Диагностика личности

  В окно больничной платы была видна лишь верхушка старой берёзы. Вставать с кровати врач запретил. Приходилось довольствоваться лишь кусочком неба и наблюдать, как резкий осенний ветер срывает листья с берёзовых веток. Один за другим.
  Алла Петровна пошевелила занемевшей рукой. От постоянных капельниц вены покрылись тёмными кровоподтёками. Одна и сейчас медленно сочилась  прозрачными каплями. Похоже на слёзы, подумалось Алле Петровне, и сердце словно кольнули иглой.
  Одинокая старуха лежала в палате интенсивной терапии после инфаркта и знала, что к ней никто не придёт. Муж умер двадцать с лишним лет назад.  Дочь - на другом конце страны занимала  ответственную должность. Бывшие ученики во всю жили своей жизнью.

  Муж…Он был тихим, невзрачным. Словно случайный набросок простым карандашом на краю книжной страницы. Когда Алла Петровна узнала от доброхотов, что у него есть любовница, она была не просто поражена, она была унижена. Но уходить муж не собирался. Она, призвав на помощь всю женскую мудрость, простила. Но не забыла. Умер он также незаметно, как и жил. Словно кто-то медленно стёр его ластиком.

  Дочь…Она хотела приехать к больной матери. Но важный проект, нелетная погода, отмена рейса...Погружённая в любимую работу, Алла Петровна пропустила миг, когда тощая неуклюжая школьница вдруг превратилась в очаровательную студентку-хохотушку и выпорхнула из родительского гнезда. Полёт протекал нормально.  Головокружительная карьера, добротный муж, талантливые дети. Обрывки их насыщенной жизни иногда долетали в телефонных звонках, фотографиях, коротких видеороликах. Однажды лица внучек мелькнули по центральному телевидению в репортаже о каком-то конкурсе. Она так жалела, что не смогла сохранить полутора минутное видео, хотя зять старательно объяснял по Скайпу, на какие кнопки нужно нажать. Но с возрастом она всё больше сбивалась с ритма жизни.
 
  Ученики…Их успехи она всегда считала своими. Школа была центром и смыслом жизни. Конкурсы, смотры, дипломы, гранты. Её олимпиадники  были лучшими, выпуски всегда блестящими. Разработанная ей «Методика диагностики развития и повышения духовно-нравственных качеств личности» была одобрена на высшем уровне. Методичку тиражировали, изучали, внедряли. Имя автора приводили в пример новому поколению педагогов.Но, неожиданно оказавшись на пенсии, Алла Петровна поняла, что она упустила в своей программе нечто важное, что нельзя исчислить показателями, отобразить графиками и доказать тезисами. Грамоты по-прежнему украшали стены, но память людей оказалась не такой долговечной. Бывшего педагога  все меньше чествовали, звали, приглашали. Она все чаще отсиживались дома, полнела, дряхлела, покрывалась пылью. Алла Петровна не жалела ни о чём. Жизнь была полна и разнообразна. Но внутри словно перегорела лампочка, а вместо неё остался лишь оплывший свечной огарок.

  У входа громыхнуло железом. Алла Петровна вздрогнула и повернула голову к двери. Сквозь облезшие деревянные створки в палату неуклюже втискивалась толстая санитарка. Одновременно она пыталась удержать пружинящую дверь, ведро, швабру и тряпку.

- Здрасте! – пропыхтела она, утирая пот, когда её вторжение увенчалось успехом. – А я к вам, Алла Петровна, - и она смущённо засияла круглым лицом.
- Тося! – ахнула бывшая учительница, но больше сказать ничего не успела.

В палату вошла строгая медсестра. Пока она убирала капельницу,  в памяти у Аллы Петровны вплыла некрасивая полная девочка с прыщавыми лоснящимися щеками и жидкими косичками. 
  Антонина Копейкина принадлежала к числу неудачливых преемников «Чучела». Но если пронзительная история внучки коллекционера в талантливом пересказе Быкова шокировала современников, судьба Тоси не волновала никого. Только, пожалуй, смешила. У статной Аллы Петровны бесформенная и бестолковая ученица вызывала глубоко скрываемое раздражение. Она портила ей всю статистику. Но троечницу Тосю держали в «А» классе, потому что Тосина бабушка работала в отделе образования. Что не спасло внучку от провала на экзамене, кулинарного техникума, глупого замужества и алкоголика-мужа.

 Медсестра словно нарочно медлила с завершением процедуры. Все это время Тося, отдуваясь, старательно драила потёртый линолеум. Когда  медичка окончательно ушла, она подплыла к Алле Петровне и присела на край кровати. Кровать жалобно скрипнула.

- Здрасте, Алла Петровна, - повторила Антонина. – Вот, узнала, что вы тута лежите, зашла проведать. Вы как?
- Да ничего, держусь, Тосенька, держусь, - бледно улыбнулась больная. – Ты-то как поживаешь?
- Ой, да хорошо, Алла Петровна, слава Богу за всё! – и она широко перекрестилась.

…Забыв запрет врача, Алла Петровна сидела на краю кровати и обнимала большую непутёвую голову своей ученицы. Тося уткнулась ей в плечо, шмыгала носом и изо всех сил пыталась удержать слёзы.