О красоте, любви и счастье

 
   Красивая женщина. По нынешним временам, отказать себе в этом просто невозможно. Эталон женской красоты тиражируется, многочисленные салоны берут на себя труд за вознаграждение поправить промахи природы. Макияж! Здесь тоже есть творцы и ценители красоты. И спорить с ними о том, что женщина при помаде стоимостью, ну, скажем, в сто рублей красивой быть не может, по определению. Смысла нет. Обиднее всего, что самые большие траты на красоту, приближают женщину к текущему эталону, но отдаляют от тех, кто оценил бы результат. Лицо без макияжа, позволяет рассмотреть душу. В макияже – оценить сухие строительные смеси…
   …Воскресный летний вечер завершился. Громадной золотой медалью высоко в небе повисла луна. Троллейбус набился красивой молодёжью, которую приятно рассматривать и ей это приятно вдвойне. Здесь – вернисаж красоты. На любой, самый притязательный вкус. На сидении против входной двери – молодая пара.  Она красива бесплатно. Он, совершенно точно, не от бодибилдинга. 
 Открылась дверь, чтобы, закрываясь запихнуть внутрь последнюю возможную порцию пассажиров. Один из тех, кому удалось оказаться в салоне, а не на подножке:
- Девушка! Я сегодня с вами!
 Она, улыбнувшись в ответ краешками губ, перевела взгляд на супруга. Он уже предостерегающе смотрел на вошедшего сердцееда. 
 - Это твоя женщина? Мужик, я тебя понимаю!
   Короткая сцена в обыденном пространстве, расставившая акценты в суммарном представлении о женской и мужской красоте.
   О любви говорить ещё сложнее, особенно чьей-то, к кому-то.  Можно лишь фиксировать её приметы. Вот другая молодая пара. Дети ещё. Оттого так широко и искренне они обмениваются эквивалентами душевного тепла, обращая мелочи  в счастливые моменты. Но на подножке висит пассажир из тех, что имеют целью проехать бесплатно, пусть бы одну остановку.  Ну и езжай, коли креста на тебе, нет, или греха за собой не ведаешь! Так нет же. Выхватил из толпы бесстыдными своими глазами эту сияющую счастьем девчонку, и на следующей остановке вышел. Всего один миг. И счастье погасло. Напрасно парнишка утопал носом в волнистой россыпи её волос, шептал что-то на ухо, заглядывал в глаза – они уже смотрели мимо...
И ещё один эпизод из той же живой массы:
 - Счастливая ты, Танюха! Я вот, ну смотри на меня – ну чем я тебя хуже? А по жизни – ни с чем. А ты Лёшку и ждать не ждала из армии, в подоле ему принесла, а он тебя всё равно за себя взял. Вот это я понимаю – любовь. Ну? Любит же он тебя?
- Наверное, любит. Да счастье-то моё в чём?
- Коли пошла за него, счастливой быть хотела? Вы же до армии лет пять встречались. Какие слёзы ты мне лила, когда, проводив его, с вокзала пришла...
 - Знаешь, я ничего тебе об этом сказать не могу. Пусто внутри как-то.
 - А ребёнок? Если у тебя есть ребёнок, разве может быть внутри пусто?
 - Ребёнок, он, как крест. Несёшь его, и думаешь, а чем позорного столба он лучше?
 - Тогда ты Лёшку просто мучишь. Ты за него пошла, чтобы на  него, а не на тебя указывали пальцем?
 - Легка, подруга ты судить, побыла ты на моём месте.
 - Я с Лёшкой стала бы одной стеной. И был бы он моей, а я – его защитой.