Читая В. С. Соловьёва

Читая В.С. Соловьёва
«Философские начала цельного знания»

Эпиграф: «Художник хочет творить не что-нибудь себе чуждое, совершенно иное от себя, чего бы в нем совсем не было, – напротив, он хочет лишь ту идею, которая находится в нем самом, определяет его внутреннее существо или составляет его собственное внутреннее содержание, – эту свою идею он хочет осуществить вне себя…» (В.С.Соловьёв)

Соловьёв представляет систему мышления, состоящую из трёх частей:
1. эмпирическое мышление (оно сходно с понятиями материалистов – сначала есть вещь, которая потом познается от простого к сложному)
2. рациональное мышление (как бы мышление в общем виде – философское; сходное с мышлением идеалистов – существует мысль, которая придаёт понятия всему ощущаемому и выстраивает из этих понятий систему знания)
3. интуитивное мышление (представляет собой изначально сущее, не являющееся бытием, обычными методами разума не познаваемое, сходное с мышлением метафизиков и мистиков, при этом понятия «сущее» отделяется от понятия «бытие»).
и считает, что только синтез всех этих принципов мышления даёт основание для истинной философии.

Находит созвучное видение третьего типа мышления в работе Юркевича, профессора с духовным образованием, который наряду с разумом головного мозга утверждает разум сердца. Причём разум сердца считает основным и главным, а разум головного мозга полностью рассматривает как инструмент адаптации  и подачи всего каким-либо образом им осознаваемого к основному разуму сердца.

Созвучное же видение третьего типа мышления находит в работе Гартмана, который даёт наименование этому типу мышления, как бессознательное. Но критикует Гартмана, предполагая, что понятие «бессознательное» снижает значимость этого типа мышления и уводит от необходимости всё-таки пытаться осознавать этот тип мышления, который в состоянии познаваться мистически. Но предлагает не путать его понятие мистики с понятием мистицизма. Для него мистика – существующий опыт человека, называемый интуицией.

Доказательство присутствие третьего типа мышления видит во всех существующих религиях. Считает, что оно является необходимой и главной составляющей любой религии. По особенностям присутствия третьего типа мышления в религиозных системах разделяет религию востока, религию запада и религию русскую.

Отличия видит в следующем:

В восточной религии третий тип мышления смешан с двумя первыми, третьему типу придаётся главная позиция. Принцип религии централизованный, главенствующий, не признающий человеческой воли, требующий полного подчинения, в основе мужское начало, аскетизм, отсутствие образа Бога, возможность познавания Бога отсутствует.

В западной религии третий тип мышления растворён в первом и втором. Образ Бога максимально приближен к образу человека. Бог познан – два первых типа мышления полностью устраняют третий тип мышления. Возникает утилитарность Бога, превалируют экономические и социальные цели в религии, в центр выходит женское начало, в конечном счете, расшатывающее идеальное и выводящее во главу угла материальное. Такое состояние приравнивается к кризису.

В религии русской наблюдается переход от восточной системы к западной. На этом этапе мышление третьего типа выделяется как самостоятельная составляющая мышления. Образ Бога (Богочеловека, но не человека) опытно познаётся мистическим или интуитивным познанием. Такую религию Соловьев считает возрождающей.

Предметом мышления мистического или интуитивного считает сущее. Причем сущее отделяет от понятия бытие. Сущее – это ещё и противоположное бытию, полное небытие.

Сущее же в свою очередь раскладывает на три составляющие: собственно абсолютное, логос и дух святой. Причём дух святой и логос – ипостаси не бытия, но взаимодействующие с сознанием таким образом, что могут им быть узнанными. Дух святой узнаётся посредством опыта, схожего с эмпирическим ((первоматерия*)), а логос посредством опыта, схожего с рациональным мышлением ((созвучно первообразам*)).

Дух святой - как красота, чувство, душа,  и логос – как ум, истина, представление находят своё отражение и присутствие в бытие. Но имеют и другую составляющую – составляющую небытия, связанную в единую ипостась с собственно абсолютным не познанным, и только там проявляются в системе особого мистического или интуитивного мышления. И тем самым открывают возможность контакта с инобытием. Оторвавшись от собственно абсолютного, они приобретают способность бытия, становятся элементами эмпирического или рационального мышления и чаще всего полностью утрачивают способность быть частями собственно абсолютного, что в конечном итоге притупляет мистическое мышление и чаще всего сводит его на нет. Инобытие при этом полностью уходит в состояние непостижимого. ((Отрыв от собственно абсолютного происходит путём перевода сознанием этих понятий полностью или частично в категорию бытийно понимаемого*)).

Считает, что собственно абсолютное также узнаётся сознанием в категории воля. Но эта категория абсолютно не познаваема. Человеком познаётся только посредством терпения. Это абсолютное инобытие, состоящее в контакте с бытием только с позиции полного и непререкаемого господства.

Дух, ум, душа человека, находясь в триединстве, являют собой представляемую сознанием модель сущего. Воля, истина, красота, взятые в единстве, являют собой представляемую философией модель сущего. Но это модели бытия, в то время как сущее является инобытием.


Цитата «Художник хочет творить не что-нибудь себе чуждое, совершенно иное от себя, чего бы в нем совсем не было, – напротив, он хочет лишь ту идею, которая находится в нем самом, определяет его внутреннее существо или составляет его собственное внутреннее содержание, – эту свою идею он хочет осуществить вне себя, сделать ее другим себе, выделить и обособить ее. И как художник, объективируя свое содержание или делая его внешним, не теряет его как внутреннее, так и абсолютно-сущее в своем проявлении не перестает пребывать само в себе».
((Она, на мой взгляд, верна только на половину. Осуществляя свою идею вне себя,  художник (творец) теряет её,  как внутреннее. Мало того, идея, находясь внутри, принадлежит к миру инобытия, выделяясь же, становится принадлежностью бытия. Так и сущее, отделяясь своими сходными с бытием частями, распознаваясь бытием, теряет в нём элементы инобытия. Но есть собственно абсолютное – инобытийная воля, которое не убывает от происходящих отделений. То есть пребывает (учитывая триединство) не само в себе, а в изменяющейся, но непрерывной и бесконечной ипостаси.

Впоследствии автор исправляет эту неточность, придавая сущему способность иметь потенциальность. То есть сам в себе, но в потенции. Но я думаю, что моё изложение более удачно. Хотя и принципиально не противоречит понятию потенциальность.

Хочу остановиться на этом более подробно. На мой взгляд, процесс похож на представляемый процесс синтеза белка. То есть имеется постоянная инобытийная неизменная основа – собственно абсолютное, которая имеет в своём составе «подвижные» элементы. Эти элементы - логос и дух святой, при условии совпадения с имеющимися в сознании сходными бытийными понятиями, могут быть узнаны сознанием и встроены в сознание. Но встраивание происходит не по одинаковой схеме. Эти элементы, встраиваясь в сознание, могут быть полностью превращены сознанием в  бытийные понятия. Могут быть только частично превращены сознанием в бытийные элементы, оставляя в сознании веру в их инобытийную составляющую. И кроме того, по-видимому, могут полностью входить в сознание в виде инобытийной составляющей.

Получается, в процессе участвуют три вида сознания – сознание без веры, сознание с верой и мистическое сознание. Каким же образом происходит распознавание «степени посвященности»? Если вышеописанный процесс – это деяние логоса, то процесс опознавания «степени посвящённости» - это деяние духа святого. От степени проникновения в сознание духа святого (проявление которого ощутимо или чувственно) зависит объём инобытийной составляющей сознания индивидуума.*))

Соловьёв считает, что ум сам не является носителем истины и не в состоянии её производить. Ум может её только находить или распознавать. Это распознание возможно только при наличии уже находящегося в нём комплекса взаимосвязанных между собой понятий – идеи. Причём эта идея не Идея, как таковая, которая изначально первее ума, а идея, обременённая эмпирическими воззрениями уже полученными умом ранее. Таким образом, ум склонен не подвергать Идею глубокому разностороннему анализу с учетом всех соответствий или отрицаний, а по минимальному количеству соответствий выстраивает понятие об Идее как об идее.

Если ум встречает что-то не связанное с идеей, он подвергает его анализу и обязательно распознаёт эту несвязанность и по аналогии с сохранением понятия идеи сохраняет это несвязанное как нечто несвязанное или непознаваемое. В конечном итоге эти несвязанности обобщаются и сохраняются в сознании в виде Идеи. Но Идея несёт в себе все свои составляющие – собственно абсолютное, логос и дух святой, то есть волю, истину, красоту, что то же что и дух, ум, чувство, но в небытийном своём качестве.

Таким образом, Идея в инобытии или сущее сходно с Идеей в инобытной части сознания. Мало того, Идея в инобытной части сознания, при распознавании умом некоего несхожего с идеей, способна явиться основой или составляющей для моделирования умом новой идеи в сознании. Процесс моделирования или познания Соловьёв называет явлением, в то время как сущее или Идею являющим.

В связи с этим Соловьёв не делает различия между научным познанием и метафизикой, так как обе эти отрасли знаний предметом изучения принимают явление или  сущее, как оно является, не изучая являющего.


«Объединить человечество вопреки совершенно реальной и могучей силе эгоизма, разъединяющей людей, есть задача трудная и для богов, а разрешить ее посредством отвлеченных идеалов, то есть, собственно, понятия об идеале, так же невозможно, как посредством картонной пушки пробить каменную стену. В действительности, когда народы и общество внутренно объединялись, то основанием этого единства или объединяющим и связующим началом являлись не отвлеченные идеи и идеалы, а положительные, определенным содержанием обладающие религии (которые, может быть, и имя свое получили от этой связующей силы, им присущей: religio – от religare).
Если бы даже доселе существовавшее в человечестве религиозное, то есть связующее, содержание оказалось недостаточным, то из этого, по здравому разуму, вовсе не следует, чтобы нужно было отказаться от всякого положительного содержания, а только то, что старое содержание должно быть заменено новым или преобразовано. Те же, кто не может указать такого нового содержания или даже по принципу отрицает заранее всякое религиозное, то есть связующее, начало, лучше бы поступали, если бы не жаловались на умственную анархию и не предлагали бы в качестве объединяющих начал такие пустяки, которыми, по немецкому выражению, и собаки из-за печки не выманишь» (В.С. Соловьёв)



((*)) – мои измышлизмы.