Месть комиссару

(Продолжение книги «Вечный студент...» Смотреть: «Нума Помпилий»)

До сих пор не понимаю роль комиссара в ССО. Вопросов, в принципе,  он никаких не решал, и мало путного делал. Болтался, бойцы метко подметили, чем-то в проруби.
Прорубь? Да из неё воду таскали! А там такой подарочек…
И значит, комиссар всё-таки что-то да делал: портил кровь бойцам и делал нервы. Наушничал. Не командиру. Командир сам всё видел. А этот, потом – в институтский комсомольский комитет, в партком…бежком, бежком. А там – тем, кому надо!..
 
Нет, в первое лето комиссарил в отряде нормальный пацан. Придет на объект, анекдот ввернёт, возьмётся за носилки с бетоном, одному скажет: «Покури!», вторые носилки отнесёт – другому скажет: «Покури!». Письма принесёт. На другой объект сходит. Там бревно поднесет. Там моральный дух подымет. И в стукачестве не замечен. Свой был – в доску.

А во второй сезон! Пацаны нюхом чувствовали – не наш! На объекте редко видели. Лучше бы и не видеть вовсе. Прятались от него, по возможности. Одно у него было занятие: с утра обойти магазины и отправить посылки со шмотками в Одессу. В концессионных магазинах скупал обувь польскую, японскую. На толчке в Одессе шло в три дорога. Это по нынешним меркам – он был нормальный пацан, предприимчивый. Но за чей счет?

 В институт после армии он поступил. «Коммунистом по разнарядке» пришел! По характеристике в комиссары в отряд зарвавшегося сержантишку назначили. Ни совести, ни стыда не имел. В отряде в одноэтажной общаге на втором ярусе облюбовал место у окна. Командование все в отдельной комнате, а он – ближе к массам,  вынюхивать.

Нагишом спал. Оно бы ничего…Июль. Жара. Окно открыто. Поварихи в три ноль-ноль подымались. С крыльца «комиссарское хозяйство» на обозрении. Поварихи ржали, плевались. «А чего в окно заглядываете?» В конец концов командиру пожаловались: «Сделайте что-нибудь с этим эксгибиционистом!». Переселил командир комиссара с трудом в темный угол на первый ярус…

Точили пацаны зуб на комиссара.
Отряд возвращался домой. Вагон плацкартный весь – наш.  Комиссарчик посреди вагона на нижней полке голяком спит и  днём, и ночью с торчащим членом. Проводница пригрозила:
- Охамел! Милицию вызову! – и бубнила: « Одеяло убежало, улетела простыня…»
 
Рядом со спящим,  в купе, на полу полосатый мешок, в полтора метра в вышину, со скарбом комиссарским стоял. Не успел «купец наш» барахло по почте отправить, с собой в матрасовке тащил.
В Горьком, пока стояли, пацаны сотни две презервативов купили. И когда комиссар подался в вагон-ресторан отобедать, вещички его из матрасовки на пол вытряхнули и резинками каждую нафаршировали. Сложили, как было, вещи в мешок. Верхних вещей не фаршировали.

Он всё потом  в институте пытался вычислить, кто мог так жестоко пошутить.
Ему в глаза смеялись: «Допёрли, что сделать, чтоб подобные не плодилась. Ну, хоть на какой-то % меньше…».
А он честно обижался, жалел: «…изделие без упаковки…», боязно было пользовать!..
Со временем забылось.

(Продолжение следует)

ПОВАРИХА