Дорогами Крыма. Иосафатова долина

Начало на http://www.proza.ru/2015/04/18/1128

В этот раз мы приехали в Бахчисарай с вполне определённой целью – посетить все пещерные города, до которых можно добраться в течение дня. А начать решили из наиболее загадочного, посещаемого только «дикими» туристами, пещерного города Тепе-Кермен. Да вот незадача: мы не очень представляли, как до него добраться. Бабушка Лиза знала только дорогу по шоссе и от Машино через лес вверх, но мы слышали, что можно пройти как-то по-другому из Бахчисарая пешком. Решили спросить у местных жителей, ну а местные, ясное дело где, – торгуют возле Ханского дворца всевозможными сувенирами. Нам просто повезло: в своих расспросах нашли женщину, которая не только самым подробным образом рассказала о том, как туда пройти, но и нарисовала что-то вроде карты. По её описанию мы поняли, что дорога к Тепе-Кермен обещает быть интереснейшей, но о том, что там произойдёт на самом деле, мы не могли бы догадаться вовек…

Солнечным свежим утром, в прекрасном настроении, предвкушая созерцание удивительных картин природы и древних памятников, мы пустились в дорогу. Доехали на маршрутке до последней остановки, а там стали неспешно, по прекрасной дороге подниматься к Успенскому монастырю. Полюбовались высоко в отвесной скале высеченными кельями, красивой церковью, ущельем, где монахи возводили целый комплекс построек, миновали величественно вздымающиеся южные ворота крепости Чуфут-Кале, и, пройдя по тропинке, скрытой от солнечных лучей густыми ветвями деревьев, оказались у арки ворот древнего караимского некрополя. Прошли мимо развалин домика-сторожки и по тропинке, пересекающей кладбище с запада на восток, направились вглубь города мёртвых, называемого Иосафатовой долиной. Считается, что название появилось в XVIII веке по аналогии с названием кладбища в окрестностях Иерусалима, где, по преданию, во время второго пришествия Христос будет судить грешников.
С пологих склонов на нас словно наползало огромное количество надгробий разного размера,  с надписями  на древнем иврите, реже на караимском языке. Казалось, исполинская безжалостная рука времени хаотично разбросала среди зеленых кустов и деревьев, гробообразные саркофаги, прямоугольные плиты, вертикальные стелы, обелиски, седловидные памятники в виде детской колыбели с двумя или одним рогом. На некоторых надгробиях видны разнообразные символы, концентрические окружности, пришедшие со времен язычества: кипарисы — символ скорби, розетки — торжество радости жизни. Многие надгробия превратились в руины или ушли под землю. Застывший лес усеян разрушенными, покосившимися памятниками. Надписи на них полустерты, почти не различимы. Все в запустении, зарастает молодой порослью и кустарниками.  Старинные  камни как будто затягивают в землю обвивающие их  крепкие лианы. Но встречаются и вполне современные памятники с надписями на караимском и русском языках. После того, как город Чуфут–Кале был покинут его жителями, кладбище в Иосафатовой долине приобрело для караимов статус усыпальницы: с разных городов привозили сюда усопших, чтобы с почестями предать земле. Для тех караимов, которых не смогли похоронить в Иосафатовой долине, устанавливались кенотафы или придорожные камни – условные погребения.

Как только мы ступили на тропинку, что-то показалось мне странным: весёлый солнечный день, наполненный песнями птиц, как будто померк, на кладбище стояла тишина, нарушаемая только шорохом падающего листочка и звуком наших шагов. Мне стало страшновато, сердце учащённо забилось, ноги налились тяжестью, каждый шаг давался с трудом, я крепко уцепилась за наплечную сумку мужа, который шёл немного впереди меня. Потом мне стало казаться, что я слышу шаги позади себя, но стоило только остановиться, как шаги затихали. Никакая сила на свете не заставила бы меня оглянуться. Женя остановился и показал рукой на группу деревьев в глубине кладбища – там мелькали какие-то тени, а потом я отчётливо увидела фигуру женщины в чём-то длинном и тёмном, и странным тюрбаном на голове. Деревья были похожи на дубы.
 
Потом я узнала, что в былые времена караимы засаживали место последнего упокоения священными дубами,  срубить которые не дозволялось. Одно из преданий караимского народа говорило о тесной связи величественных дубов  Иосафатовой долины и судьбы караимов. Именно поэтому это место в народе  называли Балта-тиймез –  «топором не коснись». Посланцы крымского хана,  требуя у караимов дань, частенько угрожали  выкорчевать священные дубы. Теперь могучих деревьев почти не осталось… Может быть, постепенное исчезновение крымских караимов связано с исчезновением священной дубовой рощи?

Больше я не смотрела по сторонам, мы каким-то шестым чувством поняли, что нам лучше поскорее покинуть это место, но, похоже, наши желания уже не имели значения…

Стал подниматься ветер, сначала чуть-чуть, а потом всё сильнее, закружилась пыль на дороге, но, казалось, ветер не касался деревьев, они  стояли молчаливо и  неподвижно. Ветер становился всё более сильным и знойным, и вот уже всё вокруг скрылось в тучах мелкого песка, мы упорно шли вперёд, глядя на дорожку у себя под ногами. Я мёртвой хваткой уцепилась за сумку мужа. Сколько мы так шли? Минуты, часы, годы, столетия? И что за шёпот или крик вокруг: «Здесь покоится Эсфирь, дочь Исаака», «… завершил свой путь Авраам, сын Соломона»… И почему мои ноги облепил полотняный хитон вместо моих трикотажных штанишек?.. А на голове покрывало, которым я укутала своё лицо?.. А впереди фигура мужа в длинном одеянии с тюрбаном на голове?.. А моя рука вцепилась в холщовую котомку странника?.. И почему так горячо ногам от раскалённого песка пустыни, ведь на мне же были кроссовки, но что за сандалии обвили кожаными ремешками мои ноги?.. И кто я ? И где? И когда?  «… Эсфирь, дочь Исаака…»

Казалось, время застыло,что мы обречены идти так целую вечность, но вот мы ощутили, что тропинка поднимается вверх, вскоре, очень неожиданно, мы поднялись по склону и буквально вывалились на  дорогу, пролегающую по краю плато, с которого перед нашим взором открылась необыкновенно красивая панорама: Крымские горы, как будто припадают к твоим ногам, на горизонте виден величественный хребет Роман-кош, видна Ай-Петринская яйла и Чатырдаг.
 
Но нам с мужем было не до любования застывшей красотой этого места: глаза слезились и покраснели от песка и зноя, на зубах скрипели песчинки, нестерпимо хотелось пить. Мы рухнули на придорожную траву, стали жадно пить, сердце колотилось у горла, муж трясущимися руками, ломая одну спичку за другой, пытался прикурить сигарету, я с удивлением обнаружила на себе обычную одежду, муж не сразу отозвался на своё имя… Придя в себя, мы двинулись по дороге искать тропинку, ведущую в Тепе-Кермен, о произошедшем не говорили… Да и зачем?