Праздник длился две недели - ч. 1-5

                Да при этакой закуске

Новогодний праздник длинный: и старинный, и былинный, и традициями полн -
и в застольи, и сам стол: там селёдочка «под шубой», холодец, да хрен — всё любо;
а огурчики с томатом! - «оливье», ещё салаты; сам бы ел да наслаждался,
смены блюд бы дожидался...
Да при этакой закуске как не пить всем миром русским! - что ни праздник — то и пир:
вот такой наш русский мир! В мире знают не по слухам: русский мир силён и духом -
базам НАТО всем вокруг не сломить наш русский дух; все уловки их раскусим,
мы чуть выпьем и закусим и пойдём «шерстить» их НАТО, как? - не только нашим матом,
есть калибры покрупней, понадёжней, подлинней!
Вот пишу, смотрю на закусь — шепчет кто-то: - Выпей накось. - Ну да ладно, вашу мать,
что два раза повторять; может, только на два пальца? - Будут люди все смеяться. -
Ну, давай на пальца три. - Буль-буль-буль — вот так, смотри. - Нет, ну это, точно мало. -
Ну давай считать с начала. - Вот, как раз; подзакушу - и ещё что напишу.
Да, конечно, каждый год в жизни новый поворот: то направо, то налево;
в общем, каждый может смело много что и нам прочесть, что на поворотах есть.
Раз в году, как на кино, ходит кто-то в баню, но, большинство-то не хотят -
фильм Рязанова глядят; в лучшем случае с дивана встанут и дойдут до ванной,
помечтают пять минут, а потом рукой махнут, мол, не время тут купаться;
лучше вот пивком заняться.
Время нас и расслабляет, и идеи нам даёт, вразумляет нас и манит, поднимает и ведёт.
Мысль мелькнула сразу ярко — обожгла, аж стало жарко: вот бы в баньку, хоть раз год,
а когда? - на Новый Год. Новогодний праздник длинный — до средины января,
ну, чуть меньше половины, да, два дня прибавил я. Ну, да ладно, что нам спорить? -
вот попариться б в парной; паром баньку не испортить да с красавицей какой!
В январе мороз крепчает — так прогноз нам обещает; прочитаешь — кровь аж стынет,
но сия нас чаша минет, ударения блюди, в этом месте не чуди.
В общем так, сказал — и сделал: в чистоте должно быть тело!

                Пар трубою из парилки

Ёлки-палки, тёмный лес, Новый Год — пора чудес. А уж, как на Новый Год
лихо действует народ! - и творит, и вытворяет, в прорубь с головой ныряет,
да по снегу босиком, да ещё и голяком. Сколько ж в них сейчас огня:
из парной — да в полымя!
Раскрасневшаяся дама с неприкрытыми местами так бежит к реке и ржёт -
словно лошадь ласки ждёт. Пар трубою из парилки словно аромат горилки -
слышно аж издалека; ну, плесни — их нет пока, да побольше для согрева;
ах, едрит твою налево, так печёт, аж не могу — голяком к ним побегу.
Начал таять лёд на речке — в центре проруби, как в печке; слышно только: - Ай! да Ой! -
из парилки пар трубой. Но на теле, без горилки, появились где-то льдинки,
и висят уже сосульки там, где, собственно, в писульке невозможно описать,
это нужно всё спасать — что тут делать? - ты не знаешь; чуть дотронешься — сломаешь.
Значит, нужно влить горилки: руки в ноги — и к парилке.
И из проруби — как черти, пачкой эскимо в конверте вместе скачут дружно в ряд -
льдинки серебром горят. А в парной, поддавши жару и горилки выпив чару,
ощутив кроветворенье, продолжается творенье — пиво-раки-шашлычки,
что ещё? — протру очки: да, хоть пар костей не ломит, сквозь стекло свет не проводит;
что там дальше — не понять; наблюденье можно снять.
Эх, промчаться бы на тройке с бубенцами, как на койке, - на снегу-то не трясёт.
Вот уж тройка в даль несёт — через миг у новой бани останавливает сани;
кони ржут и просят сена, ну а тут немая сцена: сена нет, а только — вот,
ручка эта да блокнот. На худой конец, хоть это; выходи из кабинета;
сани — это не кровать, хватит, ржут, тебе лежать!
Тут же вышел, рядом баня, приоткрыта в бане ставня, на столе свеча горит,
женский голос говорит...

                Три сестрицы как-то в бане

Всю историю, но кратко, расскажу вам по порядку: три сестрицы как-то в бане
шутки ради, не по пьяни, стали думать и гадать, что же в праздники им ждать?
Первой молвила постарше, что в любви уже со стажем, но сейчас, увы, одна -
перспектива не видна, но желания и грёзы душу полнят, как и слёзы,
чередуя день и ночь, что для сердца, а что прочь. Говорят же ведь не зря:
мастерство пропить нельзя. В общем, так она сказала:- Много в жизни повидала,
но мне хочется, сестрицы, хоть в кого-нибудь влюбиться. Тот, кто первым стукнет в дверь, -
мужем станет мне теперь! -
А другие две — близняшки, две сестрёнки-симпатяшки ей сказали: - НА фиг-нА фиг,
нам другой в том нужен график. Как уж замуж невтерпёж — тут тебя поймёт и ёж! -
И ещё они сказали: - Так мы сами загадали, но теперь уже второй
будет в праздник наш герой. Нам бы хоть чуть-чуть гульнуть, ну, как в краски кисть макнуть,
и чтоб кистью этой мачо силуэт наш обозначил: где-то кисточкой провёл,
где-то что-то бы обвёл, чуть подправив где-то что-то, ну, как фотошоп на фото,
хоть нам нечего скрывать, как сказала б наша мать. -
Вот такие две близняшки — говорят, как по бумажке: в один голос все слова,
две фигуры — как одна; полумрак, конечно, в бане; в сенях, сидя на диване,
волос падает с плеча, на столе горит свеча. Тени — как бы шевелятся;
им вот хочется смеяться, но таинственность момента не даёт им аргумента,
и они чего-то ждут; чу, им кажется, идут... Чтоб понять, чего им ждать,
кадры нужно отмотать до начала разговора и продолжить без повтора.

                Лекарь Ванька был отменный

В этой бане есть чердак — в нём бывал Иван-дурак; на чердак всё шло тепло
и, бывало, так везло — то просили кран чинить, то массажем полечить.
Лекарь Ванька был отменный — и красив, и здоровенный: так лапищами натрёт -
девка сразу заорёт, может, с радости какой всё визжит то ай, то ой!
И другая сразу просит: - Ванька, хватит там елозить, мне потри-ка там и тут;
в общем, все Ивана ждут в этой бане вечерком, называя дурачком.
Ну, так думали все раньше, ну а вот, что было дальше. Но ему то не в укор -
весь он слышал разговор, размышляя о девицах: погулять или жениться? -
не вопрос тут: быть — не быть? - а вопрос: когда входить?
Но ведь он один-то в бане; вдруг услышал — едут сани, значит, может повезти -
первым ли, вторым идти? Эх, чтоб тут не рисковать, да пошёл я, вашу мать -
будь, что будет, чем рискую? - если что, сам атакую: мол, давайте свет чинить,
или где кого лечить? Ванька — к ним, и в дверь тук-тук, тут и я иду на стук;
постучал я в дверь три раза — Ванька тут напрягся сразу, мол, ведь может обогнать,
но придётся всё же ждать: нет ни шороха, ни звука, и войти нельзя без стука -
может, там все в неглиже или кто вошёл уже.
Но, скорей всего там шок, слышен, кажется, смешок; эй, кто есть там, открывайте -
мы стучим, а вы решайте: кто из нас второй, кто первый, не у всех стальные нервы -
сколько нам за дверью ждать? - нервы можно так порвать. Раз, два, три — до трёх считаем,
двери сами открываем. Тут уж некуда деваться — двери стали открываться,
свечи дЕвицы задули, может быть они уснули?
В тот же миг они вскочили и гирлянды все включили, стала ёлочка мигать,
кто-то стал бы убегать, - Ванька, как скала, стоит — величаво говорит:-
В общем так, вопрос решённый — взять хочу тебя я в жёны. Если ты согласье дашь -
праздник этот будет наш. Я дурачиться не буду — будем вместе ждать мы чудо,
ну и сами не плошать — и детей с тобой рожать. -

Если замуж невтерпёж, то согласие даёшь. И чего уж тут трепаться? -
в этом ей пришлось признаться, а тем более, что Ваня был всегда прекрасным в бане.
Всё «горит» в его руках; и она сказала:- Ах!
Две красавицы-близняшки мне налили чарку бражки, церемониться не стали -
обе и поцеловали. Тут бы занавес закрыть, но, что было, уж не скрыть:
был я с ними, бражку пил и ещё потом чудил; праздник длился до утра;
ну, заканчивать пора!

                Деньги — это не только бумажки

Утром нужно домой возвращаться — утро вечера всё ж мудреней;
праздник должен ещё продолжаться — нету праздника в мире длинней.
С кем-то что-то уже приключилось, где-то кто-то, напившись, храпит;
смотрит время на то, что случилось — видит всё, только не говорит:
кружит быстро секундная стрелка, а минутная лишь по чуть-чуть;
циферблат на часах, как тарелка, и шесть раз по ней ложкою бьют.
Рассвело, уже скрипнули сани, ржут и кони тихонечко мне,
не прощаясь, я вышел из бани, улыбались сестрицы во сне...
Время действиям ищет причины и ошибкам подсчёты ведёт,
как зарубки, нам ставит морщины, отмечая свой круговорот.
Как мы знаем, потехе есть время, бог даёт тем, кто рано встаёт,
ну а мы ведь все времени семя, и пространство внутри нас живёт -
мы готовы все так разгуляться, как Вселенной, - не будет конца,
только с временем будем считаться и с морщинами всеми лица.
Но душа-то не ищет покоя, раздвигая границы свои,
время — деньги, конечно, не скрою, нет границы лишь только в любви.
Деньги — это не только бумажки, хоть, как время, и любят ведь счёт,
но возможность даёт пить и бражку, и на тройке кататься даёт.
Новогодние праздники длятся, чтоб и выпить, потом протрезветь;
ёлки-палки, пора собираться, чтоб на ёлку из баньки успеть.
Кони ржут уже весело, значит, быстро сани доставят домой;
возвращаться — бывает, к удаче; только время лишь знает к какой.

                Мозг живёт, если думает и ждёт

В этой были нет секрета — кони ржут в мечтах поэта; и всё дальше каждый миг
он в мечтаниях своих. На диване он лежит; подниматься не спешит;
задремал на пять минут — ложки звонко девять бьют; стрелки бегают по кругу,
где же милая подруга — вдохновение моё? - ёлки-палки, ё-моё:
есть же средство для подруг — сеалекс  а что? - а вдруг? -
а тем более сегодня, в этот праздник новогодний -
две недели что идёт; вот и Старый Новый Год!
Мысль внезапно прекратилась — дверь тихонько отворилась, голос звонкий:- Вот и я!
Милый, обними меня! И бегу уже вприпрыжку, может, кажется вам: слишком,
но, поймите вы уже: вдохновение ж душе! - только голос лишь услышал,
ну а если будет ближе? - а в объятьях? — вот рефлекс! - ну, зачем тут сеалекс?! -
а тем более пора — праздник будет до утра!

Вот она – моя милашка, та красавица-близняшка, ну, с которой бражку пил
и потом  ещё чудил много раз не только в бане – на природе, в море, в ванне
и так далее везде, под звездой и на звезде, и во время звездопада!
Перебарщивать не надо.  Ну, чуть-чуть переборщил, кто-то ж «за язык тащил».
Кто?- да кто? – не пил ни грамма, может, это всё реклама – телевизор-то включён,
мозг считает что почём, а ему вставляет палки. Кто?- да кто? – тут нет гадалки,
вот канал переключу и мозги перекручу.  Новогодний праздник длинный,
пил-не пил? – вопрос-то дивный, но, ведь, сколько можно ждать под часами и лежать?
Нет, не спал, а думал много,  у меня-то с этим строго. Ты же знаешь: мозг живёт,
 если думает и ждёт.  Только-только ты зашла, и меня уже «зажгла».  От тебя, в том нет секрета,
я уже, как сигарета; правда, дыма нет пока не возьмёт её рука.
Чуть вдохнёшь дымок чудесный – аромат любви прелестный
сразу зА душу берёт: здравствуй, ёлка – Новый Год!
Нет, не Новый Год, а Старый, ну а ты-то мне – подарок,
от него балдеть пора – праздник будет до утра!

А, пока, вот, для начала, коньячок хлебнём сначала,
поцелуем припечём и покажем, что почём.
Ну и, как бы между прочим, расскажу я ближе к ночи
то, о чём пришлось мечтать и надеяться, и ждать.
Новогодний праздник длинный и старинный, и былинный,
но, всему есть свой конец, а кто слушал – молодец!