Фантомы пакибытия
Церковнославянский язык — это антипод мата. Попытка устремиться в горнее и блаженное место. Некоторые исследователи полагают, что это искусственный язык, на котором на самом деле никто не говорил. Другие полагают, что в его основе всеже лежали определенные болгарские диалекты общеславянского языка, поскольку «языком матери» его создателей (Кирилла и Мефодия) все же был славянский.
Славяне считаются потомками венедов — древнего народа с янтарного побережья южной Прибалтики, у которого могли быть доисторические связи с североитальянскими венетами. Имя венедов сохранилось у других прибалтийских народов: финны и эстонцы знают Россию как Veneja, а скандинавские саги повестуют о ванах из Ванахайма. Однако «великое переселение народов» отбило у венедов историческую память и они превратились в словян.
Впрочем, пребывание «под игом» германского племени готов сохранилось в обилии германизмов в церковнославянском языке. Славяне были мирными земледельцами, живущими в землянках. Готы как золотые рыбки научили их жить в избах, строиться полками (volk=полк), печь хлеб, носить мечи, броню и шлемы, а также подчиняться княгиням (один корень со словами king и конунг). Слова буква (book) и церковь (kirch) также готского происхождения, поскольку именно они в 4 веке познакомили славян с христианством и письменностью. Из готского алфавита в кириллицу попала по крайней мере одна буква: «ч».
Другим источником церковнославянской лексики был древнеболгарский язык, откуда в славянский язык вошли такие слова как чертог (родственник чердака, чадры и шатра) и отец (у индоевропейцев были приняты иные обозначения главы семейства: патер, фатер, батя).
Любопытно появление в церковнославянском термина «бесы». У славян были черти, а у греков демоны. Откуда бесы? Опять же болгаризм, хотя и не кочевого тюркского происхождения. До прихода кочевых болгар Болгария именовалась Фракией, жители которой исповедовали культы близкие к дионисийским. Сам дионисийский культ в Греции считается привнесенным из Фракии. Понятно, что культ был экзалитированным и представлял собой вакханалию (Вакх — одно из имен Диониса), а жрецы этого культа назывались бесами. Понятно, что чертоваться нельзя. Черт — это фавн, вполне материальное существо. А вот бесноваться — это как раз совершать действия, аналогичные бесам. Болгарам ли было не знать о бесах.
И, наконец, о специфических церковнославянских фантомах. Речь идет о смыслах, которые появились исключительно в процессе перевода Библии с греческого на славянский.
В греческой (оригинальной) Библии волхвы не ходили поклоняться Христу. Это делали маги (Мф. 2:1) — персидские огнепоклонники, древние враги греков. Волхвы — это славянские колдуны, способные волховать и волковать, т. е. Оборачиваться в волков. Об этом культе упоминает еще Геродот, повествуя о загадочном племени невров. Святочные обряды ряжения и сказки о добром сером волке убеждают в нечуждости геродотовых невров историческим славянам.
Другими фантомами являются слова Воскресение и Вознесение (Анастазис и Аналепсис). Если воскресение означает реанимацию, повторное зажжение огня (однокоренное слово «кресало»), то греческий прототип более прост: он означает либо подъем с кровати, либо восстание. Сходным образом и аналеспис — антоним слова каталепсис (схватка, приступ) означает скорее «отпуск».
Четвертым интересным фантомом является слово «пакибытие» (Мф. 19:28), восходящее к греческому слову «палингенезия». Однако пакибытие — это не палингенезия, не возрождение или регенерация, а что-то совсем трансцендентное, другой мир.
Волхвы-оборотни поклоняются Тому, кто открывает путь в Пакибытие.
Свидетельство о публикации №216011501695