Я ждал тебя... эпилог

ЭПИЛОГ

Когда он вошел в аудиторию, все смолкли и почему-то поднялись со своих мест, совсем как ученики Таисии, когда начинался урок. Сколько раз в его жизни уже было таких открытых лекций, а он всё никак не мог привыкнуть к большому количеству народа, к повышенному вниманию и к искреннему, трепетному уважению, которого он был лишен всю свою жизнь.

Антон сдержанно поздоровался и прошагал к кафедре, разложил план лекции и чертежи, которые собирался демонстрировать, и почувствовал себя спокойнее, только когда в аудитории приглушили свет и синим светом зажегся экран проектора. В полумраке он почему-то мог лучше собраться с мыслями. Антон никогда не переставал ценить внимание людей, а вот от славы он бежал, как от чёрта, хотя она упорно наступала ему на пятки. Нет ничего хуже, чем быть знаменитым, - знаменитых людей все почитают за гениев, и, стоит тебе проявить хоть малейшую человеческую слабость, как тебя тут же вышибают с пьедестала. А Антону нравилось быть самым обыкновенным счастливым человеком.

Люди в аудитории торопились записать каждое его слово, чтобы не потерять ни крупицы из того драгоценного знания, которым он охотно делился со всеми желающими. Кто-то печатал на портативных электронных устройствах, кто-то просто записывал его голос на диктофон. Позволяя аудитории в течение нескольких секунд обмозговать информацию, Антон поискал глазами ее...

Таисия сидела на самом заднем ряду и держала на руках спящую Агату. Они всегда приходили на его открытые лекции, чтобы морально поддержать, но Таисия неизменно садилась где-нибудь позади, на неприметное место, чтобы не отвлекать на себя внимание мужа. Глупая, ты всегда, всегда будешь отвелекать на себя мое внимание...

Уже десять лет прошло, а Антон до сих пор не мог свыкнуться с мыслью, что он муж и отец. Каждый день он просыпался, и его охватывали удивление и восторг, что эта женщина проживает свою жизнь вместе с ним, что он ей интересен. Антон, как сейчас, помнил снежный день 15 февраля, - протекшее десятилетие не смыло из его памяти ни единой детали, ни единого взгляда. Снег валил так, что казалось, будто кто-то там, наверху, без остановки крошил бумагу в шредере. У Антона было впечатление, что он до сих пор чувствует на коже крохотные влажные следы от испарившихся снежинок. Он вышел на крыльцо храма глотнуть свежего воздуха; мороз наконец-то упал, и установилась та славная, теплая и снежная погода, за которую так любят зиму. Небо тихо засыпало белым всех без разбора: и плохих, и хороших, и послушных, и вредных, и счастливых, и страдальцев.

И тут он увидел ее, свою Снегурочку, - снег лежал на ее теплом платке, запутывался в его бахроме, на худых плечах, на воротнике ее недорогого пальто. Она рассматривала его сквозь пелену снега и улыбалась, ожидая, когда он узнает ее. Антон начал судорожно соображать, какое сегодня число, - и действительно, февраль отсчитал ровно пятнадцать суток, а он и позабыл, хотя ждал с нетерпением. Так иногда бывает, когда очень чего-то ждешь, - стараешься не сосредотачиваться на цифрах, чтобы не рвать себе сердце. Вот ведь шельма, Владимир Константинович, - всё точно предсказал! И откуда знают они наверняка такие вещи!

Антон рассмеялся, как умалишенный, и кинулся к Таисии, поднял ее в воздух, словно снежинку, и начал кружить. Она тоже смеялась, всё спрашивая его:

- Ты не забыл меня? Не забыл?

Потом она с виноватым видом достала из сумочки пухлую пачку писем, перевязанных, как в каком-нибудь старом романе, голубой атласной лентой.

- Все твои письма здесь, все до единого!

- Ты их прочла?

- Конечно!

- За ошибки не будешь ругать?

- Не буду...

- А почему не отвечала?

- Отец запретил, они всё это время бережно хранились у него невскрытые, - видишь, даже ленточкой их перевязал. А несколько дней назад отдал мне их, потом дал твой адрес и сказал, что я могу ехать. До этого он боялся, что я помешаю твоей учёбе.
 
- И он был прав! - шутливо отозвался Антон.
 
- Ну и, конечно, он проверял тебя на вшивость!

- Проверил?

- Думаю, да. Сказал, что, если бы ты не написал столько писем, то он ни за что бы меня тебе не отдал!

Они всё говорили и говорили и не могли насладиться друг другом, не могли испить друг друга до конца. А снег потихоньку засыпал их, превращая две одиноко стоящие фигуры в довольно симпатичных снеговиков.

После того, как Антон закончил свое обучение у Владимира Константиновича, он решил поступать на архитектурный факультет. Чтобы достичь своей цели, он не спал день и ночь, прочитал бесчисленное количество книг по предмету. Измерял, высчитывал, чертил, превозмогая усталость и те ограничения, которые были связаны с его увечьями. Антон бредил своей будущей профессией, - да, именно так, потому что ему хотелось заниматься только этим делом. С трудом, но он всё же поступил, - и начались тяжелые, но одновременно такие прекрасные годы упорных трудов и обучения. Привыкший работать, Антон не боялся нагрузок. К тому же ему было интересно, - а когда интересно, то всё дается с радостью и легкостью. Антон купил фотоаппарат и снимал все здания, архитектурные формы которых привлекали его, - а потом анализировал их и начинал с ними свои эксперименты. Откуда ни возьмись, в нем проснулось воображение. И кто говорит, что в тридцать лет не может произойти умственный расцвет? Просто у него многое вышло поздновато, но Антон об этом ни капельки не сожалел. Ему необходим был долгий разбег, необходимо было понять, что такое жизнь.

Когда у них появилась маленькая Агата, - девочку назвали так за большие, блестящие, как уголь, глаза, которые она унаследовала от бабушки Татьяны, - Антон вдруг заплакал. Таисия, поглаживая его по голове, сказала: "Антон, а ты чувствуешь, что твой правый глаз тоже плачет?" Это было невероятно, но из его мёртвого глаза впервые в жизни действительно потекли слёзы...

Сейчас малышка Агата спокойно спит на материнских руках, - она всегда требует, чтобы ее взяли посмотреть, "как будет выступать папа", хотя она неизменно засыпает на этих лекциях. Шутя, они потом спрашивают ее, всё ли она поняла из лекции, а она заявляет, что, конечно, всё! Сейчас девочка пригрелась на материнском животе, в котором уже несколько месяцев как живет еще одно чудо. И даже два.

Когда лекция заканчивается, люди подходят к Антону и почему-то поздравляют его, протягивают ему руку для рукопожатия, - непривычно левую, но все стараются подстроиться под Антона, не демонстрируя ни малейшего неудобства. Молодые студентки приходят сюда только для того, чтобы посмотреть на своего молодого преподавателя, про которого они шушукаются, стыдливо улыбаясь, друг с другом. Их щеки вспыхивают румянцем, и ни одна из них не знает, что позади сидит единственная, которой навеки отдано его сердце. И что они в нем находят, все эти люди? Ведь его увечья и все его комплексы никуда не делись, остались при нем. Единственная его заслуга - в его прилежности и усидчивости, - в них же скрыта причина того, что он теперь собирает на своих лекциях аншлаги. А в остальном, он не сделал ничего особенного.

Самый обыкновенный человек.



Сентябрь 2015 - январь 2016 гг.


Приобрести печатаную книгу можно через ресурс https://ridero.ru/books/ya_zhdal_tebya/