Золотой глобус. Часть 3

Совсем тихо. Слышно, как сопит во сне маленький Радмир. Анжела закрыла книжку со сказкой и на цыпочках вышла из комнаты, прикрыла дверь. Надела мягкую байковую пижаму со смешными медвежатами и забралась на диван, примостившись рядом с мамой. Не спалось. Хотелось или заплакать или совершить что-нибудь героическое…
- Мам, ты не спишь?
- Нет, Анжелкин, не сплю… От постоянной лежачки что-то не спится, только периодически дремлется.
- Мам, давай я позвоню папе и скажу, что Стас и меня ударил, он тогда его точно перевоспитает быстро.
- Ага, ударил, а мне показалось, что это ты ему кровь пустила. Не надо врать, можно привыкнуть, потом не остановишься… и тебе перестанут верить. Совсем.
Анжела прикусила губу и решила, что мать права.
 - Радмирчик такой сладкий, так уютно сопит, хочется назад в детство.
- Ну слава богу в детство, а то я уж испугалась, что счас скажешь, что залетела.
- Мам, ты как всегда, всю малину испортишь.
- Я?!!
Ты!!! С тобой невозможно серьёзно разговаривать о… -запнулась Анжела – о сокровенном. – выпалила девушка жарким шёпотом.
- Не смеши, млин, у меня рёбра сломаны – простонала Галия.
- Ничего смешного, Мам – я так хочу назад в детство, в тот вечер, когда мы ели арбузы, папа катал нас с сестрой на спине, а ты так заливисто смеялась. Для меня теперь запах арбуза – это запах счастья… На глаза девушки навернулись слёзы и потекли горячей струйкой.
Галию было не так то просто растрогать. После всех перенесённых испытаний она иногда чувствовала в себе кусочек скалы вместо сердца. Но плачущая дочь пробила брешь в её обороне и она, преодолев боль запустила руку в волосы Анжелы и легонько их потрепала. Она усвоила этот приём давно. Анжелу всегда кумарило, когда кто-нибудь копался в её волосах. Анжелка научилась в шутку подражать мурлыканью кошки, чтобы выражать своё удовольствие. Вот и сейчас принялась мурлыкать.
- Научи меня тоже мурлыкать, неожиданно для себя сказала Галия.
 - Мама, я ж тебя уже учила, у тебя что-то лошадиное получается.
- Эх, у каждого своя судьба – притворно горько заключила Галия – кому –то мурлыкать по жизни, а кому-то ишачить.
- Мам, а ты не думай, что ты ишак, а например маленький белый пони, - даже не задумываясь выпалила Анжела.
- Тысяча чертей, - зашипела Галия, неудержимый приступ смеха вызвал пронзительную боль и перекосил её лицо.
- Ой, мамочка, прости, прости, я не подумала – Анжела схватила руку матери и горячно прижала её к своему лицу.
- Какая ж ты у меня ласковая, - умилённо вздохнула мать. – Хоть бы Господь тебе достойного мужчину припас.
- Мам, а папа у нас достойный мужчина?
- Ох, Анжела, опять ты за своё. Всё это так сложно в жизни…
- Ну, мам. Ну расскажи мне, я же уже не маленькая. Я не верю в версию папы, что ты связалась с другим мужчиной. Мы же с тобой были, мы бы его видели или почувствовали бы. Это всё неправда. Почему мам? И почему тебя папа всегда Матильдой называет?
- Ну хорошо, слушай, хитрюша.