Люди дождя

Мне кажется, дожди шли все время. За тысячи лет до моего рождения, земля уже захлебывалась пресной водой. Она исходила пузырями, как тонущий человек, теряя собственное дыхание. Потом были штормы, цунами, шквальные ветра, оглушительные громы и слепящая перестрелка молний. Люди рассказывали, что так протестовала природа. А сейчас она привыкла или смирилась. Дожди шли все время. Почти бесшумно. Хотя, скорее всего мы просто привыкли к их звуку. Вечной толи дрожи, толи дроби, которыми наши души целиком заполнены. Тусклое серебро дождя полосовало планету. Сколько себя помню, дождевые нити не прервались ни разу. Дожди обрели твердость. Они стали каменными. Странным образом, это питало надеждой многие умы и сердца. Люди мечтали взломать небо и увидеть как в Землю ударит луч долгожданного Солнца. «Солнце…солнце…», постоянно повторяли люди, как в сомнамбуле. Дожди шли все время.
Некоторые сходили с ума. Эти чудаки выскакивали под проливной дождь и пытались дергать за нити. Они постепенно вязли в расхлябанной почве и бесполезно хватаясь за воду, громко толи рыдали, толи смеялись, как это делают только сумасшедшие. За трупами никто не выходил. Из окон мы наблюдали, как день за днем мертвые тела, точно брошенные тряпичные куклы, проглатывает заболоченная земля - большая угрюмая могила. Это выглядело как неизвестно кем заведенный ритуал жертвоприношения. В какой-то степени все мы были жертвами дождя или нам просто легче было думать именно так, чтобы ничего не делать. Дожди шли все время и неудивительно, что у отдельных людей ехала крыша. Таких не жалели и не ругали, «еще у одного сдали нервы», констатировали старики и начинали вспоминать Солнце. Все знали, что это иллюзия, но упрямо бредили спрятанным за небом белым шаром, точно заразились вирусом. Порой, кто-нибудь отправлял в адрес Бога мрачную шутку, что, мол, со словами: «Разбудите меня через вечность» боженька, позабыв, что собирался принять душ, выключил верхний свет и лег спать. Навсегда. «Бог спит», говорили люди, «и даже Ангелы не знают когда закончится вечность».
На земле только и разговоров было, что о Солнце и тепле, которое оно излучает, хотя все меньше оставалось тех, кто помнил, как чувствуется и то, и другое. Слова, несущие в себе светлую основу и теплый смысл, каждый произносил так, словно речь шла о чем-то божественном и недоступном, о чем можно только мечтать. Таким мечтам предавались и мы – я, мама, папа и брат, когда тихо-тихо лежали в темноте, каждый в своей комнате, и думали о Солнце. Старики описывали его как застывший взрыв света, на который невозможно смотреть, так он ярок и говорили, что давно-давно жили люди, чья кожа была так смугла и тепла, что походила на нежный бархат. И они все время улыбались. Нет, не как мы сейчас, грустно и не веря в собственную улыбку, а широко и открыто. «По-солнечному», повторяли старики и умолкали. Дожди шли все время.
С тех пор как на земле пошли дожди, мир погрузился в полумрак и тоску, потому что невозможно было снять с небес тяжелое серое покрывало. Вместе с небом, оно наглухо запечатало и наши души, которые все больше безмолвствовали и постепенно как покинутые поля разбухали и плесневели. Дожди шли все время. Они вымыли наши души до прозрачной пустоты, избавив нас как от плохих, так и от хороших ее качеств. Вода одарила людей ощущением непрекращающейся пресности и духовной полумглы. На Земле стало появляться все больше «грустных клонов», как называли людей этого типа. Они имели бледную, землистого оттенка кожу и серые, почти прозрачные глаза, с вечно отсутствующим взглядом. Это были люди с душой утопленника. Их генетическая память состояла из проливных дождей, однообразие коих отражала их внешность. Они жили семьями, но не чувствовали родственных связей или не предавали кровным узам большого значения, предпочитая скользить взглядами по лицам членов семьи как по зеркальной поверхности. Они выглядели как близнецы-зомби. Медленно двигались, мало говорили, и никто не видел на их лицах даже тени улыбки. Люди замкнулись в своем мирке. Каждый слепо шарил по илистому дну собственной души, которой точно эмбриону-уродцу не суждено родиться и зажить в полную силу. Дожди шли все время.
Могу поспорить, что все мы, просиживая у окон своих домов - дни, месяцы, годы напролет, видели одну и ту же картину. Дожди, грязно-коричневые степи и тяжелое небо. Мы жили в постоянном ощущении безысходного страха, что вот-вот душа мира вылетит из своего насквозь пронизанного дождями тела и оставить нас один на один со смертью. Погаснет даже этот рассеянный, мутный свет, равномерно разлитый в пространстве между землей и небом, и мы все умрем. В земле оставалось все меньше тепла. Никто так и не смог придумать вечного двигателя, чтобы можно было черпать энергию от самодостаточного источника, а не сосать теплые соки из ядра. От него в каждый дом тянулся провод. По нему поступала энергия, которой мы питались и за счет которой могли греть тела и жилища. Получается, что извне Земля была прошита самой природой, протыкающей ее дождями, а изнутри уже нами, с помощью проводов, которые дырявили ее сердце специальными механизмами превращения тепловой энергии в жизненную. Мы отнимали ее жизненную силу, чтобы дотянуть до собственной смерти. В этом было что-то ненормальное. Поговаривали, что скоро влага затопит ядро. Впрочем, так говорили и десять, и тридцать лет назад. Дожди шли все время. Никто не знал наверняка, когда нам всем придет конец, но что он обязательно настанет, говорил каждый. Люди верили в это, как в аксиому или предсказание, которое также верно, как то, что уже черт знает сколько на земле идут дожди.
Иногда мне кажется, что от избытка влаги воздух начинает медленно пульсировать так, что впору проверять расстояния между населенными пунктами с помощью эхолотов. Тогда по коже волнами пробегает озноб. Я кутаюсь в толстовку и сажусь у окна. Дожди всегда идут пронзительно холодные, словно несут в себе жидкий лед. Откуда в них столько холода? Я смотрю на отчаянно пасмурное небо и думаю, интересно, а небо умеет улыбаться? А Земля? А мы? Именно так, как говорят старики - «по-солнечному». Не знаю, но иногда я думаю, что мы, наверное, тоже привыкли. Или смирились. Дожди идут все время.