Свой путь

Воспоминания всегда возвращаются кусками, похожими на сохранившиеся фрагменты огромной мозаики в большей своей части утраченной. Почему-то я не могу вспомнить всю прошедшую жизнь день за днем, год за годом, но некоторые эпизоды прошлого настолько отчетливо удерживаются в памяти, что я словно заново переживаю ощущения и чувства испытанные давным-давно. Как будто кто-то высвечивает потайным фонариком определенные места на этой мозаике или раскрывает передо мной книгу моей жизни на выбранных страницах отмеченных закладками. Почему именно эти страницы, эти фрагменты прошлого ? Какова их связь с моей настоящей жизнью ? Кто и зачем вновь и вновь возвращает меня в те далекие дни ? Опять я вступаю в дискуссию, но уже один с самим собой, в поисках ненужных ответов на ненужные вопросы.

-----

Вот, например, такое воспоминание. Я шёл к моему другу по светлой, теплой, каплющей и журчащей апрельской улице. Мы заранее договорились пойти на выставку современного искусства : «Посмотрим, что новенького сотворили наши художники, выпьем кофейку, а может заодно, и с девушками интересными познакомимся». Я шагал по набережной канала, радуясь долгожданному солнцу, тому, что, наконец, кончилась зима, своему ощущению собственного здоровья и силы, предвкушая удовольствие от посещения выставки и от общения с другом.

Мой друг Ильнур снимал комнату в коммуналке на набережной канала Грибоедова. Окна комнаты смотрели на южную, то есть солнечную сторону. Когда я переступил порог его комнаты, я увидел, что она была вся наполнена солнечным светом. Посередине комнаты стоял мольберт, краски на холсте ещё не успели подсохнуть. Разглядев картину, я поразился тому, насколько темные тона и сюжет рисунка контрастировали с окружающим миром и витающим в воздухе праздничным весенним настроением. В первом порыве мой друг попытался заслонить, спрятать от меня картину, но через мгновение передумал и стал делать вид, что картины вовсе нет в комнате, не обращая на неё никакого внимания. Ильнур принялся рассказывать мне о своей недавней встрече с нашим общим знакомым, но до меня долетали лишь отдельные слова его монолога. Всё мое внимание было приковано к картине, от вида которой по коже побежали мурашки. В теплой светлой комнате вдруг стало холодно и мрачно. Это картина поглотила весь свет и тепло вокруг.

На картине я увидел выброшенную на берег большую дохлую рыбу. Вода отступила, оставив её темным пятном на мокром песке. У разлагающейся рыбы были мутные стеклянные глаза, раскрытая пасть, вздувшиеся жабры, белёсая чешуя – всё это вызывало чувство отвращения. Я на секунду закрыл глаза, но воображение тут же воссоздало большое темное пятно на грязно-желтом фоне. Эта картина, как фотографический снимок в архиве, навсегда осталась в моей памяти. Мрачные тона картины вызывали чувство отчаяния и безысходности. Я слышал душераздирающую мольбу о спасении, при этом понимая, что спасение уже невозможно.

Всё изображение было словно покрыто пеленой. Линии рисунка были нечеткими, размытыми. Словно рыба медленно растворялась в песке, песок в свою очередь растворялся в воде, а вода - в пустоте. Изображение стремилось ускользнуть от наблюдателя, слиться в однородную неразличимую массу. Тут до меня долетели слова Ильнура : «Понимаешь, пустота – это не полное отсутствие вещей, а наоборот состояние присутствия множества разных объектов, но эти объекты настолько малы, что они не видимы, не различимы для нас, поэтому в их существование можно только верить.»

- Послушай, хорошая картина, только немного мрачновата, - сказал я, чтобы перевести разговор с темы, начало которой я пропустил.

- Да, ерунда, не обращай внимание. Давай лучше перекусим на дорожку, у меня есть картошка и консервы из сайры, - ответил мой друг.

- Вот это отличная идея, - сказал я и пошёл вслед за ним на кухню.

В тот же день после посещения выставки мы с Ильнуром сидели в кафе и пили кофе.

- Знаешь, - сказал мой друг, - Недавно со мной произошло одно событие. Точнее говоря, не произошло. Я ехал в трамвае, и на одной из остановок в вагон зашла девушка. У неё были длинные волосы; они темной волной падали на плечи и спину… Её пушистые ресницы порхали словно крылья бабочки, а под ними блестели янтарными каплями темные карие глаза… Нежный румянец покрывал щеки… У неё была удивительно гладкая кожа, как у невинного ребенка, чуть смугловатая, цвета кофе с молоком… Тонкие линии носа и губ подчеркивали идеальную красоту её лица… Наверно я влюбился с первого взгляда, потому что не мог оторвать от неё глаза ни на секунду. Стоял и глядел на девушку всю дорогу, пока она не повернулась к выходу через несколько остановок. Я хотел выйти вслед за ней, но впал в какой-то ступор и пока отходил, двери уже закрылись и трамвай поехал дальше, удаляясь от остановки, на которой она сошла. Теперь я постоянно думаю об этой девушке, никак не могу её забыть. Как закрываю глаза, сразу вижу её лицо. Ничего не могу с собой поделать. Просто наваждение какое-то !

-----

Вместе с нами на курсе учились две подруги – Майя и Алиса. Майя была стройной, молчаливой, склонной к одиночеству девушкой. Я редко видел, чтобы она улыбалась и смеялась. Алиса - полная противоположность Майи - была высокой крупной блондинкой, центром притяжения мужских сердец и душой любой компании. Она пользовалась вниманием как со стороны сокурсников, так и со стороны наших преподавателей, особенно старшего и преклонного возраста. Когда Алиса заходила в аудиторию, вся мужская часть зала, включая профессора за кафедрой, на мгновение замирала. Соответственно с экзаменами и зачетами у неё, как правило, не возникало проблем. Единственную тройку ей поставил доцент Станкевич, но про него говорили, что он предпочитает только молодых людей в стиле Оскара Уайльда.

Ильнур выбрал Майю. Вероятно, она была похожа на ту девушку в трамвае. Мой друг приглашал Майю в кафе, в кино, спуская последние крохи от стипендии. О чем они говорили, оставаясь наедине, для меня было загадкой. Мой друг не отличался разговорчивостью, а Майя была известной молчуньей. Ильнур мне ничего не рассказывал об их встречах с Майей. Поначалу Майя настороженно принимала его ухаживания, но поняв серьёзность и долгосрочность намерений моего друга, девушка стала отказываться под разными предлогами от встреч и отдаляться от Ильнура. Ильнур напротив стал настойчив, и с каждым отказом я видел, как он страдает. Но врожденная гордость и стыдливость не позволяли моему другу поделиться со мной своими переживаниями и обратиться ко мне за помощью или за советом.

Первой инициативу проявила Алиса. Она подошла ко мне на перемене и сказала :

- Саша, меня попросила Майя ... поговори, пожалуйста, с Ильнуром, чтобы он оставил её в покое.

- Почему так ? – спросил я.

- Понимаешь, Ильнур очень хороший, но Майе он не подходит.

- Ничего не понимаю.

- У Майи отец очень строгий. Если он узнает, что Майя встречается с парнем, тем более с таким как Ильнур, то Майе очень сильно попадёт.

- Что значит «с таким» ?

- Ну, нерусским. Отец Майи не любит нерусских.

В конце курса Майя внезапно пропала из нашего поля зрения. Причиной тому была какая-то темная история, что-то у неё в семье произошло, и она бросила институт и уехала в другой город. В то время я уже постоянно встречался с Таней, а Ильнур остался в одиночестве. Действительно, Таня поневоле встала между мной и Ильнуром. Хотя скорее виноват всё-таки я, что не смог ни сберечь любовь, ни сохранить дружбу.

Мы с Таней удивительным образом были похожи друг на друга, и чем дольше мы были вместе, тем больше мы удивлялись нашей схожести и совпадениям наших судеб. Во-первых, мы родились в один год и в один день, в одном городе и в одном районе, жили в соседних домах, учились в соседних школах, потом в одном институте, но при этом больше двадцати лет мы не знали друг друга. Во-вторых, у нас были очень похожие характеры и почти одинаковые вкусы, нам нравились одни и те же вещи, одни и те же фильмы, одна и та же музыка и дальше можно перечислять до бесконечности. Конечно, самое приятное, что нас соединяло – это был секс. С Таней секс был всегда спонтанным, но всегда желанным и всегда фееричным для нас обоих. Мы занимались этим везде, где только была возможность – в пустых аудиториях, в парке, в ночных клубах, однажды даже на крыше её дома, куда мы забрались, чтобы смотреть салют на День Победы. Впрочем, эта история не о Тане, хотя она, безусловно, достойна отдельного рассказа.

-----

После сдачи всех экзаменов мы решили втроем – я, Таня и Ильнур - отметить окончание курса на природе. Я взял у отца машину, палатку, спальники, мы набрали еды, выпивки и отправились на пикник. Место для пикника выбрали случайное, просто ткнули пальцем в карту и попали в одно из маленьких озер на перешейке, к которому вела одна лесная дорога. Но место оказалось по истине чудесным. Озеро с трех сторон было окружено хвойным карельским лесом и топкими заболоченными берегами, заросшими высоким рогозом, увенчанным коричневыми пушистыми початками, но с одной стороны, где берег был сухой и высокий, к озеру подступал некошеный луг. Мы расположились с нашей палаткой на этом берегу между озером и лугом.

Когда стемнело, мы долго сидели у костра, смотрели на языки пламени, облизывающие потрескивающие поленья, и искры, поднимающиеся кверху в темно-синее усыпанное кристаллами звезд ночное небо.

- А я через неделю уезжаю в Казань, меня пригласил в гости мой дядя Рустам, - сказал Ильнур.

- Здорово ! Я слышала, что Казань очень красивый город. Там есть белокаменный кремль и самая большая в России мечеть, - подхватила тему Таня.

- И ещё там живут одни татары, - улыбнулся Ильнур.

- Ну, это спорный вопрос, что одни только татары, наоборот татары там должны быть в меньшинстве, - я решил поспорить с моим другом.

- Почему ты так считаешь ? – спросила Таня.

- Потому что, солнышко моё, в тысяча пятьсот пятьдесят втором году царь-государь всея Руси Иван Васильевич Грозный взял Казань и при штурме города погибли практически все его защитники. Казанцы оборонялись героически, бились на стенах и на улицах города до последнего воина. Около сорока тысяч человек погибло, и трупами был завален весь город, да так плотно, что государь не сразу смог пройти по побежденной Казани. Двое суток понадобилось, чтобы очистить город от тел павших. Единственный, кто выжил в этой бойне, был последний казанский хан – царевич Едигер. Его Иван Грозный миловал и отправил княжить в Звенигород.

- Интересно, каково ему княжилось в Звенигороде, кровавые призраки не мерещились ? - заметил Ильнур.

- Думаю, что нет, потому что Едигер не казанский уроженец был вовсе, а приглашенный царевич из Астрахани, - ответил я Ильнуру и продолжил. – Так вот, после покорения Казани, город был заново заселен в основном русскими переселенцами, а также окрестными народностями – чувашами, башкирами, марийцами и так далее.

- Ужас какой - вся эта история ! - воскликнула Таня. – А я хочу поехать на лето в Крым.

- У Крыма тоже богатая история на этот счет, - Ильнур решил взять реванш. – Вот, например, в тысяча семьсот тридцать шестом году российская армия графа фон Миниха вторглась на полуостров, неся смерть, разрушения, голод и эпидемии, из-за которых население Крымского ханства уменьшилось в несколько раз, и до присоединения Крыма к России такие экспедиции проводились ещё неоднократно. Впоследствии Крым заселялся выходцами из малороссийских губерний, а также греками, болгарами, немцами и другими народностями.

- Ну всё, я хочу спать, - сказала Таня и полезла в палатку. Мы с Ильнуром ещё немного посидели молча у костра и последовали за ней.

Утром мы проснулись от освежающего прохладой тумана, который с озера заполз к нам в палатку. Мы с Таней подрагивая вылезли из палатки, умылись и пошли на луг, пока Ильнур возился с отсыревшими за ночь дровами для костра. Солнце поднималось из-за леса навстречу нам, согревая нас своими горячими лучами. На каждой травинке были капли росы, которые под лучами солнца засверкали как стразы, и весь луг сначала будто покрылся серебром, а потом золотом. Я лег на траву, а Таня села на меня сверху, и мы слились друг с другом и с окружающей нас природой.

Когда мы вернулись, над костром уже шипел котелок с чаем, а Ильнур хитро улыбался нам, отчего было понятно, что он видел, чем мы занимались на лугу. После завтрака бесстыжая Танька разделась догола и высоко вскидывая ноги, подняв грудь, взвизгивая на ходу, ринулась купаться, поднимая вокруг себя фонтан брызг и нарушая спокойствие озерной глади.

Впоследствии я часто вспоминал нашу поездку и пытался найти это озеро, чтобы вернуться туда, но так и не смог его отыскать. Видимо это место кануло в прошлое безвозвратно, также как те счастливые дни нашей беспечной молодости.

-----

Сразу по окончанию института мы с Таней стали жить вместе и через полгода поженились. Мы жили тогда в двушке со смежными комнатами, которые разделяла раскладывающаяся четырехстворчатая дверь, вроде ширмы. Постоянно открывать-закрывать эту дверь было неудобно, а в раскрытом состоянии она занимала слишком много места в малогабаритной хрущевке. Поэтому со временем мы сняли дверь, и две комнаты превратились в одну, частично разделенную посередине тонкой перегородкой.

Ильнур часто бывал у нас в гостях, и, засидевшись допоздна, мы оставляли его ночевать на диване в проходной комнате, а сами спали на широкой тахте в смежной. Мы не стеснялись Ильнура, зато потом мне было очень стыдно за наше тогдашнее поведение. Безусловно, Ильнур слышал все наши ночные стоны и вскрики, а возможно даже и видел наши переплетающиеся в экстазе обнаженные тела. Присутствие постороннего нас не смущало, а даже наоборот придавало дополнительную остроту нашему сексу, но мы совершенно не думали о том, какие чувства испытывал наш друг, волей-неволей оказавшись свидетелем и соучастником наших соитий.

Однажды я вернулся домой с работы раньше обычного. Таня открыла дверь в халатике на голое тело и сразу объявила мне, что «у нас в гостях Ильнур и они меня ждали-ждали, но не дождались ...» Ильнур вышел навстречу из ванной с мокрыми волосами, по ходу заправляя рубашку в джинсы. Всё было ясно без слов. Ильнур сразу засобирался, невнятно бормоча про какое-то внезапно возникшее срочное дело и ушёл. Больше он к нам не приходил.

-----

Мы встретились с Ильнуром снова через пять лет. Случайно, в супермаркете. В его корзинке была пачка риса и халяльная курица, в моей – бутылка вина и апельсины. Несколько секунд мы смотрели друг на друга и растерянно улыбались. Если бы не корзинки в руках, то мы наверно обнялись бы, но корзинки избавили нас от этой сентиментальности. Я сразу заметил, что мой друг сильно изменился и внешне, и по манере общения. Ильнур рассказал, что год назад он женился на девушке из Казани. Его избранница, Айсара, окончила Казанский университет и глубоко верующая, также как он, благодаря дяде Рустаму. Три месяца назад у них родился первенец, мальчик. Недавно Ильнур совершил хадж и вернулся просветленным, полным благих помыслов и намерений. Мой друг пригласил меня в гости, и я с радостью согласился зайти на днях. Конечно, Ильнур сразу стал расспрашивать, как у меня дела. Я ответил уклончиво, что все нормально.

На фоне его идиллии мне совсем не хотелось говорить, что с Таней мы развелись полгода назад. С годами традиционный секс стал скучным, затем мы перепробовали все возможные комбинации – втроем, вчетвером, но и это тоже приелось. Вереница взаимных измен стала угнетать нас обоих как длинный грязный шлейф, тащить который становилось все труднее и противнее. Ещё слишком свежи были воспоминания, как при разводе мы обильно поливали друг друга грязью, замешивая в эту грязь наших родных, друзей и вообще всех, кто оказался тогда с нами рядом. К счастью детей мы не успели произвести на свет, а может наоборот к несчастью. Избавившись от брачных уз, весьма условных, я бросился во все тяжкие. В то время я встречался параллельно с тремя молоденькими девицами. Карина училась на последнем курсе в Герцена. Лена была танцовщицей в ночном клубе. Женя ещё только заканчивала школу. Каждая из них, конечно, думала, что она у меня единственная.

Квартира у Ильнура оказалась маленькой, но уютной. Она была согрета душевным теплом двух искренне любящих и преданных друг другу людей. Супруга Ильнура, Айсара, была очень мила – мягкие черты круглого бледного лица оттенял хиджаб оливкового цвета, закрывавший голову девушки, шею, плечи и руки до тонких запястий. Айсара подала нам плов и зеленый чай и ушла в комнату, где спал ребенок. Во-первых, незачем мозолить глаза мужчинам, во-вторых малыш требовал постоянного внимания и заботы.

- Знаешь, вера наполнила мою жизнь смыслом и указала мне путь. Раньше я как бродяга бесцельно слонялся по жизни, не осознавая, зачем я здесь и куда мне идти. Теперь я знаю, где начало всего и какова моя цель. Благодаря знанию и вере я привел себя в порядок, и я понимаю, как строить порядок вокруг. Да, наш мир очень несовершенный, в нем много ошибок, неправильных вещей, но мы можем и должны его изменить. Тебе нужно поверить в Бога. Неважно, какую религию ты будешь исповедовать – ислам, христианство или иудаизм. Господь един и Он будет заботиться о тебе, но только если ты повернешься к Нему лицом и раскаешься, - говорил Ильнур.

- Ильнур, я не верю в Высшие силы. Я верю только в случайность. Всё в мире происходит случайно и наш мир тоже когда-то, миллионы лет назад, возник случайно. Минутой позже, минутой раньше он мог и не возникнуть. Цепочка случайностей привела к возникновению жизни на нашей планете, но также цепочка случайностей может привести к гибели всего живого. Мы летим во вселенной к случайной встрече с другой галактикой, населенной разумными существами, подобными нам, а может быть и наоборот, мы движемся навстречу случайной катастрофе, - спорил я с другом.

Так мы проговорили весь вечер, страстно убеждая друг друга и настаивая на своей точке зрения. Никто из нас не хотел уступать, и каждый был уверен в собственной правоте. Ближе к концу нашего разговора Ильнур сказал:

- Прости меня, Саша, я очень виноват перед тобой.

- Да, что ты Ильнур, я на тебя никакого зла не держу и никогда не держал. Это ты прости меня, мы с Таней сами виноваты, что всё так произошло, - ответил я ему.

После этой встречи мы опять надолго расстались. Наверно мы поняли, что за прошедшие годы мы очень изменились и потеряли общие интересы, и каждый из нас пошёл своим путем. Ещё мне было неловко снова приходить к Ильнуру, так как мой образ жизни и взгляды на отношения полов очень сильно контрастировали с гармонией его семьи. Мне казалось, что одним моим присутствием я могу осквернить этот священный очаг. Всё-таки какие-то следы стыда и совести во мне ещё оставались.

-----

Прошло ещё около пяти лет. На одной из презентаций я случайно встретил бывшую сокурсницу Алису. Она, как всегда, была в центре внимания и, соответственно, обладала всей последней информацией.

- Представляешь, какой ужас – Ильнур потерял жену и ребенка три месяца назад, - поведала она мне.

Дальше последовал рассказ минут на двадцать, настолько подробный, как будто Алиса находилась рядом и всё своими глазами видела. Вкратце дело было так, Айсара стояла на остановке в ожидании автобуса, малыша она держала за руку. На бешеной скорости в автобусную остановку въехала иномарка. Молодая женщина и пятилетний ребенок погибли на месте. За рулем иномарки сидела девушка, она только месяц как получила (купила ?) права, не справилась с управлением, такое бывает. Прошел суд первой инстанции, обвиняемой дали два года ... условно. В текущее время готовилась аппеляция, «но шансов мало, слишком хорошо все в суде замазано».

Вечером того же дня я позвонил Ильнуру, выразил соболезнования, предложил встретиться. Друг согласился, голос его был спокойный, ровный, даже, по-моему, безразличный. Ярко выраженные эмоции отсутствовали.

На следующий день мы встретились в восточном кафе в торговом центре. Это было за две недели до падения нашего самолета в Синае. Я его с трудом узнал – лицо было землистого цвета, мешки под глазами. Вдобавок он отрастил густую бороду, а волосы наоборот постриг очень коротко.

- Ильнур, мне очень жаль, я глубоко сочувствую твоему горю, - начал я.

- Спасибо, Саша, как сам ? Давно мы не виделись, - прервал меня друг.

- У меня все замечательно, женился во второй раз, ребенку уже три года, - подхватил я.

- Неужели, ты обратился к вере ? – спросил Ильнур.

- Нет, Ильнур, я по-прежнему агностик. Я верю только в мою жену Веру. Она для меня и ангел-хранитель, и мадонна, и моё спасение, - ответил я.

- Как же она тебя обратила, такого закоренелого язычника ? – улыбнулся Ильнур.

- Всё оказалось на удивление просто. Мы встречались с ней уже около года, и я чувствовал, что наши отношения висят на волоске. Она всем меня устраивала, но инстинкт охотника гнал меня дальше за новой добычей, за новыми ощущениями и впечатлениями. Однажды Вера сказала мне, что она беременна, и тут я понял, что это моя судьба, что я должен остановиться. Так я случайно стал и мужем, и отцом.

- Я очень рад за тебя, - лицо Ильнура изменилось, и я на мгновение увидел его прежнего. Как будто он снял посмертную маску и снова открыл мне такое знакомое и близкое для меня лицо моего друга.

- Послушай, а приходи к нам в гости, я тебя с моей Верой познакомлю.

- Спасибо за приглашение, Саша, но я не могу прийти. Тем более я на днях уезжаю очень далеко и надолго, возможно, что навсегда, и нужно до отъезда завершить кое-какие дела.

- Куда ты едешь ? Почему навсегда ? – накинулся я с вопросами.

- Тебе лучше не знать, - резко оборвал Ильнур. Немного помедлив, он продолжил. – Ты был моим другом, возможно, лучшим другом. Я могу тебе рассказать. Я уверен, что ты не предашь меня. Я иду на священную войну, - последнюю фразу он произнес торжественно.

Я промолчал, но выражение удивления и смятения на моем лице настолько красноречиво показывало рвущиеся наружу вопросы, что Ильнур поспешил объяснить мне свои намерения:

- Не думай, что это из-за денег или от отчаяния. Деньги и какие-либо иные материальные блага меня не интересуют вообще. Я не наёмник. Я все трезво вижу и понимаю, поэтому я еду сражаться за идею плечом к плечу с моими единомышленниками. Мне нечего терять ни в настоящем, ни в будущем. Потому что у меня ничего не осталось ни вокруг, ни внутри. Осталась только белая книга на каждой странице которой запечатлены буквы : «Ты должен».

- Ильнур, за что ты собираешься воевать ? За какую идею ? Зачем ?

- Прежде всего, не за что, а против чего. Чтобы что-то построить новое, нужно сначала сломать старое и расчистить площадку. Ты посмотри вокруг, в какой скверне ты живешь, вы все живете. Кругом ложь, всё строится на обмане и в бизнесе, и в политике, и в отношениях между людьми. Кто больше всех врет, у того больше власти и денег. У нас забрали ум, честь и совесть, а вместо этого дали оловянный хер и безлимитное порно по телевизору ... Повсюду разврат, на каждом столбе - реклама проституции. Девушки продают свое тело не потому что их заставляет сильная нужда, а потому что это уже стало нормальным заработком. Зачем сидеть 8 часов в офисе, если можно один раз раздвинуть ноги ? Десять раз раздвинула и поехала отдыхать в Турцию, сто раз – купила машину, тысячу раз – квартиру. Сделать аборт стало также привычно, как сходить к стоматологу ... Менты и врачи убивают людей на своих рабочих местах среди бела дня, и им всё сходит с рук. Попы с часами за миллион на холёных запястьях благословляют воров и убийц, чтобы те дальше обворовывали и обманывали свой народ. Пьяные иеромонахи на спортивных тачках сбивают людей на пешеходных переходах ...

- Ильнур, я согласен с тобой, наш мир бывает отвратителен, но зачем тебе брать оружие и смертный грех на душу ? Ты сам мне говорил, что слово эффективнее пули. Ты умен, образован, в тебе есть страстная вера и желание переустроить мир, сделать его чище и справедливее ...

- Нет, Саша, этот мир невозможно ни улучшить, ни перезагрузить. Это общество уже полностью разложилось, как дохлая рыба, выброшенная на берег. Гнилое семя не даст здоровый росток. Нужно все разрушить, превратить в выжженную пустыню, чтобы затем выстроить новый чистый праведный мир, - Ильнур о чем-то задумался и после паузы продолжил. - Саша, ты умный человек, ты прагматик и скептик. Поэтому я не сомневаюсь в том, что ты всё видишь и понимаешь, только тебя это устраивает. Большинство из вас всё устраивает. Вам всё равно.

В ту встречу я в последний раз видел моего друга.

-----

За две недели до Нового года я поставил машину в сервисный центр на плановое техническое обслуживание. Домой решил вернуться на трамвае. Обычно в таких ситуациях я вызываю такси. С тех пор как сел за руль, разучился ездить на общественном транспорте. Но тогда почему-то захотелось поехать именно на трамвае. Тем более 58-й номер шёл прямо до моего дома и всего пять остановок.

На второй остановке в трамвай зашли три девушки – подружки, студентки лет двадцати. Одну из них я сразу узнал. Это была точно она, та девушка, которую встретил Ильнур в трамвае пятнадцать лет назад. Я очень хорошо запомнил его описание внешности девушки и не мог ошибиться. Я стоял и всю дорогу смотрел на девушку, а она видимо заметила, что какой-то тридцатипятилетний мужик пялится на неё, и смутилась. Подруги трещали без умолку, а она молчала и прятала низ лица в меховой воротник куртки. Но я не мог отвести глаз от неё, и в голове всё вертелся один вопрос : «Почему он не вышел тогда из трамвая вслед за ней ? Почему не догнал, не познакомился ? Ведь вся жизнь могла бы пойти иначе. Возможно, мы теперь жили бы рядом, дружили семьями.»

Новый год отметили спокойно, по-семейному. Вера, как всегда, превзошла всех знаменитых шеф-поваров и наготовила нам царских кушаний. Праздничный стол ломился от изысканных салатов и восхитительных горячих блюд. После того как пробили куранты, мы вышли на лоджию смотреть фейерверк. Я взял на руки сына и прижал его к себе. Малыш с восхищением смотрел на раскрывающиеся в небе разноцветные огненные шары и вздрагивал при каждом хлопке разрывающихся петард. А я подумал про того, кто за много километров отсюда стоял в Сирийской пустыне и смотрел в ночное небо на всполохи от взрывов ракет Военно-Космических Сил России. Про воина джихада, Саида Аль-Русия, моего бывшего друга Ильнура Ильясова.