Полустанок Часть 1

   
   Никто из местных жителей точно не знал, откуда взялась эта женщина: высокая, темноволосая, с тощей, закрученной на затылке косой, блестящими карими глазами и характерным смуглым оттенком  кожи, свойственным южанам. Присмотревшись, можно было заметить некоторые странности в облике незнакомки: нескладная фигура сочеталась с  хмурым, неприветливым взглядом исподлобья.
 
   Кто-то  припоминал, что её,  ещё несмышлёной девчонкой c подозрительной примесью русской крови, оставили пришлые люди из цыганского табора.  Деревенские нарекли беспризорницу Зарой и поселили в брошенном доме, где она жила какое-то время. Подкармливали всем селом, но девчушка оказалась «лягушкой-путешественницей», как прозвали её после  побега. Спустя много лет она вернулась; будучи уже в зрелом возрасте, поселилась там же в полуразрушенной избе и, к всеобщему удивлению, приобщилась к  полезному делу: была на подхвате, – помогала местным умельцам валять валенки за еду и пожитки. Поддерживали её, как могли: приносили одежду, обувь, кухонную утварь и кое-что из мебели, но она, хотя бы просто из человеческой благодарности, всё равно старалась ни с кем не сближаться, а с годами и вовсе превратилась в старуху, – сгорбленную, одинокую и печальную.
 
   Ирина сдружилась с ней после смерти матери и пригласила жить вместе. На тесной кухоньке её как обычно встретил уютный свист Зары, в котором отдалённо угадывалась мелодия известной «Мурки», а при появлении Ирины, как будто заподозренная в чём-то неприличном, старуха спешно заканчивала трели душещипательной Марсельезой. Догадку, что Зара когда-то побывала в местах не столь отдалённых, вызывала татуировка на запястье вкруг с двусмысленным  обещанием «саечка за испуг».
   
   Свет струился из окна. По тёплой дорожке от солнечного луча на полу Ирина прошла босыми ногами к подоконнику. Между рамами на запылённой вате уснули   лепестки засохших цветов. Из-под мягкой подстилки топорщился край пожелтевшей прошлогодней газеты;  свитая в тугую спираль, крупная морская раковина, наполненная солнцем, объёмно пузырилась на вязаной салфетке. «Зима не спешит уходить, хорошо-то как!», – подумала она и, поджав губы, зажмурилась по-детски, отчего  милое, нежное лицо стало напоминать круглый румяный блинчик.
   
   Сомкнув руки в замок,  Ирина  потянулась, сделала несколько широких махов, и крякнула, как молоденькая уточка.  Светлые волосы, собранные на затылке, открывали  длинную тонкую шею, а расправленные плечи  подчёркивали  красивую грудь. Её шея, и плечи, и грудь, были, скорей, созданы для отрытого декольте, но уж никак не для свитера «под горло», который служил для неё предметом постоянной носки; удлинённая юбка с поясом на резинке  скрывала узкие бёдра и стройные ноги…

   – Спустись-ка в погреб за огурцами, – заглянув в комнату и держась за дверной косяк, хриплым голосом велела Зара.
   Заготовки плотными рядами стояли на полках, укреплённых на стенах  узкого, невесть кем и когда вырытого, подпола и приспособленного для хранения овощей и всякой рухляди.  Ирина перешагнула через старый посылочный ящик и достала трёхлитровую банку; с усилием нажав  на полиэтиленовую крышку, двумя пальцами вытянула крепенький огурчик. Умопомрачительный запах от смородинового листа, чеснока, хрена, лаврушки, шибанул в лицо; сглотнув слюну, она ловко поддела засоленную веточку укропа и повесила на кончик носа.
Позавтракали молча.

   До прибытия скорого поезда оставалось полчаса. Пуховая шаль мягко обвернула шею; лёгкая, перешедшая к Ирине ещё от мамы, каракулевая шубейка, застёгнута на крупные пуговицы; подшитые валенки с шерстяным носком  удобно сели по ноге. Ирина вышла на крыльцо, и ослепительный свет от снега брызнул  в лицо.  Она заторопилась по дороге; с утра  местный трактор, сделав две ходки в обе стороны, расчистил её, сгребая на обочину большие сугробы. Через холщёвую сумку чувствовалось тепло кастрюли с горячей картошкой. Ирина ускорила шаг: «Ох! Всё-таки опоздаю…» За спиной послышался стрекот мотоцикла. 

   Ирина обернулась и увидела приближающего Серёжку Дерябина – знакомого парня-переростка, которого все знали, как дурачка; учиться он был не способен, грамотой не владел, а до десяти считал с трудом,  да и то на пальцах. Улыбка, открывающая крупные неровные зубы, суженные маленькие глаза, делали его лицо похожим на лик китайского божка, и выражало степень абсолютного счастья. Тыльной стороной ладони от верхней губы кверху он постоянно подтирал нос, шмыгая и хихикая.  Всё сказанное   легко принимал на веру, смеялся от удовольствия, так  как подсознательно был польщён любому разговору или даже простому обращению к нему по имени. Незнакомых Серёжка сторонился, смотрел с подозрением и неприятием, а местным позволял подсмеиваться и задавать безобидные, но каверзные вопросики.  Его частенько похваливали, подшучивали в надежде поднять настроение самим себе.
   
  Но был у Сергея один настоящий  друг и защитник – сосед Василий. Работал он в ремонтной мастерской, где готовили к весеннему посеву сельхозтехнику. По осени Серёжка помогал соседу убирать картошку, грузил мешки на телегу, да и так, с первого слова, выполнял всевозможные поручения, оказывая помощь по хозяйству, а за это Василий разрешал ему покататься на  мотоцикле. «Дурак – дураком, а в мотоцикле понимает!» – удивлялись деревенские.
 
  Завидев Ирину, Серёжка обрадовался, затормозил и, удерживая равновесие, расставил ноги на ширину плеч.
  – Ой, Серёжка, хорошо, что ты появился, подвези  меня до железнодорожной станции! Опаздываю к поезду, – умоляюще попросила Ирина.
  – Гы-ы… валеночки, валеночки-то примёрзнут, садись голубка – птичка певчая, – широко расплылся в улыбке довольный парень.

   Подъехали  вовремя. Сергей притормозил и, толкаясь ногами, осторожно  развернул мотоцикл большим полукругом. До платформы оставалось несколько метров, как из-за ветхого складского помещения появился пассажирский состав, торжественно-медленно  прибывающий на станцию «Поспелиха».


продолжение

http://www.proza.ru/2016/01/22/1582