перьями пишем и мелом

14 января 1708 года - введение гражданского шрифта в России

...
  ...
Бирюченский протоиерей Алфим пришел в ужас, получив с владыкиной почтой новую "Псалтырь". Едва раскрыв книжку, плевался он, называл её "блевотиной" и велел сжечь тут же, у крыльца избы епархиального подворья. На пожар сбежались горожане, служилые люди и слободские обыватели.
Запахло бунтом, и стражники упрятали батюшку в холодную ради мирского спокойствия.
Начинался 1708 год. Только еще разгоралась Северная война, еще не прогремела Полтавская баталия. Страна жила, как Тихая Сосна по весне. Весна уже дохнула, но лед еще крепок, хотя пошел трещинами, взгобился, и всё обещало бурный ледоход, которому предстояло навсегда изменить лик земли.
Всё, к чему прикасалась рука Петра, ломалось, трескалось, исчезало. С тем, чтобы тут же возникло новшество, и часто - на иноземный манер. И все это шло вопреки сопротивлению страны, в недрах своих воспринявшей царя за нового Антихриста . Поэтому особенно болезненно люди, а особенно церковь, восприняли замену церковнославянского шрифта на гражданский.
Это была революция в кириллице. Ведь в допетровской России алфавит был прочно связан с арифметикой, ибо каждая буква имела еще и цифровое значение. Например - стихи Библии, страницы кнниг, суммы в закладных записях - всё выполнялось буквами. Громозко, неточно, спорно. Но в купечекской стране, каковой во многом была Россия, сломать привычные способы исчислений мог только очень смелый человек. Петр же "отвязал" цифры от букв. Да и в в самих буквах применил множество новшеств. Упорядочил использование литер "и" и "i". Развел между собой сочетание "кс", сделав два разных звука - "к" и "с". Из граждланского письма удалил напрочь знак "Y", оставив его только для церковных книг. Он же разделил посредством графики двоякое значение слова "мир", обозначив для народной громады написание "мiр", а для состояния без войны - "мир".
Словом - наломал Пётр дров с гражданским шрифтом. И не случайно общество и церковь от этого в страхе шатнулись в сторону старообрядчества.
И Пётр дрогнул. Мартовским днем наборщики Печатного двора полезли в сугробы и на свалки - искать выброшенные зимой литеры старого шрифта. Ибо отдельным велением царя разрешено было печатание церковных книг "старыя тиснением и буквицами".
С тех пор служебная церковная литература осталась неизменной.
Но в обиход, в документооборот железной рукою внедрялся гражданский шрифт. Старые приказные дьяки еще поартачились от того, что царь "немецкую люретанскую ересь приял, рекомую готика". Но новые канцелярские чиновники сразу поняли преимущества упрощенного письма, и очень скоро страна перешла на новую графику и грамматику письма. Хотя с тех пор русская печать не раз подвергалась изменениям. Да вот, сосвсем недавно, стали равнО произносить и писать и "мой кофе", и "мое кофе".
...А протоиерея Алфима из холодной избы скоро выпустили. Как раз пошла зеленая трава, ледоход кончился. И первая почта от архиерея, которую привез фельдъегерь, содержала двадцать две новенькие книжки "Псалтыри". Напечатанные по старому, "как от отец наши повелось ".
По книжке на все двадцать две церкви благочиния.

...
На снимке: старая русская азбука