Дед Семён - работник Бога добросовестный Часть 2

***
Дед Семён - работник Бога добросовестный
Часть 2.

Перечитывая свой ответ, написанный на полученную рецензию, дабы исправить описки, обратила внимание на фразу: "притчу о добросовестном работнике…" и мгновенно вспомнила о своём кубанском деде Семёне Дорофеевиче  - мамином отце.
Колоритным и незабываемым человеком был он, рожденный в конце девятнадцатого  века в семье зажиточного ремесленника. По  причине ранней смерти жены, матери Семёна, отец женился вторично, а шестилетнего сына отдал "на работу  внаём"  ближайшему мукомолу. Мальчик сначала только присматривал за годовалой дочкой мукомола, помогал его жене по хозяйству, но с наступлением нового урожая, когда работы прибавилось, хозяин стал брать мальчугана с собой на мельницу.

С каким же упоением, спустя многие десятилетия, дедушка вспоминал о своей работе и жизни у мельника, который оказался человеком богобоязненным и, вероятно, добрым.  Коль, как считал дед, -  "Хозяин не робыл * различий между мной и своим родным сыном: и илы* мы одинаково, и одёжа была, як у братьив*…. Тико  сапоги новэнькии забрал батька, приезжавший за грошами за мою работу,  посчитав, что и старые ще нычОго…"
Рассказывать о дедуле можно много, но главной чертой  его была неуёмная энергия и неумение сидеть без дела. Он всегда трудился: на работе ли (в городском  Зеленстрое), корчуя огромные пни вместе с предоставленной  ему как транспортное средство, спокойной лошадкой, запряжённой в телегу; дома ли  (в пору моего детства  вода была в нескольких, отдалённых колонках), снабжая хозяйство водой или наводя лоск во дворе, или….  Праздно сидящим его могли увидеть, когда после 70 лет вдруг дед ослеп почти одновременно на оба глаза…
На предложение отдохнуть Семён Дорофеевич  отвечал, что  работает  во Славу Божию, что "Господь никогда не оставит своего чоловика…"  Сколько словесных копий сломано было в то "советско-безбожное время", когда речь заходила о Боге…. Но дедушка был уверенным, что "Господь не оставит того, кто Его любит, - ось побачите…"

В ноябре 1981 года дедули не стало. Умер замечательный труженик на 83 году жизни, совершенно ослепшим, с букетом болезней, которые и не пытался  лечить, ибо просто не обращался  в поликлинику. Все знали, что, не считая времени армейской службы и войны, когда осмотры врачей были обязательными, он не имел контакта с медициной.  Считал, что  "хороших лекарей вжэ нэма…" Далее следовал рассказ о том, как мельник "позвал дохтора, вин приихал, послушал мэне через трубочку, шось постучав по спине…, и написал на бумажке, яке лекарство купить. Ото я выпил, и жив до сих пор. А сейчас  стико врачей: кто по спине, кто по сердцу, и анализы трэба…. Тьфу, - шоб я с себя сцаки  нис дивчатам…"
При всех уважении и любви к дедуле, не могу не назвать его упёртым и несговорчивым….

Когда пошли разговоры о закрытии старого Анапского "кладбища на Высоком берегу", как в просторечии называлось оно, речь заходила и о появлении возможности кремации…. Вот тут дед обеспокоился не на шутку:- "Сжигать чоловика, шо зроблен Богом? " И смех, и грех сейчас вызывают воспоминания о тех дебатах, какие велись по поводу смерти…. На все  предположения о том, что "ничего и никого нет, что тело сгниёт и останется навоз, а потом и вовсе – тлен и прах, что всех людей ждёт одна и та же участь - забвение…", дедуля отвечал: - "Нэ знаю, як всих, а мэнэ Господь не Оставит…"
Немногочисленные родные, съехавшиеся по случаю похорон Семёна Дорофеевича, узнав о закрытии кладбища на Высоком берегу, предположили, что можно добиться разрешения захоронения деда в могилы родственников, имеющихся на старом, уже закрытом кладбище, но бабуля замахала руками:- "Шо Вы такое кажете. Чтоб Сенька за себя просил кого-то. Вин наказал, шоб тико не сжигали. Сказал, чтоб крест надилы, Спаса икону положили в гроб и хочь где закопали, тико шоб земля была….  Даже сказал, что и креста на шее хватит, як нельзя будет на могиле поставить…. Шоб  тико не сжигалы…"

Через три года умерла бабуля, ещё через три – мой брат, единственный их внук, проживавший в Анапе….
В 2010 году, спустя 15 лет после последнего приезда на родину, только ради того, чтобы проведать могилы близких, поехала в Анапу. Думала, что проблем с поиском захоронений не будет, да ошиблась: бывшее новым в пору похорон деда кладбище разрослось так, что,  не смотря на внешнее, почти европейское содержание, без проблем отыскала только могилу деда.  Остальные могилы пришлось находить при помощи работников кладбища, поднимая документацию….

Родные не согласны со мной, что именно за верность Богу, Господь так всё устроил: чтобы могила Семёна Дорофеевича оказалась недалеко от входа, среди признанных ветеранов Великой Отечественной войны. Ведь не более 10-15 могил,  кроме дедовой, в подобающем состоянии ухода: цветочки посажены, стелла  памятника светлая, с яркой, будто только что подновлённой звездой…. Они склонны думать, что так совпало, ибо дед умер именно в год открытия нового кладбища в Анапе и  тогда, что главное!, - когда в стране действовал принцип: "Никто не забыт, ничто не забыто…." Но я-то видела, что могил со звёздочками -  могил таких же уважаемых ветеранов, - гораздо больше, чем "выглядевших ухоженными постоянно, по-настоящему, а не по случаю…"
Согласна, что повезло с расположением могилы: недалеко от входа…. Но повезло всё-таки не случайно, а по Промыслу Божию.

Сейчас, на шестом году со времени посещения Анапы, глядя на слова о "добросовестном  работнике", вдруг поняла, что эта притча – о нашем дорогом трудолюбивом дедушке. Он всей своей жизнью, вопреки сиротскому детству, тяжёлым жизненным обстоятельствам, неграмотный, но не отошедший от веры ни на одну минуту даже единым помыслом своим, - так угодил Богу, что Господь нашёл способ устроить дело, как лучше для  почившего  "верного и  добросовестного работника своего…"

Светлая память рабу Божию Симеону.
Слава Богу за всё.

***

* - в тексте имеются слова, характерные для говора местного населения Кубани:
"робыл" – делал, "илы" – ели, "братьив" – братьев и т.п.


18.01.2016. Векшина Л.А.