Добровольный изгнанник

      Дед Мерген жил в котельной, отапливал школу. После смены он принимал душ и переодевался в классический костюм. Грудь украшало огромное количество орденских планок. Всегда подтянутый, аккуратный, несмотря на то, что был он горьким пьяницей. Напившись, громко распевал фронтовые песни и "трехэтажно", крепко матерился, проклиная фашистов, войну, смерть, что забрала его друзей.

      Его сын, начальник районного отделения милиции, Подчасов Валентин, дружил с моим старшим братом. Как-то я услышала, что он жаловался Геннадию на отца:
         - Не идет домой, хоть лопни! Говорит: "Если приду к тебе жить, сто раз пожалеешь. Не хочу тебя позорить". Ну как он, достойный человек, фронтовик, орденоносец, может меня опозорить? Всё у него какие-то чудачества. То вот мне дал фамилию, имя и отчество своих погибших друзей. Они, конечно, достойные люди, но мне-то каково? С детства стараюсь не опозорить память. Так сказасть, соответствовать стремлюсь.

      Брат рассмеялся:
         - Не ной! Зато ты у нас во всём всегда отличник: в учебе, в работе, в семье. А с дядей Мергеном я поговорю.

      Но дед уперся. У него на все был свой резон:
        - Разве место мне, пьянчужке, в доме у сына, которого уважает весь район, в области знают? У него гости почетные бывают? А если я при них выпью и начну горланить: "Едут, едут по Берлину наши казаки?" А у него, может, с гостями в это время разговор серьезный? А я материться начну? Опозорю  сына. Нет, Гена, нельзя мне к Валентину. И к дочерям нельзя. У них дети. Зачем им это видеть и слышать? А пить я на фронте привык. Я ж "от звонка до звонка" воевал. С лета сорок первого до лета сорок пятого. Без водки теперь не могу.

      Гена продолжал убеждать деда:
         - Дядя Мерген, ваш пророк Магомед не разрешает вам даже каплю спиртного в рот брать.
         - Э-э-э-э, Гена, это он жадничает.

      Старик капал себе на ноготь большого пальца каплю водки, ловким щелчком отправлял ее себе через плечо со словами: "Это тебе, пророк. и не сердись на меня, пожалуйста". И, довольный своей шуткой, он разом опрокидывал рюмку в рот.
         - Дед, но ты же в ад попадешь,- продолжал убеждать его гена.
         - Ничего, сынок, в аду тоже кочегары нужны. А кто же Гитлера поджаривать будет? Вот такие, как я.

      Так и жил дед Мерген в котельной, боясь причинить неприятности своим детям.