Тянь Шань. Часть 3. окончание

Читая мой рассказ о походе на Тянь шань, а вернее, на его отрог Заилийский Ала Тау, нужно не забывать, что это было в 1959 году.  Мне было 19 лет. Нас вели опытные проводники из туристической базы «Горельник». И, естественно, нам никто не показывал никаких карт местности. Были ли они в ту пору, я не знаю. Что касается турбазы «Горельник», то, как я уже писал выше, она и все туристы, как уезжающие, так и приехавшие вновь погибли все до единого от селя 1973 года.  Противоселевая плотина уже была построена. Сель спас город Алма-Ату от гибели, но турбаза была за плотиной, и всё живое там погибло.
 Сегодня этой турбазы по моим сведениям больше нет. Те названия, которые я запоминал от наших проводников: куда мы поднимаемся, куда мы спускаемся, какие вершины обходим стороной, на каких ледниках ночуем, всё это осталось в моей памяти.
При помощи интернета сегодня я пытался воссоздать этот наш маршрут, но мне этого достоверно сделать не удалось.
Сегодня траву на туристических тропах красят красками для удобства туристов, и они идут, как бы уже по проложенному пути.
Рассматривая сегодняшние карты Заилийского Ала Тау, Талгарского перевала, Урочища Солнечной поляны, реки левый Талгар, и далее Бутаковский перевал, считаю, что эти карты сделаны плохо.  Здесь присутствуют карты со спутников, то есть сделанные при помощи GPS, или представлены видео дилетантов, которые катаются по канатной дороге, или идут по перевалам, и никаких комментариев не дают. Играет лишь музыка, да ничего не означающие снимки.
В любых горах, где бы вы не находились, всегда есть или найдутся опытные проводники, которые за определённую плату, без всяких карт приведут вас туда, куда вы им назовёте.
Вспомните Арсеньева «Мы идём по Восточному Саяну». Там был персонаж: проводник Дерсу Узала. Это в юности был мой любимый герой. Он знал Саянские горы и долины, тайгу, как свои пять пальцев.
Так и наши проводники знали горы, по которым мы шли, наизусть.
Один наш турист- учитель географии из Ферганы постоянно входил в конфликт с руководителями похода, отставая от отряда. Он раскладывал штатив, ставил на него старинный фотоаппарат и фотографировал пейзажи. За то, что он потом вынужден был догонять отряд, его ругали. А он – своё: доставал компас, и что-то зарисовывал на листах бумаги. Его терпели долго.
Спуск с Талгарского перевала в ущелье Левого Талгара продолжался долго. Все мои попытки идти то на внешних сводах стопы, то идти почти задом, пользуясь альпинштоком в качестве тормоза, ни к чему не приводили. Пятки уже были стёрты.
Впереди оказался карниз: узкий кусочек каменистой тропы с уже натянутыми верёвками. Постарались альпинисты. Они даже пометили краской куда нужно наступать. Я сейчас не помню: переправляли ли наши рюкзаки отдельно на верёвках, или мы шли вместе с ними.
Подошла моя очередь. Я пристегнул карабин к верёвке, и мне ещё вручили запасную страховочную верёвку по распоряжению начальника отряда.
Я к этому времени очень устал, и никак не мог сосредоточиться на метках, куда нужно было наступать. Внизу, очень далеко, бурлила река. Я вступил на карниз, нужно было не смотреть вниз, как мне говорили.  Где-то в середине карниза я всё же ошибся, и левая нога съехала с кусочка скалы, и поползла в пустоту. Равновесие нарушилось, я хотел что-то предпринять, но уже было поздно. Тело падало! Но карабины были пристёгнуты к перилам, и ещё была страховочная запасная верёвка. Я повис над пропастью, но уже страховочной верёвкой меня тянули на ту сторону.  Дали «нюхнуть» аммиака. Я быстро пришёл в себя, и через минут пять уже крепко стоял на ногах. Молодость! Но отсутствие физической силы.
Вся группа благополучно переправилась, и больше ничего не случилось.
До Солнечной поляны было ещё далеко. Самое интересное, что мостиков в виде брёвен через реки нигде ещё не было. А горные реки не переходят босиком- там острые скальные куски. Поэтому переходили в ботинках, и всё было мокрое. Так и дошли до Солнечной поляны во всём мокром. Издержки тогдашнего туризма! Но это, может быть , хорошо.

Солнечная поляна! Дивный кусок ниже Талгарского перевала более чем на 1300 метров. Здесь было тепло и солнечно.
Поставили палатки. Дров в лесу было много. Вскоре уже горел костёр, и в двух котлах что-то варилось. Обед, как всегда, был выше всяких похвал. Разрешили полный отдых. Я повесил сушиться ботинки и носки, надел запасные носки. После обеда все легли отдыхать.
Начальник лагеря позже подозвал меня и ещё одного мужчину лет тридцати. На утро мы назначались дежурными. Нужно было отчистить котлы – два сразу. Мы получили мешочек с манной крупой и несколько банок сгущённого молока и какао.
Вечер пролетел незаметно. Все сидели вокруг костра и под гитару пели песни.

Утром в пять утра нас двоих разбудили. Дали ещё большую алюминиевую поварёшку.
Мы потащили котлы к реке (кстати, котёл один нёс начальник лагеря, другой – его заместитель). Мы отскребли щёткой внутри котла, нашли подходящие камни, натаскали воды, и развели костёр. Вскоре вода закипела. Но одновременно у обоих возник вопрос: сколько манки сыпать? В мешочке её было килограмма три, может быть, четыре. Я до этого манную кашу не варил. Что делать, не бежать же спрашивать у спящего начальства. Было шесть часов утра. Подъём в семь утра.
Я начал потихоньку сыпать манку в котёл. Но там всё было так жидко, что каждый раз приходилось подсыпать, добавил соль и сгущёнку. Поварёшкой помешивал её, но она в кашу не превращалась. Тогда я сыпал снова. Вдруг всё, что варилось в котле, превратилось в кашу, я бросил мешок на камни и стал усиленно мешать поварёшкой. Она была с длинной ручкой. Каша на наших глазах неимоверно быстро густела. Ручка поварёшки начала закручиваться и изгибаться. Каша превратилась в жёсткую трясину. Мы поняли, что многократно пересыпали крупы, но уже ничего нельзя было сделать. Сварили какао, оно получилось. Погасили костры. Заиграли подъём. Туристы умылись, и с мисками шли к нам. Начальник отряда подошёл и всё понял. Кашу велели разрезать на кирпичики и раздать всем. Открыли консервы. Недовольство всех ощущалось явно.

А тут ещё одна беда приключилась. Нашего учителя нигде не было. Долго ходили вокруг лагеря по лесу, кричали, но его не было нигде. Ни его самого, ни его вещей тоже не было.
Сообщили по рации в лагерь.
Через несколько часов появились военные альпинисты. Они уже прочесали Талгарский перевал, и стали удаляться на соседний перевал. Мы собрались и пошли слева по берегу реки. Вскоре (я уже не знаю через сколько времени) перед нами открылся перевал. Он был совершенно голый, без леса. Трава и камни.  В верху виднелись остатки обгорелых когда-то деревьев. Это был Бутаковский перевал. Солнце уже палило нещадно, когда начался подъём.
Конечно, лил пот, конечно, было тяжело. Но я уже окреп немного, и жаловаться сам себе не мог. Ровняли дыхание, поворачиваясь в сторону спуска. Привал.
Велено было резать хлеб и достать мою кашу. Все развернули брикеты с кашей, и с хлебом разом все съели свои кирпичики, ещё и хвалили. Пили чай с печеньем. Каждый потом похлопывал меня по плечу и улыбался. То ли смеялись, то ли хвалили, не знаю.

Пошли дальше. Я шёл за Лидой, и шнур почти не натягивался. Она даже похвалила меня. Шли до позднего вечера, когда добрались до вершины перевала. Поставили палатки.
Кто-то уже готовил ужин.
Снова встретили военных. Нашего учителя так и не нашли.
Пришли облака. Их можно было трогать руками. Они были плотные и мокрые. Снова штормовки намокали, капюшоны были плотно застёгнуты. Вскоре ветер угнал их за соседний перевал.
По какой-то седловине довольно долгим траверсом мы спустились до хвойных лесов.
Дальше была хорошо натоптанная тропа.
Было ещё несколько коротких привалов с перекусами. Доедали запас, взятый с собой.
Погода стояла хорошая, и вскоре далеко внизу показался наш лагерь- турбаза «Горельник». Я до сих пор не понимаю, как мы уйдя совершенно в другую сторону через Талгарский перевал, оказались в этом месте. Кстати Бутаковский перевал не пользуется популярностью у туристов из-за того, что на нём нет леса и укрыться от солнца негде.
Но мы его прошли! Я чувствовал себя слегка торжественно, что я не повернул назад, и прошёл все круги «ада» для меня, конечно! Это была одна из первых важных побед над собой на жизненном пути.
При подходе к базе через репродуктор заиграл марш. Приехавшие новые туристы тепло приветствовали «ветеранов». Неожиданно на дороге, ведущей из города, появился наш учитель в полном облачении. Оказывается, он, поссорившись с начальником, ушёл через какую-то лощину, известную ему, и вышел прямо на Медео к остановке автобуса.
Он жил всё это время в гостинице. Он не представлял, что его будут искать не только военные части погранвойск (От Солнечной поляны-20 километров до границы с Китаем),
Но и добровольное общество альпинистов. Они обследовали огромный район гор, но его так и не нашли.  У него были большие неприятности и денежные выплаты за поиски.

Радости нашей это не затмило. Наутро мы отдавали кровати уже новым владельцам, и готовились к парадной линейке.
Ну, вы сами представляете, как торжественно было на душе!
Через год я поступил в институт в Ленинграде. Он был с военной кафедрой, и в армию меня не взяли. А ещё через год я женился на студентке моего же института. А ещё через девять месяцев у нас родился первый сын. После сессии мы улетели в Алма-Ату к моим родителям. Жена пробыла там до ноября месяца и прилетела в Ленинград. Была ещё жива моя бабушка Анна (царство ей небесное!) Она и взяла на себя малыша и моя младшая сестра, учившаяся в школе (царство и ей небесное!).

Когда мы с женой гуляли по Алма-Ате и катили коляску, я всё время глядел на вершины сверкающих гор. Я глядел на них и в школе. Они таинственно тогда манили к себе. Но теперь я уже знал, что это такое. Я не отказался от них, помня о своих бедах. Просто дальше мы заканчивали институт, получив распределение в Волгоград, далее родилась дочь. А какие горы, когда двое маленьких детей?
Мы прожили с женой пятьдесят один год, отпраздновав Золотую свадьбу!

И слова из песни Высоцкого мне всегда напоминали об этих манящих горах:

                Мы рубим ступени, ни шагу назад,
                И от напряжения колени дрожат,
                И сердце к вершине готово бежать из груди,
                Весь мир на ладони, ты счастлив и нем…

Мне оставалось только завидовать тем, кто ещё мог подняться на вершины! Зато впереди были горные лыжи и Бакуриани, о чём я написал здесь на «прозе.ру». И этот поход тоже был единственным в моей жизни. И, хотя я был полон сил к своим тридцати семи годам, жена родила третьего ребёнка, который надолго пригвоздил меня к дому. Сегодня я благодарен ему во всём. Он приезжает из Москвы каждую неделю, привозит мне вкусные продукты, а ему готовлю вкусную еду. Он достиг большого мастерства в своей компьютерной профессии, и у него – классная машина! Я им горжусь. У него уже есть маленький сын.

Только никто из моих детей не дерзнул подняться в горы! Они предпочли туристические маршруты в другие страны с многозвёздными гостиницами и всеми удобствами. А жаль!

Если вы ещё молоды, и у кого не исчезла ещё романтика в голове и в душе, поезжайте в горы и попробуйте себя, на что вы способны!  Удачи Вам во всём!!!

16 января 2016 год
Окончание.

PS. Знатоков гор Заилийского Ала Тау я прошу извинить за возможные неточности в моём описании. Я – писатель. И Вы мне простите эти неточности. Но названия перевалов, вершин и ледников точны, я за это ручаюсь.