Слесарь и Гинеколог

                или история о том, как я познакомился со своей женой

      Встреча, а всё благодаря моему коллеге, произошла случайно: в тот день он не вышел на работу, и мне пришлось  обслуживать его участок. Вот тогда в узком переулке мы и столкнулись  — два добрых, школьных  приятеля. Стоим, молча разглядываем друг друга, лет пятнадцать не виделись — развела нас жизнь после армии в разные стороны. Сколько было исхожено  дорог, истоптано ботинок. И вот, по велению судьбы, перехлестнулись наши тропинки.
      — Оська!
      — Санька!
      Обнялись, как полагается; похлопали по крепким плечам, заглянули  в глаза. У обоих  рот до ушей от радости.
      — Сколько лет!
      — Сколько зим!
      Каждому хотелось узнать как можно больше о старом товарище; — интересно, как прошла его жизнь, сбылись ли юности мечты, о коих  грезили  под  звёздным покрывалом. Сразу возникло множество вопросов, на которые двумя словами и не ответишь, да и как тут, стоя на улице, мешая прохожим, можно нормально общаться.
      Оська сегодня отдыхал и направлялся  в это время к своей знакомой, но ради встречи готов был пожертвовать свиданием. Я же, забыл о работе, о том, что меня ждут, а когда вспомнил, было уже поздно. Денёк, — подумал я, — потерпят, не впервой.
      Уголок нашли подходящий для воспоминаний и мыслей философских,  без этого нам мужикам ну никак нельзя. Заказали всё, что полагается в данной ситуации, разместились с комфортом. Выпили. Закусили. Закурили.
      — Это ж надо, столько лет не виделись?  Ты институт-то кончил?  Мне помниться в медицинский метил, по стопам предков.
       Стал расспрашивать его и по ходу рассказал свою историю: о том, как я, имея высшее образование, по прихоти судьбы работаю слесарем - сантехником в нашем ЖЕКе. По молодости и житейской неопытности, волею молодой супруги возжелавшей ходить в «русских соболях», оказался на Севере, где окромя «рогов» ничего не приобрёл. В погоне за длинным рублём истоптал пол-Сибири на строительстве газонефтепроводов, и как в песне поётся — «молодая жена честь недолго берегла» — от чего и холостую который уж год. На женщин — ноль внимания!  Даже бояться их стал. Все они для меня на одно лицо. Все на мою бывшую жену похожи.
      — Ничего с собой поделать не могу. Ну, хоть убей!  Вроде мужик я здоровый, сам видишь. Никаких отклонений за собой не чувствую. Иной раз едешь в автобусе, а тебя так припрёт на красотку глядючи, с сидения встать не могу.  Лишние  остановки проезжаю, чтоб остыть. Потом возвращаться приходиться, опять на автобусе, по сторонам и не гляжу, боюсь. Ну, а ты то,— как?
      Товарищ  мой с юных лет слыл сердцеедом, от того я и не удивился узнав, что он гинеколог в поликлинике. Было бы куда более странно услыхать, что он стоматолог. Естественно, как и всякого мужика меня заинтересовала его профессия. Как не сторонись ты женщин, всё одно тебя к ним влечёт, хоть каким-то боком,  но хочется прижаться. А что тут странного? — естественный здоровый интерес!  Женщины — они такие,  всегда найдётся в них то, чем могут привлечь.   
      Стал я расспрашивать, любопытства ради, — старые друзья, тут всё без утайки. За интересным разговором не заметили, как и вторую откупорили, селёдочку заказали с лучком и зелёным горошком. Всё чин-чином.
      —У меня, — говорит,  — есть одна на примете. Райский цветок, хризантема в петлице, от звуков голоса, заново  цвести хочется. — Он провёл ладонью по своей лысой голове.
      — Одним словом — Персик! На свет посмотришь, косточку видишь, откусишь, во рту тает. — Разволновавшись, облизал селёдочные пальцы.
      — Пришла ко мне на приём неделю назад, так, на  проф-осмотр …  Что мы в женщине в первую очередь ценим?
      — Красоту! — ответил я, заглядывая товарищу в его зеркальную лысину.
      — А что надо для её красоты?
      — Природа, что ли?  — я пожал  плечами, не улавливая  хода его мысли.
      — Ну, природа само собой, —  улыбаясь во всю ширину своего загорелого лица, ответствовал Оська,— хотя эта самая природа может и обделить, такое не редко случается, но и не это столь важно!  —  Товарищ  загадочно подмигнул мне и проводил  хитрым взглядом прошедшую  официантку.
      — Женщина должна быть счастливой, только это красит её ещё более.  А полного счастья не бывает без здоровья!  И вот на страже их здоровья стоим мы  —  Врачи гинекологи!  И какая бы она не была — красивая  или не очень,  мы обязаны позаботиться о ней, сохранить на долгие годы  здоровье и красоту, и тем самым МЫ — тебя и других мужиков осчастливим. А там от вас зависит, что вы из неё сотворите — райскую птицу или мокрую курицу.  Что сотворите с тем вам и жить!
      — Что-то я тебя не пойму, мужики тут причём? — я сидел озадаченный с вилкой в руке.
      — Эээ, какой ты не догадливый. В здоровом теле — здоровый секс!  Понял. Репродуктивный орган работает  — дети будут!  Тут тебе и счастье и красота! Вот поэтому и работаю я на своём месте. Считаю, что  гинекология должна быть не какой-то сложностью для женщин, а приятной необходимостью, так как является гармонией  жизни и любви… . Это тебе не в горшках ковыряться. ЭЭЭ эээ э  …  Что-то меня понесло не в ту степь.  …  О чём это я?
      — Ну конечно,  легче ковыряться в том месте, которым на горшки садятся! — С обидой буркнул  я. — Начал хорошо, про персики, а закончил, — как обычно.
      — Ты меня с мысли сбил, … женщина говорю,  на осмотр пришла, здоровая, без отклонений, но запала мне, встречаются такие иногда, что жаль  расстаться. С виду серенький воробей, на улице встретишь — мимо пройдёшь не оглянешься. Но глаза, какие глаза! — товарищ покачал головой, показывая свои белки. — Полны томленья и печали!  С этого все болезни и начинаются. Составил полный анамнез, с чего про себя заключил — пациентка нуждается в мужской ласке. Нашёл у неё не большую причину для дальнейших посещений и по результатам осмотра назначил ряд анализов, необходимых  для подтверждения диагноза.  Завтра и должна она ко мне прийти. Вот мы и подошли к главной сути. Она  женщина одинокая, общительная, мужики её давно не посещали. Как врач заверяю — здоровая.
      Мой школьный друг замолчал, разливая по рюмкам из запотевшей бутылки.
        — Проедемся ещё по одной?  Помнишь  Ленку  Карасёву? Как мы за ней ухлёстывали …  все с фингалами ходили.  Да а а а… . За узбека замуж вышла. Теперь урюк в Ташкенте сушит. Кто-бы мог тогда подумать?  В прошлом году у меня на приёме была — пятеро детей и все в тюбетейках.
      — Я тебя не понимаю, то она как персик, то вдруг серый воробей? — недоумевал я, пропуская мимо ушей воспоминания о моей первой любви.
      — Женщину раскрыть надобно, скинуть с неё внешние покрывала, закрывающие её суть, в прямом и переносном смысле. … Как в сказке — полюбил Иван-царевич жабу, а на деле оказалась царевна, не оттащишь. Так и здесь. Всё относительно того, что ты хочешь иметь — рога или корону. И вообще, я на женщин по-другому смотрю, заглядываю в самую сущность природы, в самую глубь, и поэтому сексуальная оценка у меня не на первом плане. … Какие там у неё ноги — короткие или длинные, всё сводится к одному и в одном месте. Вот с этой точки я и выстраиваю свои отношения с женщинами. Я имею в виду медицину, пойми меня правильно. В общем, так — приходишь завтра ко мне в консультацию.  Нет, … у входа подождёшь, я выйду и всё тебе объясню, а сейчас отдыхать будем.
      Утром следующего дня обошёл по разнарядке несколько квартир на своём участке; там прокладки в кранах заменил, здесь засоры в трубах прочистил, тут подкрутил, что ослабло; обычные мои обязанности, но все норовят отблагодарить — этот  рублём, другой гостинцем, а кто за стол усаживает, угощает чем покрепче. Третий год работаю, с того времени как с командировками завязал, и всё одно и тоже, хотя многие хорошо знают, что не беру ни того, ни другого. Клеймо на нас наложили — раз сантехник то должен и рубли сшибать и водку пить, только из-за этого  и отказываюсь, чтобы не мерили всех одной меркой. Обидно!  Хотя иной раз и в деньгах нуждаюсь, да и выпить порой хочется, вот как сегодня после вчерашней встречи. Хорошо с товарищем посидели, славно отметили, до сих пор нутро не устаканится. Ну и профессию он себе выбрал, фу-ты ну-ты ножки гнуты!  Хотя если посмотреть … с философской точки зрения, прав Маяковский — … Все работы хороши, выбирай на вкус! Вот только зачем сегодня к себе звал?  Вспомнить бы… 
       Пораньше закончив с делами, я заскочил домой переодеться и, малость перекусив, отправился в женскую консультацию. Оська стоял на каменных ступенях у входа и курил.
      — Наконец-то!  Я уж думал не придёшь. На, держи, — и сунул мне белый халат, — что смотришь, надевай. У нас сегодня практиканты из института, сойдёшь за студента. Хотя рожа у тебя после вчерашнего, мама не горюй. Да ладно, жизнь студенческая и не до того доводит.  Хорошо, что побрился. Ну, готов? Ничему не удивляйся, рот на замке, лучшее место для рук — карманы.  Марлевую повязку лучше надень… Да, так лучше. Усвоил?  Основная масса студентов уже рассеялась, никто тебя не узнает. Пошли. 
      И мы пошли. Оська обладал какой-то гипнотической харизмой, и подавил во мне все мои «я», поэтому  ничего не оставалось, как покориться его воле. Недаром в школе его звали  Акела, он был настоящий вожак. Оттого, наверное,  его все бабы любят; и, как я узнал впоследствии, он один из тех врачей, к оному женщины записываются на приём по знакомству: после его рук уже не признают никаких других.
      —У меня остались две пациентки, одна из них – та, про которую вчера вели разговор. Ты главное не дрейфь. Простые осмотры. Медсестра в курсе.
      Пройдя по коридору, мы вошли в кабинет. На двери висела табличка — Осип Борисович Перельман. 
      За столом сидела симпатичная брюнетка в накрахмаленном  белом колпаке. Она разбирала амбулаторные карты длинными розовыми пальчиками. Покосившись на меня  ехидными  глазками, спросила.
      — Нашатыря не потребуется?
      Доктор посмотрел на меня.
      — Я думаю, парень крепкий, выдержит. Садись на кушетку. Маску не снимай.  А вот и пациенты, — с последними  словами он утвердился за своим столом, напротив медсестры.
      Дверь распахнулась. На пороге стояла, повернувшись к нам в пол оборота, перезревшая блондинка, кокетливо пряча личико за приподнятым левым плечом. Расчетливо помедлив мгновение и насладившись произведённым эффектом, она переступила порог.
      Она не вошла — она вплыла на двух длинно мачтовых фрегатах, мерно покачиваясь на волнах половых досок, кои скрипом и стонами  проводили её к причалу у докторского стола. Пришвартовавшаяся корма заняла всю акваторию предоставленного стула. Та часть, которой не досталось места, аппетитно напряглась, туго стянутая  рамками приличия. Плотно сжатые колени потребовали у моего воображения, каких либо действий. Она достала зеркальце и, взглянув на своё отражение, жеманно тронула зализанную причёску. Высокая грудь поднялась, надувая шаловливые паруса, сексопил номер шесть приоткрылся, и в кабинет ворвалось  сладостное пение велеречивых  сирен. Мягким воском голосок затопил уши и не позволял вникнуть в содержание, заставляя восхищаться увиденным. Но вскоре этот шквал бессмысленных слов выкорчевал из меня первые впечатления и отшвырнул его куда-то далеко.
      Она трещала без умолку даже когда возлегла на предоставленное ей кресло. Рассказала о своём белье, диете и мужиках, о том, как на работе начальник заставляет её работать, разносить документы по отделам: и это на таких каблуках лазить по этажам, — скряга, нет бы  заплатить за ремонт лифта. А вчера заставил вымыть чашки из-под кофе, это когда уже три дня нет горячей воды, — с её-то маникюром лезть под холодную воду.
      — БРрррр … . Куда мир катиться! Стоило ради этого родиться женщиной!  Муж вместо того чтобы ужинать в кафе — идёт домой, требует каких-то щей. Возвращаешься к себе как на каторгу. Кругом пыль, посуда не мыта, холодильник пустой, а вечером этот изверг —  жрать просит.  Нет бы в ресторан сводил, обласкал: сюси-пуси, трах-тибидах. За день так умотаешься, —  маникюр,  педикюр, солярий-малярий, бассейн, не говорю уже о работе. Зайти хлеба купить некогда! Еле ноги домой волочу, а он элементарных вещей достать не может. Обожаю пить чай с бергамотом, люблю этот запах, вот и прошу мужа достать презервативы с ароматом бергамота. Он говорит, — таких  нет. Не может этого быть!  Скажите,  доктор, вы не знаете, бывают такие или нет?  А это кто у вас?  Студент?  Что же вы ничему его не учите?  Я всегда завидовала натурщицам.  Они такие раскрепощённые, открытые со всех сторон и всегда в кругу передовых творческих людей, которые умеют ценить прекрасные  творения природы. Линии, формы вот что их интересует, и ни каких пошлых мыслей. И они правы — нельзя укрывать красоту в футляр. Позовите студента, он такой милашка, я хочу на мгновение почувствовать себя подопытной мышкой, что бы этот молодой врач ознакомился с азами своей профессии на моем теле. Позовите его, я хочу посмотреть!
      — Коллега, пациент просит вашей помощи, — взгляните.
      Брюнетка в белом колпаке хихикнула и уткнулась в бумаги. Ветерок вчерашней вакханалии вскружил мою голову. Я глубоко вздохнул и, перебарывая природное смущение, вступил в зону недоступности для простых граждан.
      В голове от увиденного произошло смещение — всё перевернулось. Пенье сирен превратилось в коровье мычание, персики вместе с косточками закрутились, и из всего этого компота вынырнула хитроумная  рожа Шурале* и состроила мне петуха. Вчерашняя вечеринка прошлась волной по телу, встала в горле, требуя выхода наружу.  Я поспешил на своё место, борясь с желудочными позывами. Вспомнил, как сегодня утром на работе прочищал по наряду дупло унитаза у какой-то старушки и мне полегчало. Моя работа мне показалась Раем. Сняв марлевую повязку, протёр выступивший пот со лба. Только когда дверь закрылась за этой  мечтательной нимфоманкой, я полностью пришёл в себя.
      В кабинет впорхнул ожидаемый воробей. Не большой такой  воробушек, серенький, с виду неказистый, как и все самочки. Я заторопился вновь нацепить повязку, чтобы скрыть румянец пережитых ощущений.
      Вошедшая женщина, тридцати лет по данным   амбулаторной карты, смущённо  поздоровалась, и как бы с опаской  покосилась  в мою сторону. Доктор успокоил  её.
      — Это студент – практикант.  Сегодня целый день от них отбоя нет. Была целая капелла с доцентом, всех моих посетительниц напугали.  Вот, последний остался, — самый прилежный. Вам повезло, будущий  врач-акушер, где как не на практике наберёшься опыта, а знания в институте наши профессора сумеют внушить. Ну, так что у нас с вами, анализы готовы? … Хорошо!  Замечательно! Я так и предполагал.
      Она молча сидела и только кивала головой, аккуратно подстриженной под мальчика. Её тонкий, резко очерченный нос  с горбинкой  виделся в профиль клювом хищной птицы какого-то египетского божества. Но стоило ей чуть повернуть голову — видение исчезало, превращая её в женщину наших дней с довольно заурядной внешностью.
      Слышались слова доктора.
      — Снимите верх, — низ оставьте. Левую руку за голову. Опустите. Теперь правую.
       Доктор поочерёдно ощупал молочные железы, которые тут же покрылись гусиной кожей от его прикосновений. Коричневые соски сжались и огрубели.
      Я стоял рядом не зная куда девать глаза. Они то скользили по обнажённому женскому торсу, цепляясь за отвердевшие соски, то отупело изучали оконный переплёт.
      — Все в порядке, верх можно одевать. Пройдите за ширму и снимите низ.
        Доктор взяв меня за локоток, подтолкнул.
      — Коллега посмотрите, как можно ошибиться в диагнозе при первичном осмотре  без необходимой подготовки. Только анализы могут подтвердить или опровергнуть ваше предположение. В данном случае без пальпации не обойтись. Вы сами проверьте, чтобы в дальнейшей практике не ошибаться.
    
      На ватных ногах стоял я за ширмой. Сама природа раскрыла предо мной свои таинства зарождения жизни. Только божественная Киприда могла родиться из этой более чем прекрасной раковины, чьи очертания притягивали и манили. Лучезарная Афродита достойная самого совершенства и та не обладала столь безукоризненными формами. Эти секунды встречи с сокровенным началом пленили мой взор и не отпускали, заставляя меня проникать в самую суть рождения. Душа возликовала, сознавая, что и я пришёл на свет из нечто подобного. Дух мой воспарил и витал над лоном райского сада в желании соприкоснуться с началом всех начал. Кучерявый Амур вонзил в меня все свои стрелы. Телесная кровь, под всё нарастающими ударами сердца, покрыла моё лицо горящим румянцем вместе с марлевой повязкой.
      Прослушав не большую лекцию по акушерству, пред раскрытыми вратами зарождения биологической жизни, я не чувствуя под собой ног присел к столу. Начал перебирать бумаги, что бы отвлечься и остыть, пытаясь вновь думать о свой работе. Но это не помогло. Я уже стал задыхаться в своей марлевой повязке, когда Оська хлопнул меня по плечу.
      — Всё.  Отбой!
      Этим вечером мы долго не засиживались и распрощались ещё засветло.

      Ночь одарила меня жуткими сновидениями: Я в лесной чаще среди очаровательных нимф укрытых малой толикой прозрачных одеяний. Они в танце окружают меня. Гибкие станы обнажаются в мелодии движений, подчёркивая их красоту. Круг танцующих дев сужается. Извиваясь, они тянут ко мне руки, приглашая к себе, нагие тела мелькают пред моими глазами, зазывая оголёнными прелестями. Но стоит мне прикоснуться к ним, как вдруг чаровницы обращаются в ужасных химер хохочущих и брызгающих мне в лицо ядовитой слюной, которая обволакивает меня, парализует сознание и растворяет моё тело. Влагой из разбитого кувшина разливаюсь перед ними по земле, превращаясь в ручей, и в виде прохладной воды подкрадываюсь к их ногам. Они входят в меня и обретают формы юных купальщиц. Их розовые тела с томным наслаждением принимают мои ласки, и они, продолжая резвиться, поднимают мириады брызг, отчего я потоками хрустальных струй стекаю с их девственных станов проникая в самое тайное.
      В ужасе от этой вакханалии я просыпаюсь.

      Утром на работе бригадир, глянув на моё хмурое не выспавшееся лицо, расценил всё по-своему и отчитал за явку на работу в нетрезвом виде, за халатность в исполнении обязанностей: так как ремонт унитаза по заявке — не выполнен. Жильцы уже жалуются, звонят по телефону,— почему слесаря третий день нет!  Приказал: оставить все остальные наряды и тут же отправиться по данному адресу.
      — И чтобы не возвращался, пока не будет — всё  0кей!
      До объекта добирался пешком подставляя лицо свежему ветру, врачевавшего прохладой своей моё хмурое чело.   
      Старый дом. Стою перед обитой дерматином дверью и ищу звонок. Жму несколько раз. Звонок не работает. Оказывается здесь не только слесарь нужен, но и электрик. Постучал. Дверь вдруг дрогнула и бесшумно отворилась, как бы приглашая войти. В полумраке рассмотрел прихожую  с вешалкой на стене и длинный коридор, в конце которого виднелось светлое пятно. Секунду помедлив, я постучал ещё раз, но громче.
Послышался голос хозяйки.
      — Входите, там открыто!
      На другом конце коридора в светлом ареоле явилась женщина в фартуке, держа руки словно хирург в операционной. 
      — Я собственно уже вошел, дверь была открыта. Я слесарь из ЖеКа.
      — Наконец-то дождалась вас. Выключатель слева, напротив дверь в туалетную комнату. Разберётесь?  Я пироги затеяла. Вы уж сами здесь как не-то. Извините!  — Закончила она и скрылась на кухне.
      Войдя в маленькое помещение, я быстро разобрался и устранил неполадки с бачком. Собрав инструменты, вошёл на кухню подписать квитанцию и вымыть руки.
      Хозяйка, колдуя над каким-то блюдом, стояла ко мне спиной. Я положил наряд на стол, а сам сунул руки в умывальник под струю воды.
      — Всё хозяйка, проверяйте. Работает ваш бачок, как новый. Распишитесь в квитанции.
      Пополоскавшись в холодной воде, стал закручивать кран, но тщетно — вода продолжала тонкой струйкой сочиться из медного носика. Я повернулся лицом к хозяйке. Она протягивала мне полотенце и, улыбаясь, всматривалась в моё лицо.
      ОНА !!!   Вчерашний  Воробей!
      Я почувствовал, как от стыда и волнения начинает загораться моё лицо. Точь-в-точь как вчера. Первым желанием было – всё бросить и бежать, всё равно куда. Проклял Оську с его  вечными приколами и фантазиями. Обматерил  бригадира с его нарядами. В общем, возненавидел весь свет.
А может, не узнала? — мелькнула слабая надежда.
      — У вас тут ещё кран течёт …  —  кто-то выдавил из меня тоненьким голоском. Я поперхнулся и закашлялся, взяв в руки полотенце. Глаза мои забегали по сторонам, руки скрывая дрожь теребили вафельную ткань.
      — Разрешите, посмотрю?  —  пробубнил отворачиваясь. 
      «Ну какой же ты идиот!»  Ругал я себя, выворачивая буксу. От волнения весь взмок и пот каплей повис на носу. Кран был стар и не поддавался.  Вдруг вовремя вспомнил, что не перекрыл воду на стояке. Вот болван!  Полез под раковину. Боже, здесь чёрт ногу сломит, всё проржавело и не с места. Кляня себя всякими словами, побежал в подвал и отключил воду во всём доме. Несколько минут посидел в прохладном полумраке. Отдышался, выпустил пар и рассудил трезво — отступать не куда!  Даже если и узнает — своё дело надо довести до конца. Ничего не видел, ничего не знаю. Вы ошиблись, гражданочка!  Я слесарь сантехник!  Морду  ящиком и вперёд!  Да и кто во мне заподозрит врача гинеколога, только человек с извращённой фантазией. А она женщина не такая, она … . Нет хватит об этом, ишь, что удумал!  Да такая женщина мимо пройдёт на тебя и не взглянет, на черта ей нужна эта харя не мытая. Пришёл  краны чинить вот и не рыпайся,  занимайся своим делом, сверчок  пятиклассный. Вот и побриться забыл с утра.
     А  с другой стороны, чем я хуже других? Тем, что не при галстуке?  Тем, что руки мои покрыты мозолями, а не пятнами чернильными?  Не стою, не торгую носками и майками женскими?  Не ношу в носу перьев папуасских? Тем, что на отца, на деда похож?  Таким образом успокоив себя и проанализировав дальнейшие действия, я с радостью отметил, что в моей сумке есть все необходимые запчасти (правда приготовленные по другим вызовам)  для замены водопроводных кранов. 
      За работой быстро время пролетело. Заменил всё необходимое и спустился вновь в подвал открывать воду. Ну, вот и всё. На душе от работы полегчало, и улетучились все неприятные мысли и страхи, но на их место пришли другие — противоположные. Уходить-то не хотелось. Даже грустно стало, как подумаешь. В сердце заныло, затосковало.  Эх, жизнь жестянка! Решительно бросил недокуренную сигарету и вернулся в дом за инструментом.
      Для кого может она и серенький воробей, но для меня в ту минуту она предстала белой лебедью. Есть у женщин различные ухищрения для того чтобы очаровать мужчин — косметики, парфюмерии там всякие, но это только внешнюю красоту создают, которая быстро облетает оставляя всего лишь пшик. Ценность и достоинство женщины заключены в её  сердце, здесь и храниться её душа и честь.
      — Не хотите чаю выпить?  У меня и плюшки уже подоспели, скоро и пироги будут готовы.  Целый день вы тут со мной возитесь. Устали?
      — Да нет, не устал, но чай — выпил бы. …  У вас ещё звонок у двери не работает, я посмотрю — можно? 
      Она хитро взглянула на меня, в её глазах промелькнула игривая искорка доброжелательности.
      —  Вы оказывается МАСТЕР на все руки.
      На следующий день я стоял с букетом цветов перед её дверью и счастливый от мысли, что сейчас её увижу, давил на звонок.
      
      Прошло несколько месяцев и я пригласил Оську быть шафером на нашей свадьбе. А по истечении положенного срока его руки приняли нашего первенца. 

      *Шурале —  антропоморфное мифическое существо,  по образу близок сатирам и лешим.