Больничные приколы

                БОЛЬНИЧНЫЕ  ПРИКОЛЫ

     В детской больнице лежу с обоими детьми в диагностике – дежурный педиатр укатала нас туда в субботу, чтобы не нести ответственность.
     В палату заглядывает медсестра, зовёт в процедурную на укол моего старшего сына (маленькой ставят в палате). Саньке три с небольшим, он запечалился от сообщения. Отвлекая его от грустных мыслей, говорю: «Это совсем не больно, надо сказать спасибо, что лечат!».
     В процедурном кабинете положила я сына к себе на колени, сестра быстренько уколола и отходит, неся стерилизатор с инструментами. Санька приподнимает голову, и, со слезками в глазах, выдаёт: «Спасибо!».
     Сестра вздрагивает от неожиданности: «Сколько лет работаю  – первый раз спасибо сказали, чуть из рук всё не выронила!». Выходим из кабинета гордые собой ...

     Хирургический корпус, гинекологическое отделение. Мой палатный врач, буду называть его Ярик – мужчина лет пятидесяти, плотненький с пивным животиком под робой и халатом пробирается по коридору к операционной между каталками, ругая сестёр за то, что они неправильно поставили телеги, и он зацепился.
     Девки-змеищи ржут, и говорят, что втянуть надо было. Ярик парирует: «Я, по ходу, не тем местом зацепился – его ну  никак не могу втянуть!» . . . Ржач в отделении полдня идёт волной от палаты к палате.

     В коридоре встретились давно знакомые бабульки, обсудили проблемы здоровья, перешли на семью: «Михална, а как твой хозяин-то поживает? – Так уж восемь лет как помер, царствие ему небесное, долго представительной болезнью маялся! – А у меня определили ещё и ишемышечную болезнь, вот беда-то!».

     В поликлинике сижу в очереди на консультацию к торакальному хирургу, рядом на лавку присаживается расстроенный дедушка: "Ну вот скажи, чего он так долго принимает. У меня дырки в лёгком, а я тут сижу!", - "Какие ещё дырки?" - дед показывает мне негатив, - "Ну вот же они!", - дед тычет сухоньким пальцем в белые пятнышки на снимке, - "Какие же это дырки, это, наоборот, уплотнения, через которые лучи не проходят, их уберут и всё будет хорошо!" - успокаиваю я, гордая знанием физических полей ...

     Торакальное отделение.  Мне уже полегчало после операции, дренаж доктор убрал, на следующий день заходит осмотреть швы. Я сажусь с трудом на высокой койке и вижу какой-то обалдевший взгляд нашего хирурга, упершийся в моё лицо - обычно он смотрит как-бы сквозь тебя: "Что с Вами?" - выдохнул, не отрывая взгляда. Я лихорадочно соображаю, о чём это он. Наконец до меня доходит причина такой реакции: "Ресницы накрасила" - говорю.
     Обход. Заведующий, здоровенный мужчина, как и все хирурги отделения (кроме нашего палатного врача), вихрем влетает в палату и, как обычно, поворачиваясь на месте против часовой стрелки из-за тесноты, скороговоркой: «Здесь всё нормально!»  –  Светлане; «Готовимся сегодня к операции»  – Елене; «Выписка будет готова после часа» – тёте Шуре; «Всё хорошо!» – мне. Еле успеваю вставить, что болит, где стоял дренаж. – «Это нормально» – и, снова повернувшись ко мне, «Кстати, у вас там всё здорово!»; далее поворачивается к Кате – «Выписка завтра».
     Исчезает вихрем, как и появился. Все понимаем, что анализ у меня хороший. Катерина подкалывает: «Ну, ничего себе, ему говорят, что болит, а он – всё нормально!». Напряжение спало, все хохочут!
     Катерина звонит дочери, чтобы заехала вечером, забрала часть вещей – за один раз не унести. Та заехала и изрядно загрузились. Позже мне назначили консультацию в другом корпусе, собираюсь пройти через улицу и не нахожу в шкафчике пакет со своими башмачками. Все посмотрели в своих пакетах. Катя поняла, что дочка её забрала мой пакет скопом! Опять ржание на всю палату . . .    
 
     Сидим перед кабинетом в поликлинике. Тётка из области, ещё не оперированная, интересуется, какую мне делали операцию  –  полосовую (т.е. полостную) или дырочки (т.е. проколы). Отвечаю соответственно, почти напевая: «и одну, и другую; я как ёжик малиновый, ёжик резиновый с дырочкой в правом боку; хожу и посвистываю; так их у меня три штуки!». Грусть в очереди улетучилась . . .

                Иркутск, январь 2016 года.