Встреча времён

Повесть.



               Мимолётною встреча была,
               Только  память  забытое  вскрыла.
               И  я  юности  вспомнил  года –
              Как  всё это  меня  изумило…



1.    Пролог.


    Кавказские Минеральные Воды!  Сколько общего с этим прекрасным регионом связывает народы разных национальностей и вероисповедания нашей матушки России. А сколько иностранцев, гостивших здесь и поправлявших своё здоровье из стран Европы и Ближнего Востока, оставили на Кавказе частичку своего сердца. Северный Кавказ  во славу был воспет поэтами М.Ю. Лермонтовым, А.С.Пушкиным, композитором   Сафоновым, здесь бывали знаменитости, как Н.Ярошенко, Л.Н.Толстой, а голос величайшего баса Ф.И.Шаляпина курортники слушали с умилением.
     Приехавший на Северный Кавказ сорок с лишним лет тому назад и по воле судьбы оставшийся здесь на постоянное место жительства, я и сейчас не перестаю удивляться красотами этого края. Здесь всё говорит о прошлом «Серебряного века». Изумительность вида города-курорта Кисловодска, а так же и всех городов КМВ, их прелестных окрестностей чарует человека с первого раза.
      А Кольцо-гора и речка Подкумок в тихий вечерний час, если приблизиться к ним, могут поведать вам, как давным-давно они воочию видели и  прекрасную  Мери и Печорина. И уж, конечно, внимательно наблюдая за всеми красотами этого неповторимого края, короновав себя
двумя сверкающими на солнце папахами, горделиво возвышается Эльбрус.  Его  можно наблюдать с любой точки, а он видит всех.
     Если говорить о культурно-просветительной жизни города, нельзя не сказать, что и в наше непростое время 21-го века Кисловодск  славится многими очагами культуры: кроме центральной библиотеки, которая пользуется большим вниманием, есть несколько её филиалов. Выставочные залы и филармония на КМВ.
       Однажды, прогуливаясь по центру города, расположенного недалеко от входа в курортный парк (это место горожане называют «Пятачок»), я обратил внимание на одну из афиш, которая приглашала посетить кафе «Курзал», где предлагалась развлекательная программа «Ананасы в шампанском». Естественно, я побывал в этом заведении и, надо сказать, получил истинное удовольствие.
     Программу вела очень миловидная, очаровательная и привлекательная певица и композитор – Виктория. Она, оказывается, как я узнал позже, несколько лет назад записала два лазерных диска,  участвуя в инструментальном ансамбле совместно с заслуженным деятелем искусств  РФ, Михаилом Аптекманом в Санкт-Петербурге, а по приезде в Кисловодск своими силами и организовала в кафе «Курзал»  театр « Н. Гумилёва», на что благосклонно и доброжелательно отнёсся к этому начинанию  и  владелец  «Курзала»  Александр Михайлович.
      Вечер начался искромётным жанром музыкальной импровизации, в котором певица исполнила ряд песен на слова поэтов «Серебряного века» Н.Гумилёва: «Жираф», «Маэстро», «Даммара»; И.Северянина «Ананасы в шампанском» и другие.
     Виртуозно владея роялем, маэстро, иногда не глядя на клавиши, смотрела устремлённым взором в зал, где каждый думал, что всё это лишь о нём. Кудесница импровизации, по её словам, всегда счастлива, когда ей удаётся своим творчеством поделиться со всеми, кому дорого гениальное прошлое России. К изумлению зрителей несколько песен она исполнила на польском языке.
     Программа привлекала внимание присутствующих своей роскошью, вовлекая их во взаимное участие, т.к. Виктория, по своей безошибочной интуиции, обращалась то к одному, то к другому зрителю, вежливо приглашая к роялю и, представьте,  приглашённый  оказывался то поэтом, то певцом или музыкантом. Каждому из них была дана возможность показать свой талант, в чём они старались показать себя с лучшей артистической стороны на удивление всей публики. Люди были из разных городов России, но чаще из Москвы, Санкт-Петербурга, Ростова, Рязани, Самары, а также городов Сибири и Дальнего Востока: Тюмени, Иркутска, Владивостока. Нередко среди посетителей можно было наблюдать отдыхающих здесь граждан Польши,  Германии. Они тоже с удовольствием входили в творческий контакт,  и представление являлось по сути уже гало-концертом.
    
2.    Интернациональная  встреча.

                Ведь где б я ни был, сколько раз -
                Чужой страною не прельщался.
                И  лишь к тебе,  отец-Кавказ,
                Я с чистым сердцем возвращался…


      В этот августовский вечер, когда солнце клонилось к закату, играя своими лучами на склонах Боргустана с его Монаховой пещерой, на Большом и Малом седле, не забывая и Красные камни, успевая взглянуть и в проём Горы  Кольцо, город, казалось, нежился в этаком  великолепии, созданном матушкой природой, забывая мелкие неурядицы проходящего дня. И только величавый, строгий, как всегда, Эльбрус сурово и бдительно присматривал за своими меньшими  соплеменниками: Бештау, Машук, не забывая Железную и Змеиную.
     Горожане и отдыхающие сидели на лавочках вдоль Бульварного проспекта или, скрываясь под разноцветными зонтиками, вальяжно разгуливали, наслаждаясь красотой цветника. Я, желая успеть в кафе «Курзал» на новую программу, боясь не застать наиболее удобных мест, ускорил свои шаги. По всему выходило, что делал это я не зря – зал был уже полон, и ведущая в своём новом, бесподобном наряде готовилась начать представление. Уместившись на свободное кресло,  я выжидающе стал поглядывать на ведущую.
       И вот полилась волшебная музыка. Руки маэстро, будто не касались клавишей, пальчики, как колибри, порхали над ними, а в полумраке зала ослепительно сверкал бриллиант золотого колечка примадонны. Она исполнила ряд песен, полюбившимися публике: «Зачем, как шальные поют соловьи», «Я любимого нигде не встретила», «Над розовым морем», «Прощальный ужин» на слова поэтов «Серебряного века» и, конечно же, всегда идущую на «Бис!», «Ананасы в шампанском».
    Зрители громкими аплодисментами и выкриками «Браво!», выражали свой восторг. И вот в один из таких моментов, присутствующий здесь мужчина, встал и с букетом цветов направился к певице. Его одежда, походка и весь такт говорил о высокой культуре. Казалось, теперь все смотрели только на него. А когда он, подавая цветы певице  с вежливым поклоном, произнёс:
- Ich danke Sie, schone Freilein. Wie singen Sie gut! (Я благодарю Вас, прекрасная фройлейн. Как хорошо Вы поёте!) – я понял, что это – немец.
Он вернулся на своё место не далеко от меня. Программа продолжалась. Однако на меня нахлынули воспоминания из далёкого прошлого. Особенно в памяти моей стал восстанавливаться один жизненный эпизод,  касающийся, как самой Германии, так и её народа…

*  *  *  *  *

      В конце 60-х – начале 70-х годов прошлого века я, будучи молодым лейтенантом, проходил службу в Группе советских войск в Германии. Наш батальон дислоцировался в городе Франкфурт на Одере. Это был красивый и чистый городок. Офицерам разрешался свободный выход за пределы своей войсковой части. А так, как меня влекло к познанию и изучению иностранных языков, то я не стеснялся вступать в разговоры с немцами при удобном случае. Мои самостоятельные уроки не прошли даром, и я скоро выучился салонному разговору на их языке. Узнав об этом, комбат часто брал меня на различные мероприятия, направленные на укрепление дружбы, они так и назывались: «Freinschaft» – Дружба, где я и выполнял роль (худо-бедно), но переводчика.
     И вот теперь, дорогой читатель, представьте себе, как мне захотелось поговорить с этим человеком! А программа вечера вступила в свой апогей. Публика ликовала. Когда же ведущая предоставила мне слово (я прочёл своё стихотворение), то не удержался и, отвечая на аплодисменты, добавил, обращаясь в основном к гостям из Германии:
- Meinen  Damen und Hern! Мы от всей души приветствуем Вас здесь, в Кисловодске и желаем Вам счастья и процветания!
   Все, обернувшись к иностранным гостям, дружно аплодировали. Теперь уже и сам немец не спускал с меня глаз.
   Когда в антракте представилась возможность познакомиться поближе, я подошёл к нему, извинился и пригласил их (он был с женой) за свой столик. Его имя было – Эрнст, а жена – Гертруда. После бокала шампанского, в котором, кстати, плавали дольки ананаса (экзотическая придумка ведущей ), я и сообщил, что был в Германии и назвал город.  Эрнст от удивления изменился в лице.
-Ach, du mein Got! Sie wurden in Frankfurt  Oder? (Ах, Боже мой! Вы были во Франкфурте на Одере?)  А Гертруда добавила, не стесняясь изумления:
- Gnаdige  Herr! (Уважаемый господин!) Ну, расскажите же, как там всё было в те годы. Ведь я тогда была совсем маленькой. Мы с Эрнстем родились во Франкфурте. Ich bitte Sie! (Я прошу Вас!)
     Я, естественно, стал рассказывать. Они очень внимательно слушали меня.
А когда я коснулся одного эпизода из прошлого, имевшего место в немецком кафе «Sudring» (Южное кольцо), где мы иногда проводили свой досуг совместно с немецкими друзьями, у моих новых знакомых заблестели глаза.
- Зюдринг! Не может быть! – воскликнули они, - ведь он и сейчас существует, только изменился, но в лучшую сторону.
Видя их неподдельный интерес к этому, я и рассказал им запомнившийся мне случай на всю жизнь.
    Дорогой  читатель,  послушайте его и Вы.
                *  *  *  *  *
     … В один из свободных от службы дней, я и трое моих сослуживцев-офицеров решили посетить кафе «Sudring». Заняв столик в укромном месте
зала и заказав пива, мы стали не громко беседовать: кто-то решил поступать в академию, кто-то готовился к женитьбе, ну и так далее.  Надо сказать, что взаимоотношения с персоналом кафе у нас были отличными, особенно с кёльнером-Мишелем. Он даже знал (или угадывал) сколько и кому из нас ещё можно делать заказ на спиртное, а кому хватит. И мы беспрекословно этому подчинялись. Бывали и шуточные курьёзы – вот один из них. Когда мы входили в «раж», то и чаще заказывали рюмки с водкой (ведь их рюмки – смех!- всего-то по 40 граммов), то и Мишель суетился быстрее, а однажды, подлетев к нам, выпалил: «Я вам «никс» машине!» Потом мы вместе с ним над этим дружелюбно посмеивались. Не знал и не гадал я, что эта  фраза Мишеля послужит мне ключом для  утверждения одного факта в жизни, аж, через сорок лет!
В этом кафе музыки не было, но на небольшом возвышении стоял клавир. На нём разрешалось сыграть (кто умел), заплатив, предварительно пять марок. Я знал, что один из нас, старший лейтенант Николай Дягилев, владел этим инструментом, но  он скромничал и старался себя в этом пока не показывать.
   Вечер набирал силу. Разговор за другими столиками стал громче. И вот от столика напротив нас отделилась женская фигура и направилась к пианино. Послышались редкие хлопки и возгласы одобрения. Кёльнер, поспешно подбежав к инструменту, быстро, но вежливо открыл  крышку. Дама, а она выглядела молодо, грациозно и уверенно, взяла первые аккорды. Затем, устремив свой взор вверх, под свой аккомпанемент запела  знаменитую немецкую песню «Rose Mund» - Розовые губки. Публика тут же подхватила песню, и зал наполнился хоровым пением. Но вот музыка закончилась. Дама встала, поклонилась. А к ней уже спешили мужчины и чинно целовали её руки.
   Вдруг произошло невообразимое. Наш скромный Коля Дягилев поднялся со своего места, одёрнул китель, поправил галстук, проведя рукой по кудрявым волосам и бодро, чёткой походкой направился между столиками к пианино. Завсегдатаи, как и мы, недоумённо смотрели на него. А он, подойдя к инструменту, улыбнулся залу, сел,  и его пальцы начали уверенный перебор.
Он чуть коснулся мотива «Розе Мунд», мол, знайте – я тоже это умею, перешёл к музыке Штрауса, которую все приняли великолепно, и, как бы раздумывая, что делать дальше, тряхнув своей кудрявой головой, уверенно заиграл мелодию Блантера, а именно – «Катюшу». Зал пытливо затих. Когда же Коля запел песню на слова Михаила Исаковского, посетители с таким интересом слушали его, что даже знаменитое баварское пиво стояло у них на столах не тронутое. А уж последний куплет пел весь зал.
Не успел Дягилев взять заключительные  аккорды, как к нему со всех сторон заспешили немцы с рюмками корна и, благодарив Николая, ставили их на пианино (такой есть у них обычай). Наш товарищ долго не мог освободиться из дружеских объятий благодарных слушателей. Мы трое обалдело смотрели на происходящее. А когда сам бармен с красивым подносом и бутылкой «Rote Wein» , красное вино, подошёл к нам и благодарно, как дружественный подарок, поставил на  наш  столик, мы уж все четверо встали и горячо поблагодарили наших немецких друзей.
   Потом долго ещё не расходилась весёлая кампания. Глаза всех присутствующих выражали искреннее, дружеское взаимопонимание между народами разных стран.  Вот так раньше крепилась истинная дружба!

*  *  *  *  *

    Рассказ мой подошёл к концу. Пусть я не идеально владею немецким языком, но мои знакомые меня поняли. А потом Гертруда сказала, что часто слушает эту песню и даже нашла её в Интернете.
     Я совсем отвлёкся от хода увеселительной программы, но наши разговоры никому не мешали, а так как был небольшой антракт, то вокруг нас собрались любопытные. Всё это я и перевёл на русский, и слушавшие нас с интересом поглядывали то на меня, то на иностранных гостей.
     Однако, тут снова инициативу взяла в свои руки ведущая. Она весело и непринуждённо, эффектно качнув своими золотистыми локонами, звонким голосом произнесла:
- Друзья мои! А, давайте, мы в честь этих воспоминаний и споём все вместе знаменитую «Катюшу». Пусть это будет подарком для наших гостей.
   Так всё и было. Слова песни знали все, и зал содрогнулся от громогласного хора. Я всё понимаю – ведь мы с детства знаем эту песню, дорожим и гордимся ею. Но почему же у наших гостей из Германии на глазах засверкали слёзы?
 …   После окончания программы, официантки стали разносить шампанское, сладости, выполняли и другие заказы. Надо заметить, что штат «Курзала» был подобран Александром Михайловичем очень тщательно, и он гордился высокой профессиональностью своих подчинённых.
   Я сделал так, что за столиком оказались наши гости и Виктория. Эрнст немного говорил по-русски и этого  хватало для понимания нехитрых тем в разговорах. Он очень хвалил программу и, говоря об этом, подбирая русские слова, неотрывно смотрел только на ведущую.  Ясное дело – понравилась!
   Гертруда же, соблюдая  такт поведения, не акцентировала на это, а, обращаясь ко мне, всё повторяла:
- Герман, besuchen Sie, bitte, uns. Wir warten Sie in Deutschland! Naturlich! (Приезжайте, пожалуйста, к нам. Мы ждём Вас в Германии! Обязательно!)
- Да, как же я к вам приеду? Мне и не к кому… да и мои возможности малые.

Тут оба, муж и жена, стали говорить, что можно всё-таки найти оптимальный выход из этого положения.
     … Впрочем, так и получилось. Но об этом – в следующей главе.
Однако, дорогой читатель, у меня установилась определённая уверенность, что, если всё происходящее со мной, изложенное в моём рассказе, произошло в прошлом столетии, а в этом, 21 веке, подтвердилось, да ещё с теми людьми, которые тогда только родились, то я твёрдо полагаю, что произошла ВСТРЕЧА  ВРЕМЁН!
 И до истины правдивы слова Андрея Губина, когда он в своём романе «Молоко волчицы» пишет: «…как быстро летит время, меняя утро на вечер, зиму на лето, юношу на старика».
Поверьте, это ностальгия с грёзами в романтике! Но…

3.    В  гостях  во  Франкфурте.


Когда же представилась возможность мне снова побывать в Германии, вновь увидеть город Франкфурт на Одере, я долго раздумывал – каким средством передвижения мне воспользоваться. После  некоторого времени я решил ехать поездом Москва – Берлин (когда-то он назывался Москва – Вюнсдорф»). И нисколько не прогадал. Из окна вагона я созерцал красивейшие просторы нашей матушки-России. Но вот началась Белоруссия. После её столицы – Минск, наш поезд  становится на западную колею (она 1435 мм), и чуть уже Российской, 1524мм.  Проезжая по территории Польши, любуюсь Варшавой с её Вислой; Познанью. Уже к вечеру после пограничной станции Куновице, мы торжественно пересекаем реку Одер по железнодорожному мосту (Brucke). И тут взволновала меня одна маленькая деталь опять же из прошлого: когда-то в 60-х годах 20-го века перед этим же мостом на одной из его ферм красовалась вежливая вывеска: «Willkommen!» – «Добро пожаловать!» - так вот это приглашение существует и по ныне. Я, сдерживая эмоции, представил, что вновь попаду  в свой батальон, который располагался по улице August Bebelstrasse…
    На вокзале во Франкфурте меня радушно встретили Эрнст и Гертруда, они уже заказали для меня номер в одной из городских гостиниц, где я проживал целую неделю.
   За это время я успел посетить знакомые мне города: Фюрстенвальде, Еберсвальде, Фюрстенберг, не далеко от которого в войну находился женский концлагерь, Равенсбрюк. Съездил и в Саксонию, где  с интересом осмотрел великолепные картины в Дрезденской галерее, а так же заехал и в красивый городок на Эльбе, Майсен ( там я когда-то проходил подготовку на курсах для политработников). Не забыл заглянуть и в Вюнсдорф – место бывшего расположения штаба Группы советских войск в Германии.  Побывав в Берлине, с ностальгией взглянул на Рейхстаг. А, будучи на экскурсии, с интересом осмотрел экспонаты в Geschichten Museum (Исторический музей). С удовольствием посетил Потсдам с парком Сан Суси, с хрустальными его каскадами, с «Китайским чайным домиком». В этом же городе были выданы метрики в 1969 году о рождении моей дочери, Ольги.
   Не смог я обойти своим вниманием и ближайшую округу Франкфурта. В трёх км от него располагается не большое озеро Хеленензее (озеро Елены). Это, как я уже сказал, не большой, но очень чистый и опрятный, кое-где в лилиях, что всегда радует глаз, водоём. На его берегу постоянно отдыхают семьями горожане. А в 20-ти км от города есть ещё одно озеро, Мюльрозе, оно намного больше Хеленензее. Там часто сидят рыбаки и, не злоупотребляя, ловят рыбу. Я останавливаюсь на этом моменте  потому, что часто и сам бывал здесь с женой Людмилой, сыном Геннадием и дочкой Ольгой.
   
    Я преднамеренно рассказал для начала о посещении крупных и исторических городов  Восточной  Германии, оставив повествование о самом городе Франкфурте,  потому, что к нему у меня есть особый интерес.


*  *  *  * *

 Теперь позвольте перейти к повествованию самого Франкфурта.
   Как и в былые времена,  я снова на Август Бебель штрассе. Там, где она поднимается вверх, как стояли, так и стоят 3-этажные кирпичные казармы, здесь дислоцировался  наш батальон. Этот район горожане называли «Roten Kasarm» - красные казармы. Даже таксисту не надо было называть улицу, куда ты едешь, а только скажешь: Камарад! К красным казармам, битте», и он тебя вмиг туда и доставит.  Если  же по этой улице спуститься  обратно к ближайшему перекрёстку, то направо, на углу и будет знаменитый Зюдринг.
   За два дня до моего отъезда, я пригласил Эрнста с Гертрудой в кафе, мол, хочу снова побывать в этом заведении. Они охотно согласились. Здание кафе не большое и, конечно, за 40 лет изменило свои формы и наружность. Появилась световая, красочная  реклама. Внутри помещения тоже всё по -новому: старые столы и стулья уже заменили новой европейской мебелью. А уж стойка бармена была оснащена и автоматикой, и различными блестящими краниками, из которых, молодой и красивый,  бармен грациозно наливал в кружки знаменитое баварское пиво различных сортов.

   Нам предложили столик в середине зала. Было удобно и уютно. Как и сорок лет назад, на своём месте стояло пианино.
   По обычаям той страны, пригласивший в ресторан кого-либо, и оплачивает все заказы. Не нарушив такого порядка, я подал меню Гертруде, а себе заказал давно полюбившиеся «Wurstchen mit Brotchen» - сосиску с булочкой. Мы выпили хорошего вина, но мои друзья всё же перешли на баварское пиво, и полилась наша задушевная беседа. Эрнст спросил о Кисловодске, о его прекрасном цветомузыкальном фонтане, о «Курзале» и, хитренько улыбаясь, осведомился о певице – Виктории.
   Затем Эрнст несколько как-то странновато стал посматривать на вход в зал, как бы ожидая ещё кого-то. Я его спросил об этом.
- Да, так,- ответил он,- но я, Генрих, жду приготовленный мною «Uberraschung», сюрприз,  для тебя.
- Что за сюрприз?  Но он пока об этом умолчал.
И вот к пианино подошли трое: двое мужчин и одна молодая особа, которая и села за фоно. Зал на некоторое время выжидающе затих. Мужчина с галстуком «бабочка», повернувшись к залу, как-то торжественно произнёс:
- Meinen Damen und Hern! Мы имеем сегодня счастливый случай! В нашем кафе присутствует российский офицер в отставке, который 40 лет назад посещал это заведение. Он помнит по именам несколько официантов и кёльнера, в том числе и Мишеля! Дамы и господа! Так совпало, что об этом узнал Мишель, у которого сегодня  «Geburstag!»- День рождения! Ему исполнилось 80 лет, и он считает, что это двойной праздник и хотел бы выпить «ein Glaschen»- рюмочку русской водки с гостями из России.
«Her, Mischel, herein bitte!» - (господин, Мишель! Войдите, пожалуйста!)
   И тут появился во фраке пожилой мужчина, однако, 80 лет ему давать было рано. Я весь во внимании уставился на него, стараясь признать в нём бывшего кёльнера. Кое- что знакомое уловил, а один жест юбиляра выдал в нём  Мишеля – он постоянно, обращаясь к кому-либо, раскрывал левую ладонь в виде приветствия. Сомнений не было – это ОН!
- Мишель! – воскликнул я, бросаясь ему навстречу, - ах, Мишель, я тебя узнал! «Aber, erinnerst du mich?»- но помнишь ли ты меня и твои знаменитые слова: «Я вам «никс» машине!»
- Ах, мой друг! – ответил он, - вас тогда было много, но так, как ты вспомнил мои слова: «Я вам никс машина!» - конечно, это Вы, господин лейтенант!
   Мы обнялись. Затем,  выбежав из кафе, я тут же купил букет цветов, который торжественно и преподнёс имениннику.
- Gnadige Mischel! – Дорогой Мишель, это от меня, от всех тех юных офицеров, которые посещали твоё кафе  сорок лет назад, и от всей  нашей матушки-России!
   Зал встал, аплодируя юбиляру. Мишеля я пригласил к столу.
   Затем мужчина у пианино  громко произнёс:
- А теперь, господа, позвольте Ваше внимание! Сейчас прозвучат две песни, которые были исполнены здесь очень давно. Это подарок дорогому Мишелю (ведь он это сам и слышал) и уважаемому гостю из России.
- Bitte, meine Frau! – пожалуйста, госпожа!

Женщина, как будто только этого и ждала. Она прикоснулась к клавишам, и полилась разухабистая немецкая песня Rose Mund, которая и внесла в зал дополнительное одобрение присутствующих, ещё более развеселила всех. Но как только затихла песня, я встал, поднял бокал с вином и в своём коротком спиче в честь юбиляра произнёс: «Prost!» - На здоровье!
Однако через несколько мгновений пианино зазвучало снова. Послышалась такая знакомая, родная мелодия, конечно же, читатель, «Катюша»! И не надо было никого упрашивать, приглашать к исполнению песни – её запели все: кто по-русски с акцентом, что придавало ещё более красочный тембр, кто-то просто голосом без слов, но имя Катюша звучало у всех по-русски. Теперь уже нельзя было определить, кто сидит за каким столиком, это была одна компания весёлых, радостных, дружественных друг к другу людей. И ведь, представьте себе, сколько русских слов прозвучало из уст иностранцев: дружба, хорошо, гости, Москва, Россия. Я не удержался и подарил такой же букет и пианистке, (а как же – я офицер или нет!)
  А так как букет по- немецки  будет: «Straus» - Штраус, то фрау, приняв от меня цветы, снова села и заиграла один из вальсов великого Штрауса. Это было великолепно!
   Я настолько был ошеломлён происходящим, что решился на непредсказуемое. Дело в том, что в моих книгах уже публиковались стихи на немецком языке: переводы русских романсов, своих стихов. Но несколько были посвящены Германии и именно, Франкфурту, которые я помнил наизусть. И вот сейчас, набравшись смелости, я и обратился к залу на их родном языке:
- Дамы и господа! Друзья! Вы теперь уже знаете, что я был у вас в стране по долгу службы 40 лет тому назад. Здесь во Франкфурте, который я полюбил, прошли шесть лет моей молодости, здесь родилась моя дочь, Ольга, у которой и по сей день в паспорте, в графе: место рождения, записано: «ГДР, Франкфурт на Одере».
  - Вашему городу я посвятил несколько стихотворений на немецком языке. Дамы и господа! Разрешите с Вашего позволения прочесть одно из них.
  И я прочёл стихотворение «Воспоминание», которое, дорогой читатель, и выставляю в этой главе с переводом на  русский.  Я так же прекрасно  понимаю, что в словах могли быть и огрехи да и акцент присутствовал, ( но, друзья мои, послушайте, как поёт японка Катюшу на русском языке – есть некая картавость, чуть искажены слова, НО! слушать-то как приятно!), и сегодняшние слушатели восхищались (я не хвалюсь, Боже упаси!), а иные просили переписать, что я потом и сделал.


ERINNERUNG.
Dieser Stadt heist Franrfurt – Oder,
Ich bin fur im, wie fremd und Gast.
Ich war  geliebt  und immer frolich,
Ich konte nicht vergessen das.

Dort habt ein schone Helensee,
Mulrose  gibt in Wasser Fisch.
Ich liebte dann Natur gesehen.
Immer wart so Kulle,  Frisch.

Uber dem Oder steht ein Morgenrot.
Ist Fugenblick dieser lange ich wart.
Du bist mir, wie Hoffnung, ach, mein liber Got!
Vergesse ich nicht schone dein Ideal!

Vergessen nicht mir Furstenwalde
Und klein  Bad-Saarow auch schon.
Dort uberall es gibt grun Walde,
Und scheint im Nacht, wie Silbe Mond…

ВОСПОМИНАНИЕ.
 Посвящается г. Франкфурту на Одере,
 где автор провёл 6 лет.(Перевод на
немецкий  язык).

Этот город Франкфурт-Одер,
Я для него чужой и гость.
Я был влюблён, всегда весёлый,
И не могу забыть его.

Там озеро Хеленензее,
Мюльрозе  с рыбою в воде.
Любя природу, глаза млеют.
Прохлада, свежесть там везде.

Заря над Одером вставала,
Как долго миг я этот ждал.
Ты мне надежду подавала,
Твой не забыть мне идеал!

Мне не забыть и Фюрстенвальде,
Курорт Бад-Зааров – красота!
Кругом зелёный лес, представьте,
И в ночь, как серебро луна…


  Но всему есть предел. На самой дружественной ноте заканчивалась и наша встреча. Я смотрел на юбиляра-Мишеля и снова подумал: А ведь всё-таки сейчас, здесь снова  произошла  Встреча Времён!
   Уж потом, хитро улыбаясь, Эрнст и рассказал мне, что это он, узнав о Дне рождения Мишеля, и придумал всю увеселительную программу, предварительно согласовав с хозяином кафе.
   А через некоторое время, уже,  будучи в Кисловодске, мне позвонил Эрнст и радостно сообщил, что мероприятие в кафе было опубликовано в газете «Frankfurter Zeitung»- Франкфуртская газета. Я понял, что мы с Эрнстом, Гертрудой и Мишелем внесли свою лепту в укрепление Российско-Германской дружбы – «Freundschaft!», где всё-таки опять  произошла встреча времён.
    
      … Но « были сборы не долги», как поётся в одной песне. После моего визита в Германию, я снова на поезде «Берлин – Москва», затем «Москва – Кисловодск» отбыл на Родину, не забыв взять слово с моих друзей, что они теперь навестят и меня.


4.   Я  снова на  Водах.  И  снова  «Курзал».

               Родные  милые  края!
               На вас всю жизнь не наглядеться.
               Ведь  это  Родина  моя –
               Частица  любящего  сердца!

   Но вот и свой родной перрон – Кисловодск! Выйдя из вагона и оказавшись на привокзальной площади, я заметил, что среди уличной рекламы чаще всего, то тут, то там мелькает слово: Кисловодск.  Приглядевшись повнимательней, я, наконец, понял: город готовится отметить своё 210-летие. Вот здорово!
   Назавтра, а это был четверг, я, принарядившись, отправился в кафе «Курзал». И нисколько не прогадал – там к этому вечеру была подготовлена новая поэтическо-музыкальная  программа: «Очарованные нежностью». По сценарию самой Виктории ей помогала вести вечер поэтесса Марина Ольховская, где она проникновенно читала свои стихи. Как всегда, было задушевно, весело. Зал был заполнен. Но значимым моментом явилось то, что на вечере присутствовала «пресса» в лице главного редактора газеты
«Огни Кавминвод», Виктора Седенкова, поэты  кисловодского литобъединения «Орфей».

После исполнения нескольких песен, Виктория, обратившись к залу, объявила, что сегодня среди зрителей присутствуют гости из Польши и пригласила на сцену миловидную женщину средних лет и мужчину. Пани
Ядвига,    так звали гостью,  вежливо обратилась к собравшимся:
- Дзень добры,  проше паньства! – потом всю её речь переводил на русский язык  сопровождавший её мужчина. Конечно, это были добрые, задушевные слова: Дружба! – Пшиязнь!
   Зал радушно отблагодарил пани  Ядвигу    горячими  аплодисментами, а инициативная и всегда находчивая ведущая блестяще исполнила на польском языке песню «Ах, для чего та ночь…».
     После антракта ведущая предоставила слово и мне, не забыв сказать, что я только что вернулся из Германии, где когда-то, а именно сорок с лишним лет, проходил службу  в ГСВГ.
    Я в первую очередь обратился к гостям из Польши и сообщил, что два дня назад мне пришлось любоваться из окна скорого поезда и Варшавой, и Вислой, и Познанью. Конечно, было видно по всему, что они не ожидали этого и были приятно удивлены.
    Затем я напомнил зрителям (и гостям, натурально), что наш город-курорт Кисловодск, где они имеют счастье  побывать и поправить своё здоровье, торжественно отмечает своё  210-летие, с чем и поздравил всех.
- Разрешите,- добавил я,- прочесть своё новое стихотворение, посвящённое этому приятному событию,- и стал читать.


               
                К И С Л О В О Д С К.

       К 210-летию  Кисловодска.


В жизни лучшего места не надо:
Где Подкумок, Ольховка журчит,
Где нарзан, как лечебная влага –
Кисловодск уж два века стоит.

Все названия улиц, как грёзы,
О былой старине говорят:
Вот Дарьяльский, Красивая тоже
Или та, где струится Каскад.

И повсюду улыбочка девичья,
Её взор о любви говорит.
Даже улица вся Марцинкевича
В осень праздно рябиной горит.

В центре площадь красивым овалом,
А напротив стоит большой дом.
В нём Почтамт со вместительным залом
И, конечно же,  Ростелеком.

Для любви никакой нет преграды,
Если даже курортный роман
Завязался в тени Колоннады,
Лишь бы всё это был не  обман.

А по праздникам – чинным, галантным,
С превосходством на трезвом лице,
Ты увидишь всегда импозантным
Казака, улыбнувшись тебе.

Есть о городе и небылицы,
Но он в жизни свершил поворот –
В старину назывался станицей,
А теперь славный город-курорт.

*  *  *  *  *

  Программа заканчивалась музыкально-лирической импровизацией маэстро. Никто из присутствующих без внимания не остался, каждый получил упоительно-романтическое наслаждение, унося его с собой в своём окрылённом сердце.
   Зал покидали не поодиночке, все вышли сразу целой кампанией и ещё долго стояли на площадке между «Курзалом» и филармонией, оставаясь под впечатлением сегодняшней программы.
   Был уже поздний час, а ночь не наступала – вокруг было светло от многочисленных ярких, красочных реклам. Небо словно подыгрывало неоновому освещению города и вызвездило на своём вогнутом вечернем своде многомиллионную россыпь бриллиантовых звёзд. Млечный Путь, как по Гоголю: « будто помыли и потёрли перед праздником», «…месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям…»
   А Большая Медведица, чуть покачивая своим ковшом, казалось, выплёскивала через край невидимое, огромное количество людского взаимопонимания любви, уважения и направляла их в открытые людские души. Все ещё долго находились, как бы в спиритическом оцепенении.
- Вот это ночь, - кто-то выдохнул, - красота!
- А как же, - подхватил я, - люди! Ведь это Кисловодск празднует свой День рождения – ему исполнилось всего-то 210 лет! Ура!
… И снова мне пришло на память – ведь за свои 210 лет город видел многое, немало пережил жизненных коллизий, социально-экономических формаций, о чём люди добросовестно, бережно, храня историю, передают всё это из поколения в поколение, и Встреча времён происходит через строго определённые промежутки эпох, как это случилось сегодня у нас…

          Кисловодск – Франкфурт на Одере.  2013 г.