Цезарь

                Путешествие в Юность. Ямал.               
В шестидесятые годы двадцатого столетия были очень популярны профессии геологов и археологов в силу того, что люди этих профессий очень много времени проводили во всяких рода экспедициях, как в нашей стране, так и во всех заповедных уголках мира.
Вот и наш герой Владимир Темников, учитывая тот факт, что его двоюродные братья были по профессии археолог и геолог, с детства мечтал побывать в какой-нибудь экспедиции
После окончания восьмого класса на летних каникулах в июле Володе позвонил брат-археолог Игорь, старший научный сотрудник Института Археологии Академии Наук СССР, кандидат исторических наук, и предложил ему поучаствовать в экспедиции на полуостров Ямал вместе с его коллегой, тоже кандидатом исторических наук Леонидом «Х». Целью экспедиции было обследование древних захоронений на вечной мерзлоте (хальмеров) предков северных народностей ненцев, хантов и манси в тундре полуострова Ямал. В то время Ямал только-только начал осваиваться геологическими партиями с пробным бурением скважин для добычи нефти и газа, причём буровые платформы порой отстояли друг от друга на сотни километров бескрайней безлюдной тундры.
Нашего героя на тот момент волновал только один вопрос, когда в путь-дорогу…Володя только по географической карте знал где находится этот загадочный Ямал, не представляя во что выльется, как ему тогда казалось, заманчивое и интересное предложение… Не лишне заметить, что до этого момента наш герой, кроме пионерского лагеря в Рощино под Ленинградом, никуда без родителей в свои пятнадцать лет не ездил, и жил в общем-то в атмосфере единственного и любимого сына и внука в прекрасной ленинградской семье в центре города. Уже много лет спустя Володя, с определённой долей юмора, вспоминая этот, в чём-то даже знаковый, эпизод переходного периода из беспроблемного детства в юность, сделал вывод, что его уже тогда сама жизнь заставляла преодолевать трудности и  принимать самостоятельные решения.
Начало экспедиции положила встреча с её руководителем Леонидом «Х», в ходе которой Володя вдруг выяснил, что состав экспедиции определяется формулой «ты да я, да мы с тобой». Однако поговорив с 42- летним будущим шефом и почувствовав его уверенность в успехе намечаемого предприятия, малейшие сомнения в его участии в экспедиции отпали. Обязанности Володи выяснились сразу и конкретно. Он был необходим Леониду как носильщик части имущества экспедиции и продовольствия, а также как какой-никакой, а собеседник.
Вполне естественно Володя очень слабо представлял это, как оказалось впоследствии, довольно рискованное, даже для взрослых людей, путешествие и рисовал его исключительно в розовых тонах. Время показало, что судьба подготовила нашему герою нелегкое испытание, которое, впрочем, во многом помогло ему перестать смотреть на окружающий мир через розовые очки и начинать воспринимать действительность в отрыве от привычных тепличных домашних условий, где родители старались максимально огородить сына и его неокрепший организм, и психику от стрессовых ситуаций.
Итак, путешествие на Ямал началось с поездки на пассажирском поезде через Москву до станции Лобытнанги находящейся на левом берегу устья Обской губы. На правом, уже на полуострове Ямал, находился город Салехард, откуда должно было начаться путешествие экспедиции уже на Ямале.
Далее, на следующий день, переночевав в довольно неуютной гостинице с вездесущими клопами, экспедиция на пароме переправилась на правый берег Обской губы в Салехард. Надо сказать, что город произвёл на участников экспедиции довольно гнетущее впечатление…По деревянным мосткам-тротуарам бродила и сновала, вперемешку с бродячими собаками, масса геологов, снабженцев, управленцев и совершенно безликая масса местных аборигенов, принадлежность пола которых определялась только по орнаменту их одежды-малицам. Причём половина их, если не более, было в явном «подпитии», а некоторые, как говорят, «в дым». По улицам ездили исключительно вездеходы на гусиничном ходу, так как на автомашинах по этой топкой и  вязкой грязи было ездить совершенно невозможно… Володе хотелось скорее дистанцироваться от этой, давящей своей серостью, обстановки.  К счастью через час должен был вылететь на буровые вертолет МИ-6, с которым договорился Леонид, и ожидаемые впечатления от предстоящего первого в жизни полёта на нём, затмили негатив Салехарда. Сначала при взлёте вертолёта от грохота двигателей с непривычки Володя просто оглох и перестал что-либо соображать. Затем, немножко освоившись, стал смотреть вниз на медленно проплывающую бескрайнюю тундру. Из иллюминатора вертолёта открывался завораживающий простор коврового многоцветия Ямальского Чуда природы-тундры. Причём создавалось просто такое ошеломляющее впечатление от этого  разгула природы, что аж дух захватывало. Настроение после Салехарда у нашего героя резко улучшилось, и перспективы дальнейшего путешествия казались радужными…
Где-то часа через полтора вертолёт благополучно приземлился около небольшого ледникового озера и экспедицию благополучно высадили, пожелав счастливого пути. Несмотря на июльскую жару около +30 градусов по Цельсию, наши путешественники предусмотрительно представляли собой полностью экипированных охотников в широкополых шляпах с накомарниками, резиновых сапогах и с каркасными рюкзаками, палаткой, резиновой надувной лодкой и двухствольнам охотничьим ружьём шестнадцатого калибра. Осмотревшись, путешественники обнаружили чуть поодаль небольшой чум, несколько человек местных оленеводов и небольшое стадо оленей, мирно жующих ягель. Из вежливости Леонид поспешил к ним с видом бывалого охотника и стал что-то им объяснять, предложив Володе пока пройти в чум и отдохнуть перед дальней дорогой. Представшее перед нашим героем впервые внутреннее убранство временного обиталища оленеводов выглядело довольно колоритно для коренного городского жителя, коим являлся наш герой. Из признаков цивилизации присутствовал переносный приёмник «Океан», пара винтовок «Сайга» и разнообразные рыболовецкие снасти, остальное пространство было устлано оленьими шкурами и домашней утварью. Поодаль лежала медицинская аптечка, отдалённо напоминающая автомобильную.
Чуток отдохнув, экспедиция двинулась в путь около полудня. Леонид взял направление по азимуту, сориентировался по компасу и бодро зашагал вперёд. За ним чуть отстав, стараясь не отставать, двигался Володя. Путь их пролегал по расстилающемуся бесконечному, играющему разноцветными красками, ковру бесконечной тундре. Причём травяной покров здесь был не более двадцати сантиметров, а дальше в глубину-вечная мерзлота, что было конечно необычно нашему герою. Впрочем, необычным было вся окружающая природа этого заполярного уголка. Каждый шаг  участников экспедиции провоцировал взлёт из травы огромного количества  кровососущих насекомых комаров и гнуса, сопровождавшийся  назойливым жужжанием и упорной попыткой найти любую  щёлочку в одежде путешественников, дабы насладиться кровью последних…Вкупе с плотной одеждой, жарой и соответственно выделяющимся потом, это всё создавало с самого начала довольно значительный дискомфорт нашему герою.
Где-то под коркой головного мозга у Володя стала шевелиться назойливая мысль о том, что может быть он, городской житель, слегка погорячился, сразу согласившись на участие в экспедиции, не проконсультировавшись с опытными спецами, знающими тундру не понаслышке. Однако Леонид упрямо и уверенно шагал вперёд и нашему герою, в какой-то момент, стало стыдно за свою минутную слабость. Поэтому он постарался поскорее адаптироваться в обстановке, дабы не отставать от своего шефа ни на шаг.
Каждый час пути экспедиция делала привал на 15-20 минут, поскольку даже Леониду такой «марш-бросок» давался тяжело, не говоря уже о Володе. Стоял непривычный для жителей средних широт полярный день, и складывалось впечатление что время остановилось, а эта нескончаемая тундра не закончится никогда… Спасало ситуацию наличие небольших ледниковых озёр, где можно было отдыхая, сунуть голову в прохладную ледниковую воду, рискуя подвергнуться нападению мириады кровососов, от которых не спасал даже популярный тогда крем »Тайга».
Ночевать экспедиция начала устраиваться через пять часов тяжёлого перехода, который про себя Володя назвал про себя первым испытанием на прочность… Расположившись в двухместной палатке и наскоро поев консервы и попив горячего чайку, наши герои завалились как снопы в  спальники и мгновенно заснули. Очнувшись ото сна, Володя впервые ощутил, что такое физическая и моральная усталость, поскольку болели абсолютно все суставы, а голова была пустая как барабан. Поскольку «пепел Клааса» стучал не только в сердце, но и в мочевой пузырь, он попробовал выбраться из палатки. Но не тут-то было, выход был «намертво задраен» Леонидом с помощью капронового шнура. Наш герой пытался разбудить шефа, но безуспешно. Тогда он, пуская в ход даже зубы, предпринял титанические усилия для освобождения из палаточного плена, а освободившись, издал вопль наподобие крика людоедов с Остовов Зелёного Мыса, а затем с огромным удовольствием испытал ни с чем не сравнимое чувство долгожданного освобождения мочевого пузыря и кишечника… И тут же  поплатился за свою беспечность, будучи атакован в филейную сверкающую белизной часть тела безжалостными «торпедоносцами». Нескольких мгновений хватило, чтобы все эти открытые части были искусаны и стали позже конкретной головной болью, в плане зуда  и необходимости периодически смазывать их кремом.   Здесь у Володи вырвался из перекошенного рта весь набор ругательств, которые он знал на тот момент, учитывая его возраст. Сколько часов они спали, день или ночь, мог сказать только Леонид, так как у него на руке был большой солидный хронометр, тогда как у Володи часов не было вовсе, ибо с деньгами у его родителей в то время было туговато.  Но шеф спал, как говориться, «без задних ног», а проснувшись, испытал примерно те чувства, что и наш герой, но с меньшими эмоциями…
Так же прошло ещё три дня пути по бесконечной тундре, с переправой на резиновой надувной лодке через встречающиеся большие ледниковые озёра, чтобы не сбиться в пути. Леонид довольно уверенно вёл экспедицию к намеченной цели, ориентируясь по карте и  компасу. По ночам Володе снились пригороды Ленинграда, особенно Павловский парк, где он провёл счастливое детство, часто бывая у живших там родственников. В конечном итоге он шёл вслед за Леонидом чисто автоматически, так как был в полной прострации. В какой-то момент он просто перестал понимать, куда и зачем они идут, и про себя проклинал тот день, когда он согласился на  эту, как ему теперь казалось, бесконечную пытку.
Между тем они пришли  к тем самым «хальмерам», которые являлись научной целью экспедиции. В полном изнеможении Володя просто упал с рюкзаком на землю и пол часа просто лежал и смотрел на голубое небо, не в силах подняться. Только указание Леонида ставить палатку привело его в чувство. Теперь его терзала только одна мысль: когда и как скоро закончится эта экспедиция и соответственно закончатся его мучения.
Пока Леонид занимался обследованием «хальмеров», наш герой поставил палатку, готовил на походном примусе пищу и смотрел в горизонт. В нагретом «струящемся» воздухе вдали ему виделись миражи городов, полноводные реки с озёрами, с рощами берёз и сосен по берегам. Иногда ему казалось, что вот-вот прилетит вертолёт и отвезёт его в любимый Ленинград, который он бесконечно любил, как любил своих маму с папой и бабушку, а сейчас полюбил ещё больше, шагая по этой кишащей безжалостными комарами и гнусом тундре. Но вертолёт почему-то не приходил, а сердитый  шеф полностью погрузился в науку, впрочем иногда бросая на нашего героя тревожные взгляды. Честно говоря Володе уже было «по барабану» как и чем занимался шеф в научном плане. В силу разницы в возрасте и уровне интеллекта, речевого общения между ним и шефом было не так уж много, и это тоже угнетало, и чем дальше, тем больше…Двое суток Леонид что-то осматривал, записывал и фотографировал. Наконец он объявил, что цель экспедиции достигнута и им предстоит путь до ближайшей буровой установки геологической партии, где, по словам Леонида, их ждут, чтобы отправить вертолётом в Салехард. Реакция Володи была сродни блеянью овцы, идущей на водопой. Однако в перспективе маячило светлое будущее возвращения в тот мир, к которому наш герой привык, и прилив энергии заставил его собрать палатку, а также имущество экспедиции и подготовится к переходу. Экспедиционная эпопея приближалась, как говорят шахматисты, к эндшпилю.
Спустя два дня пути продукты экспедиции стали подходить к концу и Володя всё чаще  спрашивал шефа, когда же они дойдут до буровой установки, поскольку научная часть экспедиции себя исчерпала. На что Леонид каждый раз уклончиво отвечал, что скоро… Вообще говоря удивляло на всём пути отсутствие присутствие следов людей, впрочем как и самих людей.              Учитывая дефицит продуктов, шеф, на очередном встреченном озере, подстрелил на  привале двух уток-чирков, которых на озёрах было в избытке. Подозрительным для Володи показалось расстояние, с которого тот стрелял-около15-20 метров. Чем подозрительно, выяснилось позже, когда ощипанных уток поджарили на костре. Сначала столкнулись с тем, что кончилась соль, а затем, когда стали есть несолёное полусырое мясо, пришлось всё время выплёвывать свинцовую дробь, крошившую зубы. Как тут было не вспомнить домашнюю пищу, которую так вкусно готовила Володина бабушка. 
Утром следующего дня наш герой провёл последнюю ревизию продовольственных запасов экспедиции и обнаружил только одну банку сгущённого молока. После этого последовал вопрос к Леониду, как долго ещё им предстоит идти до буровой? Глаза у шефа были, как у побитой собаки, и он процедил сквозь зубы, что где-то около 4-5километров. Это внушало осторожный оптимизм.
Воздух был прогрет до 35 градусов, казалось ноги «налиты свинцом», но вперёд толкала надежда нормальной пищи, бани и просто человеческого общения…Пройдя ещё около 2-х километров, Володя вдруг стал сомневаться, а в том ли направлении они идут. Он резко остановился и, скинув рюкзак, громко обратился к шефу с этим вопросом. И тут к его великому изумлению Леонид, повернув к нему своё растерянное лицо, сказал фразу, которая повергла нашего героя в состояние перманентного ступора. Сдавленным голосом шеф  признался, что по всей видимости он наверное потерял ориентировку и не может толком понять и объяснить, куда подевалась эта чёртова буровая №17. Закончив фразу, он рухнул вместе с рюкзаком на землю и закрыл голову руками. У нашего героя вдруг всё сразу перемешалось в голове, и он скорее спонтанно, чем осознанно, открыл рюкзак, вынул последнюю банку сгущёнки, вскрыл её и молча  подал шефу. Леонид, чуть помедлив, в несколько глотков её выпил, встряхнулся и жестом предложил продолжить путь.
После этого эпизода они прошли молча ещё пару километров, но впереди ничего, кроме возникающих периодически от перегретого воздуха миражей, не наблюдалось. В какой-то момент наш герой обогнал Леонида и тревожно заглянул ему в лицо. В глазах у того стояли слёзы… Тем не менее выпив из фляги на ходу пару глотков воды, он несколько взбодрился и, что-то бормоча под нос и  поглядывая на компас, продолжал упрямо идти вперёд, увлекая за собой Володю.
Буровая открылась нашим героям неожиданно, вдруг и сразу. Сначала они подумали, переглянувшись, что это мираж. Но когда услышали звук работы дизеля, стало понятно что они ДОШЛИ! Это было как удар током!  Оставшееся расстояние до буровой путешественники пробежали, нет, скорее «пролетели», практически мгновенно с воплями дикарей из племени «тумбухту»! Куда подевалось усталость и растерянность. Радости участников экспедиции не было придела, когда они попали в объятия буровиков. А буровики встретили их очень радушно, пояснив что были встревожены, так как ждали их на сутки раньше… Такие вот дела!
Ну тут уж было не до «разбора полётов» и экспедиция в полном составе двух уставших, закалённых тундрой «аборигенов», с удовольствием скинув с себя пропотевшую насквозь одежду, ринулись в душ, а затем и в столовую, набросившись на вкусную еду, приготовленную гостеприимными хозяевами.
Когда буровики узнали сколько километров протопала экспедиция по тундре и с какой целью, матёрые мужики стали смотреть на Леонида и Володю как на сумасшедших инопланетян с созвездия Андромеды, так как не понаслышке знали коварном нраве этих бескрайних районов тундры Ямала, поглотившей немало человеческих жизней…Ну и естественно простые работяги не могли взять в толк, как можно ради исследования каких-то артифактов, вдали от проложенных маршрутов, подвергать столь серьёзному испытанию свой организм и неоправданному риску свою жизнь, отмахав такое расстояние без каких либо ориентиров, по азимуту и компасу, в дикую жару, в такой одежде, с такой поклажей и в окружении безжалостных кровососущих тварей.
Уже после возвращения домой в Ленинград и обняв родителей и друзей, Володя решил никому не рассказывать правду об экспедиции на Ямал, чтобы не подвести, как ему представлялось, Леонида.  В геологи и археологи идти расхотелось напрочь.                На заседании Учёного Совета института Археологии АН СССР доклад  к.и.н Леонида «Х», о результатах экспедиции на Ямал, получил высокую оценку.   Володиной оценкой было получение по доверенности (паспорта он ещё не получал в свои  15 лет) 127рублей 50 копеек (в то время не таки уж маленькие деньги) в кассе Института Археологии, а также одобрительное похлопывание по плечу коллег Леонида и двоюродного брата Игоря. Родители были просто довольны,  что Володя вернулся живым и здоровым, и как им показалось возмужавшим. Даже спустя много лет, он всё равно решил не  расстраивать любимых людей.
Все заработанные в экспедиции деньги наш герой отдал родителям, а взамен получил от Папы «царский» подарок- магнитофонную приставку «Нота» за 90 рублей,  обалденный торт «Наполеон» от Мамы и любимую ватрушку от Бабушки. Но больше всего Володю радовало то, что этот Ямальский кошмар наконец-то закончился. С Леонидом в дальнейшей жизни он больше не встретился, да и честно говоря, не очень к этому стремился.