Сказка о Драконессе. Глава 19

– Гийом-законник хочет взять тебя в ученики!
– Что?.. – не сразу понял Симон.
– Гийом-законник хочет взять тебя в ученики, – повторила Драконесса, по-прежнему изумлённо глядя куда-то сквозь Симона.
Та благостная картина мира, что мысленно рисовалась ему последние несколько часов, в мгновенье рухнула, рассыпалась глиняными черепками.
Симон снова приподнялся на кровати.
– Это потому, что я с тобой переспал?
Ему не хватило выдержки задать этот вопрос с брезгливой холодностью, как он собирался. Голос предал его, задребезжал, едва не сорвался в конце фразы на фальцет.
Лицо Драконессы дёрнулось, как от пощёчины. Симон думал, она его ударит. Но она посмотрела на него с болью и спросила просто:
– Симон, ты дурак?
Он почувствовал себя неуверенно. Но просто так отступать не собирался.
– Слишком очевидное совпадение, – пробормотал он, пряча взгляд.
– Нет, ты всё-таки дурак, – раздражённо повела подбородком Драконесса. – Он хотел поговорить с тобой ещё вчера, когда мы ссорились. Звонил тебе, но ты трубку почему-то не взял. А переспал ты со мной, – её голос наполнился горькой иронией, – позже, если ты помнишь. И вообще, дядюшке трижды начхать, с кем я сплю. Наши законники, знаешь ли, совсем по другим критериям отбирают себе учеников. Не веришь мне, можешь спросить у него. Или могу дать Слово Дракона, если хочешь.
Её последние слова прозвучали откуда-то с высоты. Симон осмелился поднять глаза. Драконесса, в своём первозданном облике, смотрела на него из-под потолка, склонив голову. Он вздрогнул. Сразу вспомнился вчерашний день. "Пошёл вон!". Потом тот загадочный звонок, от которого выключился его телефон. Значит, это дядюшка Гийом был, а он-то подумал Бог знает что... А потом Дракошенькина истерика "Мой! Только мой!" и её слёзы у него на плече.
– Не надо "Слово..."! Не надо! Я верю! – ему стало стыдно. – Просто это... так неожиданно.
– Да я сама в шоке! – Драконесса обернулась человеком и, как была, в одной рубашке, уселась прямо на пол. – Никак поверить не могу.
Симон встал с кровати и хотел подойти к ней, но тут опомнился, что он голый, и, смутившись, машинально прикрылся руками, одновременно оглядываясь в поисках, что бы такое на себя накинуть.
Драконесса удручённо вздохнула:
– Э-эх... Полночи со мной миловался, значит, а теперь стесняешься?
– Ну, прости меня...
Он плюнул на поиски какого-либо "фигового листка" – да, действительно, чего тут теперь стесняться?  – и сел на пол рядом с Драконессой, обнял её.
– Прости меня! – повторил он. – Ну, сглупил... Брякнул, не подумав. Прости.
Он уткнулся лицом в её волосы. Драконесса, в свою очередь, прильнула к нему, обхватила его обеими руками и тихо пробормотала что-то ворчливо-ласковое, Симон не разобрал, что. Потом отодвинула его от себя, посмотрела ему в лицо.
– И за что я тебя, глупенького, так люблю? – умилённо спросила она и поцеловала его в кончик носа. – Ладно, пойдём в постель, чего на полу сидеть?
Они перебрались обратно в кровать и устроились там, обнявшись и укрывшись одеялом. Симон, уже не спрашивая, лёг головой Драконессе на плечо. Со вчерашнего вечера он научился ценить стратегическую выгоду такого положения.
– Ну, что скажешь? – спросила Драконесса немного неуверенно, словно боясь нарваться сходу на категорический отказ. – Пойдёшь к дядюшке учиться?
– Даже не знаю... – растерянно протянул Симон.
– Соглашайся! Обязательно соглашайся! – принялась горячо убеждать его Драконесса. – Ты понимаешь, какой это шанс?
– Понимаю, наверно...
– Неужели ты сомневаешься? Подумай, это решит все вопросы. У тебя будет такое образование, которое и не снилось выпускникам человеческих университетов.
– В этом я как раз не сомневаюсь. Но он же... В общем, это же, наверно, очень дорого, да?
– Что дорого? – не поняла Драконесса.
– Обучаться у дракона, – пояснил Симон. – Сколько это стоит?
Он повернулся на живот, немного приподнялся и положил подбородок Драконессе на грудь. Он хотел видеть её лицо.
– Нисколько. – Драконесса слегка пожала плечами. – Драконы не берут денег со своих учеников. Это не принято. Со стажёров – да, причём немалые. Родители Вилли в своё время чуть не разорились, оплачивая его стажировку у драконьего законника. А с учеников – нет, никогда. Тем более, в твоём случае.
– Что – в моём случае?
У Симона по спине побежал холодок. Неужели дядюшка Гийом решил заняться благотворительностью в его адрес, не спросив при этом, что думает по поводу такой "милостыни" сам возможный ученик?
– Дядюшка уже не молод, – в голосе Драконессы зазвучала грусть. – Если вы договоритесь, то ты станешь его последним учеником. Больше он уже не успеет. А последний ученик – это, как правило, преемник.
– Ничего себе! – чуть не поперхнулся Симон. – Ты поэтому так удивилась?
– А ты думал, с чего у меня челюсть вниз поехала? Ты просто не представляешь, наверно, как это всё серьёзно. – Глаза Драконессы возбуждённо распахнулись. – Тем более, дядюшка Гийом! Он больше полувека не брал учеников. Насколько я знаю, гильдия давно давила на него по этому вопросу, а он всё ворчал, что взять некого, что перевелись-де мыслящие драконы. Хотя искать пытался. К кому только ни приглядывался, всех ближних и дальних родственников перебрал – никого не взял. Он даже меня не взял! Представляешь? Меня! Хотя я по интеллекту более чем подходила. Так что, считай, у меня в каком-то плане взыграла к тебе профессиональная ревность.
Она усмехнулась с изрядной долей самоиронии.
– Чем же ты-то ему не подошла? – поднял брови Симон и тоже невольно улыбнулся.
– Повышенная эмоциональность, практически не поддающаяся коррекции, – развела руками Драконесса. – И, как следствие, полная профнепригодность. Так что вот... Приглядывался он ко мне долго, очень долго. Но, в итоге, так и не взял.
– А ты обиделась...
– А я обиделась, – повторила за ним Драконесса. – И вот, после всего этого, после того, как он везде и всюду вещал о том, что некому опыт передать, что драконы вырождаются интеллектуально, он вдруг решает взять – тебя!
– А ты считаешь меня недостойным? – осторожно спросил Симон, внутренне подобравшись.
– Что ты! Как ты мог такое подумать! – воскликнула Драконесса. – Неужели я так говорила, что у тебя сложилось такое впечатление? Нет, родной мой, ты-то как раз один из достойнейших. Тут дело в другом, совсем в другом. Понимаешь, драконы никогда не берут в ученики людей. В стажёры – могут, в ученики – нет. И дело тут даже не в их личных симпатиях и антипатиях. По нашему закону дракон может взять в официальные ученики только дракона. То есть, чтобы ты стал дядюшкиным учеником, ты должен стать драконом. Понимаешь?
– Но... как?.. – Симон закашлялся вторично. Мало было ему перспективы стать преемником Гийома-законника, так теперь ещё выясняется, что для этого он каким-то неведомым образом должен поменять сущность!
– Это-то как раз просто, – улыбнулась Драконесса. – Дядюшка может тебя усыновить. Тогда все формальности легко разрешаются. Но на это нужно твоё согласие и согласие твоих родителей. И об этом он просил меня поговорить с тобой, чтобы ты всё спокойно обдумал, пока он едет сюда. Только... Только что же это получается? – ошеломлённо спросила она сама себя. – Он же не мог просто так, с бухты-барахты, пойти к тебе с этим предложением. Такие вещи должны решаться на уровне гильдии. А в твоём случае – ещё, как минимум, гильдии Сплетателей и Большого Совета, скорее всего. То есть, что, он успел получить предварительное согласие на то, чтобы взять в ученики человека и ввести его в драконий род? Получается, что если он хотел поговорить с тобой об этом ещё вчера, то какие-то телодвижения в эту сторону начал гораздо раньше. И я, кажется, догадываюсь, когда! – она хищно усмехнулась. – А ещё больным прикидывался, старый хрыч! Помнишь, когда он приезжал сюда и с тобой общался?
– Ещё бы не помнить! – поражённо воскликнул Симон. – А я тогда удивлялся, что он меня всё о моих достижениях по части правоведения выспрашивал. Ещё хотел с тобой об этом поговорить, да как-то постеснялся...
Он потёрся носом о плечо Драконессы.
– А чего ты постеснялся? – удивилась она.
– Ну... Я тогда вообще тебя... стеснялся, – смущённо пробормотал Симон, снова пряча лицо на её плече.
– Скажи уж честно: побаивался. Чудо ты моё... – Драконесса стиснула его в объятиях и со смешком добавила. – ...В перьях. А дядюшка уже тогда всё решил. Потому и вёл себя на вид немного странно. Теперь-то я поняла. А ты всё: "Переспал!.. Переспал!..".
Он скорчила забавную рожицу и показала Симону язык.
– Ну, не обижайся, – Симон огорчённо оттопырил нижнюю губу. – Я же извинился.
– А вот возьму и обижусь! – хихикнула Драконесса.
– Не обижайся, – он с радостью подхватил её игру.
– А вот обижусь! – она натянула одеяло ему на голову. – Обижусь и буду дуться!
– Дуться будешь? – приподнимая одеяло и хитро сощурив один глаз, переспросил Симон.
– Буду-буду! – прогундосила Драконесса.
– Ой, да что вы говорите, Ваша милость! – он изловчился и с головой накрыл одеялом их обоих.

– Слушай, Дракош, дядюшка ведь скоро приедет, – напомнил Симон через некоторое время.
– Точно! – охнула Драконесса и завозилась, пытаясь выбраться из-под него. – А мы до сих пор в постели прохлаждаемся!
Симон откатился в сторону, давая ей встать.
– Дракош!.. – вдруг окликнул он её дрогнувшим голосом.
– Что, родной мой?
– А нам не запретят?..
– Что?
– Быть вместе.
– Почему???
– Если дядюшка Гийом меня усыновит, мы же будем считаться двоюродные, так ведь?
– А, это! – Драконесса фыркнула и махнула рукой. – Ой, даже не заморачивайся! Во-первых, мы будем не совсем двоюродные. Я называю старого Гийома дядюшкой, но на самом деле он – младший брат моего деда. Так что я буду тебе не кузина, а... – она хихикнула, – а двоюродная племянница. А ты мне – дядюшка! Тоже двоюродный!
Она громко рассмеялась.
– Ну, и чего тут смешного? – немного обиженно спросил Симон.
– Ничего, – Драконесса попыталась взять себя в руки. – Извини, наверно, это у меня нервное. Просто... "дядюшка Симон"!
Она опять прыснула.
Симон насупился.
– Извини, пожалуйста! – Драконесса смахнула с уголков глаз выступившие от смеха слезинки. – Теперь ты меня извини. Я не нарочно, правда! Поверь, всё это для меня так же неожиданно, как и для тебя. И не беспокойся о нашем будущем родстве. Если у нас на кузенов с кузинами сквозь пальцы смотрят, то здесь родство ещё дальше, так что никто нас из-за этого друг от друга оттаскивать не будет. Да и случай у нас особый. Так что всё будет в порядке. Давай одеваться!
– Дракош, подожди! Я ещё спросить хотел...
– Что, родной?
– Раз уж мы скоро будем родственниками...
– То есть, ты решился? – просияла Драконесса.
– Ну, да, – он смущённо улыбнулся. – А разве у меня есть выбор? Ты же права: если я хочу быть ближе к тебе, то это решит все вопросы. И если я стану одним из вас, мне не придётся...
Он осёкся. "Мне не придётся выпрашивать у вашего Большого Совета разрешения жениться на тебе" – была его мысль, но вслух он этого произнести не смог.
– Что не придётся? – переспросила Драконесса.
– Не придётся чувствовать себя гораздо ниже тебя по положению, – выдавил Симон, отвернувшись, и густо покраснел.
– Вот уж не думала, что тебя так волнуют эти условности! – покачала головой Драконесса и для пущей убедительности покрутила пальцем у виска. – Не тем голову забиваешь, честное слово. Так что ты хотел у меня спросить? Извини, я отвлекла тебя.
– Да, хотел. Мы будем родственниками, и ты доверила мне своё имя. Даже не представляю, как мне благодарить тебя за эту честь...
– Родной мой, ты опять?.. – брови Драконессы поднялись в шутливом негодовании. – Я относилась и отношусь к тебе как к равному, поэтому давай не будем об этом, ладно?
– Ну, ладно, не будем. Только как мне теперь тебя называть? По имени – Александрой? Алексой? Или как?
– Называй Дракошей, – Драконесса села на постель рядом с Симоном и обняла его. – Помнишь, как я тебя просила, когда похитила? Мне так будет приятнее.
– Странно, – он посмотрел на неё с удивлением. – Ты не любишь своё имя?
– Не в этом дело, – замялась Драконесса. – Просто мне так привычнее, что ли. Удобнее. Ну, не знаю... Нравится так больше, вот и всё. Ну, пожалуйста!
И она с мольбой уставилась на него своими огромными глазищами.
Симон смотрел на неё и думал, что, наверно, так и будет каждый раз уступать ей. Особенно когда она вот так же, как сейчас, трогательно распахнув до отказа свои невозможные гляделки, будет его о чём-то просить.
– Хорошо-хорошо, – он ткнулся губами ей в щёку. – Как скажешь. Да я и сам уже привык.

За завтраком, который больше походил на ранний обед, они сидели рядом и всё норовили потихоньку, под столом, взять друг друга за руку. Хмурое небо за окнами и унылый перестук дождя совсем их не печалили. Они то и дело взглядывали друг на друга, улыбались, начинали смеяться от каких-то совсем простых, почти ничего не значащих фраз. Казалось, от них самих исходит солнечный свет.
Радостно сияли не только они одни. Складывалось впечатление, что у всего замка сегодня случился какой-то большой праздник. Служащие ходили подозрительно весёлые, как будто им нежданно-негаданно выплатили премию в размере годового жалования. Оживлённо и суматошно носился по делам Шон. Мечтательно улыбались горничные, с удвоенной энергией наводя лоск. Господин Рейно, при всей своей внешней сдержанности, даже не пытался убирать с лица довольное выражение. Весело переглядывались поварята, несущие подносы с завтраком. А лицо синьора Филиппе, шествующего за поварятами с кофейником в руках, и вовсе озарялось такой лучезарной улыбкой, что его впору было вывешивать на небо, разгонять тучи.
Увидав светящееся чуть ли не райским блаженством лицо своего повара, Драконесса вспомнила о загадочном натюрморте ночью на кухне и решила проверить свои догадки.
– Синьор Филиппе, а скажите мне, пожалуйста, такую вещь, – вкрадчиво начала она. – Сегодня ночью я... э... вместе с господином Анжелюсом ходила на кухню, чтобы перекусить, а там на столе порожняя бутылка стояла и грязные тарелки какие-то. Вы не знаете, случайно, что это было?
Симон тихо прыснул и притворился, что закашлялся.
Лицо синьора Филиппе моментально приобрело цвет перезревшего помидора.
– Ах, Ваша милость! – горячо воскликнул он и принялся теребить своими пальцами-сардельками край фартука. – Понимаете, я, когда вчера узнал, что... Ну... В общем, я так волновался, так волновался! Переживал за Вашу милость... А потом, когда всё успокоилось, я очень обрадовался. И от радости – исключительно от радости, поверьте мне! – решил выпить за здоровье Вашей милости...
– Из трёх бокалов сразу? – невинно улыбаясь, поинтересовалась Драконесса.
– Ваша милость!.. – пристыженно развёл руками синьор Филиппе.
Симон зажал себе рот ладонью и сдавленно захохотал. От этого синьор Филиппе окончательно сконфузился и принялся с преувеличенным вниманием изучать взглядом пол. Драконесса сама еле сдерживалась, чтобы не засмеяться, глядя, как он смущённо переминается с ноги на ногу.
– И что мне теперь за это будет? – не поднимая глаз, боязливо спросил синьор Филиппе.
Драконесса не утерпела и расхохоталась вслед за Симоном.
– Идите, синьор Филиппе, идите, – сквозь смех проговорила она и махнула рукой. – И передайте вашей второй и третьей сущности, пусть в следующий раз помогут вам прибрать за собой.
Пятясь и кланяясь, синьор Филиппе направился к выходу и в дверях столкнулся с входившим в столовую дядюшкой Гийомом.
– Что-то вы долго спите, деточки! – вместо приветствия провозгласил дядюшка, оглядел покатывающихся со смеху "деточек" и недоумённо спросил: – А чего вы смеётесь? Я что-то не то сказал?
– Нет, дядюшка, – Драконесса, не особенно успешно, попыталась принять серьёзный вид. – Мы совсем о другом. Проходи.
И прошептала Симону на ухо, желая закончить анекдот с синьором Филиппе:
– А я тебе говорила, что они там за нас пили, а ты не верил. И ты обратил внимание, какие они сегодня все довольные бегают?
– Обратил, обратил, – тоже шёпотом согласился Симон, продолжая посмеиваться. Щёки его порозовели – то ли от смеха, то ли от смущения.
Дядюшка уселся за стол и налил себе кофе.
– Как у вас дела, деточки? – подозрительно ласково поинтересовался он, намазывая масло на гренок.
– Нормально всё, – пожала плечами Драконесса и глянула на него искоса, чувствуя подвох.
– А вчера что за тарарам случился? – не стал тянуть кота за хвост дядюшка.
– А, ты об этом, – заметно смешалась Драконесса. – Ну... Как бы тебе сказать...
– Да уж скажи, как есть, – во всё лицо ухмыльнулся дядюшка, – а то напугала меня, старика.
– Ну... – снова промычала Драконесса. – Мы с Симоном... э... немного не сошлись во мнениях. И немного повздорили...
Симон вспомнил это вчерашнее "немного повздорили", и ему задним числом опять стало страшно. Он посмотрел на Дракошеньку; та, вся пунцовая, сидела, потупившись, и помешивала ложечкой в пустой чашке.
Возникшую паузу оборвало тоненькое пиликанье телефонного звонка. Драконесса взглянула на экран и, сделав удивлённое лицо, быстро сбросила вызов.
– Ой, извините, это по делу, я сейчас приду, – протараторила она, вскакивая, и пулей вылетела из столовой.
– Ну-ну, – ехидно сощурился ей вслед старый Гийом. – Поругались словесно, помирились телесно. Ну-ну...
Он перевёл лукавый взгляд на своего потенциального ученика и с удовольствием полюбовался на великолепный малиновый цвет его ушей.
Симон заёрзал в смущении, не зная, куда деваться. Драконесса сбежала, и теперь ему приходилось отдуваться за обоих.
– Но... откуда?.. – только и смог выдавить он.
– Я любовников счастливых узнаю по их глазам, – скрипуче посмеиваясь, процитировал дядюшка. – Давненько я не видел у Дракошки такого лица. Да и ты тоже... Того гляди, крылья вырастут. В прошлый мой приезд ты совсем другой был. Да и не настолько глуп я, чтобы не понять. Вчера Дракошка орала в трубку как резаная и ругалась на чём свет стоит, стоило мне о тебе спросить. Ты вообще на звонки не отвечал. У Рейно голос был такой, будто замок вот-вот развалится. А сегодня все слуги ходят с радостными физиономиями, чуть ли не порхают. И вы с Дракошкой сидите, как два попугайчика-неразлучника. Знаешь, что я тебе скажу, парень. Если ты сможешь сделать её счастливой, то лично я буду тебе очень благодарен.
– Вы думаете, она согласится выйти за меня? – выпалил Симон неожиданно для себя. И тут же густо покраснел, хотя, как ему казалось, дальше краснеть уже было некуда.
– Кхм... Я немножко не об этом, – дядюшка Гийом, похоже, сам отчасти смутился. – Понимаешь, ей нужен мужчина, которому она согласится подчиняться добровольно. Учитывая её характер, это большая редкость. А ты... Мне кажется, у тебя получится.
"Подчиняться? Мне??? – не поверил своим ушам Симон. – Дядюшка ничего не напутал?". "Отнюдь, – тут же высунулось из своего закутка вездесущее либидо. – А вспомни-ка, дружок, как она смотрела на тебя преданно и верно, когда ты ей соль принёс". "Значит, ты тоже так считаешь?" – с робкой надеждой уточнил разум. Ответить либидо не успело.
– Так ты собираешься сделать ей предложение? – спросил дядюшка, истолковавший задумчивость Симона по-своему.
– Пока нет, не сейчас.
Симон готов был клясть себя за это так некстати вырвавшееся откровение, но слова уже сказаны, обратно их не вернуть. Да и какой смысл идти на попятный, если он действительно был бы счастлив назвать Дракошеньку своей? Но...
– Не сейчас, – повторил Симон совсем тихо.
– А когда, если не секрет? – со странной настойчивостью принялся допытываться дядюшка.
– Когда стану одним из вас.
– То есть, ты согласен?..
– Да.
– Отлично! Я очень рад! – с восторгом, чуть ли не с ликованием, воскликнул дядюшка.
Симон в который раз отмечал и каждый раз не уставал поражаться, как похожи дядя и племянница в своих эмоциях, в то время как во внешности сходства между ними почти не было.
– Надо, конечно, ещё заручиться согласием твоих родителей, но, надеюсь, они не будут против, – начал объяснять предстоящие формальности старый Гийом и тут же оборвал сам себя, снова возвращаясь к вопросу о предложении руки. – Но тебе совсем необязательно ждать, когда тебя примут в наш род.
– Нет, я лучше подожду. Тогда это будет уместнее.
– Воля твоя, но я всё же хотел бы знать, почему?..
– Тогда я буду ей ровня, – насупился Симон.
Драконесса могла сколько угодно твердить об отношении к нему как к равному, и старик Гийом тоже не считал нужным держать дистанцию. Но другие Дракошины родственники могут оказаться не настолько либеральны в своих взглядах. И ещё неизвестно, так ли они будут рады породниться с человеком.
– Глупости какие! – пробормотал себе под нос дядюшка и спросил уже вслух: – А сейчас разве нет?
– Нет.
– Ну, тебе виднее. – Дядюшка пожал плечами, дескать, у каждого свои причуды. – Тогда оставим этот вопрос и займёмся насущными делами. О согласии родителей я тебе уже сказал. Я потом сам заеду поговорить с ними, но, думаю, что будет лучше, если ты сделаешь это первым. Решение о твоём вступлении в наш род ещё формально не принято, но это дело нескольких недель. Предварительное согласие гильдии Законников и гильдии Сплетателей я уже получил. Поэтому время терять не будем. Завтра я проэкзаменую тебя подробно. Можно было бы и сегодня, но полагаю, что завтра будет всё-таки удобнее. – По лицу дядюшки промелькнула тень улыбки, в глазах вспыхнули и тут же погасли лукавые искорки. – Так что приедешь завтра ко мне, и спокойно займёмся. Специально не готовься, что-то новое заучивать не пытайся. Мне важно понять, так сказать, общую картину: что ты усвоил крепко, в чём "плаваешь", где пробелы. Ну, по ходу дела разберёмся. По результатам экзамена я составлю и пришлю тебе на первое время список книг, которые ты будешь изучать самостоятельно. А после того, как ты официально станешь моим учеником, я займусь тобой уже более плотно. Будет у тебя и теория, и практика...
– Дядюшка! – вклинился в его рассуждения Симон. – Сколько времени может занять экзамен?
– Так сразу не могу тебе сказать, – задумчиво пожевал губами старый Гийом. – Как пойдёт. Полчаса-час. Да, не больше часа. А что?
– Так, может быть, сегодня и заняться? Зачем откладывать? Вряд ли Её ми... Дракоша будет против. Мы на день особо ничего не планировали...
– Давай подождём её и спросим, – улыбнулся дядюшка. – Вдруг она уже что-то напланировала, а мы не знаем?
И он весело подмигнул Симону.
– Да, забыл сказать, – тут же спохватился он. – Как усыновитель, я обязан заботиться не только о твоей учёбе, но и об остальной жизни тоже, в том числе о финансах. Буду ежемесячно выделять тебе определённую сумму, так сказать, "для поддержания штанов". Здесь ты живёшь на всём готовом, но у тебя должны быть собственные средства. Негоже, даже формально, сидеть на шее у любимой женщины.
Сказано это было, вроде бы, без иронии, в сугубо деловом тоне, но Симону стало ужасно неловко. Положение возлюбленного Драконессы, при всей радости, таило в себе массу проблем, и сейчас эти проблемы одна за другой выскакивали перед ним, как чёртики из коробочки. "Но это не повод отказываться от своей любви, – подумал Симон, сжав зубы. – Не для того я возвращался, чтобы теперь шарахаться от каждого напоминания о нашем неравном положении. Надо просто поговорить с ней и с дядюшкой и обо всём договориться, раз и навсегда. Чтобы исключить в дальнейшем или хотя бы свести к минимуму подобные ситуации. В конце концов, я не за богатством к ней пришёл, видит Бог!".
Увлёкшись собственными мыслями, он упустил нить разговора и не расслышал, о чём спрашивает его дядюшка.
– Симон, – повторил тот, – я спрашиваю, когда Дракошка собирается отпускать тебя как пленника?
– Так она меня уже отпустила, – ошеломлённо пробормотал Симон, который только сейчас понял, что об этом до сих пор почти никто не знает. – Вчера, когда мы ссорились.
Дядюшка Гийом ненадолго отвернулся. Когда он вновь повернулся к Симону, он был по-прежнему серьёзен, лишь едва заметно подёргивались уголки губ.
– А вы с ней не обсуждали, где ты теперь будешь жить? Я-то привык, что ты всё время здесь, а там кто знает, что у вас на уме...
Вопрос поставил Симона в тупик.
– Нет, мы об этом не говорили. Мы как-то даже не задумывались... – неуверенно пробормотал он и подумал: "А, и правда, как мы теперь будем жить?".
– Ничего, потом договоритесь, – предпочёл замять щекотливую тему дядюшка. – Сейчас Дракошка вернётся от своих дел, и поговорим обо всём.
– Дядюшка Гийом! Насчёт денег... – решил не откладывать тяжёлый разговор Симон. – Я не привык брать деньги просто так. И вполне могу найти себе какой-нибудь приработок.
– "Приработок"? – иронически усмехнулся дядюшка. – На это, мой мальчик, у тебя не останется времени. Совсем. У тебя на Дракошку вряд ли будет много времени. Ты знаешь, сколько длится период ученичества у драконьих законников?
– Нет, – ответил Симон, сжавшись от нехорошего предчувствия.
– От двадцати пяти до тридцати лет.
Симон охнул.
– А ты как думал? Иначе, почему наши законники считаются непревзойдёнными специалистами? Обучение начинается с детства, лет в двадцать, чтобы к пятидесяти годам удостоиться звания мастера первой ступени. И потом ещё лет тридцать набираться опыта под контролем своего наставника. И только после этого законник может получить право самому взять ученика. А может и не получить, если гильдия сочтёт, что он ещё не достиг нужного уровня. У нас с тобой нет этих лет. Ты формально станешь драконом, но физиологически останешься человек, и с этим ничего не поделать. И мне уже скоро сто девяносто. Ещё лет пятнадцать-двадцать – и на покой, а там и к Великому Создателю пора будет собираться. Поэтому тебе на ученичество я могу отвести лет семь-восемь, максимум десять. А потом за оставшееся время довести тебя до такого уровня, чтобы ты сам смог взять ученика – хотя бы одного – и успеть выучить его, прежде чем уйдёшь в небо. Так что забудь о приработках. Тебе вздохнуть некогда будет.

Пока Симон постигал тонкости обучения будущих драконьих законников, у Драконессы состоялся разговор совершенно иного толка.
Она укрылась в своём кабинете, на всякий случай заперла дверь и лишь после этого набрала сброшенный номер.
– Алло! Привет! Что-то случилось? Непривычно слышать тебя в такое время.
– Да с вечеринки только вернулся. Привет! Это я у тебя хотел спросить, что случилось. Ты, как позвонила мне позавчера, так с тех пор и не звонишь. А я переживаю. Ты тогда была сильно чем-то расстроена...
– Извини, пожалуйста! Просто я тогда так по-глупому в истерику ударилась практически на ровном месте. Ничего страшного, всё утряслось.
– Так мне тебя ждать через две недели?
– Думаю, что нет.
– А в ноябре, как обычно?
Драконесса немного замешкалась с ответом.
– Полагаю, что тоже – нет. – Она сначала хотела сказать "надеюсь", но решила, что это прозвучит слишком обидно.
– Вот оно как... У тебя кто-то появился?
Тон, которым был задан этот вопрос, являл собой прямо-таки классический образчик смешанного чувства.
Драконессе стало почти смешно.
– Надеюсь, что да. – Она, как ни старалась, не смогла скрыть радость в своём голосе.
– Хммм... Только надеешься?
– Боюсь загадывать. Всё так тонко...
– Что ж... Всё течёт, всё меняется. И ты, значит, решила устроить свою личную жизнь.
– Ну, а чего ты хотел? Я всегда мечтала её устроить и никогда не скрывала этого от тебя. И вообще, я что-то не пойму, какие претензии у тебя могут быть ко мне? Тебе напомнить твои же собственные слова? Или тот факт, что ты каждый раз накладывал на меня заклинание?
– У меня нет претензий. Тебе показалось.
– Тогда откуда такой тон?
– Нормальный тон. Просто мне немного грустно: мы с тобой столько лет чудесно общались, а теперь это всё закончится.
– С чего ты взял, что закончится? Сеть есть, телефон есть, это никуда не денется. Всё, собственно, останется, как прежде. Кроме одного. Сам понимаешь...
– Понимаю, не дурак. Ты позволишь мне пожелать тебе счастья?
– Подожди пока. Я же говорю – всё слишком тонко ещё. Не хочу забегать вперёд событий.
– Ладно, не буду вам мешать. Высоких облаков тебе, сестрёнка! Да хранит тебя Создатель!
– Да хранит тебя Создатель! – эхом отозвалась Драконесса, попутно гадая, не послышалась ли ей тень некоей горькой самоиронии и особое ударение на слове "вам" в его фразе "не буду вам мешать".
Она отключила вызов, подошла к окну и постояла там, отрешённо глядя, как дождь сеется и сеется без устали на каменные плиты двора.
"Надо же! Кто бы мог подумать... Да, братец, сумел ты меня удивить".
Драконесса вышла из кабинета в гостиную и уже собралась возвращаться в столовую, как вдруг резко остановилась и задумалась. Прошла в спальню, огляделась. "Да, так и сделаю" – кивнула она своим мыслям и, более нигде не задерживаясь, поспешила в столовую.

– Так, отлично, пришла, – прокомментировал её возвращение старой Гийом. – У нас к тебе есть два вопроса. Или даже три.
– Дайте хоть кофе попить! – добродушно проворчала Драконесса, усаживаясь на своё место, возле Симона, и наливая себе кофе. – Вы-то свой уже выпили, смотрю, а я не успела. Ну, вот, ёлки-палки, остыл.
Она разочарованно отставила чашку и полезла в карман за домашним переговорником.
– Синьор Филиппе, принесите ещё кофе, пожалуйста!
Симону на мгновение показалось, что Драконесса словно отгораживается от них с дядюшкой своей пустой болтовнёй и пытается выиграть время, непонятно, зачем. "Да ну, глупости, примерещилось..." – подумал он, отбрасывая эту мысль.
– Вот, пока несут кофе, мы и обсудим всё, что нам нужно, – решил за племянницу Гийом. – У тебя сегодня, в ближайшие час-два, есть какие-нибудь конкретные планы на Симона?
– Э... нет, – ответила Драконесса с лёгким удивлением. – А что, у тебя есть?
– Есть, – кивнул дядюшка. – Мне нужно устроить ему небольшой экзамен. Мы собираемся занять библиотеку, если ты не против.
– Сколько угодно, дядюшка! – заулыбалась Драконесса. – Как я понимаю, вы обо всём договорились уже?
– Да, – одновременно ответили Симон и Гийом.
– Великий Создатель, как я этому рада! Только не убегайте сразу, у меня к Симону тоже один вопрос есть. Хорошо?
– Да мы пока не убегаем, – усмехнулся дядюшка. – Ещё я хочу тебя спросить... Вернее, вас обоих. Симон сказал мне, что ты вчера отпустила его как пленника. Где он теперь будет жить?
Симон и Драконесса переглянулись.
– Здесь?.. – чуть слышно, одними губами спросила она.
Он смущённо кивнул. Затем они оба повернулись к дядюшке.
– Здесь, – сказал Симон.
– Да, он будет жить здесь, – вслед за ним произнесла Драконесса и положила руку ему на плечо.
– Вот и хорошо, – дядюшка явно был доволен. – Потому что к тебе, Драконюшка, у меня будет персональное поручение: рассказать моему будущему ученику как можно больше о драконьей жизни. Наши порядки, обычаи, история, культура, магия, особенности мировоззрения... В общем, всё-всё-всё. Всё, что сама знаешь. Никаких ограничений.
– А уже можно? – недоверчиво спросила Драконесса.
– Можно, – заверил дядюшка. – Да, Симон, я ещё вот что подумал. Твои родители живы и, очень надеюсь, проживут ещё много счастливых лет. Поэтому, наверно, будет правильнее, если ты станешь мне приёмным внуком, а не сыном. Формально это ничего не меняет, но будет более корректно по отношению ко всем, ты не находишь?
– Да, я тоже так считаю, – ещё немного робея от свалившихся на него перемен, согласился Симон.
– Будем троюродными, значит, – шепнула Драконесса и легонько подтолкнула его локтем в бок.
– На том и порешим, – подвёл итог дядюшка. – Осталось только определиться, когда проводить обряд посвящения тебя в драконы.
– Мне нужно самому выбрать дату? – спросил Симон.
– А когда будет добро от сплетателей? – одновременно с ним подала голос Драконесса.
– Да, можно самому, как только гильдия Сплетателей официально подтвердит своё согласие. А это будет, ориентировочно, в декабре, – уверенно заявил дядюшка.
"Угу, "ориентировочно", – про себя хмыкнула Драконесса. – Небось, уже договорился обо всём наверняка, а нам тут сказки рассказываешь".
– Я, честно говоря, даже не знаю, когда лучше, – озадаченно вымолвил Симон.
– Так, может, тридцать первого тогда? – полувопросительно предложила Драконесса.
– Неплохой вариант, – кивнул дядюшка. – Симон, тебя устроит, если ты войдёшь в наш род тридцать первого декабря?
– Наверно, да.
Симон пожал плечами. Для него не было разницы, тридцать первое декабря это будет или тридцатое. У него опять возникло ощущение, что теперь уже дядюшка накинул на него поводок, и ему остаётся только покорно следовать туда, куда его поведут. С другой стороны, он сам, в здравом уме и твёрдой памяти, согласился пойти в ученики к драконьему законнику, так почему бы теперь на время не отдать инициативу в руки старших, которые, в отличие от него, знают, что для этого нужно делать.
– Что ж, будем считать, что этот вопрос мы тоже уладили, – дядюшка встал из-за стола и, по своей привычке, слегка склонив голову на бок, ласково посмотрел сначала на Симона, потом на Драконессу. – Пойдём в библиотеку, сынок. Драконюшка, ты уж не обижайся, но я прошу тебя оставить нас с Симоном наедине. Нам так будет проще работать. Деточки, вы чего так на меня уставились? Я опять что-то не то сказал?
– Да нет, всё нормально, – медленно, словно боясь ошибиться, произнесла Драконесса. –  Просто ты его так назвал – "сынок". Довольно странно как-то звучит...
– Не обращаться же мне к нему: "внучек!", – засмеялся дядюшка. – По мне, так нормально назвал, почему бы и нет.
– Ну, да, почему бы и нет... – с некоторым недоумением пробормотала Драконесса.
Симон потрясённо молчал. Для него тоже, как и для Драконессы, обращение дядюшки Гийома было неожиданным и с непривычки резало слух. Более того, само обращение "сынок", звучащее не от матери, казалось ему чем-то почти неправильным. Сколько он себя помнил, отец обращался к нему только по имени и лишь за глаза мог сказать "мой сын". Но дело было даже не в этом.
"Сынок!". "Сынок... сынок... сынок...". Что-то всколыхнулось в глубине памяти, эхом отозвалось на приветное обращение, заспешило, засуетилось, пробиваясь на поверхность и... стихло, потерялось, не найдя выхода. Симон весь напрягся, пытаясь удержать это нечто, разобраться в нём, но не смог. Только вновь, как уже было, и не раз, его охватило чувство, что он должен вспомнить что-то важное. Но что?
– Симон, мы идём? – окликнул его дядюшка.
– Да-да, – он вскочил, опомнившись, и постарался переключить мысли на предстоящий экзамен.
– Я провожу вас, – Драконесса тоже поднялась со своего места. – Заодно спрошу у Симона то, что хотела.
– Ты недолго? – спросил Гийом. Драконесса кивнула. – Тогда тут поговорите, а я пойду, пожалуй. Только не задерживайтесь!
Дядюшка вышёл. Драконесса подошла к Симону, взяла его за руку и, застенчиво глядя в глаза, спросила:
– Родной мой, ты не будешь против, если я на время переселюсь к тебе, в малую гостевую?
Её неподдельное смущение и откровенно заискивающий тон удивили и отчасти позабавили Симона, что помогло ему окончательно прийти в чувство.
– Ты такие странные вопросы задаёшь, – он неловко усмехнулся. – Ты же в замке хозяйка!
– Ты же здесь тоже не чужой... – она поправила пуговицу у него на рубашке. – И, потом, я тебе говорила когда-то, что в своей комнате хозяин – ты, и с тех пор ничего не изменилось. То есть, понимаешь, – она мялась и вздыхала, словно речь шла о великом одолжении с его стороны. – Я хотела предложить тебе перебраться ко мне, а потом подумала, что лучше будет сначала там кое-что поменять. Из той комнаты, что рядом с моим кабинетом, по другую сторону от гостиной, сделать твой кабинет и соединить с моим. Скоро зима, в библиотеке будет довольно прохладно. А здесь и теплее, и ко мне поближе будешь. – Она робко улыбнулась, словно ища у него одобрения, и легонько сжала его руку. – А в спальне я хочу сделать полный ремонт и заменить кровать. Она такая старая, скрипит...
К концу этой тирады голос совсем перестал её слушаться; она в крайнем стеснении опустила голову.
Симон порывисто обнял её:
– Я согласен!
Он всё понял. Она не хотела быть с ним на ТОЙ кровати. Всё правильно.
– Я согласен! – повторил Симон и ободряюще улыбнулся ей. – Но с одним условием. Я хочу сам выбрать обстановку для кабинета... и кровать. С твоей помощью, конечно.
– Да-да-да, – радостно закивала Драконесса и потянулась к нему, чтобы поцеловать.
В столовую вошёл поварёнок, принёс кофе для Её милости. Драконесса нехотя отстранилась от Симона.
– Иди, дядюшка ждёт, – сказала она. – Я через часок загляну к вам. Надеюсь, он ворчать не будет.
Симон ушёл. Драконесса вернулась за стол, не торопясь, выпила свой кофе. Потом позвонила управляющему с домашнего переговорника.
– Господин Рейно, где вы сейчас?
– У себя дома, отдыхаю.
– Извините, что побеспокоила вас. Я бы хотела с вами кое о чём переговорить.
– Хорошо, я сейчас подойду, – живо откликнулся господин Рейно.
– Нет-нет, не нужно! – остановила его Драконесса. – Я сама к вам приду.

Вскоре она уже сидела в одном из кресел в гостиной в доме Рейно и рассказывала управляющему о тех переменах, что должны были произойти в замке в самое ближайшее время. Рейно внимательно слушал её, подробно записывал в блокнот все указания, иногда что-то переспрашивал, уточнял, что-то предлагал сам. Он не менее хозяйки поразился тому, что именно Симона старик Гийом выбрал в ученики, но позволил себе выразить лишь лёгкое удивление и сдержанные поздравления.
Драконесса сердечно поблагодарила его и спросила:
– Скажите, Петер, а жена ваша не сильно вчера ругалась, что от вас коньяком разило?
– Откуда вы знаете?.. – ошеломлённо уставился на неё Рейно.
– Шоколад, – с хитрой улыбкой пояснила Драконесса. – Если бы вы обёртку выбросили, я бы могла только предполагать. А мы среди ночи на кухню поесть выходили, я и увидела...
Она почувствовала, что краснеет, совсем как её родной и любимый ангел, и невольно опустила глаза. И подумала, что её вспыхнувшие румянцем щёки Рейно ещё может не заметить, она сидит спиной к окну, но эту глупую улыбку от уха до уха, в которую так неудержимо растягиваются её губы, не заметить решительно невозможно.
– Я очень счастлив видеть вас такой, Ваша милость! – мягко улыбаясь ей в ответ, сказал господин Рейно.
– Спасибо! – она подняла на него смущённый и сияющий взгляд и с благодарностью сжала его руку. – Спасибо вам!
– Ваша милость! – теперь Рейно спрятал глаза и виновато кашлянул. – Тут такое дело... Я должен вам сказать... Даже не знаю, как начать. Надеюсь, вы простите меня.
– Что-то случилось? – испуганно приподнялась в кресле Драконесса.
– Не совсем, но... Но, в общем, да, – он вздохнул и поднял голову. – Дело в том, что, когда вы вчера сидели в малой гостевой, я... Простите меня, но я настолько опасался за вас, что посмел нарушить ваш запрет и включил видеокамеры в ваших покоях. Ваша милость, вы вольны уволить меня с позором, выкинуть из замка, ославить на всю округу. Но я не мог, не мог поступить иначе! Потому что есть инструкции, а есть человеческий долг, и это не всегда... не всегда... сочетается.
Он умолк и сидел в напряжении, словно осуждённый, сказавший последнее слово.
Драконесса застыла с раскрытым ртом. В первый раз она видела своего обычно невозмутимого управляющего таким взволнованным и потерянным. И оказывается, что тогда, в эти страшные для себя часы, она была не одна. Но откуда он мог знать?.. Хотя, это как раз объясняется проще всего: его отец, Леопольд, передавая ему должность, наверняка рассказал ему и это тоже. Или даже раньше. Лучше не уточнять.
Но – стоп! Наблюдение. Когда он его начал и когда закончил? Да, самое интересное – когда закончил. И вот этот момент надо выяснить сейчас, чтобы потом не возникло никаких недоразумений.
Драконесса взглянула Рейно прямо в глаза.
– Когда вы включили камеры?
– Через тридцать или сорок минут после того, как разговаривал с вами в большой столовой, – что-то подсчитав в уме, ответил Рейно.
– А когда выключили? – стараясь сохранить невозмутимое лицо, задала следующий вопрос Драконесса.
– Вскоре после того, как господин Анжелюс вернулся.
"А "вскоре" – это когда?" – подумала Драконесса, но задавать этот вопрос вслух ей почему-то было неловко.
– Петер, скажите, вы вели наблюдение один? – вместо этого спросила она.
– Да, – с чистой совестью кивнул Рейно.
– А вы... э... ничего лишнего не видели? – прищурилась Драконесса.
– Нет! – резко и даже немного испуганно ответил Рейно и, к удивлению Драконессы, покраснел.
– Совсем-совсем ничего? – подавляя внезапно возникшее желание рассмеяться, переспросила она, ибо по горящим щекам своего управляющего поняла: кое-что он всё-таки видел.
– Чего-то совсем "такого" – нет, не видел, – выдавил Рейно, готовый провалиться со стыда, но тут увидал смеющиеся глаза Её милости, и у него отлегло от сердца. – Ваша милость, так что?..
– Всё хорошо, Петер! – Драконесса похлопала его по руке. – Будем считать, что ничего не было. Вы ничего не видели, я ничего не знаю. Договорились?
– Да, – с облегчением кивнул Рейно. – А супруга моя вчера ничего не заметила, не беспокойтесь. Я мускатный орех пожевал.
Драконесса согнулась в кресле пополам от беззвучного смеха. Её веселье было столь заразительным, что Рейно, забыв о субординации, захихикал вслед за ней.
– Ой, хорошо, что напомнили, – сказала Драконесса, когда они оба успокоились. – Госпожа Матильда сейчас дома? У меня к ней маленькое дело.
– Да, она на кухне. Я позову её.
Управляющий вышёл и через минуту вернулся в гостиную в сопровождении Матильды Рейно, на ходу вытиравшей руки кухонным полотенцем.
– Добрый день, Ваша милость! – поклонилась Матильда. – Что вам угодно?
– Добрый день, госпожа Рейно! – поприветствовала её Драконесса, поднимаясь из кресла. – У меня к вам будет довольно-таки специфический вопрос. Чем лучше всего стирать шёлк?


Продолжение следует.