В руках камень моих

Новелла

      Это габбро, он мягкий сравнительно, обращаться с ним надобно бережно, и он темный, на нем все огрехи видны и любая царапинка… Наготове уже и другая плита… Лабрадорит, также черного цвета почти…  И какое-то время красивее намного он первого, у которого мало вкраплении, и текстура второго много более богатая, с синеватым или зеленоватым отливом, но спустя год-другой на поверхности камня канадского появляется ржавчина, в рыжих пятнах, увы, полировка вся-вся… Человек более-менее сведущий предпочтение габбро отдаст…
      И нежарко – октябрь… И столбы, и навес… Летом солнце под ним не печет, снег не валит зимой… В стороне – целый склад заготовок распиленных, инвентарный свой номер имеющих, в большинстве из чуть менее ценных, более твердых пород… С мастерами на пару в нем обычно и ищут заказчики нужный им материал… Из бесформенной грубой плиты и рождается памятник…
      Нет, не камень, в руках инструмент… С электрическим приводом, и к специальной головке которого круг наждачный прикрепленный… И шлифовка – серьезный процесс, чтобы сгладить неровности, много время теряется…
      И на козлах – плита, уже нужную форму и подошву обретшая… Пыль стояла столбом, ветерок лишь отчасти сдувал… Респиратор спасал…
      Семьдесят третий шел год, Брежнев правил в то время еще… Вовсе даже не скучная жизнь, зря так хаем теперь!..
      Наших мало ребят на дворе, в раздевалке, наверное, все… До обеда еще далеко, значит, снова за водкой посылали гонца… Благо, денег достаточно!.. И начальник наш, кстати, полупьяный всегда, но при этом мозги у него всегда четко работали…
      Человек, и не наш, приближался ко мне… Я же с мордой серьезнейшей шлифовал, как и прежде, с усердием…
- Вы Владимир?.. – клиент, поздоровавшись.
- Ну да, - вяло буркнул в ответ, дескать, ходят тут всякие.
      Клиент именно мой, его габбро пред мной…
- Постарайтесь, чтоб лучше блестел, - тут мужчина достал кошелек. – И как можно быстрее, пожалуйста…
- У меня пять заказов еще, все хотят к ноябрю!..
      Двадцать пять он мне всунул в карман… Не спеша… да, в нагрудный карман…
- Не останусь в долгу!.. – и добавил мужчина с улыбочкой.
- Хорошо, я учту!.. Приходите ко мне через несколько дней…
- С гравёром я уже договорился, лишь на счет установки мер не принял пока, - сказал он, имея в виду установку памятника на кладбище.
- Ну и правильно сделали! У нас с этим вопросом налажено, я значительно меньше возьму, чем пришлось бы начальству платить!..
      Все довольны, все счастливы!.. Хотя нет, он несчастен, мужик!.. Лет ему за полста, схоронил, очевидно, жену… И нежадный, и жаль мне его…
      Каждый просит быстрей, всякий хочет, чтоб памятник был хорошего качества, всякий деньги сует… Мы привыкли к тому, сами травим им сказочки, дескать, с вашим заказом очень много проблем, камень тверд как алмаз, и так далее, так далее. Да, согласен, бессовестны мы, так называемые каменотёсы, но при этом заказчики – почти все простаки, не способны понять, что по сути не будет различия, дашь на лапу иль нет…
      Повторю, это было давно, Лёня правил тогда…
      Деньги… Неженатым я был в это время еще, мог их тратить совсем безбоязненно, возвращаясь домой иногда лишь к утру, возвращаясь в свое общежитие… И никто не ругал, и никто не пытался воспитывать…
      И жизнь била ключом, приходилось при этом бывать часто-часто на кладбище… Жизнь и смерть, возрождение, и жизнь – память о умерших… Кто из нас больно мудр, год назад лишь вернувшись из армии?..
      У заказчиков денег не требовал!.. Намекал… Ну и что?.. В глубине же души сознавал, что все это – грешно!..
      Сорок с лишним годков с того время прошло…
      Память, камень и памятник… И они, эти плиты, тяжелые и они не мертвы!.. И они в энной мере – хранилище, некий верный архив!.. И хранятся в нем данные, сказать можно, досье, человека ушедшего – не имеет значения то, что при жизни живого еще камень был далеко… Далеко?.. Ах, ведь в нашей галактике!..
      Глупым в юности был, слишком часто кутил… и чудил, и балдел от своих, сотворенных мной глупостей… Да, хорошего мало, естественно, а с другой стороны… лишь бы низко совсем не упасть, а еще говорят, всему время свое…
      И вернемся к деньгам… Инженера оклад – в основном лишь сто сорок рублей, я в течение дня получал иногда больше трех даже сотен наличными!.. Курьёз, парадокс!.. И с такими доходами человек потихоньку меняется, и не в лучшую сторону…
      И рабочий наш день, говоря о каменотёсах, часто-часто кончался на кладбище – обмывали поставленный памятник в часов семь или более вечера… Магарыч… И опять раскошелиться приходилось заказчикам, и обычно то были уже старые женщины и скорее всего небогатые… Часто видели слезы этих грустных людей, брали деньги у них – слава Богу, хватало ума молча это проделывать… А потом на авто предприятия возвращались к себе, уже в чистом ловили такси… В ресторанах нас знали давно и встречали как милых и желанных гостей… Это те, чмокнуть в жопу готовые… Сколько в них лицемерия!.. Но не лучше и мы, сами лживы и жадные!..
      Тошно стало так жить… Отказаться от денежек, задарма в основном получаемых, может только блаженный или круглый дурак!.. Задарма? Нет, сказать так нельзя и, напротив, заметить хочу, что работа чертовски тяжелая!.. А еще и рука в синяках и опухшая, благо, кости целы – результат своих собственных промахов, когда вместо зубила-резца попадаешь себе… Молотком, и с размаху при том!..
      Сон приснился однажды дурной. Сказать можно, кошмар, будто я по трясине иду… засосало, тону… Листопад!.. Ассигнации… и кружились и падали… И я в жиже по пояс, и в панике…
- Что же ты не хватаешься?.. – спросил кто-то с издёвкой меня. – Глянь, Владимир, червонцы одни!.. И ложатся и стелятся!..
- Ты бы лучше помог!..
      И по грудь я уже в отвратительной и все поры мои закупорившей кашице, и не прочен из денег ковер, и барахтался, но…
- Сам себе помоги!..
      И проснулся, спасён!.. Кто со мной говорил, кто давал мне совет?!.. И не верил в приметы я всякие, и не верил я в силы небесные, верил только в себя, то есть Бога в себе!.. Он проснулся во мне!..


      Лет немало прошло… Опять осень; октябрь… И бродил я по кладбищу среди белого дня, в ностальгических чувствах, но с мыслями не минорными, светлыми… И тот самый увидел я памятник, габбро мной обработанный, о котором шла речь… И другой рядом с ним – рядом мужу местечко нашлось… Ну и ну, прожил год тот мужчина всего после смерти жены!.. Вот и встретились, вот… Где душа в это время его?..
      «Извини, коль обидел тебя!..» - и шептал про себя, в руках чувствуя камня тепло.
      «Ладно-ладно, иди!.. – улыбался ушедший, наверное, мне прощая все-все. – Живи долго, Владимир, еще!..»
      Камни, скалы, породы, гранит… И действительно теплые…

                2015 г.