Тринадцатая весна

Сегодня, 11 апреля, она почувствовала весну. Наконец-то! Сильно припозднившаяся весна выгнала зиму ещё неделю назад. Но эта неделя для Ленки была унылой, депрессивной, продолжавшей давшуюся тяжело, а когда-то любимую, зиму.
Вчера день не сложился с раннего утра. Проснувшись ни свет ни заря, посмотрела время по своему «Андрюше» (так Ленка называла телефон на базе операционной системы Android), не было ещё и половины пятого. А не спала ведь уже давно. Значит, проснулась около трёх. Кошмар! Утренняя бессонница для Ленки-жаворонка – нормальное явление. «Нет! – упрямо решила она. – Буду настойчиво вылёживаться до шести, пока будильник в телефоне не заорёт!». Ворочалась долго и мучительно. Глядя в окно, Ленка удивлялась, как светло в это раннее время, а ведь вчера было не так, видимо из-за туч, а сегодня солнечно. Но она стоически не встала раньше срока, который сама себе определила. Точнее, встала раньше лишь на две минуты. В квартире было всего два экземпляра часов – её наручные и в мобильнике. Посмотрела для самоконтроля на свои маленькие часики… и пришла в ужас!!! Там было без двух минут восемь! «Вот тебе и «Андрей»!» – чуть не зарыдала Ленка, ведь рабочий день у неё начинается через полчаса. Естественно, она не успеет вовремя на работу, ведь добираться ей больше часа (учитывая все отягощающие обстоятельства: дальнее расстояние, до безумия убитые дороги, а как следствие – беспросветные пробки, переполненный транспорт, уникально-редкий маршрут). Денег нет – только что очень неразумно и расточительно, что является характерной Ленкиной чертой, потратила всё, купив беговую дорожку. Именно эта вещь ей была жизненно необходима с недавних пор, когда доступ к свободной утренней пробежке был перекрыт. Оставшиеся пятьсот рублей нужно растянуть на две недели, а потом будет копеечный аванс (брать деньги у родственников она упрямо не станет). Но альтернатива невелика. Придётся почти половину этих крох потратить на такси. Опаздывать для Ленки, человека с гипертрофированным чувством ответственности и долга, болезненно. Вызвала такси. Как-то неожиданно и странно получилось: служба отреа-гировала стремительно. Через пять минут её ждала машина. «Опоздашка» на ходу натягивала колготки, платье, ботфорты и пальто. Загрузилась в авто. Опять пробки. Зато слепящее солнце. Ленка брюзжала всю дорогу: не выспалась (и самое обидное, что не проспала!), не выполнила утренней пробежки или зарядки (единственный жизненный стимул), не приняла душ (единственная жизненная радость, кроме шоколадки), ненакрашенная и некрасивая, голодная, унылая, да ещё, видимо, снова с низким давлением… Опоздала не на много, обошлось без проблем. Но психологически для неё день был безнадёжно испорчен.
Разбитое, подавленное состояние текущего сезона в минувшее утро достигло своего апогея. С трудом отмучила рабочий день на ненавистной низкооплачиваемой должности в отворачивающем учреждении в отвратительном провинциальном городишке.
Поэтому сегодня Ленка, снова проснувшись задолго до сигнала бу-дильника, подстраховалась: единственные контрольные часики положила рядом с собой. Пятнадцать минут бега «на десяточке», ритуальный, смывающий суточную копоть с сердца утренний душ, заблаговременный выход из дому – и жизнь не так уж свирепа.
Пришлось погрузиться в гадкого «рогатого змея» (троллейбус, в смысле). Этот «убогий инвалид-рогоносец» тянуться будет долго, кланяясь всем светофорам и дольше всех стоя в пробках, но зато Ленке обеспечено сидячее место (попробуй простой больше часа в немыслимой, неприличной позе с вечно до отказа набитой сумкой, да ещё и с пакетом!). Теперь можно заткнуть ушки каким-нибудь низкопробным радио, главное – чтобы слушать подобие музыки, а не фальшивые ноты пошлого, противного бытия.
Восход солнца. Ой! Как Ленка его любит! Она любит утро и восход. Закат тоже порой привлекает её предвзятое внимание, хотя она терпеть не может вечер, когда обостряется усталость (в том числе и от жизни) и новой волной напирает депрессия.
Она чувствует, как в зрачках зеркально отражается насыщенный свет, от этого её радужки становятся большими, голубыми, живыми, даже какими-то освежающе влажными (сама рассмотрела это как-то в зеркале). Наконец-то Ленка увидела в грязное окно троллейбуса весну! Ту красивую, юную, школьную, которую она так когда-то любила! В открывающиеся на остановках двери в душное общественное «чудовище-передвижника» врывался волнующий запах весны! Ленка спонтанно, как это с ней вечно приключалось, ощутила прилив робкого забытого счастья, но своего весеннего счастья, испытать которое снова она уже и не чаяла, накрепко уверившись, что судьбоносный путь её зашёл в тупик, чаша мирского существования пуста, а жизнь близится к логичному (или нелогичному) завершению.
Неожиданно в наушниках заиграла песенка о том, как девушка лю-бит петь в караоке. Бездарная халтура одного из современных проходимцев, совершенно далёкая от самого тонюсенького намёка на творчество, но она веселит Ленку, которая, честно признаться, тоже любит петь. Нет возможности подпеть вслух, хотя бы сделает это мысленно. Она видит, как сгрудились машины: грязные и чистые, новые и старые, стильные и безнадежно устаревшие. В них, естественно, люди. Ленке вдруг стало снова интересно их разглядывать. Вот напыщенная прокуренная «красотка» на кроссовере «Toyota», подрезающая всех, безобразно нарушающая правила (из-за недостатка навыков вождения), потому что ей, продвинутой бизнесвумен на «крутой тачке», всё позволено. Иными словами, «мартышка за рулём», как завистливо, ревностно выражается отец, глядя на хорошую машину, и тем более на женщину-водителя. А вот обрюзгжий стареющий мачо со свисающим на коленки пивным брюшком и окурком в левой руке с характерной мимикой «крутого мэна» на побитой «машине-унитазе» (по выражению одного Ленкиного приятеля), что-то снисходительно объясняющий своему пассажиру. Эта видимая самоуверенность – порождение тщательно скрываемой никчёмности прожигаемой жизни, тупости, лени и бездарности провинциального мужлана. Ленка перевела взгляд на движущуюся с ней синхронно по кольцу «Ладу Granta» и беззвучно расхохоталась. На переднем сиденье рядом с водителем сидит занимательный персонаж с тёмно-кудрявой пышной шевелюрой в позе мыслителя, подперев правой рукой подбородок так, что он почти касается кончика греческого носа, уставившийся в одну точку перед собой. На лице накрепко пропечатан контраст: как хорошо было вчера и как гадко сегодня! Неподдельно кислая мина (будто его битый час кормят самыми ядерными лимонами), глаза в подглазных кармашках-мешочках, из которых еле выглядывает мутно-стеклянный взор… А напротив перед пешеходным переходом стоит странное существо. Похожее на бегемота. А нет! Это зевающий парнишка. Минут пять он ожидает зелёного света, столько и даже чуть больше он не смыкает настолько расставленные, как капкан, челюсти, что вот-вот изо рта выглянет желудок…
И много-много других характерных персонажей встретилось Ленке по пути. Всё как всегда.
Ехать ещё долго. В какой-то явственной полудрёме с открытыми глазами Ленка увидела свою первую не детскую – юношескую – весну, как отдельные слайды из неудавшейся, конченой, как она сама подытоживала в свои 27, жизни.
В пятнадцать лет она ещё играла в куклы. Но пришедшая весна об-рушилась на неё бунтующим потоком. Это была первая весна наступившего тысячелетия. Её подружке, тоже Ленке, понравился мальчик. Да вообще всеми юношескими авантюрами на почве амурных дел Ленка была всецело обязана своей неизменной в то время подруге. Началась секретная операция «Как познакомиться с особью мужеского пола?». Пройдя сложный стратегический этап, девчонки познакомились-таки со своей «целью» и его другом. Тот, который изначально нравился Ленкиной подружке, по прозвищу Лёлик, стал проявлять знаки внимания Ленке, которой сначала это было дико – куда приятнее общаться с куклами! А подружка призналась, что ей уже больше нравится его друг – так называемый Болик. Кто – кому, разобрались. Полная неосведомлённость в вопросах коммуникации с мужчинами Ленку вечно ставила в неловкое положение. Несколько раз Ленка умудрилась побывать в неоднозначной ситуации, когда Лёлик подавал свои прямые намёки, что она ему нравится, а Ленка упорно этого по своей преувеличенной наивности не замечала, а когда замечала, то добросовестно старалась переубедить себя в обратном.
Секретничая вечерами по телефону, подружки предавались сов-местным мечтам. Однажды две Ленки ближе к ночи «висели» на телефон-ной связи, обсуждая недавнюю многозначительную случайную встречу. И Ленкина всезнающая подружка заявила, что скорее всего Лёлик захочет с Ленкой встречаться, а танцевать на дискотеке они будут точно.
Пришла суббота, подружки пошли «на танцы», как выражались люди старшего поколения. «Медляк»… Лёлик подошел к Ленке и не пригласил, а загрёб её, не сразу понявшую, что происходит, в танцевальные объятия. Как сложно, оказывается, танцевать! Ленка чувствовала себя коровушкой в балете, искренне полагая, что она, и только она, совершенно не умеет двигаться под музыку в паре. Ей даже в голову не пришло, что мальчик напротив точно так же не умеет танцевать. Подобный опыт до этого был у неё всего один раз – с одноклассником на Зимнем балу в школе пару месяцев назад. Тогда она от души хохотала, когда Серёга, пригласив её на танец, наклонился над ней так, что ей пришлось выгнуться в пояснице, и, как пригвождённый к полу, стал интенсивно размахивать своей и её скреплёнными руками, будто они соревновались в гребле. Утомленная неудобным положением в пространстве, девчонка не выдержала и спросила, почему они стоят на одном месте. Её лучший друг произнес гениально простую фразу: «А я по-другому не умею!». Но живот от смеха Ленка надорвала потом, когда очевидцы (другие их одноклассники) рассказали, как Серёжка, предварительно понюхав пробку от пивной бутылки, изображая пьяного и крутого, так же, как и «медляк» с Ленкой, танцевал неподражаемо модный «брейк-данс». А был он тогда долговязым, предательски неуклюжим подростком. Да ещё в легендарном в то время малиновом пиджаке, его неописуемой гордости.
Резко началась быстрая музыка. Лёлик близко наклонился к её лицу, до безобразия непроницательная Ленка не поняла его порыва, по-детски испуганно опрометью отклонилась назад. У Лёлика получилось не поцело-вать её, а чмокнуть в кончик носа. Когда он отошёл, она осознала, как нелепо и глупо себя вела. Потом представила, как её будет ругать подружка. И от этого стыд заполнил её целиком.
А потом Лёлик стал иногда звонить. На домашний. Телефон стоял на кухне. Так получалось, что всегда был кто-то рядом: то папа ужинал, то Мама крутилась неподалёку (а точнее – она всегда случайно оказывалась поблизости). Естественно, стеснительная Ленка была подчёркнуто холодна и неприступна по телефону, а мальчик на том конце провода не мог понять истинной мотивации такого непробиваемого невнимания. Решил, что не хочет «бегать» за девчонкой, которой он, продвинутый молодой «чемодан», не нужен. И отступил.
Ленка много думала, а потом ещё много-много думала и внушила себе, что этого мальчика она любит. Несколько раз пыталась сама выйти с ним на связь, но это получалось неуклюже и грубо, и не было похоже на заинтересованность. Или мешал злой случай.
Недосягаемость объекта спровоцировала воссоздание образа совсем другого человека. Ведь Лёлика-то Ленка толком не знала. Эта придуманная ею самой влюблённость приобрела окраску обречённости и тоски. Это был её первый неудачный осознанный опыт.
Она стала писать стихи. Ещё в детстве Ленка иногда для развлечения пыталась рифмовать, а сейчас она ощущала тактильно-когнитивную причастность к «высокой поэзии о любви», хотя её нынешние тексты не слишком отличались структурно, формально и содержательно от тех детских, глупых и наивных.
А как звали этого мальчика по прозвищу Лёлик, Ленка долго не могла вспомнить. А потом спонтанно в памяти отобразилось: «Вроде, Вова».
Весна плавно перетекла в лето. Лёлика Ленка видела очень редко из-за географической удалённости сред обитания, да и в силу злорадных обстоятельств. Стали проявляться переходный возраст и тяготение к противоположному полу. А хорошее воспитание, не позволяющее беспре-пятственным знакомствам с новыми людьми, и в частности с мальчиками, создавали Ленке самые благоприятные условия для социально-коммуникативной изоляции. Общение у неё получалось только с безмозглым человеческим «хламом», понятия не имеющим об элементарных мыслительных процессах, не задумывающимся о том, что перед ним «тонкая душевная организация», при межличностном контакте с которой вообще подобает взаимно страшно стесняться. Как Ленкино субъективное следствие: укрепление в мысли тленности и бессмысленности своего бытия… Так, однажды спасаясь бегством от подобного хамства, она подсела к мальчишке, по виду намного младше её самой, совсем ребёнку, как ей показалось, и честно призналась, что ей необходима защита от экзистенциального паразита. Юный «мужчина», по имени Михаил с гордой фамилией Борщов, которая его дико смущала, был внешне молод, но внутренне «зрел». Его местные дружки, блаженно скалясь, «дружелюбно» кликали его Супчиком, с наслаждением наблюдая тихий бессильный гнев владельца прозвища, скованного узами стыда и негодования. На два года младше Ленки, будучи уроженцем Северной столицы Российской Федерации, приехав на летние каникулы к дедушке с бабушкой, Михаил стал по-подростковому взросло ухаживать за Ленкой, которая в силу своей убивающей непонятливости видела в нём лишь маленького друга. Он упоительно рассказывал ей о том, какой он креативный и продвинутый, что непередаваемо приятно целоваться с человеком, у которого пирсинг в языке, а знает он это не понаслышке… И ещё много о чём, а девчонка всё равно смотрела на него, как на ребёнка, и сама оставалась такой же. Кстати, бесценный опыт поцелуя с «колотым языком» она-таки неожиданно для себя умудрилась приобрести лет через десять, и была разочарована – ничего сногсшибательного.
Мысли в Ленкиной голове, всё дальше уносившие из этого «гремящего городского чудища на колёсах», резко оборвались. Её остановка. Пора выходить. Она полной грудью, с каким-то кармическим исступлением вдохнула весенний воздух, наполненный запахом головокружительной, молодой, зелёной свежести, почему-то лёгкими нотками ароматного гречишного меда и… бесконечной юности. Как Андрей Болконский в свой 31 год в умопомрачительном романе Л.Н. Толстого, сейчас Ленка остро осознала, что жизнь не кончена в её 27…
***
Она решила, что обязательно напишет об этой утренней грёзе тринадцатой весны текущего миллениума.
Так Ленка и сделала. Вот только беговую дорожку в шесть утра ей пришлось заменить жалким подобием утренней йоги. Потому что через месяц после этой бесценной покупки, её чуть не убил разъярённый сосед снизу, безусловно, видящий в ней ярую злоумышленницу. Ему-то в голову не пришло, что у Ленки просто не работает звонок, а за двумя дверями, наушниками в ушах (потому что музыку по утрам ей уже запретили включать) и от шума своего живительного прибора она не слышала его старательного долбёжа в дверь с жаждой кровавого возмездия.
Апрель 2013 г.