Дальше, чем край земли...

Если бы мне, великану Камино Сантьяго, средневековому пирату-пилигриму кто-нибудь когда-нибудь сказал, что я буду возвращаться к истокам,  в места детства, в места силы, конечно с видом на другие берега, которые должны быть видны всегда и несмотря на непогоду. Так вот, если бы мне сказали, что я стану довольствоваться малым и великим, довольствоваться покоем и волей, наблюдая поднимающийся со дна успокоившейся воды старый шлак и прислушиваясь к голосу пробудившейся в тишине совести, если бы мне сказали, что буря уйдет, вино блуда перестанет томить и старая рана не будет больше так сильно беспокоить, спадет шелуха, и мне надо будет посмотреть правде в глаза и встретить взгляд любимого Творца, сидя на высоком обрыве, паря над летящими лебедями, так вот я бы тогда сказала, что пират предстал во всеоружии, и зрелость с опытом позволяют быть собой и быть спокойной.

Я ехала домой в 11 вагоне, в последнем вагоне, я работник последнего часа, в сидячке, без ропота по просторам необъятной России, такой молодой и такой уютной. И вдруг ловлю себя на мысли, что читаю названия станций на латинице. Светит солнце Сантьяго, все пропитано жизнью, любовью. Дорога греет пилигрима даже в дождь.
Несколько месяцев назад я отправилась в свое третье по счету паломничество к мощам апостола Иакова. Оранжевое солнце садилось в город, подчеркивая его линии. Мои лилии дышали негой молочного послевкусия заката. Вдоль реки шли подпрыгивая оранжевые воздушные шары, создавая чувство невесомости. И только свинцовая река с проседью серебра напоминала о ранах, о том, что где-то была война, о том, что кто-то ушел в неизвестность, о том, что надо бы надо бы… И о том, что не надо было… Эхх, пожить бы еще Господи не хмурясь, расправившись, вздохнув легко и глубоко.
Холодный аналоговый астрал Свена Грюнберга, космогония пустых ночных аэропортов… В центре бурлящей жизни Парижа найти свою точку истины, где нет кипения… 4 часа сна в парке Монсо привели истерзанную душу в порядок..  Меня окружали люди, но я бесноватая шла в попытке расправить свои черные крылья.. и это получалось с трудом… Париж, такой родной и маленький. Святой Рок, Сент Жермен, Святая Женевьева, средневековый сад за музеем Клюни. Кирие Элейсон на грегорианский распев.  Не подав ни одной монетки нищему, не заплатив за свечку в церкви, не опустив ни одной монетки в ящик, я тем самым грубо нарушила свою собственную старую добрую истину, которая может мне помочь избежать ада,  истину о блаженстве милостивых, которые помилованы будут. Простую истину о главном, что иногда брошенная нищему монетка меняет ход вещей и течение обстоятельств, а еще немилосердие  – это признак неверия и неупования на Бога…Да, и еще одна старая добрая истина – приехав в новый город и подав нищему мы тем самым приветствуем весь сонм святых и ангелов места. Исповедуем нашу верность Троице и заповедям блаженства.
Наказание - то мя научит… и напомнит … (Псалмы Давида). Купленный в Каррефуре апельсин, выпавший из сумки с запасами провизии, был смачно раздавлен автомобилем. Видимо это был очень вкусный апельсин, тк его аромат распространялся далеко вокруг.. Я наблюдала эту картину и жалела о потерянном апельсине,  - денег в кошельке было совсем немного, а впереди  меня ждала дорога длинною в месяц. «Иди и больше не греши..».
Все-таки самым первым храмом на пути оказался русский храм Александра Невского на Рю да Рю. Да, и где-то на авиа-пути из Риги в Париж в рюкзаке сломалась ракушка Сантьяго.. Раскололась на две равные половинки. Рано утром я чуть было не опоздала на поезд из Парижа в Бордо к началу Пути.  Всю ночь я бродила по Парижу, а под утро решила немного поспать, расстелив коврик и забравшись в спальник по соседству с бродягами набережной Сены.  Проснулась я за 5 минут до отхода поезда и схватив спальник и коврик впрыгнула в кроссовки и припустила к вокзалу. Я ворвалась в вагон за минуту до отхода поезда…Слава Богу… Я успела, а могла ведь не успеть…тогда.. трудно себе представить, что было бы тогда… На небе ракушка, одна была позади – другая вот теперь впереди. Я под покровом.
Итак, мое турское камино, начатое и прерванное в марте продолжалось. Исходный пункт на этот раз  – Бордо. Направление – юго-запад – запад. Через три дня пути под палящим солнцем  я успела искупаться в нескольких прохладных потоках горных рек. У меня в очередной раз закончились запасы воды и увидев заветный источник воды – колодец, я проникла на частную территорию, где стала плескаться в колодце, пить, мыть ноги и подмышки. Набрала воду в бутылку и перелезла обратно через забор на дорогу, но решила немного пройти к дому и посмотреть – вдруг там меня ждет бутылка вина или еще чего…Это было ошибкой. Надо брать только жизненно необходимое… На меня вылетела с громким лаем собака, а вслед за собакой появилась улыбающаяся хозяйка. Я стала объяснять ей, что немного сбилась с Пути Иакова.  Что самое удивительное - ни собака ни хозяйка не слышали, когда я мылась в колодце. Тогда я была невидима..Потому что брала жизненно необходимое, и меня покрывала ракушка.
Природа – творческий эрос, Мать. Из меня вылезает говно. 7 июля, день рождения Иоанна Предтечи. Омовение в водах реки Эйр. Усталость снимается как рукой. Храм 11 века, фонтанчик Святой Клер. День святых вод. Мусти Moustey в переводе с галльского означает monastery – маленькая деревушка с 2 храмами 12 века, которые когда-то были монастырем, очень сильная благодать и усталость в ногах. До Сантьяго 1000 км ровно. St Eutrope- в церкви выставка авторских работ, среди которых мелькают матрешки… Сохранилась часть настенных фресок 11 века. Это когда-то был храм для пилигримов. Второй храм – Св Мартина Милостивого, за ним краник с водой из алтаря… и крест. Бьет колокол, дует теплый ветер, набираю воду, слагаю в сердце своем. Дорога дуба, Notre Dam de Lourdes... Под мостом, сбившись с пути, нашла полбутылки портвейна и  нектарин. Обогнала пилигрима, оставив его далеко позади, заметая следы.
В этот день отчасти благодаря портвейну отчасти благодаря хорошему настроению я прошла примерно 40 км, а под конец, когда путь вдоль шоссе под палящим солнцем казался нескончаемым, я тормознула машину, чтобы узнать, далеко ли до ближайшего населенного пункта, где я могу купить багет… В ответ мне предложили место в авто. Все магазины оказались закрыты и ближайший был в 20 км… Я экономлю целый день Пути, что хорошо. Времени у меня не так уж много. Впереди 1000 км, а обратный самолет из Лиссабона через месяц. В окне автомобиля проплывает указатель на фонтанчик святого Рока. Мы проезжаем мимо. Это цена, которую я плачу за экономию времени.
В завершение дня меня ждет  хороший горячий ужин на берегу реки – я варю на примусе спагетти. Потом долго не могу найти подходящее место для ночлега под небом. Ужасный сон в ледяную ночь на краю песчаной дороги. На утро после горячего кофе оставляю рюкзак в кустах и иду навестить местную церковь- передо мной неожиданно как из-под земли вырастает ключница бабушка баск. Она идет отпирать церковь, и пугается меня, словно я призрак или невидимка.. В церкви она зажигает 3 больших свечи Богородице. Я делаю маленький крюк к источнику святого Иоанна, набираю оранжевую воду, пахнущую сероводородом. И в путь, еще 25 км. Вхожу в поселок, вижу на двери висящую ракушку Сантьяго, захожу на частную территорию. Стучу в дверь – никто не отпирает. Незаметно снимаю с двери кокиль де сент жак и гордо вешаю ее на рюкзак. Позже мою ноги у церкви Св Петра, ко мне подъезжает пилигрим в инвалидном кресле. У него ключ - -бесплатная ночевка, душ, стирка, горячий ужин, разговор. Дидье, он из Бордо, это его 4 по счету Камино из Бордо до Сантьяго по французскому пути. Он участник паралимпийских игр по баскетболу. Дай Бог ему здоровья. Утро – мы идем в разные стороны, я должна перейти на северный Путь, к океану, но в итоге я все-таки оказываюсь на основном Пути, прохожу 35 км на одном дыхании. Дубы. Где-то там недалеко Атлантика.
И каждый новый город – это новая маленькая победа. Ангел города встречает пилигрима. Сент Поль ле Дакс. Храм Св Павла Фивейского 12 века. Внутри храма статуя Павла и напротив Св Антоний Великий. Почему-то со свиньей.. Прошу о том, чтобы продвигаться дальше в пустыню  сердца и не быть свиньей. Ставлю свечку за Лену. Первый этап пройден. Турское камино заканчивается. Слава Богу за все!
День 7 – и почил от дел своих.. День Свв апостолов Петра и Павла. Литургия в императорском храме в Биарриц. Ночь под маяком. Одиночество маяка, одиночество с крестом, одиночество дерева с птицами.
И наступает момент, когда перестаешь писать и фотографировать, но продолжаешь видеть сны.  И ангел сатаны, и жало в плоть. И кто-то в ночи зовет меня и стонет, «верни меня» глаголет.
Умудряться сохранять чистоту даже в самых экстремальных ситуациях.  К пилигриму липнет в дороге всякая грязь. Он не гнушается вонючих матрасов, их отсутствия, выброшенных остатков еды, помоек. Но он в измерении дороги, под покровом небес и Сантьяго, и мистерия в действии.
День 8. Для пилигрима и сухопутного пирата крестного пути океан – это блажь и излишество, хотя он безусловно прекрасен. Но океан – это скорее поэзия, а суша – это проза.
Заброшенный храм на берегу моря в дюнах. Богородица дюн, моли Бога о нас. Ночь на берегу бушующего океана.
Пилигрима кормят ноги и сердце. Меня опознают «свои». Первый опознавший – голый пилигрим в шляпе на шикарном серферском диком пляже, он в летах. Собирается идти камино из Праги. Бабушка, по лицу опознавшая во мне пилигрима. Парочка в Сан-Жан-де-Люз – просят их сфотографировать потом догоняют меня – оказывается они идут Камино Басков (Интериор). Они уже прошли Камино дель Норте, которое мне предстоит, год назад и восторженно рассказывают о неи. Я предвкушаю. Но сколько ни предвкушай, все равно все получится по другому. День 7 --  появились горы. Чувствуется близость Испании.
Продолжаю идти путем дуба, путем деревьев, притворяюсь спящая корнем дерева. Из тартара по корням поднимаюсь по телу древа, немного напоминающему твое нагое тело. А в вышине, до седьмого неба, или выше – там Троица на троне.
Здравствуй Испания. Ирун. Наедаюсь досыта впервые за 8 дней. Диаррея – впервые за 8 дней. Моюсь в горной реке, брею ноги.
И мы как развевающиеся на ветру деревья. Что значит быть мной? И кто ты,  - тот, кто идет за мной? Камино – змея сбрасывает старую шкуру. Процесс болезненный и прекрасный, наверное как роды. Как новое рождение, с днем Рождения! День 9-й. Рождаюсь под двумя дубами. San-Sebastian=Donostia. Статуи St Roch & St Sebastian в главном соборе города. Засыпаю на пляже в полдень. Обгораю. Камино более чем живописно. С горы под Сан Себастьяном открывается ослепительный вид на океан и скалы. Тропа идет по горам вдоль океана. Мы на невидимой войне. И я уже не здесь и сейчас и я живой мертвец, призрак, но это не значит, что мне все можно… Бесплатный альберг. Первый альберг на Камино дель Норте. Пустота среди людей, они полые, тупые. На следующее утро захожу в сказочный собор на самом берегу океана Сан Сальвадор в Гетарио. Он как будто парит в воздухе, а внутри все неровное, в тройной системе координат, не в плоскости.
Горы.. Ночь в окружении лошадей с звенящими колокольчиками. Стирание времени границ. Церковь Архангела Михаила с валунами внутри. В городке Макина фестиваль. Все пьют и веселятся. Играет оркестр. Мы чужие на этом празднике жизни.  Молчание гор. Купание в реке. Ванночка. Сигара. Глоток вина. Сальвадор.
День 12. Continuity of life- Neverending birth. Непрерывный процесс рождения, обновления, цветения. Древо жизни. Реки воды живой.  Тропа – прорезь одиночества под небом. Дорога дуба. И я все о себе и о себе, а Он повешен на Кресте.
Бискайская зона. Трансформация. Ночь в монастыре. День двойного перехода. Слезы одиночества. Боль. 1-й этап пройден. Слава Богу. Терпение, смирение, дорога внутри. Бесплатный альберг, душ, сплю на полу. Глоток вина на ужин. Франкские ангелы. Кресты. Бильбао. Здравствуй Мадонна Монтсеррат.. Давно я тебя не видела, аж со времен каталонского камино. Здравствуй Сантьяго, богородица Пилар с книгой в руках и у ее ног коленопреклоненный пилигрим. Крест Сантьяго, ракушки. Листики дуба – символ бискайского региона. Мадонна Бегонья.
Баленсиага, Симон Боливар, Бискайя, Бильбао. Отдыхаю в парке, потом иду вдоль реки к океану. Индустриальные зоны и ливень. Нахожу большой круглый свежий хлеб. Очень вкусный. Меня приветствуют люди, дети машут руками. В городе праздник. Сотни велосипедистов под музыку на статичных велосипедах крутят педали и аккумулируют энергию. И вечером должно произойти чудо -  велоаккумуляция огней огромного металлического моста, построенного по проекту Эйфеля. Лежачая эйфелева башня. Велосипедисты наливают мне пиво. Подвесной паром переправляет меня из Гетха в Португалете. Бесплатный альберг. Стирка, дезинфекция. И шампунь кто-то забыл специально для меня. Душ и хлеб наш насущный даждь нам днесь. Давно не ела такого вкусного хлеба. А они все волновались, что «хлебов не взяли». И наевшись манны так быстро забывали.
Нежность Кантабрии. Начинают появляться люди.  Сальвадор, Нина, Стефани, Марк, Йозес.  Святой Сальвадор, Равноапостольная Нина, архидиакон Стефан, евангелист Марк. Поляки, немцы, австрийцы, чехи, американцы, испанцы. И все же я люблю тебя, дорога и люди не так важны. Леса сердца, дикие отвесные скалы, Атлантика. Овцы, разбрызганные по поверхности крутых зеленых склонов или приколотые булавками, как плоские макеты. Птицы – путеводительницы.
Камино- разновидность чистилища. Хочешь воды – запах тухлой мочи.  Ложишься спать – рядом тернии, колючки.  Снится Матронушка. В конце июля – день Сантьяго. Люди вдруг начинают говорить со мной на их родном языке, по видимому им так со мной комфортно… Кто-то почти влюблен… Я не влюблена, трезва, пью молоко, не думаю о завтра и так устала, что даже не замечаю шикарный пляж, в конце которого сижу в тени скал и чувствую запах мочи и мне все равно.
21 июля. Прошу воды – получаю пиво и лимонад и сахар в придачу. Нахожу посох. Лечу. Весь день льет дождь. Либо я сглазила хорошую погоду либо это накликал Марк. Паром в Сантандер мне не по карману. Каждая копейка на счету. Иду пешком – это на 20 км дольше… Немного помогает дождевик, но все равно сыро и холодно. Ноги в сандалиях промокли и устали. Вижу икону Св Игнатия Лойолы – главного инквизитора и цифру 7 –номер заброшенного дома. Рядом теплый навес для дров. Льет как из ведра. Нахожу пачку сигарет. Под навесом сухо и тепло. Здесь хранят дрова. Все в паутине. Пахнет чем-то знакомым. Делаю кровать из дров, ложусь рано спать. Всю ночь льет дождь, но я под навесом. Наутро – слабость, всю ночь я кашляю. Думаю о хорошей горячей еде, но не унываю. Нахожу хлеб насущный, и слава Богу. Главное, что я в дороге, на пути, а все остальное приложится. Прохожу указатель на населенный пункт почти что с моей фамилией. Pressmanes.
Ваши руки пахли мятой и лавандой… Иду со своей тенью. И каждая волна каждого нового километра уносит тебя все дальше от меня. 2 дня дождя. Индустриальные зоны, грязные сточные канавы городских окраин и приглаженные туристические центры. Кое-где проглядывают пустыни нищеты и остановившейся жизни. Мерзость запустения. После Сантандера начинается ничем не примечательная зона, -  однообразные дома, шоссе и довольно унылые пейзажи. Ко мне подходит пожилая испанка и советует проехать часть пути на поезде, тк через реку по ее словам пешеходам дороги нет. На маленькой железнодорожной станции приклеен крест Сантьяго. Кто-то снова выкинул в помойку хлеб.. Еду на поезде минут 20, пейзаж не меняется. В Торрелавега, где я выхожу, подвыпивший прохожий указывает мне направление к камино, с которого я из-за поезда немного сбилась. Ночую под мостом Архангела Михаила на берегу живописной реки. Жабы издают звуки похожие на лай собак. И природа и воздух разительно, в лучшую сторону отличаются от окрестностей Сантандера. Наутро вижу указатели Пути,  и иду через деревни, скотоводческие фермы. Удивительной красоты пейзаж. Горы. Коты, быки, бабушки в шляпах, люди не очень приветливые, они не понимают, что я делаю и зачем. Собаки, как и прежде, встречают и провожают меня громким заливистым лаем. Птицы поют, эвкалипты пахнут, туман рассеялся, выглянуло солнце. Я закурила. Как dead man. Спускаюсь с гор, прохожу древние храмы, пью воду из алтарной стены. оказываюсь в месте под названием Barros.. Место с таким же названием есть в Швеции.  И гремят фуры как когда-то гремела металлическая кровать нашей не-любви. Camino Romana, долина реки Besaya. Желтые указатели Пути приводят меня на гору с вековыми дубами, а на дубах вырезанные деревянные скульптуры, идолы. Вот обнаженная синяя женщина, змеи, голова быка, птица. Я как будто бы попала в свое подсознание. Дальше тропа упирается в тупик. Сплю под дубами. Один из идолов –  ведьма – хочет подарить мне бусы. Но я вешаю ей их обратно на шею. Спускаюсь с горы вниз, выясняю, что это не часть Камино Сантьяго, что мне надо вернуться обратно в Торрелавега, и уже оттуда выйти к Камино дель Норте. Теряю день пути. Но это был прекрасный день наедине с природой и своим подсознанием. Обратно в Barros… и в Торрелавега по совету иду вдоль трассы, а не через горы, сокращая Путь километров на 20. Неподалеку от Сантильяна дель Мар валюсь с ног от усталости и засыпаю во дворе школы у стадиона. Сплю плохо, ноги сильно болят. Крест. Слава Богу за все. Сантильяна – древний город, захожу в монастырь Санта Клара – игуменья с чистыми от слез и молитвы глубокими  глазами спрашивает не хочу ли я стать монахиней. Они будут молиться за меня… Иду с трудом. Храм 9 века св. Варфоломея. Жаркий полдень. Делаю остановку у церкви Святого Мартина, стираю одежду в реке и развешиваю ее на заборе. Кушаю суп. Из проезжающей мимо машины выходит пара очень милых итальянцев. Они дарят мне печенье, которое сделано в том самом монастыре, где за меня обещали молиться… Свт Мартин Милостивый, Пресвятая Богородице, спаси нас.
К вечеру начинает идти дождь. Усталость и недоедание дают о себе знать. Стучусь в кармелитский монастырь. Канун праздника Святого апостола Иакова. Мне ставят палатку во дворе, кидают в нее матрас, кормят, часть еды я беру про запас. Сплю я очень плохо. Выходит усталость. Брожу по коридорам ада и опаздываю на самолеты. Всю ночь льет как из ведра, и я в укрытии. 25 июля – день апостола Иакова и мои именины. Слава Богу – сыта, жива, здорова.
St Vincente de la Barquera. Богородица Баркера плывет в развевающемся небесном омофоре на корабле, а Сын как сирена. Она плывет ко мне с распростертыми объятиями, а я сижу у маяка, океан бьется о волнорез, и я вдруг думаю о том, что кто-то мог бы сейчас подойти сзади и обнять меня за плечи, здесь, у границы высоких волн, под бело-зеленым маяком. И на место изможденности приходит такое родное чувство одиночества.
Двоякое чувство… Так уже много пройдено и сокращаются дни до окончания этого Камино, полного любви. С одной стороны это радует и дарует легкость избавления от тяжести дороги, от трудностей, от усталости, а с другой стороны – мне не на что жаловаться. Нет ничего в чем я бы нуждалась. Дорога снабжает самым необходимым и учит и любит и немного шалит и смеется. И эта мощь океана и дыхание гор и зеленых холмов, молчание дубов и позвякивание колокольчиков коз, коров и лошадей и суровость этого Пути – все это и намного большее пронизывает меня и прокладывает дорогу в сердце. Вчера меня приютили в кармелитском монастыре – там был слет христианских мальчиков-скаутов. Мальчики эти все были либо педики, либо недопедики и напоминали героев ранних фильмов Альмодовара.  Но веяло от них чем-то чужеродным и неприятным.
Начинаю применять ибупрофен -  помогает снять боль в ногах. Сегодня меня укрыли теплые скалы. После 30-35 км по жаре наступает головокружение и эффект «дребезжащие ноги». 15 минут пытаюсь сфотографировать бычьи яйца. Сколько же в Камино прекрасных комнат.
Mutual interfering of parallel worlds. Спала под Млечным Путем, укрытая скалами, с видом на бушующий океан. Часы остановились, мобильного поля не было. Следующий день, воскресенье, давался с трудом. Тело просто отказывалось идти. И вроде я хорошо выспалась, поела, искупалась в океане нагишом, но колючки цеплялись, посох падал, сандаль цеплялась за забор, а идти было предельно трудно. В итоге я вышла из себя и стала бить палкой о забор, так выходило мое раздражение…
Пропавшая, но не пропащая. Отчаянная, но не отчаявшаяся. Надо быть немного отчаявшимся, обреченным, сумасбродным, чтобы оставив все, нырнуть в дорогу. Я шла, и на мне звенели колокола. Человек - кафедральный собор со звонницей. Мой перезвон как бубенцы животных на горных пастбищах. Иногда так хочется сидеть с кем-то под одним колпаком тишины.
На распутье Камино дель Норте и Камино Примитиво меня благословил Святой Власий. В этот же вечер ранее я распила бутыль вина с голландцем, который до этого заплатил за меня в альберге, куда я приперлась в 9 вечера, не спеша, будучи уверенной, что меня поселят бесплатно. Денег у меня не было. Оказалось, что альберг платный.. Упс… Все смотрели на меня странно, а голландец взял и заплатил. Учитель глландского языка и литературы, похожий на рыжего ганса, и на шотландца. Хороший дядька. Накануне был один из самых трудных дней… Льанес. Каждый километр давался с трудом. Я буквально подгоняла себя нагайкой, как упрямого осла. Утром над головой распростерлось пограничное небо пилигрима, вернее небо пограничного пилигрима, океан был справа, спиной я чувствовала рассвет, лучи солнца как благословение образовывали ракушку. И я так остро почувствовала любовь, которая как магнит тянет меня в Сантьяго. В супермаркете на ленте лежали листы с изображением Святого Рока, приглашение на его праздник 8-10 августа, когда я уже буду далеко от реальности Камино…
Всю ночь я плакала. Мне снилось, что моя любимая бабушка Буся умерла и мне не сказали об этом, и я чувствовала свою к ней любовь, и что она отдала за меня свою жизнь. И слезы текли градом сквозь сон. И я так сильно люблю тебя, моя дорогая Буся, мой дорогой человек.
Курю сигары, ем хамон и пульпо. Чувак напротив читает Буковского. Я сплю на дороге, я люблю Камино. Все волнами, дышит, начинает завершаться снаружи, проложено внутри для продолжения. Льет дождь, не проблема, последние мозоли в радость. И боль не боль. Я пилигрим. И да, пусть будет так.
Слезы, Пасхальная детская радость. Соседка в автобусе до Сантьяго- бабушка католичка, очень милая. Мы болтаем. Она говорит вдруг об Игнатии Лойоле. И я вспоминаю ночь в дровяном хранилище, под покровом Св Игнатия. Когда лил дождь, я нашла пачку сигарет, у меня не было денег на паром и пришлось пройти 30 лишних км по дорогам и индустриальным зонам. И да, у меня должок перед Св Игнатием. Сердце бьется. Сантьяго. Любовь. На площади перед собором играет галисийский оркестр. Я сажусь на рюкзак и плачу. Город переполнен. А потом салют - -на меня сыпется звездопад, падают звезды Млечного Пути. Слезы радости и покаяния текут нескончаемым горячим потоком.  И я как дома. На небе полная Луна, аплодисменты, шелестят любимые дубы. И в этой толпе я в тишине и я с людьми, и я чувствую, что этот салют для меня. Сердце плачет. Здравствуй, Сантьяго. Это был долгий, прекрасный Путь.
На западной оконечности Евразии, мысе Кабо дель Рока, дул порывистый сильный ветер. Солнце садилось в океан, солнце садилось в мое сердце. Чувства полноты и завершенности, благодарности и любви светились во мне, распространяя лучи из центра сердца вовне. Крест-солнце-штурвал. Дело было завершено. Все, можно отдыхать, никуда не спешить. Половинка ракушки выпала из рюкзака. Половинка чужого сердца осталась в пепле костровища. 
И вот пришел этот день. Первый день за месяц, когда я никуда не еду, никуда не стремлюсь, ничего не хочу, лежу под деревьями, шумят сосны, в отдалении лают собаки, иногда на меня падают веточки, иногда меня щекочут маленькие безобидные муравьи. Камино полностью завершено – Сантьяго и западный мыс Евразии, мыс скалистый. Я пребывала в промежуточном измерении между блаженством и счастьем.

Дальше чем край земли
Обратная дорога с конца земли в Синтру оказалась короче, чем туда. Я шла, следуя указателям национальной тропы, потом от Колареш пошла по направлению ко дворцу Пенья, где, как мне представлялось, находился масонский колодец посвящения, символизирующий девять кругов Дантевского ада.
Путь занял всего каких-то несколько часов. Первый замок на пути во дворец Пенья был переделан в отель Тиволи. На смотровой площадке прямо поверх переполненной урны лежала карта замков и четыре билета во все дворцы окрестностей Синтры общей стоимостью что-то около 80 евро. Вот так подарок. Я до конца не верила, что билеты неиспользованные… В путеводителе, который я извлекла из помойки не было ни слова о масонском колодце на территории дворца. Проходя мимо Quinto Regaleida, частного замка, в который мне очень советовал попасть пожилой джентльмен, дающий мастер-класс по дирижированию, у которого я спрашивала где найти супермаркет, так вот на плане схеме Кинты я увидела тот самый колодец посвящения. Но так как это было частным владением, мои билеты, даже оказавшись неиспользованными, в чем я не была уверена, туда проход не обеспечивали. Осмотрев частное владение вокруг я поняла, что проникнуть туда извне без билета невозможно. Иду понуро в Синтру. В карманах 4 билета в Пенья, ни гроша, хлеб и сыр насущные. Вздремнув пару часов в парке, пребывая в каком-то унынии, решаюсь спереть бутылку портвейна, что мне без труда удается. Ну и вперед, наверх, к самой высокой точке Синтры, дворцу Пенья. Пока доползаю до вершины, успеваю уговорить полбутылки портвейна. Сажусь на развилке. Пою, слушаю птиц, указываю людям дорогу, общаюсь, курю сигары. И перед самым закатом набравшись смелости иду во дворец. ИИИИ, да, билеты срабатывают! О чудо!! Успешно пройдя двух контролеров, я оказываюсь в сумасшедше прекрасном, желто-красном, арабском, восточном, христианском дворце, где когда-то в 12 веке был монастырь Богородицы Пенья. Древний христианский храм сохранился до сих пор. И это самый высокий и самый святой холм окрестностей Синтры. Преклоняю колено перед входом в храм.
О, любимое Камино, мудрость и покой забытых веков, любовь моя, Камино, ты не со мной, и все дороги не с тобой впустую, или впотайную, как Синтра – потайной карман.
В сувенирном магазине дворца беру банку рыбы и жадно поглощаю ее в туалете. Иду к кресту. Я на вершине! Дубы. Сплю неподалеку от креста. Вопиюще бурная, похожая на тропики зелень, танцующее море деревьев, ветер озорник. Снится мне музыка. Очень хорошая. Утро. Рассвет. Снова поднимаюсь к Кресту. Ветер гонит низкие облака и туман. Замок то погружается в дымку, то обнажается во всей своей сумасшедшей красе. Спускаюсь с горы, исследуя все потайные уголки дворцовых владений. Сижу на троне королевы, высеченном ветром из скал, надо мной любимые дубы. Завтрак мой – портвейн и хлеб. Немного думаю о королеве. «Ты все пропустила, ты все пропустила!!» Кричу в пустоту. Шелестят дубы. Удивительно сказочно, роскошно, красиво. После неба Сантьяго и конца земли – это важная веха, вершина, тайный подарок.
Залезаю в один из многочисленных прудиков на территории дворца – извлекаю оттуда монеты. В парке начинают появляться люди, как раз в тот момент, когда я приближаюсь к выходу. Я смешиваюсь с толпой. Успешно продаю 2 билета девушкам в очереди. Пью кофе в замке, припекает солнце. Что ж теперь мой путь лежит в колодец посвящения, видно мне уже не отвертеться. Немного боязно… После дворца Пенья, Quinta Rigaleido напоминает немое черно-белое кино. Попахивает тухлятиной, застоявшейся водой, мертвостью, все кажется плоским, нет чувства полета и  вдохновения, но толика печали. В колодец я все-таки спускаюсь. Вернее, спускаюсь во все три колодца, раскиданных по территории этого странного замка.. И по ошибке принимаю первый за тот самый. А к колодцу инициации попадаю снизу, через восточный подземный тоннель. И да, этот колодец немного впечатляет. Поднимаюсь вверх и спускаюсь вниз. 27 метров по спирали, 9 кругов Дантевского ада и свет вверху. Думаю о том, что спускаясь в колодец, западный запад, я не попаду в ад.. На дне встречаю группу русских туристов. В масонском колодце звучит родная русская речь.
Изрядно подустав, наполненная впечатлениями до краев, до равнодушия, я решаю двигаться в Лиссабон, провести ночь там, и пешком дойти до аэропорта. По пути доедаю чье-то мясо в ресторане. И вот Лиссабон – знакомый, родной, иду по любимым кварталам и улицам. Но странно, я уже не хочу здесь жить, не так как когда-то. Карнавальный, тусовочный, яркий, привлекающий альтернативных неформальных персонажей, Лиссабон тепло встречает меня вином и разговором. На следующий день я оказываюсь в аэропорту, начинается нестерпимая жара начала августа. Я лечу домой через Лондон. На запад, через северо-запад.
И теперь я думаю, что может быть всегда надо идти на запад, потому что запад – это мое сердце. Держи ум во аде и не отчаивайся, и да, всегда и непременно есть надежда.
Аминь.
И на западе пилигрим, и на востоке убогий странник. И на закате ветер теплый у стен монастыря. Вольному – рай и спасение.
И вот я снова скрываюсь невидимкою дорог в междустрочиях. Вне мира. Теплый ветер поднимает волну воспоминаний и любви – Камино. Там, у ворот – ноябрьские разливы. Торг. На торгу сало и баранину продают. Я прячусь в пустотах третьего пути, в закоулках моей дороги. Когда я не на дороге, у меня есть прерогатива -  я могу стать невидимкой, как бы занырнув в пространство, в измерение Камино. И дорога укрывает меня, покрывает плащом невидимки. Я вдали от мира, от его суеты и шума. Я всех вижу, а меня не видит никто. Отрезана от токов мира, обесточена, но не заземлена.
Прячусь в прорезях, в зонах тишины и истины.В этих неведомых мирах капли на ветвях вбирают свет невечерний. И это не здесь и не там. Такого места нет на плоской карте, но такое место есть в бескрайних полях души. Здесь все овеяно тайной, все значимо. Времени не существует. Я в трехмерном коконе, в грязи межсезонья. Прячусь от времени и от людей. Как будто спрыгнув на ходу с поезда не замеченная никем. Поезд скрылся вдали, а я, отряхнув пыль растворилась в данности мгновения и обрела вожделенное забвение и так незаметно войду в вечность, окутанная облаком тишины и сбросив все лишнее. Скроюсь в пустыне сердца моего. Навсегда.
Вдруг двинулся караван, волхвы водимые звездой полагали свой путь в Вифлеем. Задул теплый ветер с востока. И меня ведет звезда, и я иду за ней по небу. И целого мира мало для объявших небо. Я передвигаюсь по земле как будто летаю во сне. Отрываюсь с каждым шагом высоко, пролетаю какое-то расстояние и мягко приземляюсь. Летящая походка пилигрима.