Глава 6. Принцесса, рыцарь и дракон

Когда я, наконец, осознала, что выбрала не того, все будто встало на свои места.
Хотя какой там выбрала… да, мне было приятно проводить с ним время, я рассчитывала на дальнейшее развитие наших отношений, но, по сути, мы даже не целовались.
Он водил меня по ресторанам, но не было никакого интима, никаких обещаний, никаких намеков…
Теперь-то я поняла, что Андрей просто хотел меня предупредить.
Устраивая все эти истерики, закатывая скандалы, он лишь хотел уберечь меня от печальной участи!
Сердце похолодело.
Господи, какой же дурой я была!
Андрей же говорил мне, что я должна расстаться с его отцом, оборвав все контакты, предупреждал, что не стоит ехать в этот чертов театр! Он все знал с самого начала!
Но если это так, то выходит я далеко не первая? Тогда скольких девушек еще мучил Олег? И что же с ними произошло после?
Что произойдет теперь со мной?
Сейчас я поняла, к чему были все эти подробные расспросы о моей жизни, о родителях и прочем подобном.
Он просто проверял, станет ли кто-то меня искать.
Сказала ли я кому-то про него. Как его зовут, как его фамилия…
Я поняла даже, почему за мной всегда приезжал один лишь водитель.
Если вдруг меня начнут искать, Олега никто и не заподозрит. Потому что никто не видел его рядом с моим домом.
Одна Олька знает про него, и то без подробностей.
Черт!
Но ведь нас видели вместе в ресторане!
Только вот полиция в последнюю очередь станет искать девушку в заведении, где один ужин обходится в четверть ее зарплаты…
Что же мне теперь делать?
Как мне выбраться?
И чем это все-таки закончится для меня, если я не смогу спастись?
Думать об этом даже не хотелось, потому что мозг услужливо рисовал чудовищные картины из тех же самых триллеров и ужастиков.
К глазам вновь подступили слезы, и я едва могла их сдерживать. Все это было просто невыносимо.
Я всегда думала, что подобное бывает лишь в кино. Ну, разве могут в нормальном, цивилизованном мире существовать такие монстры?
Разве может обычная девушка попасть в такую жуткую передрягу?
Разве можно угодить в темный подвал посреди города, когда ты не останавливаешься в подозрительном отеле, не подвозишь мрачных попутчиков, не теряешь дорогу в глухом лесу?
Оказалось, все это возможно.
И эта перспектива отнюдь не радовала.
Я снова попыталась найти выход, но, кажется, это было бесполезно.
Единственным шансом на спасение была дверь. Но даже если и не учитывать, что я ни за что не смогу взломать замок, за ней наверняка скрываются охранники. И я совершенно не в состоянии их обезвредить.
Я хрупкая и стройная, и вовсе не приспособлена к драке.
Хотя, если бы я все же ходила, как когда-то хотела, на рукопашный бой, в моем состоянии мне вряд ли бы удалось применить навыки.
Тело все еще ломило, тошнота то подкатывала, то отступала.
Все же я раз за разом обходила свою маленькую камеру в надежде заметить хоть что-то полезное. Тщетно.
Я оказалась словно в тюрьме без окон и с одной лишь тяжелой дверью.
Принцесса, запертая в башне, в то время как рыцарь в сияющих доспехах не спешит спасти меня от ужасного дракона.
Да и кем бы мог быть этот рыцарь?
«Андрей!» – внезапно осознала я. Вот моя единственная надежда на спасение.
Мне надо попробовать поговорить с ним.
Словно в ответ на мои мысли, окошко в двери открылось и запахло едой.
– Андрей, это ты? – позвала я, прежде чем щель захлопнулась.
– Чего тебе?
Да, это был он! Шанс еще есть.
– Андрей, прости, что не послушала тебя. Помоги мне. Пожалуйста, помоги, – мой голос дрожал.
– Не могу. Я же предупреждал тебя.
– Знаю, знаю… я была дурой. Все не так поняла. Прости меня, пожалуйста.
– Геля, – в его голосе промелькнуло сожаление, – ты повелась на его деньги и попалась в ловушку. Нужно было думать раньше.
– Мне никогда не было дела до его денег! – крикнула я, но окошко уже закрылось.
Черт!
Все же, мне принесли еду. Я была не уверена, смогу ли нормально пообедать из-за тошноты. Но стоило только мне учуять запахи фастфуда, как желудок требовательно заурчал.
Через час после того, как я расправилась с едой, дверь открылась, и в комнату вошли охранники.
Я ждала их и попыталась сбежать.
Да, это было очень глупо и совершенно бесполезно, но что еще мне оставалось делать? Я должна была попробовать хоть что-то предпринять.
Я кинулась на одного, всем своим весом пытаясь сбить его с ног. От неожиданности он даже пошатнулся, но тут же справился с собой и, схватив меня за плечи, легко, точно перышко, поднял на вытянутых руках.
Я кричала и пыталась его лягнуть. Пыталась вырваться. Пыталась поцарапать или хотя бы укусить его.
Подоспел второй охранник, схватив меня за ноги.
Вместе они смогли привязать меня, как и в прошлый раз, к стулу.
Когда я поняла, что сейчас будет, из глаз все же брызнули долго сдерживаемые слезы.
 – Пожалуйста, не надо, – успела буквально провыть я.
Но, разумеется, это никого не остановило.
На секунду мне показалось, что в проходе застыл Андрей с сочувственным выражением лица, но потом мне сделали укол и перед глазами все расплылось.
Кажется, сегодня доза была больше, а может просто организм не так сильно сопротивлялся, но накрыло меня моментально.
Охранники вышли, но я даже этого не заметила, уплывая на радужных волнах блаженства.
Однако не успела я окончательно уйти в пучину счастливого небытия, как дверь снова отворилась.
– Рад снова видеть тебя, Ангелина. Как чудесно, что ты меня дождалась, – на пороге, держа в руках плеть, стоял Олег.

***

Я не знала, сколько уже я провела в этом подвале. Пару дней, неделю, а может быть и месяц…
Время тут сливалось в сплошное серое пятно. Свет всегда горел, а посмотреть за окно не было возможности, ввиду его отсутствия.
Меня кормили гамбургерами и картошкой, и я бы возможно переживала за свое здоровье, если бы это было единственной угрозой для него.
Но нет…
Олег приходил каждый… день? Или он делал это несколько раз за сутки?
Я не знаю.
Но вскоре, к своему ужасу, я осознала, что иногда жду этих визитов, потому что ломка давала о себе знать.
Если я в самое ближайшее время не выберусь отсюда, то стану законченной наркоманкой.
Олег делал со мной разные вещи.
И всегда они подразумевали различное насилие, но не секс. Это наводило на мысли о мужской слабости, компенсируемой подобным образом, и я бы может и посочувствовала бы ему, если бы только этот чертов псих не держал меня в подвале, пичкая наркотой.
Еду мне всегда приносил Андрей. Не знаю, почему он делал это.
Почему не рассказал обо всем полиции? Я же явно далеко не первая жертва.
Неужели и ему это доставляло какое-то извращенное удовольствие?
– Зачем? – спросила я хриплым, еще немного затуманенным наркотиками голосом, когда он в очередной раз принес мне гамбургер.
– Что зачем? – он задержался, держа окошко открытым, и я смогла разглядеть стену, окрашенную серой краской, длинный коридор, оканчивающийся еще одной дверью и охранника около нее.
Он сидел далеко и вряд ли мог нас услышать.
– Неужели тебе это тоже нравится? – я хотела говорить спокойно, но нервы были просто на пределе и я расплакалась.
Это застигло его врасплох.
– Нет, мне это не нравится, – наконец, холодно ответил он, – но, если бы ты не была такой алчной, тебя бы здесь не было.
– Зачем тогда ты приносишь еду, раз тебе это не нравится? Это могли бы делать и охранники, а не ты, – про алчность я пропустила.
Убеждать его в обратном у меня просто не было сил. К тому же, вряд ли он вот так запросто поверит мне.
– Охранники приносят овсянку, а не бургеры. И не отвечают ни на какие вопросы. Отец и так недоволен тем, что я даю тебе больше необходимого. Мне пора, – он захлопнул окно, оставив меня в растерянности.
Что все это значило?
Еще тогда, накануне рокового дня, когда он пытался отговорить меня от этой поездки, он утверждал, что больше я не смогу на него рассчитывать.
Но если я ем бургеры вместо овсянки, значит ли это, что у меня есть шанс убедить его?
И все равно я не понимала Андрея.
Почему он позволяет отцу творить все эти ужасные вещи?
Почему не остановит его?
Я решила спросить его об этом в следующий раз. Если только буду в сознании.

***

Кажется, мне все же увеличивали дозу, потому что проблески разума становились все реже. И все чаще я находилась либо в состоянии невесомости и эйфории, когда думать ни о чем не хочешь, либо ломки, когда просто не можешь этого делать.
Или же я была с Олегом, и это было самым худшим.
Он придумывал все новые и новые пытки. А может, и до меня он действовал по подобной схеме. Я не знала этого и не хотела знать.
Большинство из того, что он делал со мной, было так ужасно, что мой мозг просто забывал об этом, концентрируясь лишь на наркотическом дурмане.
И я действительно была рада этому.
– Почему ты не заявишь обо всем в полицию? – спросила я Андрея, когда он снова пришел.
Мой голос звучал точно у пьяной и если честно, я концентрировалась из последних сил.
– Думаешь, я ни разу не пытался? – он разозлился. – Да его даже проверять не стали. У него столько денег и влияния, что никто меня просто не послушал. После этого он сказал, что если я буду и дальше упорствовать его увлечениям, то он лишит меня наследства и пособия.
– И тебя это испугало? Ты настолько слаб? – я расхохоталась.
Настроение из расслабленного скатывалось в истерическое.
– Я не хочу жить на помойке! Он дает мне денег и позволяет делать то, что хочу, а я просто не лезу в его дела.
– И ты заливаешься алкоголем, потому что знаешь, что все это чертовски неправильно! Да ты просто слабак!
Может мне не стоило ему так говорить, но сейчас мне было все равно.
Слезы потекли из глаз мокрыми ручьями.
Из-за того, что этот избалованный алкоголик не хочет терять свое пособие, я торчу в этом жутком подвале.
– Не тебе меня судить! – казалось, он не на шутку разозлился.
– Да? Почему же? Если бы ты имел яйца, твой чудовищный папаша уже торчал бы в тюряге и больше не мог бы мучить невинных девушек!!! – я не кричала только потому, что не хотела, чтобы все это слышала охрана.
– Невинных? Ты, как и остальные, что были тут до тебя, виноваты в своей алчности. И ты не посмеешь меня обвинять в слабости, если сама не смогла отказаться от его денег!
– Мне в нем не деньги были интересны!
– Да? И что же? Его пузо? Или лысина?
– Ты ничего про меня не знаешь, – злость ушла, оставив только печаль, – три года назад ты, может, и был бы прав. Но я хлебнула этого с головой и это просто ужасно. Богатые папочки ни черта не уважают своих подружек, считая их собственностью. Мне такое вовсе не по душе. Просто поначалу твой отец казался совершенно другим. Заботливым и надежным.
– Чтооо? – лицо Андрея вытянулось.
– Что слышал.
В этот раз я первая окончила диалог, отойдя от двери и сев в угол камеры на матрас.
Чертов кретин!
Я не знаю, почему меня так расстроило то, что он обо мне думал.
По идее, мне должно быть все равно. Но нет, мне было обидно оттого, что он считал, что я встречаюсь с его отцом из-за этих тупых денег.
Окошко закрылось, и я заплакала в голос, решив, что он ушел.
Даже есть не хотелось, и я швырнула в угол весь свой обед.
Наверное, потом я об этом пожалею.
Окошко снова открылось.
Неужели Олег сегодня так рано?
– Геля.
Нет, это был Андрей. Оказывается, он еще стоял под дверью.
– Чего тебе надо? Хочешь снова назвать меня алчной и сказать, что я сама во всем виновата? – я все же подошла, утирая слезы.
– Нет. Расскажи, почему он тебе понравился?
– Ты мне разве поверишь? Тебе проще считать меня жадной сукой и этим утешать свою совесть. Если она у тебя, конечно, есть.
– Я просто хочу знать. Я бы никогда не смог назвать его заботливым, или надежным. Скорее наоборот.
– До твоего отца я три года встречалась с одним мудаком. Этот козел пил и изменял мне, но я терпела. А вот он решил, что ему все можно и в итоге избил и изнасиловал меня. После него твой, такой вежливый, галантный и обходительный отец, и показался мне надежным. Я не знала, кто он на самом деле. К тому же поначалу, не знаю почему, но мне было просто страшно ему отказывать. От него словно исходит угроза. Потом я перестала обращать на это внимание, но видимо зря. И у меня так же был опыт общения с состоятельными людьми. Возможно, я бы хотела его забыть, но теперь я знаю, что деньги это самое последнее, что должно интересовать в мужчине, потому что иначе ты попадешь от него в зависимость.
Ну вот. Я выложила ему совершенно все, и сама не знала почему.
– Извини, – Андрей закрыл окошко и ушел.
Я свернулась на матрасе в клубок и плакала, пока снова не пришли охранники.

***

Сегодня у Олега вместо плетки был паяльник.
Он как всегда, вежливо поздоровался со мной, и практически сразу приступил к делу.
Я думала, что за время, проведенное здесь, я уже привыкла к боли. Отчасти, из-за наркотиков и эйфории, что накатывала после их приема, я даже стала получать какое-то жуткое, пугающее меня саму удовлетворение.
Но то, что было сегодня, оказалось гораздо больнее, чем все предыдущие пытки, вместе взятые.
И даже кайф от очередной дозы не смог этого перекрыть.
Я плакала и кричала, чувствуя, как волдырями вскипает кожа, в тех местах, где он меня касался, ощущая запах паленой плоти, затуманенным разумом осознавая, что это поджариваюсь я сама.
Кажется, несколько раз я теряла сознание, но это не нравилось Олегу и он быстро приводил меня в чувство с силой хлопая по щекам, или же давая мне понюхать нашатырный спирт.
Не знаю, как долго это продолжалась, но надо сказать, он действовал избирательно, не калеча меня, и не портя мне лицо.
Очевидно, для его извращенного удовлетворения нужно было, чтобы девушка оставалась красивой.
Хотя даже не представляю, как я сейчас выглядела.
Когда я думала, что больше уже не смогу выдержать и вот-вот умру, он, наконец, ушел, сказав «До скорой встречи».
Я осталась лежать, одурманенная болью и наркотиками, не в силах пошевелиться. Казалось, что я чувствую каждую клеточку своего тела, и эта каждая клеточка изнемогает от перенесенного сегодня.
Мне было больно лежать и сидеть, а на лодыжках, куда он сегодня втыкал паяльник чаще всего, наверняка остались страшные ожоги.
Но мозг не мог думать об этом, и так было даже к лучшему.
Окошко в двери моей камеры открылось.
Мелькнула мысль, что для обеда еще слишком рано, но она не задержалась надолго – разум был затуманен.
– Геля, – это был Андрей.
Он говорил тихо, не желая привлекать внимание охранника.
Я бы удивилась его раннему визиту, но сейчас мне было абсолютно все равно.
– Геля, очнись. Черт, Геля!
Казалось, он был взволнован.
– Мммм… – на большее меня не хватило.
– Геля, мне нужно с тобой поговорить.
Я, наконец, все же смогла немного развеять туман в голове и собравшись с силами, подошла к двери. Хотя это и было невероятно сложно, а каждое движение отдавалось жгучей болью. Больше всего мне хотелось вернуться обратно, лечь и заснув не просыпаться, пока все это не закончится.
– О, нет, – увидев меня, Андрей застонал. Не знаю, что вызвало такую реакцию. Быть может, он заметил ожоги. – Геля ты запомнишь, что я тебе скажу?
– Ммм… – я была не уверена в этом.
– Геля! Я думал, что у нас еще есть время, но черт! Его совсем нет! Завтра последний день! Ты должна сосредоточиться!
Последний день?
Последний день чего?
Я никак не могла собрать мысли в кулак.
– Геля, пожалуйста. Потом будет поздно. Соберись!
– С-с-слушаю, – мой голос был как у пьяной, но мне все же, хоть и с огромным трудом, удалось сфокусироваться.
– Прости меня, ты была права. Да, я самый, что ни на есть, слабак. Но, обещаю, я могу стать лучше. Завтра последний день твоего заточения. Завтра с самого утра тебя накачают, и будут приводить в порядок. Знаешь, куда девались предыдущие девушки? Он продает их в бордели за границу. Завтра твой последний шанс сбежать. Я помогу тебе. Но ты должна выслушать меня очень внимательно, – он говорил горячо и быстро, опасаясь, что его вот-вот прервут.
– Что мне нужно делать? – казалось, на эту простую фразу ушла большая часть оставшихся у меня сил.
– Завтра, с самого утра к тебе придут охранники и сделают укол. Не знаю как, но ты обязательно должна попытаться не допустить этого. Постарайся что-нибудь придумать! Конечно, я помогу тебе, даже если ты не сможешь. Но будет куда как лучше, если у тебя сохранится ясный ум.
– Х-хорошо. Я постараюсь, – я сглотнула.
– Умница. Но это еще не все. Дальше тебя поведут мыться и дадут красивую одежду. После – макияж и прическа. Здесь я и перехвачу тебя.
– Как?
– Кабинет красоты находится на первом этаже. Обычно к этому времени девушки уже ничего не соображают и могут лишь улыбаться и радоваться тому, что они, наконец, чистые и хорошо одеты. Поэтому, за то, что они убегут, никто не переживает. Окна кабинета выходят за дом, и их не караулят, ведь есть решетка. Завтра я ее сниму. Я уже все к этому подготовил. Мастер-стилист – это мужчина, но он слабый. Думаю, я смогу с ним справиться, хотя я и не особо умею драться. Будет хорошо, если ты мне поможешь, ведь вдвоем мы точно его одолеем. А потом мы убежим. У нас будет около получаса на то, чтобы выбраться за пределы территории участка, до того как нас начнут искать. Ты все запомнила?
– Да, – я кивнула.
– Хорошо. Надеюсь, все получится, – он уже собирался уйти.
– Андрей, – кажется, мой голос звучал слишком жалобно.
– Что?
– Почему ты помогаешь мне?
– Знаешь, – он тяжело вздохнул, – ты мне понравилась с самого начала, и я просто злился. Меня выводило из себя то, что тебя купили деньги отца. Я хотел, очень хотел тебя предупредить, рассказать обо всем. Но думал, что ты такая же алчная, как и остальные. Выходит, я был не прав.
– Спасибо тебе.
– Пока рано, – он улыбнулся, и я впервые заметила, какая же красивая у него улыбка, открытая и добрая.

***

Адреналин, выплеснувшийся в кровь от слов Андрея, снял помутнение, и рассудок немного очистился.
Я долго думала, как же заставить охрану не колоть мне наркотики, но приходившие на ум идеи никак не могли дать стопроцентный результат. Приходилось полагаться на волю случая.
Уснула я с трудом, лишь из-за осознания того, что мне будут нужны силы для завтрашнего мероприятия.
И, да, я чертовски пожалела о том, что выкинула свой обед.
Проснулась я от того, что в камеру вошли два охранника.
Настал решающий момент.
Они оба были крупными, молодыми парнями с отлично развитой мускулатурой, поэтому победить их силой не было ни малейшей возможности. Приходилось рассчитывать только на собственную хитрость.
Я растянула губы в блаженной улыбке.
– Какжевыбыстро, –  я изо всех сил старалась говорить так, будто сильно одурманена, хотя действие наркотиков уже давно вышло, и теперь меня во всю мучила ломка.
– Давай сюда руку, – сказал мне один, и я благодушно протянула ее.
Но не успел он поднести шприц, как я дернулась. Он явно этого не ожидал, и шприц выпал, покатившись по полу.
Впрочем, парень быстро справился с неожиданностью, скрутив мне руки.
– Ты что творишь?
– Дракон!
Я расширила глаза и вместо того, чтобы пытаться вырваться, наоборот прижалась к нему всем телом, как бы ища защиты.
– Что? – второй уже поднял шприц, раздумывая, стоит ли его продезинфицировать, или же просто вколоть мне дозу и скорее покончить с этим.
– Спасите меня, пожалуйста! Вон же он! – взвизгнула я, вполне натурально изобразив отчаяние.
– Сань, а может ей на сегодня уже хватит? – засомневался тот, что держал меня, немного ослабив хватку.
– Какой дракон? Где он? – ласково спросил второй, Саня.
– Сзади тебя. Большой. Красный, – я все пыталась спрятаться за первого, надеясь, что мой голос достаточно дрожит от страха.
Пару минут они еще совещались, что им делать, игнорируя и мой испуг, и крики о том, что дракон хочет их убить.
Саня говорил, что шеф их не пощадит, если что-то пойдет не так, и я вдруг выйду из-под контроля от того, что наркотиков мало.
Другой же, отвечал, что шеф их тем более убьет, если я сама не выживу от передоза, и что новую порцию вколоть всегда успеется.
В итоге, к моему облегчению, Саня сдался.
Они изобразили, будто прогоняют дракона, потому что я цеплялась за них, прося это сделать.
Наконец, когда я успокоилась, Саня, все же связав мне руки за спиной, на всякий случай, вывел меня из камеры.
Я покорно шла, даже не думая сопротивляться, или пытаться сбежать, усиленно изображая кайф, и ликуя про себя от того, что мой план, такой хрупкий, все же удался! Оставалось надеяться, что и остальное пройдет так же гладко.
Они провели меня по коридору к той двери, что я видела из окошка своей камеры. Однако выходить за нее пока не стали.
Рядом с этой дверью обнаружилась ванная комната с отличным душем и даже зеркалом во весь рост, взглянув в которое я ужаснулась.
Грязные, спутанные волосы, висящие жуткими паклями, какие-то замызганные обрывки непонятных тряпок вместо нормальной одежды, а так же ушибы, ожоги и ссадины по всему телу.
Боже, что же Олег сделал со мной? И в кого я превратилась из вполне красивой, уверенной в себе девушки?
Захотелось разрыдаться, но пришлось сдержаться, иначе охранники не так бы меня поняли.
– Сама справишься? – ухмыльнувшись, спросил один из них.
Вряд ли он сделал это с какой-то пошлой мыслью, ведь сейчас я вовсе не вызвала бы ни у кого подобных ощущений.
Но соглашаться на подобное предложение я, разумеется, не стала.
– Вы же прогнали дракона и теперь все хорошо, – блаженно улыбаясь и запинаясь через слово, ответила я.
– Хорошо. Позови, как закончишь, – они расстегнули наручники, и вышли из ванной, оставив меня одну.
Отогнав грустные мысли, я встала под душ.
Пожалеть себя я смогу и позже. Сейчас надо действовать.
Тщательно вымывшись, я вытерлась мягким полотенцем.
Боже, какое же это было блаженство, позволить горячей воде смыть все ужасы этой темной камеры. Если бы я могла, я бы осталась там на час, не меньше, но, к сожалению, у меня просто не было времени.
Высушив волосы феном, который, на удивление, тут оказался, я заметила небольшой мешок, лежащий рядом с раковиной.
В нем была одежда.
Я обнаружила оранжевого цвета, длинное платье на тонких лямках. Оно было из воздушного, полупрозрачного материала, со струившимся волнами подолом и неглубоким разрезом.
Кроме платья в пакете оказались оранжевые же босоножки на пробковой платформе, красивые, и при этом удобные.
Черт, у того, кто это выбирал, явно был отличный вкус. И такой же глазомер, потому что все подошло просто идеально.
Теперь отражение хотя бы не пугало меня, хотя черные мешки под глазами и некоторая болезненная худоба еще оставались.
Стоять на платформе, пускай и удобной, после столького времени отсутствия любой физической нагрузки было не так легко, как раньше.
Но все это меркло перед перспективой, наконец, убраться отсюда.
Главное, чтобы Андрей не подвел меня, и чтобы я сама ничего не испортила, не выдав себя раньше времени.
– Эй, я все, – я позвала ребят, стараясь чтобы голос путался, как это было у меня под кайфом.
Один охранник зашел внутрь. Я думала, что мне опять свяжут руки, но, очевидно мой рассеянный взгляд и блаженная улыбка, все же смогли убедить его, что опасаться нечего.
Меня, наконец, вывели за дверь, и повели по коридору, устланному мягким ковром, который гасил звук шагов.
Коридор окончился круглой комнатой, с диваном, двумя креслами, журнальным столиком, с наваленными на него газетами, и телевизором. В углу росло какое-то дерево в горшке.
Это, очевидно, было некоторым подобием комнаты ожидания, потому что из нее было пять, одинаковых на вид выходов. Да уж, если бы мне удалось сбежать самостоятельно, я бы попотела над выбором нужного.
Один охранник сел в кресло, другой же вошел со мной в одну из дверей.
Как и говорил Андрей, это оказался кабинет красоты.
Кресло, стоящее перед огромным зеркалом, прибор для сушки головы, маленькая раковина, полотенца с накидками и целая куча всевозможных расчесок, ножниц и непонятных флакончиков.
Около трюмо стоял мужчина, худой, с черными волосами, похожий не то на корейца, не то на китайца.
Одно его ухо было проколото, а в руках он держал мисочку, источавшую резкий запах краски для волос.
Он не выглядел опасным, скорее наоборот, был несколько женоподобен. Пожалуй, даже я смогла бы его вырубить.
Пока все шло ровно по плану, и это было великолепно!
Однако не успела я обрадоваться удачному стечению обстоятельств, как охранник, толкнув меня к креслу, вместо того, чтобы выйти в коридор и ждать там, остался в комнате.
Черт!
Я покорно села, судорожно придумывая, что же делать дальше.
Мастер принялся распределять краску по моим волосам, я же искоса поглядывала на охранника.
Он казался расслабленным, но ни мне, ни Андрею не удастся с ним справится. Тем более, если он позовет напарника.
Что же теперь делать? Более неудачный для побега поворот событий трудно даже придумать.
Я боялась, что в любую минуту может появиться Андрей. Тогда охранник точно заметит его, ведь он сел прямо напротив окна.
И всему окончательно придет конец!
Может, у меня получится его отвлечь?
Но если даже и получится, то это будет ненадолго. А наш план строился на том, что у нас будет хоть немного времени.
Я поискала взглядом что-нибудь тяжелое.
И, ура, я увидела очередное деревце в горшке. На вид оно было небольшим, и я смогла бы его поднять. Только вот как сделать это незаметно для мастера и охранника?
Деревце стояло рядом с раковиной, и охранник сидел к нему спиной.
Оставалось надеяться, что когда мне станут смывать краску, он не повернется. И что Андрей не придет слишком рано, выдав и меня, и себя.
Мысли скакали как сумасшедшие, а адреналин просто зашкаливал от того, что я собиралась сделать.
Это, конечно было очень опасно, если не сказать безнадежно, но какой еще у меня был выбор? Покориться воле Олега?
Даже если у меня ничего не выйдет, я хотя бы буду знать, что сделала все возможное для спасения.
Слабое утешение, но все же.
Мастер закончил с краской, сказав, что вскоре ее можно будет смыть.
И я со страхом и нетерпением ожидала этого «вскоре», пытаясь удержать на лице блаженную улыбку и бездумное выражение, что оказалось весьма непросто, ведь я едва ли не ерзала от нервного напряжения.
Если бы мастер был в комнате один, то я конечно бы, подождала Андрея. Но сейчас все обстояло иначе.
Когда меня повели к раковине охранник обернулся лишь ненадолго. Очевидно, он вовсе не опасался, что я что-то сделаю и был полностью уверен в своей силе и превосходстве.
Мастер включил воду и я начала громко хохотать, выкрикивая, что мне щекотно, чтобы все последующее не происходило в тишине, и не привлекло внимание того, кто остался снаружи.
Охранник снова повернулся, дернул плечами и отвернулся. Хохот наркоманки не был поводом для беспокойства.
Когда он расслабился, я резко оттолкнула мастера и схватила горшок, стараясь действовать как можно быстрее.
Не знаю, откуда у меня взялись силы, но охранник не успел даже пикнуть, как я, все так же продолжая хохотать, ударила его им по голове.
Он мешком осел на своем стуле.
Не теряя времени, я кинулась к мастеру, который успел очухаться, и пытался пробраться к двери.
Слава Богу, он не догадался закричать, видимо от шока. А может от вида хохочущей девки, размахивающей тяжеленным горшком.
Я вырубила и его, после чего, наконец, смогла замолчать и отдышаться. Хорошо, что мне удалось проделать все это относительно тихо, а охранник, оставшийся снаружи, не стал заходить из-за моего смеха.
Я поставила горшок на место, когда от окна послышался шорох.
Андрей!
– Ну, ты мать даешь, – присвистнул он, оглядывая нанесенный мной урон.
Он быстро связал охранника и мастера, принесенными наручниками, вставив каждому в рот кляп. Я в это время как домывала голову – краска стекала мне на лицо, невероятно мешая.
– Пойдем, – закончив, Андрей кивнул на окно.
Перед тем, как уйти, он включил фен, чтобы снаружи не услышали мычание связанного охранника и мастера, когда они очнутся.
Он помог мне вылезти, потому что сделать это в платье было непросто, хотя я даже предусмотрительно сняла босоножки, первыми отдав их Андрею.
Когда я снова обулась, мы побежали через лес, стараясь двигаться как можно более тихо и быстро.
Пробираться на платформе по кустам и пригоркам было просто ужасно, но другой обуви у меня не было. А продолжать путь босиком помешали бы колючие ветки и маленькие сучки, которые в изобилие валялись на земле.
– Кстати, надо признать, ты отлично выглядишь, – хмыкнул Андрей, когда мы пробежали уже около десяти минут.
– Спасибо. Так куда мы направляемся? На дорогу? – я всегда не особо ориентировалась в пространстве, поэтому никак не могла сообразить, куда он меня сейчас ведет.
– Шутишь?! Нас там сразу поймают! Этого от нас и ждут. Точнее, от тебя, потому что никто пока не знает, что я замешан в этом. Ведь с охранником ты справилась сама. Не думал, что в тебе есть задатки Джеки Чана.
– Я тоже об этом не подозревала. Но адреналин и страх за жизнь решает дело. Но если мы идем не к дороге, то куда?
– С другой стороны это место почти упирается в реку. Я все уже там заранее подготовил. Хорошо, что отец слишком уверен в охране дома и не утыкал периметр камерами наблюдения. Мы перемахнем через забор и выйдем прямиком к обрыву, – пояснил он.
Андрей куда лучше знал окрестности и продумал план отступления.
– А дальше?
– А дальше вдоль берега в одну из сторон. Но, думаю, лучше двигаться от города.
– Почему?
– Потому что это место – последнее в цепочки прибрежных турбаз. Дальше есть лишь один заброшенный пионерский лагерь. И там нас точно никто не станет искать. Пересидим сутки и будем думать дальше. Еду я прихватил.
Он указал на сумку, которая все это время болталась на его плече.
– Зачем? – я не совсем понимала, для чего нужны подобные ухищрения, словно в каком-то детективном сериале. – Почему бы нам сразу просто не пойти в полицию?
– Какая полиция? Геля, очнись! Ты до сих пор не поняла, какой человек мой отец? В лучшем случае тебя просто выставят оттуда. И даже не станут слушать.
– Но как же так? Если я все расскажу им? Если покажу ссадины и синяки? Они не смогут  не принять мое заявление!
– Поверь, смогут, – Андрей говорил убежденно, – отец уважаемый в высоких кругах человек. Он скажет, что ты просто решила стрясти с него денег.
– Мне не нужны его деньги! – рассердилась я.
– Я это знаю. Так же, как и знаю своего отца. Знаешь, почему я сказал в лучшем случае? Потому что в худшем он просто убьет тебя.
– Но он не может…
– Может. Еще как может. Геля, сейчас мы не должны делать глупости! Он не знает, что я помог тебе и у меня еще есть средства. Их хватит для двоих. Нам нужно подумать о себе.
– Но другие девушки, которые могут попасть к нему… – я не могла бы допустить подобного
– Обещаю, что с этим мы разберемся позже. Сначала нам надо спасти тебя. Он будет искать тебя, желая вернуть. Ведь ты надурила его.
– А он не заподозрит тебя, из-за твоего отсутствия?
– Нет, – Андрей покачал головой, – я сказал, что не хочу быть причастным к его жутким действиям, и уеду пьянствовать в Москву. Он не должен заподозрить меня в этом. Обычно я всегда так и делал.
– Хорошо. Тогда будем решать проблемы по мере их поступления.

***

На ночь мы остановились в том самом заброшенном лагере, про который говорил Андрей.
Ирония судьбы, или совпадение, но я бывала здесь раньше, в детстве.
И от вида таких знакомых корпусов нахлынули воспоминания.
Вот здесь мы играли в настольный теннис, а здесь нас заставляли мести каждое утро.
Мы выбрали более-менее целый корпус и обосновались в нем.
Видимо от того, что лагерь был довольно далеко от города, никаких бомжей в нем не водилось.
Все было покрыто густым слоем пыли, в углу набросан мусор. Стекла в комнатах были выбиты, а мебель отсутствовала.
Но кроме этого в остальном здесь было чисто – ни пустых банок из-под пива, ни шприцов, ни запаха мочи.
За то время, что мы бежали сначала по лесу, потом вдоль обрыва реки, мое платье совершенно испортилось, болтаясь снизу грязными лохмотьями. Весьма поспособствовало этому и преодоление забор с колючей проволокой.
Однако это была наименьшая из всех моих проблем.
Под едой Андрей имел в виду банки с консервами.
Это было экономично и практично, но не особо вкусно.
Тем более что есть их пришлось холодными. Опасаясь преследования, мы не спешили разводить огонь днем, чтобы дым не выдал нас.
Смешно, но я видела это в каком-то фильме. Ночью опасайтесь, что враг увидит пламя, днем – серый столб.
– Ну и что будем делать дальше? Как нам вернуться в город? – спросила я, отложив банку из-под тушенки.
– Отсюда ведет только одна дорога. И если мы пойдем по ней, нас точно заметят, – Андрей покачал головой, – так что, это не вариант.
– Пойдем? Да отсюда до города с десяток километров.
– Предлагаешь вызвать такси? – он изогнул одну бровь.
– Нет, но… как же мы тогда выберемся отсюда?
– Кроме дороги, есть вариант – идти по берегу, но это тоже опасно. Я предлагаю третий путь. Через лес.
– Лес?
– Да. Мы перебежим через дорогу, а дальше двинем вдоль нее по лесу. Предлагаю выйти завтра, до рассвета.
– Как скажешь, кэп. Я верю тебе, Андрей, – я опустила голову на его плечо, почувствовав себя спокойно и хорошо.
Когда стемнело, мы все же развели костер прямо посреди комнаты, чтобы те, кто будет нас искать, не заметили огня.
Андрей, наконец, закурил, с наслаждением затянувшись. Он терпел весь день.
Спать решили по очереди, расстелив на пыльном полу плед, который Андрей прихватил вместе с консервами.
Я легла первая, но сон все не шел.
– Скажи, когда ты узнал про него?
– Что? – Андрей встрепенулся.
Он думал, что я уже давно сплю, ведь я лежала с закрытыми глазами.
– Про отца. Когда ты узнал?
– Прости, Геля, я не хочу сейчас об этом говорить.
– Хорошо. Извини.
– Ничего. Засыпай, давай. Если ты сейчас станешь со мной болтать, это вовсе не будет означать, что я сокращу твою смену. Потому что я тоже очень устал и совершенно не приспособлен к походам.
– Ладно, ладно, – я зевнула, – знаешь, ты ведь словно принц.
Несмотря на мои опасения, что от избытка чувств я вовсе не смогу уснуть, организм все же брал свое.
– Что? – он расхохотался. – Уж кем-кем, а принцем я точно никогда не был!
– Почему же?
– Потому что принцы доблестные и храбрые. Они борются с чудищами и скачут на конях. Я же просто избалованный парень, привыкший не отказывать себе в маленьких слабостях.
– И все же, несмотря на свои слабости, ты спас меня. Значит ты доблестный и храбрый. Рыцарь, спасший принцессу от дракона, – проговорила я с закрытыми глазами и окончательно уснула.