5 часть. Торгованцы, или жизнь в кривом зеркале со

Перестроечный сериал.
 часть 5

Мыльные пузыри.

Сразу оговорюсь. Скажу вам по секрету конец моей повести. Мой маленький бизнес лопнул, как мыльный пузырь. Он летел, подавал радужные надежды, вызывал даже восторг.
Я долго и упорно ждала, что он окрепнет, вкладывала огромный труд и время, но этого не случилось.
В    мире где все нестабильно нечего ждать что честный труд одной лошадиной силы, может привести к успеху всему табуну.
Ну, это я хватила. О себе так не скажешь «лошадь», но хочется иногда.
В основном не смотря на все эти факторы риска, проживаем мы свои жизни по большей части честно, и достойны похвалы мелкой  торговки.

Кстати, это я абсолютно серьёзно.
Мелкие торговки это основной вечный двигатель любой страны.
Они работают не покладая рук, как неизнашиваемые часовые механизмы практически отвлекаясь ненадолго на родины, болезни детей и похороны родственников. Остальная жизнь идет попутно с бизнесом, дни рождения на рабочих местах, праздники, и прочие радостные и печальные  даты.

Долгие, скучные вечера в вагонах мы коротали рассказами о себе.
Однажды, когда было особенно скучно и мерзко , все примолкли и давящая полутемная мгла заполнила все вокруг, зашел разговор о идущем сериале, по т.в. Оказалось, никто не видел последней серии.
Мама сразу оживилась и стала рассказывать. А рассказчицей была отменной. У неё загорались глаза. Мимика лица была неповторима, а в молодости любила встать и скопировать, и походку, и голос любого человека. Она сидела на боковушке, и её хорошо было  видно и слышно.
Всем стало интересно и даже тем, кто не смотрит этого сериала. Делать то все равно нечего свет уже притушили,  а спать рано. Потихоньку все начали подтягиваться к нам.
Мама разошлась и стала вдохновенно рассказывать, описывая, как героиня вследствие интриг должна была покинуть любимого. В аэропорту у  героини воришка вырвал из рук сумочку с деньгами и документами.
Героиня растерялась (может это в Санта Барбаре?)
заметалась и в результате села и заплакала горько.
Вдруг мама говорит сакраментальную фразу, надолго ставшую крылатой в наших кругах.
- И сидит она без денег и товара.
Гомерический хохот потряс  наш небольшой кружок.
Для нас, торговок, остаться без денег ничего бы не значило.
У нас  всегда есть с чего подняться опять. На антресолях, под койками, в камерах хранений, на балконах.
На первое время.
Мы как то переживаем безденежье, зиму, болезни и прочие неприятности. Вернее переживали. Сейчас  и это мало помогает. Остаться без денег и товара, это уже финиш.
Это уже черта, за которой нас уже ничего не ждёт. Даже надежда.
Мама. Я с нежностью думаю о ней, скучаю.
Мамочка, видит ли она моё разбитое войско?
Мой бедный, убитый бизнес?
А какие были затрачены силы, на его поднятие.
Какие жертвы были отданы ему. И главное время.

Время сливается в один вертящийся круг. Мы, занятые работой, абсолютно не замечаем ни зим, ни весен, ни лет движущихся нам навстречу с быстротой курьерского поезда.
Вертящийся круг это, пожалуй, точно, точнее не скажешь.
Вхожу в этот круг и сразу попадаю на рынок. В толпу, двигающуюся с быстротой и каким- то вечным стремлением двигаться.
Лето. Я одета в трикотажные шорты до колен. На резинке. Просторные и удобные. Мои любимые. У меня было два костюма. Полоски красные и белые. Я уже под вечер ходила одна. У меня на животе был привязан сшитый вручную мешочек с замочками и сунут в эти шорты. Мы не стесняясь, и джинсы расстегивали, и доставали мешки эти. Никто и никогда не смел, удивляться этому.
В один миг я вдруг скорее увидела, чем почуяла, как приподнимаются шорты изнутри. Я спокойна была. Деньги давно кончились, в шортах была мелочь на игрушки и калькулятор. Шорты ходуном ходили, но до тела никто не касался. Я все же заволновалась. Я хотела, убрать руку из шорт. Не тут- то было. Две цыганки зажали меня, с двух сторон. Я дала доделать обыск, как только впереди идущая женщина, тоже цыганка с вывернутой назад рукой, отошла мои боковые охранники, тоже отошли. Шок.

Цыгане всегда имели сладкую поживу на рынке "Болашак" им отдавались первые ряды. Не оптовые. В эти ряды мы ходили покупать в розницу на оставшиеся деньги себе  платья на выход или куртки детям или мужьям. Тут продавали более дорогой товар, но более качественный. Считалось, что это турецкий товар. В один миг, пока ты разглядываешь товар, улетучивалась сумка стоящая на ручной тележке позади тебя. Так и у нас с мамой стащили такую сумку. Торговцы до того боялись этих воров, что только глазами могли подсказать. Было поздно. Цыгане тут же клали твои сумку в свой мешок и только им известными переулочками между контейнеров пропадали с глаз долой. У мамы посинели тогда губы и она на миг превратилась в статую. Я её трясла, кричала, хлопала по щекам. Очнувшись, она как- то странно посмотрела на меня, занятая своими мыслями и побежала в конец ряда. Там был полицейский (милицейский) пост. Нас вежливо выслушали и тоже побежали по ряду. Мы остались сидеть. Время поджимало. Подумав, мы пошли восвояси.

А это как вам нравится?
Нас уже предупреждали, что рэкет, прописавшийся на рынках Алматы всё держит под контролем. Они с утра уже дают пароль на день, например «Кунак», остановив, всегда спрашивают пароль, не знаешь, плати. Всё не отнимали.
Так вот заплатишь тысячи три, говорят пароль,  и уже другим ты его говоришь. Нас остановили вечером.
Мои бабушки, никак не хотели уходить, у них как раз и оставалось тысячи по три. Кстати сказать, неписаные законы очень сильны и у рэкетиров, был какой- то закон не трогать стареньких. К старшим уважение просто в крови у казахов.
Я стояла и рассуждала о качестве кожи с тётей, которая приглядела ботинки для сына. А  они уже стояли сзади. Двое. Запомнился нарядный жилет, очень яркий зеленый, кажется даже с блесками. Когда я оглянулась, как бы почуяв опасность, они даже не подошли, поманили меня пальцем.
 Денег не было. Я ходила уже только помогать. Поэтому везла две сумки на телеге всех трёх бабушек. Две тёти и мама были со мной. Первая увидела   тётя Надя, выступила вперед, загородив меня, не успела я шагу сделать.
Она так спокойно себя вела, я стояла сзади кроликом. Так велик был тогда рэкет. Резали животы, вместе с деньгами.
А у меня маленькие дети. Так сильно я боялась тогда за свою жизнь. Кто воспитает то их?
Нас отпустили, тетя Надя  назвала адрес Сейфулинской улицы  и они как бы поверили, местные как же. На выходе нас окружили  пятнадцать мальчиков. Там, где мы живем в конце рынка. Трубы, пустырь, и вход в улицу. Нас вели до этого пустыря. Моя маленькая боевая группа, не только не боялась, а лихо отбивалась от этих пацанов. Проработав с тетей Галей, Галиной Викторовной уже восемь лет в Госбанке, я ни разу не слышала и слова плохого, но мат. Она лихо крыла матом. Мама шла последней, замыкающей, не торопясь, важно. Не очень- то распространяясь. А они требовали меня:
-Молодую отдайте.
Кто же меня отдаст?
Я волновалась. Уставшие тётушки уже сами тащили свои сумки. Дело было нешуточное. Парней был много. Вечерело. Пусто. Да и не было там тогда законов. Защиты. Милиции. Пронесло, как говорится.
Плюнули на бабушек и ушли.
 

 
часть 6 http://www.proza.ru/2016/01/17/2019
часть 7 http://www.proza.ru/2016/01/17/2032
часть 8 http://www.proza.ru/2016/07/31/1064
часть 9 http://www.proza.ru/2016/01/17/2021