Masterplan, или бомба для Мика Джаггера

«Кого только ни найдешь в постели Дэвида Боуи!»
— Анджела Боуи


      — Майк[1], у ме­ня есть от­личная идея.
      О бо­же. Толь­ко не это. Ког­да он так го­ворит, это поч­ти всег­да кон­ча­ет­ся оче­ред­ным скан­да­лом.
      — Дэйв, ты уве­рен, что идея от­личная?..
      — Я же про­сил те­бя ты­сячу раз…
      — Да, да… из­ви­ни. Я пом­ню, что ты не­нави­дишь, ког­да те­бя так на­зыва­ют, — чёрт, я опять за­был. А ведь он мне все уши про­жуж­жал, что­бы я обращался к нему пол­ным именем. — Дэ­вид, ты уве­рен, что идея от­личная?
      — Ага, — он га­день­ко ух­мы­ля­ет­ся, и я по­нимаю, что влип по-круп­но­му. А зная Дэ­вида, от­вертеть­ся у ме­ня не по­лучит­ся.
      — И что же это за идея, ге­ний? — счи­таю сво­им дол­гом с са­мого на­чала дать ему по­нять, что я про­тив.
      — О, не вол­нуй­ся. Те­бе пон­ра­вит­ся, — иг­но­рируя мою ре­ак­цию, он меч­та­тель­но прик­ры­ва­ет гла­за и от­ки­дыва­ет­ся на спин­ку ди­вана.
      Вот так, зна­чит. Ес­ли Дэ­вид го­ворит «не вол­нуй­ся» и «те­бе пон­ра­вит­ся», зна­чит сог­ла­сив­шись на его но­вую аван­тю­ру, я бу­ду прок­ли­нать этот день всю ос­тавшу­юся жизнь. Это уж как пить дать.
      — Не то­ми, вык­ла­дывай.
      Ни­какой ре­ак­ции.
      — Дэ­вид?..
      — По­дож­ди ми­нут­ку. Я ду­маю, — он по-преж­не­му по­луле­жит, слег­ка хму­рясь с зак­ры­тыми гла­зами.
      — А ты…
      — Ми­нуту, Майк. Это не так дол­го, как те­бе ка­жет­ся.
      По­хоже, он и прав­да за­думал что-то серь­ёз­ное. Лад­но, при­дёт­ся по­дож­дать, по­ка мой пер­со­наль­ный мар­си­анин как сле­ду­ет об­ду­ма­ет свою но­вую идею-фикс. Вмес­то за­яв­ленной ми­нуты я ста­ратель­но изоб­ра­жаю мол­ча­ливо­го ка­мен­но­го ис­ту­кана в те­чение доб­рых пят­надца­ти. На­конец Дэ­вид раз­лепля­ет гла­за и ода­ря­ет ме­ня хищ­ной улыб­кой. Не пред­став­ляю, что в та­кие мо­мен­ты чувс­тву­ют его де­вуш­ки, но у ме­ня внут­ри всё пе­ревер­ну­лось и сжа­лось в ко­мок.
      — Майк, нам нуж­на бом­ба.
      — За­вязы­вал бы ты с нар­ко­тика­ми, а? — я не сов­сем по­нимаю, что имен­но он от ме­ня хо­чет, и пы­та­юсь от­шу­тить­ся.
      — Нет, серь­ёз­но. На­до под­ки­нуть га­зет­чи­кам но­вую шо­киру­ющую ис­то­рию, — Дэ­вид на­чина­ет рас­па­лять­ся, и мне это сов­сем не нра­вит­ся. Ка­жет­ся, я на­чинаю по­нимать, ку­да он кло­нит.
      — То есть, то­го ду­рац­ко­го приз­на­ния в собс­твен­ной го­лубиз­не те­бе уже ма­ло? Ты ре­шил и ме­ня в это де­ло втя­нуть?
      — Майк, ну что ты, как ре­бёнок ма­лый, чес­тное сло­во. Я же не пред­ла­гаю те­бе про­ник­нуть­ся неж­ны­ми чувс­тва­ми к во­лоса­тым муж­ским зад­ни­цам. Ты сно­ва не раз­ли­ча­ешь объ­ек­тивную и га­зет­ную ре­аль­нос­ти, — он смот­рит на ме­ня уми­лён­но-вож­де­ле­ющим взгля­дом, и те­перь я по­нимаю, по­чему тот па­рень из Melody Maker так лег­ко по­верил в его ут­ку[2]. «Пос­мотри мне в гла­за, в этом го­роде нет глаз чес­тнее, чем у ме­ня»[3].— Тем бо­лее, пуб­ли­ка уже при­вык­ла, что мы мно­го вре­мени про­водим вмес­те. Слиш­ком мно­го.
      — Эй, не смот­ри на ме­ня так! А то вдруг я нас­толь­ко во­оду­шев­люсь тво­ей но­вой иде­ей, что сра­зу же и прис­туплю к её ре­али­зации? — я сме­юсь, но где-то в моз­гу уже заж­глась крас­ная лам­почка с над­писью «тре­вога». Жаль, что мне при­дёт­ся её иг­но­риро­вать.
      — Я знал, что ты сог­ла­сишь­ся, Майк. По­верь, это под­ни­мет на­ши рей­тин­ги до не­бес. Сей­час лю­ди толь­ко та­ких но­вос­тей и ждут. О нас за­гово­рят по-но­вому.
      — Хо­рошо, бу­дем счи­тать, что я те­бе ве­рю. Что от ме­ня тре­бу­ет­ся?
      Вот ведь хит­рый чёрт, сно­ва он втя­нул ме­ня во что-то не­пот­ребное, как буд­то мне и без не­го проб­лем не хва­тало. Ох и по­жалею я по­том об этом… 


      Ве­черин­ка шла пол­ным хо­дом, и мы с Дэ­видом при­нима­ли в ней са­мое не­пос­редс­твен­ное учас­тие, как вмес­те, так и по от­дель­нос­ти. Всё, что от нас тре­бова­лось, — это про­дер­жать­ся хо­тя бы до се­реди­ны это­го праз­дни­ка жиз­ни, а за­тем по-ти­хому уда­лить­ся в его спаль­ню. Вро­де бы не так и слож­но.


      — Дэ­вид, ты уже встал? — Эн­джи за­ходит в спаль­ню без сту­ка, и её гла­зам от­кры­ва­ет­ся прелест­ная кар­ти­на: её муж сном мла­ден­ца спит в их кро­вати, а ря­дом с ним — его луч­ший друг. Она вздёр­ги­ва­ет бровь, но быс­тро при­ходит в се­бя и де­ла­ет вид, что всё в по­ряд­ке. — При­вет, Мик. Ко­фе бу­дешь?
      — При­вет, Эн­джи. Не от­ка­жусь, спа­сибо. И на Дэ­вида то­же сва­ри, лад­но? Сей­час раз­бу­жу его.
      — Хо­рошо, — она ухо­дит, и как толь­ко её ша­ги сти­ха­ют, я на­чинаю хо­хотать.
      Иде­аль­но, прос­то иде­аль­но. Дэйв всё-та­ки ге­ний. Из­вра­щён­ное соз­на­ние его жё­нуш­ки да­же мыс­ли не до­пус­тит, что мы тут прос­то спа­ли, ус­тавшие пос­ле ве­черин­ки. Ми­нут че­рез пять весь дом уже бу­дет му­солить эту ис­то­рию, на­пол­няя её всё но­выми и но­выми саль­ны­ми под­робнос­тя­ми, а че­рез час бом­ба по­падёт к ре­пор­тё­рам. Да, Дэйв, ты до­бил­ся сво­его, те­перь о нас и прав­да за­гово­рят по-но­вому. И я по­нятия не имею, что из это­го вый­дет.



[1] Дэвид Боуи всегда надывал Мика Джаггера «Майк» и никогда — «Мик».
[2] 22 января 1972 года в интервью для журнала Melody Maker Дэвид Боуи признался в своей нестандартной ориентации: «я гей и всегда им был, даже когда ещё был Дэвидом Джонсом» (ориг.: «I'm gay, and always have been, even when I was David Jones»). Позднее, в 1980 году, в интервью Rolling Stone он назвал своё старое признание «самой большой ошибкой, которую когда-либо совершил» (ориг.: «the biggest mistake I ever made»).
[3] Строчка из песни «Амстердам» группы Крематорий.