О чем это я?..

Что-то вдруг вспомнилось... Смотрела старые фото и так защемило... Тогда нас у отца было двое - две лапочки-дочки... Я и моя младшая сестренка Ларисонька... Ее все звали именно так. Нас сразу же разделили... Она была любима всеми, а я была просто "старшей", но ... папиной любимицей. Всегда. И мне всегда было достаточно отцовской любви. Мы были совершенно разные. Ларисонькой любовались, с ней цацкались как с куколкой. Она и была  похожа на красивого дорогого пупса. Ручки-ножки, как говорили, в перетяжечку, пухленькая, маленькая... Черные длинные кудрявые волосы приводили всех в восторг. А я на ее фоне смотрелась долговязой коломенской верстой. Так всегда называла меня мама из-за моего роста и худобы. Все говорила: "Вот дядя Володя, родимый")) Этот самый дядя Володя - папин младший брат. Он был тогда очень высокий, красивый, волосы волнистые русого цвета. Мммм...))) Мечта! Это я теперь понимаю! Может, потому мне никогда не было обидно это сравнение...Это было тогда... А теперь: я - "маленькая, пухленькая, ручки-ножки в перетяжечку"))) И куда все девалось?))) Но я совсем не об этом!
У нас с сестрой никогда не было красивых дорогих кукол. В те времена, а это были шестидесятые годы, отец работал на заводе сварщиком. После сильнейшего землетрясения в Узбекистане со всех уголков страны туда направлялись строительные отряды на восстановление. Вот и отец завербовался на два года в такой отряд. Мамаша была жутко ревнивой и, естественно, никуда его одного не отпустила. А поскольку мы с Ларисонькой были еще совсем маленькие, чтобы нас оставлять одних с бабушкой, мы покатили в этот самый Узбекистан всем семейством. ЧуднАя страна открылась взору малолетних девченок! Первое, что впечатлило - это жара. Надо сказать, что уезжали мы из родной Сибири поздней осенью. В те времена и климат был другой. В ноябре уже снег ложился плотным покровом. А тут нА тебе - палящее солнце! Дяденьки в халатах, подвязанные платками по поясу, тетеньки в шароварах и платках на головах... Мама рОдная! И как они еще не упрели? Мы с сестренкой смотрели по сторонам. Рот не закрывался, а глаза не переставали хлопать от удивления - настолько все было непривычным. Но откровенно шокирующим стало для нас, девочек, видеть на улице и во дворах бегающих нагишом детей нашего возраста, особенно мальчиков... Мы испуганно посмотрели на родителей и я спросила, на правах старшей, потому что сестренке было всего около двух лет и она еще не могла четко выражать своих мыслей: "Нам что, тоже надо будет голыми ходить?" На что отец успокоительно ответил:"Ни за что!" Лично мне этого было достаточно. А вот Ларисонька после всего этого "натюрморта" категорически отказывалась кушать свои любимые сосиски. Видимо, что-то они ей напоминали...
Так о чем это я? Ах, ну да!!! Минуточку...
"Минуточка затянулась",  - скажете вы и будете правы, с одной стороны. Но с другой-то стороны - я же на работе! И поимейте совесть! Личное - это личное, и есть обязательные общественные нагрузки, требующие рукоприкладства и отвлечения мозга на всякую ерунду, за которые пусть не много, и всего раз в месяц, но все-таки платят))) Что касается "южных" воспоминаний... Резкая смена климатических поясов, образа жизни и произошедших в результате этого изменений в рационе питания, привели к тому, что детские организмы взбунтовались и совершенно потеряли аппетит. Родители были обеспокоены таким фактом и вынуждены были обратиться к врачу. Предписания врача умиляют меня до сих пор, оставаясь действенным советов во многих случаях жизни))) Перепробовав на нас различные варианты воздействия витаминами, врач, не придумав ничего лучшего, посоветовал родителям для аппетита давать девочкам по 20-30 мл...Кагора. Думаю, не нужно объяснять взрослому человеку, что это такое))) Но нам-то тогда было 4 и 2 года!!! Мы были достаточно послушными девочками, приняли объяснения мамы на вопрос "Что такое Кагор?" - полезная новая микстура для аппетита в большой красивой бутылке))). Для нас специально купили мензурки в аптеке, показали до какой рисочки нужно наливать "лекарство" из бутылки и заводили будильник на обеденное время, чтобы мы случайно не забыли "подлечиться". Папа работал на стройке, мама была начальником кондитерского цеха, а нам приходилось весь день находиться дома одним. Мне, как старшей, доставалась вся ответственность за прием лекарства и вылизанные тарелки)) Как ни странно, новая микстура нам обеим понравилась, такая вкусненькая, сладенькая... И мы быстро смекнули, если мы не будем есть, нам ее больше давать не будут))) И ведь ели же! Кроме того, мама приносила с работы очень много сладостей, выпечки, на которую мы уже и смотреть-то не могли и складывали все печенюшки-коржики в большую коробку из-под конфет, такую, в которой привозят конфеты россыпью в магазины. Однажды, когда родителей не было дома, мы решились ослушаться запрета "не выходить из дому", потому что с улицы доносился такой аромат свежеиспеченного хлеба, что мы с сестренкой просто, как говорят, исходили на слюну... Тихонько выбравшись, с оглядками, во двор, пошли на запах, который и привел нас к так называемому забору из крупной сетки-рабицы. В соседнем дворе было многолюдно. В основном это были женщины и дети. Мы с любопытством вцепились ручонками в сетку, всунув носы в решетчатую ячейку,  и вдыхали аромат... С другой стороны к нам тоже проявила интерес ребятня, ведь мы были так не похожи на них... Совершенно не зная языка, наверное, только по взглядам и запахам, мы, дети, смогли понять друг друга и свои желания. Наше внимание было сосредоточено на странной печке, из которой тетенька вынимала румяные лепешки, запах которых я помню до сих пор. А внимание голопузых ребят с другой стороны было приковано к пирожным, которые мы держали в руках. Видимо, они тоже источали манящий и непривычных  для них запах...К удивлению, мы смогли договориться, и нам за наши пироженки принесли разломанную пополам лепешку. Боже! Какая же это была вкуснятина!!! Теперь мы делали вылазки каждый день и уже без слов начинали понимать друг друга. Каждый из нас уже ждал своего лакомства))). А ребят в соседнем дворе все прибывало... Тогда мы с Ларисонькой сложили все имеющиеся у нас запасы печенья, пирожных и конфет в эмалированный тазик и поволокли его к ставшему уже неизменным местом встречи забору. Удивлению "той стороны" не было предела. Детей из таких  простых семей очень редко баловали покупными лакомствами и такое количество вкусняшек было для них настоящим чудом. Оставалось придумать, как передать все это на ту сторону, чтобы еще никто и не заметил)))) Тогда присутствующие с обеих сторон стали делать подкоп))) Это ж плевое дело для такого количества ничем не занятой ребятни! Таз благополучно перекочевал на ту сторону. Мы вернулись домой, решив пообедать, приняли микстурку. Как нам показалось, что бутылочка почти пуста, мы разделили остатки содержимого и прибрали за собой посуду. Довольные собой, уставшие и досыта наевшиеся, завалились спать, ожидая, что, когда родители вернутся с работы, нас обязательно похвалят...

Мать с отцом всегда возвращались с работы поздно, когда начинало уже смеркаться. Двор наш был небольшим, как впрочем и многие другие. В достаточно высоком дощатом заборе была совсем небольшая калиточка,  которая запиралась на щеколду. В углу, рядом с будкой, вальяжно разлегся наш любимый пес Волчок... Родители вернулись с работы, пес лениво повилял хвостом. Мать первая подошла к двери глиняной хатки. Дверь мы обычно запирали изнутри на огромный крючок, и как в той сказке про волка и семерых козлят, открывались только тогда, когда были уверены, что это мама или папа. Однако, в этот раз к дикому ужасу матери, дверь в дом была приоткрыта. Сумки вывалились из ее рук и она с криком влетела внутрь, а следом за ней и отец. Они оторопело стояли у порога, онемевшие от увиденного. В комнатке все было перевернуто, на полу валялась пустая бутылка из-под Кагора, вещи и посуда были разбросаны. Коробка с выпечкой, что обычно стояла под столом и была почти полна, теперь валялась пустой посреди комнаты. Мать схватилась за сердце, отец едва успел ее подхватить, когда она чуть не потеряла сознание от горя: дети пропали! В те времена уже начинались волнения на южных границах, и маме очень часто говорили о том, что ей с девочками лучше было бы вернуться домой. Но все попытки убедить ее были тщетными. Как же можно мужа оставить одного без присмотра!? Она по натуре была паникерша и сейчас,выбежав во двор, стала истошно кричать, что детей украли, убили и что-то в этом роде. Поддавшийся общей панике пес, поднял такой лай, что сбежались все соседи. Кто-то вызвал милицию. Маму многие знали в городке, поскольку она была единственным мастером-кондитером такого уровня. Все самые ответственные заказы она выполняла лично. Поэтому такое ЧП, как пропажа ее детей не могло остаться без особого внимания. По мере того, как милиционер вел опрос местного населения, стало выясняться, что девочки еще днем были дома и гуляли во дворе, во что мать категорически отказывалась верить, мол они не посмеют ослушаться... Однако, подтверждение соседки по поводу того, что русские девочки отдали целый таз печенья ее семейству и показала подкоп, через который это все было сделано, не оставляли сомнений в том, что все услышанное - правда. Но факт оставался фактом. Детей нигде не было...И как объяснить беспорядок в доме? Пока люди на разных языках пытались выяснить обстоятельства Волчок, принюхиваясь, стал с опаской пробираться в дом... Через какое-то мгновение лай собаки заставил всех собравшихся обратить на себя внимание. Родители и участковый просто влетели в дом. Пес, радостно виляя хвостом, оперся грязными лапами на край постели, продолжал лаять, закидывая голову и подаваясь всем телом вперед, тем самым как бы показывая всем, куда нужно смотреть. Отец подошел ближе и увидел потрясающую картину: две заспанных, перепуганных вусмерть девчушки, забились на кровати между подушками и стеной, крепко вцепившись друг в друга и ревели так, что могла позавидовать любая пожарная сирена.
А дело было так: совершив выгодный обмен, избавившись от целой горы печенья и получив в гостинец потрясающего вкуса лепешки, мы с сестренкой зашли в дом, проголодавшись доели все, что оставалось от обеда, предварительно допив остатки "микстуры" и аккуратненько залезли на кровать. Устроившись уютно за подушками, пригревшись и немного успокоившись от возбуждения и новых впечатлений, мы и не заметили как крепко уснули... На радостях, конечно же, забыли закрыть дверь на крючок, и потому, пронюхав нашу оплошность, наш четвероногий верноподданный решил воспользоваться удобным случаем и посмотреть, что же находится там, куда ему вход обычно был воспрещен. Естественно, он сунул свой нос везде, где только можно было. Отсюда и перевернутое мусорное ведро, и валяющаяся на полу пустая бутылка... удовлетворив свое любопытство, пес вышел из дома и разлегся возле своей будки, где его и застали вернувшиеся с работы хозяева...
Случившееся заставило мать с отцом задуматься, что лучше  оставлять детей под присмотром взрослых. Как оказалось, соседи довольно милые простые трудолюбивые люди. У них в семье много детей и попытки оградить  своих чад от общения приведет только к большим осложнениям. Мужчины решили на месте подкопа сделать в сетке лаз, чтобы дети могли беспрепятственно ходить друг к другу в гости. Товарообмен теперь стал законным. Таможня  дала добро))))

И о чем это я??? Ах, если бы мне случилось жить в годы Великой отечественной... Партизанское движение имело бы в моем лице лучшего агента по запудриванию мозгов и сливанию дезинформации врагам народа. Но врагов у меня, слава богу, нет, а весь этот словесный...))) - болтологию, короче - друзья принимают  с великодушным терпением) А я и пользуюсь... Вот и сейчас... ведь совсем про другое хотела рассказать, а этот....враг мой единственный (который язык),  меня, как на поводке, снова поволок в другую сторону. Но я пытаюсь, честное слово!!! Ведь почему Узбекистан вспомнила-то?! Это ж я... Ну нет! Теперь по порядку!
Плохо ли, хорошо ли, прожили мы в Термезе полтора года. Срок вербовки отца подходил к концу, но обстановка в республике стала накаляться еще больше в приграничных районах, и родители решили, что будет лучше, если мама увезет нас домой. Боже!!! Как же я радовалась! Это же Новый год будет самый настоящий, с елкой, со снегом, с мандаринами!!! И с дедом Морозом и Снегурочкой!!! Какое же это счастье! Все, что я полюбила с первого раза в этом самом Узбекистане и на всю жизнь, как позже оказалось - это абрикосы, персики и... те самые лепешки, равных по вкусу которым мне больше нигде ничего не встречалось. Оказавшись дома, в привычной для меня обстановке, на родной улице, с моими самыми любимыми друзьями Витькой и Вовкой, я совершенно ни по ком не скучала, не считая папы и доброго и очень умного пса Волчка. Новый Год уже наступал на пятки старому, и каждый вечер, ложась спать я тихонечко просила Деда Мороза подарить мне очень, ОЧЕНЬ красивую и большую куклу. Оставалось совсем немного времени... За окнами вьюжило, ветер выл в печной трубе. Бабушка всегда говорила, что это боженька сердится, видя наше непослушание... И надо сказать, было всегда от этого неуютно. А непослушание наше заключалось в том, что мы с сестренкой очень плохо ели и с трудом укладывались спать, особенно, когда мама поздно возвращалась с работы. А самое противное было пить рыбий жир, который врачиха прописала нам для повышения аппетита. По целой столовой ложке!!! Три раза в день!!! "Плохая тетька!" - решили мы с сестрой и не раз вспомнили дядю-узбека, который велел нам давать такую вкусную микстуру... Вот с тех самых пор и по нынешний день я не переношу даже запаха икры, будь она самая-пресамая дефицитная. И просто обожаю Кагор - самое вкусное, самое сладкое вино в мире!
Итак, в один из зимних вечеров, достаточно поздно, когда нас уже пытались уложить в люльку, в дверь постучали.  Бабушка цыкнула на нас, указав пальцем на небо, мол "он все видит" и строго настрого приказала не открывать глаза. Наверное, мы с Ларисонькой очень хорошо постарались, потому что утром, едва проснувшись, босыми, в одних сорочках, рванули на кухню. А там... в углу стояла красавица ёлка... зеленая, пушистая... И нам было все равно, что на самом деле это была сосна. Это был новый год!
- Баб, а баб! А кто елочку принес? - допытывалась сестренка...
- Дед Мороз - ответила бабушка.
- Настоящий? - никак не унималась малышка.
- Настоящий, самый настоящий - спокойно отвечала бабушка.
- А он еще придет? А как же подарки?
Но я то уже смекнула, что подарки, про которые пытала бабулю сестра, уже находились в огромной круглой коробке, похожей на стиральную машинку. Заглянуть в нее, не подставив незаметно табуретки, не имелось никакой возможности, потому что бабушка все время была дома. Любопытству не было предела, а терпение закончилось еще вчера, когда в дверь дома постучали. И детям ничего не оставалось, как только ждать...


У нас в семье как-то стало уже традицией наряжать елку 30 декабря, в самый канун Нового года. Причем всегда это делали мы с папой. Он всегда спрашивал: "Ну как, тебе нравится?" или "Куда повесим этот шар?" Я тыкала пальцем туда, куда не могла достать сама, и он водружал на это место выбранную игрушку. А как же теперь? Елка оттаивает в углу кухни... Вон какая огромная коробка стоит у окна в зале... Наверное, с новыми игрушками... А папы нет... Он так далеко... Захотелось плакать. На наши вопросы про елочку мама нервно отвечала: "Да подождите вы уже!!!" И мы с сестренкой замолкали в ожидании. Утром следующего дня меня разбудили голоса. Мама и бабушка суетились на кухне, на печке все шипело-шкворчало, вкусно пахло блинами и холодцом.
- Папка!!! Папка приехал!!! - я бросилась на шею отцу, сидевшему на табуретке у стола. Он, видимо, только что вошел, потому что от него пахло морозом и еще чем-то таким....родным... На пороге появилась заспанная сестренка. Потирая кулачками глаза, она расплакалась. Наверное,  испугалась громких голосов.
- Ну, ты чего? Иди ко мне, маленькая, - ласково сказал отец, усаживая ее на вторую коленку.
- Пап, а мы сейчас елочку наряжать будем? - поинтересовались мы
- Нет, - сказала мама -  Папе надо сначала в баньку сходить, помыться. Вон он какой грязный! Еще перепачкает нам весь Новый год.
- Я не грязный, я загорелый, правда дочь, - усмехнулся отец и, погладив меня по голове, поцеловал в нос. - Но от баньки не откажусь.
К вечеру отдохнувший, напарившийся, с заметно смывшимся загаром, отец принялся устанавливать елку. До Нового года оставались считанные часы... Никто не гнал нас в постель и мы с Ларисонькой с удовольствием вертелись под ногами у отца, наперегонки подавая ему игрушки для елки. Странное дело... Мы наряжали елку старыми игрушками, что лежали в большой обувной коробке. Тогда что же находилось в той, что стояла у окна? Когда елка уже сияла разноцветными огоньками и под ней аккуратно были уложены кусочки белой ваты, я не утерпела и спросила отца:
- Пап, а что в той большой коробке?
- А кто вам ее принес? - хитро спросил отец
- Ее с елкой принесли... Бабушка сказала - Дед Мороз...
- Ну вот... раз Дед Мороз... Значит, что там?
- ПОДАРКИ!!! - радостно закричали мы и захлопали в ладошки. - Можно?
- Давайте посмотрим, что там - согласился отец и первым подошел к коробке. Мы побежали за табуретками, потому что иначе нам никак было не увидеть, что же там такое?!
- Ого!!! - удивленно раскрыв глаза и рты одновременно, выдохнули мы с сестрой...
Папа вытащил из коробки огромного  Деда Мороза, который был больше нашей Ларисоньки. Такого у нас еще никогда не было. Потом он достал очень красивый платок - это, наверное, для бабушки. А потом красивые красные туфли на высоком каблуке... Это, точно, маме. Она у нас любила модничать. Отец снова наклонился, чтобы достать из коробки еще что-то... О, боже!!! Это же кукла! Красивая, большая, с хлопающими глазами, Темными шелковистыми волосами, прибранными в прическу под сеточку, говорящая, в атласном платьице и белых туфельках с бантами...
- Это мне! Мне! - сестренка бросилась к отцу и схватила куклу так крепко, что при желании отнять ее, ничего бы не получилось... Я не могла пошевелиться... Слезы застили мне глаза... Как же так? Ведь это я так долго просила эту куклу... Я так просила... Так просила... Я опустила глаза, чтобы скрыть слезы...
- Ма-ма... ма-ма... - Это был совсем другой голос. Рука отца была еще в коробке. Я подлетела и вцепилась ручонками за края. То, что я увидела... Я чуть не задохнулась от счастья... Это была кукла. Такая же, как у сестры, только с золотыми волосами. Но это была МОЯ кукла!!! Только моя... Я прижала ее к груди и плакала. Папа был в растерянности и никак не мог понять, почему я плачу... Он целовал каждую мою слезинку и приговаривал: "Ну что же ты плачешь, глупенькая?"... Тогда я еще не знала, что плачут не только от счастья...
Во-о-от... Еще ни одну из своих игрушек не оберегала я так трепетно, как эту самую куклу. У нее, кажется, даже имя было - МАРТА. На протяжении очень долгих лет у нее был вполне даже презентабельный вид до тех, пор, пока не подросла моя самая младшенькая сестренка.Теперь нас у отца было трое дочек. И из нас троих я была его любимым сыном))) Так что, в куклы играть - редко выдавалась такая возможность. Приходилось таскать уголь, пилить дрова, помогать по строительству... А кукол было много. Я их очень любила, и при каждом удобном случае или по поводу мне их дарили: на дни рождения, на праздники, когда гости приезжали... Мне очень нравилось наряжать их, придумывать для них одежки. А началось все с обыкновенной "Мурзилки". Журнал тогда такой был детский. В нем иногда размещали рисованных кукол и нарисованную одежду к ним с такими петельками-загибалками. Мы с сестренкой хранили их в коробках из-под конфет. Лариса была еще совсем мала, и мне самой приходилось рисовать и вырезать. А сестричка любила раскрашивать нарисованные платьица и все время просила: " А сделай вот такое... А я хочу вот так!" Приходилось уступать. Но свое от нее мне удавалось уберегать всегда. Вот уж когда маленькая родилась... Тут пришлось держать ухо востро... Хотя именно к ней у меня было совсем иное, особое отношение. Мне было десять, когда она появилась на свет раньше времени, и все ее младенчество прошло на моих руках. Так уж получилось, что отец после аварии надолго был прикован к постели, матери нужно было работать, чтобы прокормить семью, и все домашние хлопоты упали на мои плечи. Когда малышке исполнилось два года, ее отдали в детский сад-ясли. И поскольку это было по пути в школу, мне приходилось каждое утро, погрузив в коляску сестру и портфель в любую непогоду устраивать марафонские бега на дистанцию около трех километров  в гору. Обратный путь казался легче и быстрее, с единственным страхом - суметь удержать коляску. А как гордо я вышагивала... Вы бы только видели!!! Я представляла себя мамой, и мне казалось, что мне все завидовали... Это позже я уже начинала понимать, что меня жалели... А эта мелкая пигалица быстро смекнула, что за всеми в садик приходят мамы и папы, и стала тоже называть меня мамой. Сначала мне было интересно и смешно, а потом, когда незнакомые люди стали косо смотреть на девочку-подростка с коляской... Становилось как-то не по себе. Но отношение мое к сестренке не менялось, я любила ее какой-то особой любовью, я помню ее первые зубки, первые шаги, первое слово "ня-ня"... И первый раз, когда я на нее накричала... Она взяла без разрешения МОЮ куклу... мою Марту... И пока я занималась на огороде, эта малявка решила искупать ее. Видите ли, она грязная и совсем не ходит в баню! И когда стала снимать с куклы платье, оно порвалось так, что его уже невозможно было зашить... Такого ужаса я не испытывала с того момента, когда папа попал в аварию...  Моя кукла... голая... с каким-то мочалом вместо красивых золотых волос, с вывернутыми руками и ногами... Я остолбенела... Потом заорала, как сумасшедшая, а потом разрыдалась, прижимая Марту к себе так сильно, как в тот раз, когда ее впервые протянул мне отец...
На крик прибежала бабушка.
- Эка беда! Куклу постирали... Чего голосишь-то? Платье порвалось? Так оно старое уже. Нешто новое не сошьем?...- ворковала бабушка, а сама утирала мне горькие слезы передником.
- Из чего? Мамка денег не даст... - со слезами отвечала я.
- Не плачь, что-нибудь придумаем. Неужто тряпочку какую не найдем? Я тебе платок свой отдам. Не реви.
Я немного успокоилась и пошла приводить в порядок куклу и пороть платье, чтобы потом по нему можно было выкроить новое. Я делала все  аккуратно, потому что велико было мое желание сделать куклу всем назло еще краше. И уж тогда никто не посмеет к ней прикоснуться.

- Баб... Дай тряпочку...
- Каку таку тряпочку?
- Ну ты же обещала...кукле на платье...
- От ить, заноза, вспомнила! Неколи мне...
- Ба!!! Ты обещала!!!
- Да ядрена ж вошь! Ведь кака настырна! Поди, сама возьми, в моей тумбочке, в узелке.
Меня как ветром сдуло. В тумбочке бабушки лежало два узелка. Развязала один - ничего такого, из чего можно было бы сшить платье... Так...Развязала другой... Бабушка, кажется, сказала, что отдаст платок... Ну-ка, ну-ка... Ой, какая красотища!!! Вот этот пойдет! И закипела работа. Я раньше никогда не шила, было страшно и одновременно интересно. Вот бы кто видел со стороны!  Рот приоткрыт, кончик языка высунут))) Как будто это как-то могло помочь в таком серьезном деле... Раскрой был закончен, осталось все сострочить и нашить отделку. И платье для Марты было готово. Боже... Какая она стала красивая в новом атласном платье серебристо-зеленого цвета... я была довольна своей работой и никак не могла дождаться вечера, чтобы похвалиться перед всеми своими успехами и предупредить, что теперь только пусть кто-нибудь попробует прикоснуться к моей кукле. И первым, кто должен об этом узнать, решила я, должна быть бабушка. Ведь это она нашла выход из ситуации. Бабушка покрутила куклу, похвалила рукодельницу... Потом как-то так странно прищурилась, пригляделась, да как рванет к тумбочке с возгласом: "Ой, батюшки! Да как же это?" я, ничего не понимая, бросилась за ней. Она сидела на краешке кровати. На коленях у нее лежал развязанный узелок с новыми вещами и старой иконкой. Надо сказать, бабушка была человеком набожным, но было у нее любимое словцо, совсем не божеское, которое она употребляла в минуты крайнего расстройства...
- Ой, бл*дёшка ты этакая! Что же ты удумала, сотворила-то? Это же мой смертный узелочек был - причитала бабуля, - Как же я теперь помирать-то буду? 
Так и сидела она, скрестив руки на коленях и покачиваясь вперед-назад... Я присела у ее ног, положила голову на ее сухонькие руки... Она пригладила мне волосы и говорит:
- Ну что делать-то? Придется погодить со смертушкой. Чай, пожить еще придется... Вона как!
Вот таким образом, и моя кукла, и моя бабушка, неожиданно получили еще один шанс на новый отрезок жизни... А я  утвердилась в мысли, что теперь я обязательно буду шить...