Новенький

               

Сентябрьское утро обещало  чудесный день. Школьники спешили  на свой первый урок нарядные, в обновах и с полной решимостью начать новую жизнь.
Взбудораженные встречей, они радостно перекликались, иногда  приостанавливались, обменивались приветствием  и опять спешили каждый в свой класс.
Дина шла в свой класс по длинному коридору первого этажа. Напротив двери с надписью 11 класс она подзадержалась, наблюдая как  мальчишки-одноклассники старались затащить в класс высокого светловолосого парня  в сером костюме, ладно сидевшем на нем и так подходившем к его голубым глазам.
Парень краснел, упирался и ни в какую не желал идти, стараясь вновь и вновь присесть на край подоконника. Мальчишки, видать все его давнишние знакомые, все на полголовы ниже, суетились возле этого Алеши Поповича, галдели, тянули за руки, но все безрезультатно.
-“К нам новенький”- отметила про себя Дина и бросив  всем  общее приветствие, зашла в класс.  Там стоял не меньший галдеж. После летних каникул у каждого было, что  порассказать друг другу.               
Дина подошла к  окну, возле которого стояла её парта, последняя в  ряду, соседка по парте  радостно заулыбалась навстречу.
Прозвенел звонок, и похоже все ученики изрядно по нему соскучились, так как сразу  же  забежали в класс. Новенький, мелькнув в дверях, тут же занял место за первой партой у двери, на которое никто не претендовал. Теперь весь класс был у него за спиной и можно было быстрее справиться со смущением. Учительница вошла в класс и урок начался.
Так чередуя встречи и расставания, “привет” и “пока”, пролетела первая учебная неделя. Следующая началась с дождливого утра. Еще по летнему тёплый дождь, быстро пролившись, стекал крупными каплями по листьям и промытому стеклу.
Дина слушая учительницу, наблюдала за этими каплями, так напоминавшими ей горькие слезы. Всего несколько месяцев назад её класс навсегда потерял одноклассницу: веселую, умную, добрую девочку, а Дина лишилась лучшей подруги.  Воспоминания  увели её далеко от темы урока, и чтобы как - то стряхнуть с себя эти грустные мысли, Дина оторвав взгляд от окна, пробежалась глазами по рядам одноклассников, слегка задерживая взгляд на каждом.
Все были заняты: кто слушал, кто писал, кто шептался, а кое- кто и пересмеивался, вообщем всё было как всегда.
Добравшись до первой парты у двери, Дина неожиданно  наткнулась на   взгляд голубых глаз, внимательно и как-то радостно смотревших на нее в упор. Новенький сидел в пол-оборота к классу,  сцепив перед собой руки и  видно давно наблюдал за ней.  Увлекшись этим занятием,  не ожидал, что будет  застигнут врасплох. Мгновенно покраснев, он тут же отвернулся и сел как надо.
Дина смущенная, и почему-то тоже покрасневшая, стала внимательно смотреть перед собою то ли на доску, то ли на учителя; ей было все равно, её больше беспокоил вопрос:
-”Как давно следит за ней пара голубых глаз?”
Делая вид, что ничего не случилось,  она с усилием старалась следить за ходом мысли учителя: что-то писала, считала, решала, а самой так хотелось глянуть ещё раз: смотрит или нет?
На последнем уроке, перед самим звонком, она как будто нечаянно, бросила взгляд в сторону первой парты у двери  и тут же, как будто ничего не заметив, отвела его в сторону: голубые глаза были на посту, они смотрели так же, как и в первый раз.
С тех пор так и повелось: на уроках-переглядка, на перемене новенький вместе с ребятами куда-то исчезал.
Однажды, когда прозанимались уже около месяца, Дина не пошла на школьную линейку -  очень болела голова,  сидела тихонько  в классе, морщась от боли, смотрела в окно, стараясь отвлечься.  Неожиданно  отворилась дверь и вошел новенький. Вот здесь - то пришла его очередь оторопеть от неожиданности.  Он зарделся весь, и стоял не  зная, что предпринять: то ли выскочить из класса, то ли заговорить. Дина тоже молчала.
“У тебя что-то болит?”-наконец  выдавил  он .
“Да, голова”,-  ответила она.
Вот и весь разговор. Он посидел немного и вышел, а Дина сидела и улыбалась, вспоминая его растерянный вид.
Дни летели. Октябрь уже совсем подходил к концу, когда однажды, выйдя из кино, и направляясь домой по сырому тёмному проулку,  Дина услышала:
“Можно я тебя провожу?”
“Конечно, можно”- спокойно, как-будто делая одолжение  прозвучал ответ,  в то время, как душа пела от радости.
Так и пошли: быстро, молча, чувствуя рядом плечо друг друга и радуясь этому ощущению близости.
Вечер был  пасмурный; темными пятнами выделялись на дороге лужи,  серые грудастые   облака покрыли весь небосвод,  резиновые сапоги новенького неимоверно чавкали,  а на сердце у Дины был праздник.
Перепрыгнув через очередную лужу, подошли к Дининому дому; чуть постояли, немного поговорили, попрощались и разошлись до следующей встречи..
Пролетели осенние месяцы и однажды Дина попросила новенького больше не провожать. Ей почему-то стало казаться, что самое лучшее  ещё где-то там,  впереди, что после школы её ждет какая-то другая интересная жизнь, и так не хочется её пропустить.
Новенький больше не провожал Дину, но глаза... глаза то и дело сталкивались почти на каждом уроке и ничего с ними нельзя было поделать. Кажется на минутку потерял бдительность, а глаза уже бегут по классу. После школы новенький поступил в техникум в соседнем  городе, Дина тоже стала  учиться там же, только в институте.
Однажды она, в новом пальто с мудрёной причёской шла с  сокурсницами  в театр и неожиданно встретила новенького: на нем была простая одежда, и те же резиновые сапоги; он что-то говорил идущим с ним рядом ребятам, смеялся... Такой же Алеша Попович как и раньше, все друзья ему чуть выше плеча.
Заметив стайку расфуфыренных девчонок он с интересом  бросил взгляд в их сторону. И что же он увидел? Предмет его любования с последней парты, вся красная, с удивлением рассматривала его, как бы говоря:
-”В таком виде? Это же город!”
Он вмиг загорелся алым цветом. Не предполагал Алексей свет Попович этой встречи, а то бы вырядился по всей форме.
“Ну и что, что сапоги. В городе, после дождя, их многие носят”-успокаивал он сам себя.
А Дина не подав виду, что они с ним знакомы, прошла, оживленно защебетав с подружками. Те прошли ничего не заметив.
Иногда случалось Дине и новенькому ехать домой в одном автобусе. Здоровались, входили в автобус, стараясь держаться поближе друг к другу, опять исподтишка поглядывали, иногда сталкивались взглядами, розовели, отводили  его и опять  встречались. Он выходил раньше, а ей надо было еще ехать и ехать.
Когда случилось им встретиться спустя три года, на модном  тогда в школах вечере встречи выпускников, новенький  уже служил в армии. Служил недалеко от дома, на вечер встречи прибыл в военной форме. Они с Диной танцевали.
Музыка звучала, вокруг кружились пары, а они никого не видели, танцевали, как бы прислушиваясь друг к другу, изредка встречаясь глазами и улыбаясь. Получался танец без слов.
А ведь говорить было о чем, они целый год учились вместе, у них столько друзей, столько интересных событий, но говорить им не хотелось, им было хорошо молчать вдвоем.
Взяв у друга машину, он после вечера,  отвез её домой. Тихо проехали по заснеженной улице, вышли, чуть постояли, как-то неловко поцеловались и заспешили: она домой, он к другу, чтобы с ним возвратиться в свою часть.
После этой встречи стали писать друг другу. Писал он часто, его письма дышали заботой и нежностью.
Через год, отслужив положенный срок, он вернулся и сразу же примчался к ней в институтское общежитие.
Она пришла с занятий, усталая,  задерганная зачетами, совсем не готовая посвятить ему остаток дня. Скомкав радость встречи и  испортив настроение себе и Новенькому нежеланием куда-нибудь сходить, Дина  договорилась о встрече с ним на завтра.
Новенький пришел -  высокий, красивый, светловолосый, пришел и однокурсник, ухаживающий за Диной, такой же светловолосый, правда пониже ростом и побойчее. Подружки по комнате накрыли стол.
И заметалось Динино сердце, и стала она от этого так нервничать, что отправила, в конце концов, одного и другого.
Если бы не пришел этот однокурсник, возможно такой неувязки не произошло бы,  но увы... случилось то, что случилось. Не почувствовала Дина на людях  того особенного  чувства близости  к Новенькому, как раньше: оно было заглушено смехом друзей, подначками, подколками.
Новенький, сердце которого жаждало совсем другого отношения к себе, закрылось. Обида и собственная гордость закрыла путь к примирению и он решил поставить в отношениях точку.
На другой день Дина получила письмо. Подруги, на глазах у которых произошел этот разлад, спросили, что написал ей  этот красивый кавалер. Дина не подав виду, как горько сжалось её сердце от прочтения  этого письма, с улыбкой сказала, что её Алеша Попович просит о том, чтобы каждый из них пошел своим путем и больше не пересекались их дороги.
-“Земля большая,- писал он, - и дай, Бог, что бы мы больше никогда не встретились, чтобы не было опять такой боли...”.
Грустно, ах, как грустно было на сердце у Дины! Ей казалось, что все самое светлое, радостное  и дорогое  навсегда ушло от неё. Она вышла из комнаты, прошла в конец длинного коридора и долго, долго стояла у окна и  все вспоминала, вспоминала...
Как бы то ни было, никакого шага к примирению она не сделала, оставила все на авось: авось все образуется и он опять придет. Но он не пришел.
Вскоре, очень даже вскоре, до Дины дошла весть, что он женился. Когда одноклассница сказала ей об этом, Дина собрала всю свою волю, чтобы не расплакаться. Какая страшная пустота в один миг образовалась в душе, так хотелось, чтобы это оказалось ошибкой, чтобы ей дали шанс все исправить, но шанса не было. Он нашел себе другую, ту, что назвал своею женою...

-”Другие борются за свою любовь, а мы так легко отказались друг от друга”- с жалостью к себе думала Дина- я теперь как подбитая птица..., хотя нет, у птицы ранено  крыло, а у меня сердце.” 
Ей на память пришли когда-то слышанные слова: “Что имеем не храним,а потерявши плачем”.

Она вдруг четко почувствовала, что все эти годы жила, зная, что у неё есть этот  Алеша Попович, что есть взгляд голубых глаз, который даже издали следит за нею и помнит её: высокую, рыжеволосую, с мелкими веснушками на переносице, зеленоглазую. Она была уверена, что он только её и больше ничей. Теперь оказалась, что это совсем не так, что есть другая женщина, на которую будет направлен взгляд голубых глаз.
Рана затягивалась медленно и, когда подруги сказали, что у него родилась дочь, тяжелее не стало. Она  уже смирилась с тем, что по собственной вине, навсегда потеряла свою первую, чистую и так долго не принимаемую,  любовь. Мысленно благословив все, что было связано с ним, она  стала учиться жить без него.
И все-таки как говорится  в пословице “мы предполагаем, а Бог располагает”, встретиться им все же довелось и не один раз.
Первый раз они встретились, года два спустя, когда Дине пришлось поехать в районный отдел милиции  за пропуском в областной город. Начальник паспортного стола, женщина в годах, попросила Дину помочь ей  в работе, так как её помощница заболела, а людей в приёмной скопилось много.
Дина села за стол, стала оформлять бланки  так, как ей было показано, и работа пошла своим чередом: люди заходили,  расписывались, забирали  свои бумаги и уходили.
Зашел очередной посетитель. Дина мельком взглянула на него и задохнувшись от неожиданности, низко склонила голову над бумагами; чувствуя как краска заливает лицо и, кажется перестав дышать, продолжала что-то  писать.
Новенький, не менее её пораженный встречей, изменившись в лице, стоял прижавшись к косяку  двери; минуту спустя он вышел.
Кое-как справившись с волнением и моля Бога, что бы никто ничего не заподозрил, она заполняла, выдавала, отвечала и наконец дождалась обеденного перерыва. После него ей обещали выдать пропуск.
Выйдя в коридор, Дина услышала, что её просят зайти в кабинет напротив. Ничего не подозревая, она зашла. Голубые глаза как в юности с радостным  ожиданием  смотрели на неё. И румянец, и  милицейская  форма были  ему очень к лицу. Разговорились. Он здесь  работал начальником отдела, имел   офицерское  звание,  семью, дом.  У Дины не было ничего. Этот пропуск она получала для того, чтобы уехать в областной город и там начать жизнь с чистого листа, но об этом она ему не сказала. Вскоре его вызвали по делам и  он уехал.
Чуть позже, получив нужный документ, Дина пошла на остановку, чтобы  уехать обратно в деревню, к матери. Она еще не прошла и половины пути, как услышала грохот и треск мотоцикла, казалось, что это ехала лягушонка в своей  коробчонке из русской сказки. Тарахтенье нарастало и наконец из-за поворота вылетел мотоциклист, он нёсся так, что казалось седок вот-вот вылетит из седла.  Опасения не подтвердились и  водитель, сидевший как влитой,  сбавив скорость, ловко подрулил прямо к Дине.
Еще не видя лица водителя, едва  только услышав тарахтенье мотоцикла, Дина поняла, что это мчится новенький. Не мог он допустить, что бы Дина вот так просто ушла на остановку, села в попутку и уехала, когда он может ещё хоть несколько минуть поговорить с ней, окунуться в те радостные чувства, которые они всегда переживали  при  встрече.  Дина села в коляску,   одела прихваченную им каску, и они поехали.               
Мелькали мимо  дома, поля, деревья, мосты, машины, а им ни до чего не было дела, они как в юности радовались этому чувству близости друг друга, и погрузившись в это чувство больше   молчали, лишь изредка перебрасываясь словами. Молчали  и вспоминали: он своё, она своё. Это были их воспоминания,   и больше никого в них они не допускали.
-”Тебе не холодно?”
-”Нет”
“Ты когда уезжаешь?”
-”Завтра”
-”Кого из наших видела?”
-”Да кроме Жени и Марины-никого”
А потом и  совсем замолчали, погрузившись, каждый в свои мысли...
Он подвез Дину к самой калитке, поздоровался с её матерью, возившейся  во дворе и махнув  на прощание рукой, уехал. Ему надо было спешить, его ждали дела.
Он уехал, а Дина пошла в старый сад и все ходила и ходила  по нему, не имея сил успокоиться.  Потом подошла к старой черемухе и прижавшись к старому, потрескавшемуся стволу,  расплакалась:
-“Господи, прости меня! - вместе со слезами мысленно  повторяла она,- прости, что не уберегла, не сохранила то светлое и чистое, что Ты давал мне,  что я разрушила сама, своими руками. Прости мою гордыню, черствость и неблагодарность. Прости и помоги начать жизнь сначала: в новом месте, с другими людьми”
Назавтра она уехала.
Город принял Дину сразу: работа ей нравилась, подруги тоже, надо было думать, как устроить личную жизнь. И она устроилась, через два года она вышла замуж.
Парень, с которым её познакомила новая подруга, оказался таким, каким по Дининым представлениям должен быть мужчина: добрый, образованный, надежный, немногословный, умеющий ценить мужскую дружбу и быть снисходительным к женским слабостям.
-”Знаешь, ты у меня истинный христианин, только в церковь не ходишь” – не раз говорила она ему после свадьбы, а он только  спокойно улыбался в ответ.
В начале ноября, Дина поехала в деревню на проводы в армию меньшего брата. В райцентре, недалеко от сборного пункта, их машину поджидали несколько человек в милицейской форме. Голубые глаза  одного из них, внимательно вглядывались в каждого выходившего из машины. Увидев её, он весь зарделся, заулыбался.  Видно было, что надеялся и ждал её приезда.   Новенький подал ей руку, помогая выйти из машины. Почувствовав на её пальце кольцо, он с какой-то горечью спросил:
-”Ты вышла замуж?”
-”Да”– смеясь от волнения и радости, ответила Дина.
-”И какая у тебя теперь фамилия?”
Дина ответила. Он смотрел на неё, словно что-то потерял, что-то дорогое и необходимое.
-” Ты не замерзла? Почему муж отпустил тебя в лёгком пальто?”
-”Да у нас в  городе было тепло, я и поехала в осеннем”.
После этих слов, не сговариваясь, они повернули в сторону старого проулка, где уже сгущались вечерние  тени и опять пошли, молча, рядом, иногда касаясь  плечом друг друга и зная, что их пути окончательно разошлись и что на эту, возможно, последнюю  встречу,  им отведено  всего лишь несколько коротких минут.
-“Почему ты не захотела выйти за меня ?..”
-”Не знаю – был ответ- что на меня нашло?.. Я потом очень жалела, что так получилось...” - с грустью  ответила Дина.                -”Я ждала тебя, а ты все не приходил” – мысленно, про себя  добавила она.
Он остановился, взяв за плечи, долго смотрел ей в лицо, потом, как бы возвращаясь к реальности, сказал как - то буднично и бесцветно :
“Я сегодня на сборном старший, надо идти к новобранцам”.
И они пошли обратно, изредка перекидываясь словами, думая каждый о своем и не зная, встретятся ли они когда-нибудь ещё.
А встретиться все же удалось, через несколько лет, когда Дина отдыхала с детьми у матери в деревне.

Тот день был ярким и солнечным. Дина в простеньком платье, наскоро причесавшись, шла в магазин со своими малолетними дочурками по проселочной дороге. Эту дорогу она сызмальства знала и  любила. С этой дорогой было связано её детство и юность. Эта дорога была связана с приятным любованием окрестностей; идешь, как по музею под открытым небом: там деревцо новое поднялось, там ручеёк образовался, там гнездо кто-то соорудил, а там цветы какие-то незнакомые выросли. Прекрасный мир расстилался до самого горизонта. Дина шла, любовалась и вспоминала, вспоминала...
Неожиданно, летящая навстречу им  легковая, полная людей, резко затормозила рядом с Диной. Из машины выскочил высокий блондин, косая сажень в плечах, и бросился к ней. Все те же радостные голубые глаза, та же улыбка, тот же румянец... Градом посыпались вопросы:
-”Где ты?  Как ты? Давно ты  здесь? Это твои дочки?”
Дина радуясь этой встрече: такой неожиданной и желанной, улыбаясь отвечала.  Она поняла,  что даже пойдя каждый своим путем, они оба помнят друг друга, не теряют из виду и встреча эта для него так же дорога, как и для неё.
Он спешил. В соседнем селе случился пожар, и он должен был провести там свою работу. Его  уже  настойчиво окликали из машины,  а  он все спрашивал, спрашивал, потом побежал к ним, оглядываясь и маша рукой; сел и быстро умчался.
Дина шла погруженная мыслями в только что произошедшее событие. Она вспоминала каждый жест,  взгляд, слово, свое ощущение и чувствовала, что просто так он не уедет, зная, что она рядом. И она не ошиблась.
Сделав покупки в магазине и поговорив со знакомыми, Дина с детьми направилась в обратный путь. Но не успела она пройти и десяти метров от магазина, как тут же увидела летящую навстречу ей, все ту же легковушку. Подойти к ней он не успела. Председательский  УАЗик перехватил его, как только  Алеша Попович открыл дверку  своей машины.
Пока директор хозяйства говорил, что-то горячо доказывая ему, Дина с дочками стояла  у местной киноафиши, читала её, рассматривала купленную девочкам бижутерию и исподтишка наблюдала за разговором. А новенький, разговаривая с директором, все поглядывал в её сторону, все порывался подойти, как бы боясь, чтобы она не ушла. Она не уходила, она продлевала для себя этот радостный  момент встречи.
Бурно поговорив и изрядно разволновавшись, собеседники вскочили в свои машины и развернулись в сторону пострадавшего села.  Проезжая мимо неё, высунувшись из окна, Новенький  успел крикнуть:
-”Прости, надо ехать!..”
И пока машина не скрылась из глаз, все видна была его голова, высунувшаяся   из окна;  он все махал и махал рукой...
Больше они не виделись.