятельство, что автомобиля у Кузьмича никогда не было, то становилось  любопытно: что же мог делать сосед всю ночь один и в пустом гараже?
 
Живой и пытливый ум Пашки перебрал несколько возможных вариантов и остановился на самом простом и доступном из них.
- Самогонку, наверное,  делал! – догадался Павел сквозь накативший на него сон.
Кузьмич был большим любителем этого дела… 


                Глава вторая.
Кузьмич. 
 
 
 Сосед Кузьмич был мужиком в высшей степени странным. Никто из молодых  жильцов их небольшого дома не знал: ни его фамилии, ни точного имени.
 
Чудаковатый, с какой-то сумасшедшинкой в глазах, пожилой уже мужик всегда отшучивался в ответ на прямые вопросы об этом. К тому же, Кузьмич весьма часто пребывал в приподнятом  настроении по причине пагубного пристрастия к «зелёному змию»
 
В такие моменты его облепляла многочисленная дворовая детвора. Копируя его пьяную походку, пацаны выкрикивали всякие дразнилки и отчаянно кривлялись, строя при этом уморительные «рожи». Иногда Кузьмич, изрядно перебрав, начинал кричать им в ответ шутливые угрозы, употребляя при этом диковинные и непонятные никому слова.
- Вот я тебя, говнюк, заберу сейчас к себе в гараж и пойдёшь у меня «егэ» сдавать! - смеясь, пригрозил он как-то соседскому Вовке - самому неугомонному из местных пацанов, который донимал старика особо рьяно.
 
Вездесущие бабушки, несущие  дозорную  службу на скамейке у подъезда, услышав неизвестное им слово, понимающе переглянулись и вынесли единодушный вердикт:
- Совсем сбрендил старый придурок! Уже на «тарабарщине» заговорил!
 
Самая пожилая из соседок, бабка Марфа рассказывала про Кузьмича какие-то совершенно фантастические истории. По её словам, их придурковатый сосед не всегда был таким. Однажды вечером, она поведала подружкам о том, что пару десятков лет назад  Кузьмич был очень большим учёным и в том факте, что мы попали в космос раньше американцев, есть немалая его заслуга. Затем, якобы, в  жизни старика произошла  тёмная и непонятная история, в результате которой их странный сосед и превратился в дворовую достопримечательность.
 
Почтенную старушку тогда  подняли на смех. Разговор быстро забылся. Лишь изредка,  кто-нибудь из острых на язык бабок, увидев пьяненького Кузьмича, выходящего из своего гаража, обязательно громко, на весь двор, возвещала об этом:
- Смотрите, вон наш космонавт, опять пьянющий, из своего звездолёта выползает!
 
Несмотря на внешнюю безобидность, Кузьмич всегда проявлял несвойственную ему твёрдость в том, что касалось его гаража-«звездолёта». 
Ни одному пронырливому дворовому пацану и ни одному любопытствующему взрослому ещё ни разу не удалось проникнуть за тяжёлые стальные двери его вотчины. Старик неожиданно жёстко пресекал все попытки посторонних попасть в его гараж.
В конце концов, любопытные граждане прекратили эти попытки, сочтя непреклонность Кузьмича в этом вопросе  за одно из многочисленных его чудачеств и оставили деда в покое.
 
Пашка всегда по-доброму относился к своему странному соседу с первого этажа. Несколько раз он отгонял от Кузьмича чересчур назойливую дворовую пацанву. Иногда приглашал  неординарного соседа пропустить по рюмке-другой на праздники. Родители дали ему в детстве хорошее воспитание, одним из главных принципов которого было уважение к старшим.
 
Его пытливый и расчётливый ум чувствовал какое-то явное несоответствие между внешним видом  Кузьмича и некоторыми другими особенностями его поведения, которые не бросались в глаза. 
Иногда Пашке начинало казаться, что под маской придурковатого старикана пряталось нечто, тщательно скрываемое от любопытных глаз окружающих. История, рассказанная почтенной бабой Марфой, тоже не прошла мимо его внимания. Бывали моменты, когда его разбирало острое  любопытство и огромное желание - понять и просчитать все эти загадки. В отличие от дворовых кумушек, Павел умел наблюдать и сопоставлять факты. Однако его новые бизнес-делишки  стали занимать почти всё свободное время, и Пашка попросту забыл на время про своего чудака-соседа.
 
Но однажды Кузьмич прервал действие своего «табу» на посещение своей, тщательно оберегаемой от посторонних, вотчины. Это произошло довольно неожиданно. Прежде всего для того человека, перед которым отворились  тяжёлые  врата «звездолёта».

















Глава третья.
Визит в «звездолёт».
 
1 мая 1981 года.  День международной солидарности трудящихся. Праздник всего советского народа...
 
Павел, как  положено дисциплинированному члену коллектива, прошёл с праздничной колонной своего завода мимо трибуны с городским начальством. В числе прочих работников партаппарата, ему приветливо помахал ручкой с трибуны и отец того самого парня, убившего семью несчастного соседа Грини. Сынок влиятельного папаши, конечно же,  избежал отсидки, отделавшись условным сроком и был отправлен заботливым родителем в Белокаменную - подальше от людских взглядов и ненужных разговоров. Пашка, вспомнив пустые и безжизненные глаза соседа на своей кухне, вполголоса выматерился и сплюнул себе под ноги.
 
Оглянувшись назад, снабженец и спекулянт по совместительству увидел множество радостных и возбуждённых лиц. Дело было не только в сути самого праздника. Люди радовались  возможности побыть вместе в неформальной обстановке, общаться с друзьями, веселиться и на время отвлечься от повседневных забот. На подобных демонстрациях можно было увидеть давно разбросанных по жизни одноклассников, бывших соседей, просто приятелей. Тут и там, повсеместно образовывались стихийные «кружки по интересам», где втайне от начальства открывались бутылки со спиртным и ёмкости с немудреной походной закусью.
 
Начальство старательно  «не замечало»  подобных шалостей. Ничто человеческое было тем начальникам не чуждо.
 
Отшагав  по центральной площади города и  вдоволь размяв свои голосовые связки бесконечным кличем «Ура»,  в ответ на такое же бесконечное количество лозунгов,  колонна завода стала распадаться на более мелкие, но не менее тёплые компании.
 
У Павла не было желания сильно напиваться сегодня, однако он, как воспитанный человек, поддержал компанию в одном из своих «кружков». Парни и девчонки из его отдела добили взятые с собой запасы спиртного и закусок. Рассказав  несколько анекдотов о престарелом Генсеке и почувствовав себя при этом  жуткими диссидентами, молодые инженеры разошлись по домам, вполне довольные друг другом…
 
Павел, находясь в бодром и приподнятом настроении, благополучно дошёл до родного двора. Когда он подходил к своему подъезду, сзади раздался глухой стук открываемых железных ворот. Чуть позже  показалась взъерошенная голова Кузьмича и старческим, скрипучим  голосом пригласила:
- Пашка! А ну, зайди ко мне!
 
Пашка оторопело остановился, не веря своим ушам. Он был прекрасно осведомлён о строгом «табу» на посещение загадочного гаража и упустить такой шанс на посещение таинственного  «звездолёта» было выше его сил.
 
Зайдя туда, он с любопытством огляделся. В просторном гараже царствовала идеальная чистота. Всю обстановку составляли: большой старинный стол и два удобных, хоть и стареньких, кресла. На столе возвышалась большая начатая бутыль знаменитого «кузьмичёвского»  самогона, булка хлеба и открытая банка кабачковой игры, прозванная народными острословами «икрой, бывшей в употреблении». Данный эпитет намекал на внешний вид сего  достойного продукта.
 
- Кузьмич, давай я хоть закуси нормальной притащу, - предложил Павел, - что мы с тобой, как  богодулы,  будем сидеть?
- А что ты принесёшь? Шпроты с сервелатом? - ехидно спросил дед.
- Наверное, Гришка здесь уже побывал, трепло! - с досадой подумал Павел. - Вот и доверяй после этого людям!
- Никто у меня не побывал! – придурковато  хихикнув, ответил Кузьмич.
- Откуда тогда… - удивленно начал второй вопрос Павел.
- От верблюда! - последовал лаконичный ответ, вперемешку с тем же хихиканьем.
- А старичок-то наш не так прост, как хочет казаться, - невольно подумал Павел, проваливаясь в мягкое и удобное кресло.
 
Дед, словно отвечая на его мысли, хитро зыркнул на него исподлобья, но уже в следующее мгновение напустил на себя обычный,  простодушный вид дворового дурачка.
- Не хочу я, Пашка, жрать твою буржуйскую закусь и тебе лучше не привыкать к ней! - старик начал говорить уже совсем загадочные вещи.
- Это ещё почему?
- По кочану! - ответы Кузьмича блистали остроумием и лаконичностью, и Пашка решил перевести разговор в более шутливое русло.
- Кузьмич, а ты почему всё время один? - с улыбкой спросил он  старика. - Нашёл бы бабку себе. Вдвоём-то всегда веселее!
- Эх, Пашка…- неожиданно грустно вздохнул старик.
В его глазах, на мгновение, промелькнула такая смертная тоска, что гость осёкся и оставил всякое намерение продолжать дальше разговор в том же ключе.
Однако, в следующее  мгновение, перед Пашкой вновь сидел странный и чудаковатый Кузьмич - дворовая достопримечательность, над которым потешались все - от сопливых пацанов до древних бабок.
- Веселья в жизни мне и так хватает! - как всегда дурашливо, воскликнул старик и налил по первой.
- Давай, Пашка, за Первомай! Хороший праздник, добрый…
- Праздник, как праздник… - пожал плечами гость. - Собрались, выпили, прогулялись, покричали дурацкие лозунги и все дела…
- Дурацкие,  говоришь, - озадаченно протянул Кузьмич, - ну-ну…
- Вот тебе - и «ну», и «гну»! - неожиданно для самого себя, разозлился Павел.
- Чего так? - простодушно спросил Кузьмич.
Заинтересованный взгляд явно не соответствовал его тону. Старик ждал продолжения тирады.
 
Напряжение последних дней, ненавязчивое внимание к себе людей в штатском во время проведения своих бизнес операций  и нарастающая, в связи с этим, тревога за свою судьбу… 
Всё это разом навалилось на снабженца-спекулянта и требовало  немедленного  выхода, хотя бы эмоционального. 
Пашке очень захотелось просто выговориться кому-то и хоть частично сбросить с себя, давящий всё сильнее и сильнее, моральный груз. Кузьмич, каким-то неведомым образом, чувствовал это и опередил его неожиданным наводящим вопросом:
- Что, Пашка,  не дают тебе спокойно спекулировать? - усмехнувшись, спросил он.
Сказать то, что Павел был удивлён - это значит  не сказать ничего! Пашка в ужасе застыл на месте, поперхнувшись недоеденным куском хлеба с икрой «Б/У».
По спине мелкими, противными струйками стекал ледяной пот…
 Ни одному человеку во дворе не было известно о его второй, тайной жизни. Во всём городе нашлось бы очень ограниченное  число людей, знающих о его подпольных торговых операциях, но тем людям и самим не было никакого резона распространяться на эту тему.
 
Пашка, отвернувшись вполоборота от Кузьмича,  сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, немного успокоился и осторожно поднял глаза.
 
Напротив него, в стареньком кресле, сидел пожилой, но ещё очень крепкий  мужик  и проницательно смотрел на него мудрым, понимающим и всё видящим взглядом. От полусумасшедшего старика не осталось и следа. Перед ним находился собранный, волевой человек, смотрящий сейчас на него иронично и  даже немного насмешливо.
 
- Ну, что вылупился? Не ожидал? - даже голос Кузьмича стал другим, в нём появилась невиданные раньше твёрдость и стальные нотки. - Ты там штаны потрогай, не навалил с перепуга?
Последнюю фразу Кузьмич произнёс своим прежним, дурашливым  голоском.
 
- Ты кто? - более дебильного вопроса придумать было невозможно, и Кузьмич весело рассмеялся.
- Хрен в кожаном пальто! - смеясь, ответил он Пашке обычной в таких случаях рифмой. - Что, герой-бизнесмен, забздел? Не бойся, я – не оттуда!
- А откуда? - второй  вопрос  тоже не блистал глубиной мысли.
  Кузьмич и  вовсе закатился, едва не упав с кресла.
 
Вдоволь насмеявшись, Кузьмич спросил уже серьёзным тоном:
- Ну, расскажи мне, Павел, что же тебя сейчас так не устраивает в жизни? Чего тебе сейчас не хватает для того, чтобы чувствовать себя счастливым человеком? Денег?
- Ага, – с опаской подумал про себя Пашка, – тебе расскажи…
- А ты не бойся! - опять, словно отвечая на его мысли, сказал старик. - Дальше этих стен ничего не уйдёт. Я ведь тоже, можно сказать, пострадал от  «системы».
- Это как?- любопытство постепенно начинало перевешивать  страхи.
- Как? - переспросил дед. - Если ты слышал, что там Марфа про меня во дворе  «звонила», так там почти всё – правда!
- Баба Марфа?- переспросил Пашка.
- Это тебе она - «баба», - грустно ответил Кузьмич, - очень красивая женщина раньше была…
- Так, ты - учёный, Кузьмич? - удивлённо спросил Павел. – Правда?
- Учёный - в говне печёный! –  усмехнувшись, ответил старик известной детской дразнилкой. - Учёный, Пашка! Даже слишком учёный!
- Разве так бывает - «слишком»?
- Вот и я раньше думал, что не бывает - грустно ответил Кузьмич.- Оказалось, что ещё как - бывает!
- Кузьмич, если не секрет…- Пашка начал свой главный вопрос максимально деликатно.
- Что со мной случилось? - невесело усмехнувшись, продолжил его вопрос старик. - Почему я из учёного превратился в городского сумасшедшего?
Пашка промолчал, понимая, что сейчас лучше не торопить старика с воспоминаниями.
- Понимаешь, Пашка, – неторопливо начал Кузьмич, - мне удалось открыть и сделать нечто такое, чего открывать и делать не следовало бы…
- И что? - выдохнул заинтригованный Павел.
- И ничего! - передразнил его дед, опять своим прежним, шутовским тоном. -  Сделали мне один хитрый укольчик, чтобы не помнил ничего и придурком на всю жизнь остался…
- Ну, а ты? - Пашку начало мелко потряхивать от возбуждения.
- А что я? Стараюсь оправдывать их надежды! - усмехнулся Кузьмич. - Не смогли они рассчитать правильную дозу для меня, двоечники!
 
Пашка давно протрезвел. Даже знаменитая на весь двор, «кузьмичёвская» самогонка проваливалась в него, как вода, не оказывая должного воздействия.
 
- Ну, давай, теперь ты рассказывай -  как дошёл до жизни такой? - насмешливо спросил его старик. - Я-то  рассказал намного больше, чем тебе положено знать.
- А ты не боишься так откровенничать? - съехидничал уже Пашка. - Вон они - твои «кураторы», через пару кварталов сидят. Недалеко…
- Нет, Пашка,  не боюсь! Отбоялся уже! - твёрдо ответил Кузьмич. - Никуда ты теперь от меня не денешься!
- Это ещё почему?
- По кочану - повторил дед свой универсальный ответ. - Сам потом всё поймёшь. Давай, расскажи мне про свой бизнес.
- Да какой там бизнес, Кузьмич! - воскликнул с досадой фарцовщик. - Шагу не ступишь и трясёшься каждый раз, как сука на помойке!
 
Пашку прорвало… 
Он вывалил на старика все свои страхи, сомнения и тревоги.
 
- … Вот скажи мне, Кузьмич -  продолжил он свой эмоциональный монолог. - Почему я - молодой и энергичный человек, не могу легально этим заниматься? Много плохого в том, что я помогаю людям красиво одеваться, доставать дефицитные продукты и вещи?
-  Бескорыстно, от Души помогаешь или за деньги? - простодушно спросил Кузьмич.
-  За деньги, конечно! - удивленно ответил бизнесмен. – Зачем оно мне – бесплатно?
- Тогда слово «помогаю» здесь не совсем подходит»! – спокойно сказал старик. - Не помощь это – за деньги!
- Отсталый ты человек, Кузьмич! - запальчиво воскликнул Пашка. - Я ведь рискую, должен я что-то иметь с этого?
- А если бы не приходилось рисковать, тогда брал бы деньги за свою помощь? - настойчиво гнул свою линию ехидный дед. – Или от Души бы помогал – за «спасибо»? 
- Это, в честь какого праздника я должен что-то делать за «спасибо»? – запальчиво ответил молодой и горячий фарцовщик. - За всё нужно платить!
Кузьмич ничего на это не ответил, лишь укоризненно покачал головой.
 
 - Почему я не могу носить  фирменные  американские джинсы, курить хорошие сигареты?
- Тебе не один хрен - чем травиться? - язвительно вставил свой вопрос Кузьмич.
- Почему в магазинах сейчас дефицит всего и вся? - не слыша вопроса, продолжал возмущаться «бизнесмен».
- Так, вроде, дефицит для тебя - это хорошо, нажиться можно! - опять съязвил дед.
Пашка, опять не услышав его, продолжал свою гневную тираду, распаляясь всё больше и больше. Он говорил, не останавливаясь, минут двадцать, гневно обличая тот, прогнивший насквозь,  по его мнению,  строй, который бесплатно дал хорошее образование,  жильё, лечил при необходимости,  пусть не так роскошно, как хотелось бы, но кормил его и давал уверенность в будущем. Молодой подпольный  бизнесмен наговорил столько всего, что, услышь его сейчас кто-нибудь посторонний, ехать бы Пашке  в район легендарной Колымы на долгие годы. Он вывалил старику, которого ещё вчера считал полоумным и убогим, все свои тайные мысли, сомнения и желания.
 Выговорившись, наконец, он почувствовал немалое облегчение и, усмехнувшись, закончил:
- Ну, всё, Кузьмич. Теперь ты можешь смело пойти и меня вбуторить! Лет на десять тюряги я тебе наговорил!
 
- То есть, вкусно жрать, носить фирменные тряпки, пить виски и курить дорогие сигареты - это и есть твой предел мечтаний? - резюмировал дед, насмешливо и пытливо глядя из-под лохматых бровей на собеседника.
- Для начала хотя бы так! - запальчиво воскликнул Пашка. - А дальше видно будет.
- Разочаровал ты меня, Павел… - задумчиво произнёс Кузьмич. - Я думал, что ты намного умнее  жвачного животного, а ты недалеко от него ушёл!
 
Пашка обиженно замолчал…
Молчал и Кузьмич, что-то сосредоточенно обдумывая и пытливо поглядывая на соседа.
- А давай, Пашка, я тебе анекдот расскажу! - неожиданно прервал он молчание. -  Из твоих любимых - про Леонида Ильича.
- А откуда ты знаешь….? - в очередной раз начал было удивляться Павел, но Кузьмич лишь досадливо махнул рукой…
 
- Умирает, значит, Леонид Ильич, зовёт к себе всех родных, близких и  объявляет свою последнюю волю…
Пашка стал слушать более внимательно. Такого поворота в любимых анекдотах о престарелом  Генсеке, он ещё не слышал.
- Когда умру, говорит,  кладите  меня в гробу - на живот. 
Ну, все, конечно, удивлены: «Как так, Леонид Ильич? Зачем?»
А он им и отвечает: «Пройдёт двадцать лет, вы меня откопаете и будете в жопу целовать!»
Кузьмич рассмеялся, закончив рассказывать. Павел удивился такой концовке и, посмеявшись тоже из вежливости, спросил:
- А за что же его целовать?
 
Старик остро и пронзительно зыркнул на него, ещё немного подумал и наконец решился…
 
- Ну, всё! Достал ты меня, диссидент сраный!
- Это чего это я - «сраный»?-  с притворным возмущением , переспросил молодой спекулянт. - Разве я не прав?
- Хочешь узнать - «за что»? Я предоставлю тебе такую возможность! - серьёзно проговорил Кузьмич. - Только смотри, Пашка, не пожалеть бы тебе потом.
 
Павел перестал вообще что- либо понимать…
- Это как? - задал он очередной глупый вопрос.
- Узнаешь - так же лаконично, как и раньше, ответил старик. - Пошли!
 
Он прошёл в самый дальний угол огромного гаража и достал из кармана видавших виды штанов какоё-то, неведомое Пашке,  приспособление. В его руке появился пластиковый квадрат с несколькими рядами разноцветных кнопок. Пашка, открыв рот, зачарованно смотрел на этот непонятный предмет.
- Хлеборезку свою захлопни! - насмешливо сказал Кузьмич. - Подвинь лучше в сторону этот палас.
Павел послушно выполнил команду.
 
Кузьмич нажал на одну из кнопок, и  пол гаража в углу стал  плавно  разъезжаться в разные стороны…

 









Глава четвертая.
Процесс пошел.
 
 
Кузьмич нажал какую-то кнопку на своем удивительном приборе,  и внизу загорелся неяркий, голубоватый свет.
- Пошли, бизнесмен! - сказал старик своим обычным дурашливым голосом и  вытянул руку вперед, приглашая собеседника и собутыльника следовать за ним.
- А что там у тебя? - с опаской спросил Пашка.
- Не ссы, Паха! - засмеялся Кузьмич. - Это пока не опаснее, чем твои спекулянтские штучки!
- Пока? - переспросил Пашка, все инстинкты и  чувства которого сейчас обострились до предела.
- Пока! - повторил старик. - Дальше сам решишь - нужно оно тебе или нет.
- Что - «оно»?
- Сам увидишь…
Пашку начинала бесить такая лаконичность, но он сдержал в себе рвущиеся наружу, не очень приличные  слова.
- А вот это правильно! - заметил Кузьмич. - Материть меня не нужно…
Чёртов дед будто читал все его мысли!
 
Они спустились вниз по небольшой металлической лестнице и оказались в уютном кабинете. В углу стояло огромное кресло, сделанное из чистой кожи.
Все пространство вдоль стен было заставлено стеллажами, забитыми  неведомыми и диковинными приборами, которые  переливались неяркими, разноцветными огоньками, напоминающими светомузыку из ближайшего Дворца Культуры.   
 Павел медленно обошёл всю комнату по периметру, внимательно осматривая каждый прибор и пытаясь угадать его предназначение.
Однако, из этой затеи ничего не вышло. Его инженерного образования  совершенно не хватало. Приборы имели диковинный вид и необычную форму.
Даже продвинутый, по тем меркам, фарцовщик так и не смог понять назначение ни одного из них.
 Пашка закончил свою обзорную экскурсию, остановился и, повернувшись, вопросительно посмотрел на изобретателя…
 
- Ну, что, Павел, -  торжественно провозгласил Кузьмич, - готов побывать в рае для спекулянтов?
- А где находится этот самый рай? - настороженно спросил  советский «диссидент-бизнесмен».
- Не переживай! - как-то даже грустно ответил Кузьмич. - Намного ближе, чем ты себе представляешь!
- Опять темнит старый… – досадливо подумал Пашка.
- Не такой я и старый, как ты думаешь! - противным голосом проскрипел в ответ Кузьмич.
- Твою мать, да как ты это делаешь?! - воскликнул Пашка, который уже устал чему-либо удивляться.
- А вот, мы сейчас одну штучку забацаем, и тебе тоже станет кое-что доступно! - загадочно проговорил Кузьмич, извлекая нечто из кармана потрепанных штанов.
 
В его руках блеснула крохотная, размером в четверть швейной иголки, тонюсенькая, заостренная с одного конца штуковина.
- Нанотехнологии, мать их… - произнес Кузьмич что-то на тарабарском.
- Какие технологии? - переспросил Пашка, вспомнив о том, что он - инженер.
- Да не парься! - хмыкнул Кузьмич и ловко загнал Пашке  микрожелезяку  в мочку  правого уха.
Парень  почувствовал легкий укол, дернулся и вопросительно посмотрел на Кузьмича.
- Это для связи, - коротко пояснил Кузьмич, – обо всём догадаешься позже.
Павел кивнул. Он уже понял, что задавать здесь лишние вопросы - дело малоперспективное.
- Значит так… - начал старик короткий инструктаж. – Что-либо произносить вслух совсем необязательно. Это работает в обе стороны и на любом расстоянии.
Только сейчас Пашка обратил внимание на то, что Кузьмич произнес эту тираду, совершенно не открывая рта!
- Как? – возник невольный вопрос в его инженерской голове.
- Раком! - тут же возник дурашливый и скрипучий старческий голос ему в ответ.
- Что дальше? - подумал «бизнесмен».
- А дальше, Пашка, - прозвучал ответ, - расслабься и получай удовольствие.
Кузьмич захихикал, напустив на себя вид дворового полудурка.
- Кузьмич, хорош уже  придуриваться! - хотел сказать Пашка, но не успел.
- Значит, слушай, бизнесмен! - продолжил старик уже нормальным голосом. - Ходи, смотри, разговаривай и решай - нравится там тебе или нет.
- Где - «там»? - хотел спросить Павел, но комната вдруг закружилась перед его глазами, разноцветные  огоньки пустились в бешеный пляс, откуда-то возникла тихая, расслабляющая музыка, и он совершенно отчетливо увидел стоящих вдали, давно погибших в авиакатастрофе, родителей, которые с тревогой наблюдали за ним, но не спешили приближаться.
Пашка дёрнулся было им навстречу, но мама отрицательно покачала головой, предупредительно выставив перед собой ладонь. Отец ограничился тем, что просто показал ему кулак издалека, но,
 сразу же ободряюще улыбнулся.
Его веки налились свинцом, и он провалился в глубокий сон.
 
Павел очнулся на центральной  площади  своего родного города. Люди заполнили её до предела. Окна окружающих домов были распахнуты настежь. В них тоже стояли, сидели на подоконниках или свисали, перегнувшись вниз, горожане самых разных возрастов.
На трибуне лысоватый человек с огромным родимым пятном на голове  произносил речь, используя много совершенно непонятных слов иностранного происхождения. Толпа, не понимавшая и половины из сказанного, тем не менее, восторженно приветствовала каждый абзац этой странной речи.
- Кто это? - спросил Пашка у ближней к нему, миловидной девушки.
Та, округлив свои и так огромные,  красивые глазищи, посмотрела на него, как на инопланетянина.
-  Это же Михаил Сергеевич к нам приехал! - воскликнула она негодующе. - Ты откуда такой взялся?
Пашка понял, что сморозил  глупость и поспешил удалиться от неё на почтительное расстояние.
Немного в сторонке он увидел группу  парней, знакомых ему по второй -  подпольной жизни. Они оживленно жестикулировали,  негромко, но возбужденно разговаривая  между собой. Павел прислушался.
Из обрывочных фраз ему стало понятно, что ожидаются большие послабления торгующим и перепродающим.
С трибуны, тем временем, неслись новые слова и термины: перестройка, гласность, кооперация, предприниматели и даже ( о, ужас!) - слово «бизнес»!
Глаза всех, окружавших его в тот момент людей, светились неподдельной радостью от того, что старая, скудная и убогая (по их нынешнему пониманию) жизнь, наконец-то, закончилась и скоро все они заживут по-настоящему! Так заживут, как им охотно показывают в красочных фильмах, огромным потоком, хлынувших на экраны и в мозги.
 Павел невольно заразился общим настроением. Внезапно в его голове возник, немного подзабытый из-за обилия новых впечатлений, скрипучий голос.
- Ну что, Пашка, нравится тебе перестройка?
- Здесь классно, Кузьмич! - подумал Павел. -  Новые времена, новая жизнь!
- Ну-ну…- ехидно проскрипел старик. - Ладно, хватит с тебя впечатлений на первый раз!
- Подожди, Кузьмич! – попросил Пашка, уже поняв то, что его путешествие во времени ( а он в этом уже не сомневался) подходит к концу. - Я ещё не до конца всё здесь увидел!
- Успеешь! - как всегда  лаконично, отозвался Кузьмич, и Пашка, в течение  каких-то секунд, вновь оказался в знакомом уже кабинете, сидящим в том же глубоком, кожаном кресле.
Напротив него сидел немного уставший, но бодрый старик и внимательно смотрел ему прямо в глаза.
- Как себя чувствуешь? - спросил Кузьмич.
- Отлично! -  жизнерадостно ответил Пашка. - Какие интересные времена ждут нас впереди, Кузьмич!
- Да уж… -  «по-воробьянински» , голосом Великого Папанова, протянул старик. -  «Интересные»  - это точно!
 Кузьмич затрясся в беззвучном смехе.
- Ты чего, Кузьмич? - недоуменно спросил его Павел. - Ну, ведь нужны перемены! Разве не правда?
- Правда, Пашка! - хмыкнул дед.- Конечно, правда! Особенно тебе они нужны!
- Кузьмич, а можно будет ещё попасть туда? - несмело спросил путешественник во времени.
- Можно, Пашка! - ответил ему старик. -  Приходи после полуночи - продолжим, если хочешь.
- Конечно, хочу!- радостно воскликнул Павел. - Пойду, немного отдохну и вернусь!
- Давай - хмыкнул Кузьмич.- Только мою вещицу из уха вытащи. И я посплю немного.
Продолжение следует.