Тепло перекрестных огней

Как мы дожидались, как не дождались,
Как мы не сдавались, как мы не сдались.

За Аркой (так в простонародье называли переход в Азганзанг) проживало около 2 млрд. человек. Люди давно перестали бояться этих мест и навечно укоренились на этих диких землях.  С их приходом разброшенные города, напоминавшие эпоху Возрождения, резко мутировали  в мегаполисы. Под чёрной землёй разрасталось метро («белым змеем»), а керосиновые лампы заменил яркий электрический свет. Мировые лидеры с  Земли, мнимые девственными залежами природных недр, раскрутили здесь огромные предпринимательства, заводы и банки.
Местные жители, жившие за этой самой Аркой, страшно пугались и просили своего кровожадного идола Рагра сжечь до пепла незваных иноземцев. Первая и последняя война, так называемая «Кровавый оскал», длилась не более двух лет. Бронебойные Leopard 2A7  и винтокрылые Ка-52 породили не малу легенд о « железных огнедышащих черепахах» и «бескрылых драконах».
Флора и фауна этих сказочных мест отдаленно напоминали легенды  рыцарских времён: тут были и гномы, и гоблины, и ведьмы…  Аналогом служили спорные алхимические буклеты 13-ого века, написанные  Великим Гримуаром.
Как люди прошлого смогли проникнуть в Азганзанг – неизвестно. Были пару смелых гипотез доктора наук Пьера де Кура, но это однозначно стало одно из «чудес света» и загадок нашей огромной планеты.
Сей феномен никто и нигде не встречал; все были встревожены, но с фактом смирились скоро.
1.
  Утренние лучи пробивались сквозь кроны персикового дерева и светили прямо в лицо. В попытке борьбы с ленью, Женя присел на край обивки своей кровати и включил радио. Далее достал личный блокнот из чешуйчатой кожи Чёрной змеи и начал читать.
   После  завтрака в запасе оставалось ещё минут десять, и от нечего делать он решил сорвать спелый фрукт.
  С шестиэтажного балкона взору представился великолепный и пестрый вид центральной площади и их обитателей: гномов в желтых комбинезонах, длинноухих эльфов в деловых костюмах и глухих извозчиков. На соседней улице спорили жадные торговки, впихивая покупателям ненужный хлам, вроде «крови гарпии» или «философского камня».
  Несмотря на раннее движение, фонари ещё горели. Макушка солнца  мерцала над черепичными крышами и тонких антенн. Птицы вили свои гнёзда на искусных фронтонах и звонко щебетали свои песни.      На окраине города Бу, где и проживал наш герой, жизнь кипела от зари до зари. Народ несся в пыхтящие заводы, где серые трубы без устали коптили лазурное небо, уставали там и после трудного дня тихо толкались в автобусах.
  За стенкой опять послушался шум. Опять соседи. Наверное, гном По кричит на свою жену карлицу Лизу за какой-нибудь пустяк, вроде неправильной глажки,  ну или еще за что-то в этом роде.
  Далее пухленькая Лиз, вся растрепанная, но как всегда веселая, вышла на балкон.
- Женя, здравствуй. Ты, наверно, всё слышал?  Не обращай внимания. Всё образуется…. Ты лучше мне скажи, Жень, по секрету, правда, что … закрывают завод?
ОАО«ОРГС» - это при городской завод, на котором По работал с восемьдесят четвертого. Завод обанкротился, и вот вторую неделю шли безутешные увольнения.
- Простите, тетя Лиза –  я правда ничего не знаю!
- Да? Жаль! – горько прошептала карлица – Если уволят, то куда нам деться?! Всю жизнь тут прожили. Понимаешь, тут родители наши похоронены: ну куда мы денемся?! Видишь, вон тополя вдоль забора – мы ещё детьми тут резвились. Я  даже могла рукой до их верхушек дотянуться, пока они были саженцами, а теперь…
   По, незаметно подойдя сзади,  с чашкой горячего молотого кофе специально громко, что бы все слышали, сказал:
- Лучше б ты моей верхушки касалась!
  Гном расхохотался, покраснел, а жена, чтоб не он обиделся, улыбнулась.
- Ну чего ты? – вытирая слезы, продолжал По – Еще ничего не известно, да и вообще: мне надо с Евгением по-мужски поговорить, так что иди, женщина!
Оставшись наедине, гном вдруг стал серьезным – на лбу выступили старческие морщины, а взгляд потерял огонь.
- Не смотрел новости по 24?
Женя решил соврать старому другу. Тем более можно было узнать что-то новенькое.
- Нет, а что такое?
- Как? Весь мир на ушах, а Евгений Красных ничего не знает? Слушай, брат, ты хоть газеты почаще почитывал, что ли…
- Ну ладно, брат, бывай!
- Стой, стой! Ладно, слушай…
А дело в том, что Красных всё прекрасно знал и видел, и наверное даже лучше, чем сам По. В начале июля в прямом эфире по 24 каналу ворвались неизвестные люди в скрывающих лица масках. Захватив телебашню HT Tower , они требовали депортацию всего рода людского со всех тринадцати континентов и пяти архипелагов Южных ветров в течение двух месяцев, а так же полную свободу и суверенитет Азганзанга. В противном случае их подпольная организация в открытую объявляет войну всему правительству Земли, не щадя никого.
  Меньше чем через час в студию ворвался спецназ. Никого из заложников в живых они не нашли: только убитые репортеры да рядом с ними неживые террористы. Среди убийц был молодой губернатор N, тело которого было похищено в местном морге №2. Экспертизы еще толком не было, но невольно возникла предположительная версия, что эти трупы были воскрешены с помощью почти исчезнувшей черной магией за два дня до этого. Поиски тех, кто это сделал, было решено отдать опытному сотруднику ФБР:
 Евгению Дмитриевичу Красных.
- … куда это правительство смотрит?! Хотя… я слышал, что «там» специально все подстроено, что бы народ держать в страхе. Но только ты, Жень, никому!
- Дядь По, я верю в только в факты, а так же в то, что наша армия сильна, как и двести лет назад, – Женя улыбнулся – А насчет шпионов… «Самые большие слухи рождаются в самых маленьких городах», не так ли?
- Что  за фильм?
-Не помню. Мне пора – до свидания.
-Давай.
Женя пошел обуться , а По, задержавшись, засмотрелся полетом синиц, и явно в его голове бродили не самые радостные мысли. После вылил свой остывший кофе в горшок с геранью и поспешил на роботу.
2.
  Шаркая квадратоносными лакированными туфлями из черепаховой кожи (синтетическая здесь стоила дороже), Женя шел по тротуару, поглядывая на жителей Бу. И никто: ни гномы, ни эльфы, ни даже хитроумные колдуны Полярной академии – никто не догадывался, что перед ними разгуливает не какой-нибудь менеджер среднего звена или областной судья, а выпускник спецшколы имени Никитина, проходивший высшие курсы на секретных базах Урала и Камчатского полуострова, один из лучших кадровых агентов ФСБ.
  Год назад Красному стукнуло под сорок, но он выглядел в прекрасной физической  форме, всегда был морально устойчив, и самое главное: его природное обоняние магнитило к нему как мрак, так и свет, что порой приводило к страшным последствиям.
  Но работать одному всегда опасно и трудно, поэтому Женя предварительно шел собирать свою личную команду. Отсмотрев личные дела более сотни агентов, Красных остановился на четырех:
1) Антон Павлович Рубцов: 24 года; молодой и достаточно неопытный сотрудник. Примечателен был лишь, пожалуй, тем, что после училища входил в золотую десятку и отбывал дополнительные курсы на базах Европейской России. Однако Антон имел и другие достоинства: он без лишних слов заполнял отчеты и умел внедриться в народ и проводит опрос, (тут Женя невольно вспомнил слово «секретарь») который делать всем всегда неинтересно.
Еще трое, к сожалению, были заняты на других миссиях.
«Ничего, – подумал Женя, – справимся».
3.
        ….
- … А это Ниночка после родов. Вот тут мы семьёй. Старое фото – здесь Леше всего полгодика, а в сентябре мы уже пойдем в первый класс.
- А где они? В Новгороде?
- Что? А, нет – Я им прописку в конце апреля оформил – они только к маю приедут… Тяжело даже как-то: идешь домой – и никого. Только на работе и спасаешься, понимаете?
- Да уж. Так ты говоришь, он так и засыпает над клавиатурой?
- Леша? Ну да – оторвать не можем!
- Так он у вас пианист, что ли?
- Хм, нет: программист.
- Все ясно. – Тут Красных замолк и, напрягая скулы, уставился на пустую дорогу. Так они и ехали на красном «Ford(е)» уже четверть дня по шоссе 77. Солнце над головой ярко слепила, расплавляя черный асфальт - быть теплой ночи.

2) Люк Гюнтер: 43 года; двойной агент ФСБ; прославился свой способностью добывать информацию (хотя многим его метод не нравился); тайное прозвище «Бесон», более известное подпольному миру; за глаза его называли двуличным  подлецом, но Женя лично знал его как профессионала, не попадавшегося начальству и не выходивший за рамки.

   К 19:00 вечерело, а к 20:30 красный «Ford» выехал на улицу «Вечно 39-я». Это было на окраине тихого города Робель, где и располагалось одно из жилищ «Бесона». Включив мощные фары, Женя прорубил светом густой пред-ночной мрак, осветив кривые и неровные, как зубы у горных орков, дома.
   В доме Гунтера свет не горел, а его «Bentley» не дремал на пыльной лужайке. Только к часу «Бесон» выкатил из-за угла заплеванного ларька – небо уже успело покрыться звездами, а Антон негромко сопел на заднем сиденье. 
  Из машины вышел небольшого роста человек, весь усталый, но вполне собой довольный. Белая рубашка, черные, как снег на Заколдованных лугах, волосы, тонкие и острые усики над губой – сама невзрачность, в общем.
- Ну, привет-привет, Женя. Подожди… ничего не говори – все в доме! Черт, кочка!
В доме у Гунтера пахло душистой травой - было немного пыльно, но вполне пригодно и даже уютно.
- Я спать! – простонал Антон и скрылся в спальне.
- Ну чо ты его взял?! – тихо спросил Люк.
- Да… Лучше расскажи, где ты пропадал?
- Я? Да я в Бунгард заехал… по личному делу, понимаешь?
- Как раз все понимаю.
- Ну да, ну да.… А ты слышал: Круглов умер!
- Да ладно?
- Ага. Самоубийство. На даче. Соседи услышали, как пневмат выстрелил.
- Дела.… А хороший был мужик!
- Ха, да уж получше, чем ты. – Люк засмеялся, обнажив ровный ряд отбеленных, выровненных зубов.
- Ладно, я тоже пойду.
- Подожди, я сейчас тебе постелю.
-Зачем? Жарко в доме – лучше на веранде. У тебя сохранилась та раскладушка?
4. 
  Во сне Женя часто плакал. Тихий ветерок с юго-востока напомнил тот день: Она тогда стояла напротив, смотрела прямо в глаза и тихо рыдала.
Это тоже было летом – такой же ветер трепал её платье цвета незабудок, а ещё длинные каштановые волосы… Она что-то все время говорила, но как Женя не старался, он не мог вспомнить что именно.
  Эта была их последняя встреча. В тот же день Красных впервые напился, впервые разбил белые костяшки об чье-то лицо – отец  потом долго и строго ругал, а мать долго и нежно жалела. А ровно через неделю в большом белом купе Женя уехал служить своей Родине, но не в России, а за её пределами – За Аркой.
  Женя так и не приезжал домой: он не простился с больным, умирающим отцом – Генералом Красных, не смог помочь матери в трудную минуту – он ничего не сделал, и этот страшный груз душил его и будет душить до конца жизни…