Гроза Zony Анонс

Гроза Зоны. (Первые главы романа)

Приход.

Человек не рыба. Это факт. Валяться по пузо в дождевой воде для него – противоестественно. С этим согласится любой, кто отдыхал в грязной луже в осеннюю слякоть. Да ещё на твёрдых досках. Да ещё и не просто так, а в жуткой трясучке, порождаемой нервными движениями допотопного «ЗИЛка», пыхтящего куда-то в полнейшей темноте по выбитой в смерть дороге. Что за водила сидел там, за рулём этой несчастной машины, детища славных сынов Лихачова, неизвестно, только мозгов у него, по всей видимости, не было вовсе. Либо были, но временно не функционировали. Иначе он ни за что не попёрся бы в такое место да в такое время.
Впрочем, водителю было ещё терпимо. Сидел он в сухой кабине да на мягких сиденьях. А вот его пассажиру, регулярно прикладывающему и без того синий фэйс к выщербленному борту грузовичка, можно было только посочувствовать. Впрочем, по всей видимости, мучится ему оставалось недолго. С такой рожей долго не живут. 
Но пассажир упорно не хотел мириться с таким положением дел. Он старательно напрягал шею, дабы хоть немного смягчить удар о бортик, но только вредил сам себе: от подобного напряжения удары получались только более смачными. А лицо приобретало удивительной красоты оттенки – лиловые, бардовые да фиолетовые, в общем, совершенно не свойственные живому организму. В очередной раз подняв личико, пассажир отчаянно попытался перевалиться через борт. И, нужно сказать, это ему почти удалось. Ещё бы чуть-чуть, и он очутился бы там, на воле, в мокрой зловещей темноте, на твёрдой земле взамен трясущегося кузова машины. Но, видимо, благодаря фантастическому везению этого удивительного человека, везению, с которым мы ещё не раз столкнёмся, выпасть он не успел. Именно в этот момент в «ЗИЛок» со страшным грохотом ударила молния, и в ту же секунду одним покойником в Зоне стало больше.

Вы думаете, что этим покойником стал наш несчастный пассажир? Тогда вы плохо его знаете. Ничего подобного. Ласты откинул неизвестный шофёр. Разряд молнии угодил ему прямо в макушку, так что мучиться ему не пришлось вовсе. Впрочем, пусть сожалеют о его никчемной жизни  его законная супруга, председатель колхоза «Рассвет» Егор Широкий, которому и принадлежал разбитый в хлам «ЗИЛ» да Пашка Ушастый, одолживший нашему водиле сто пятьдесят долларов денег в американской валюте ещё в позапрошлым годе. Мы же проследим судьбу нашего главного героя, будущую легендарную личность, золотыми буквами вписавшую своё имя в славную историю сталкеризма и Зоны. Итак, встречайте - ….

Впрочем, по порядку.
- Что это за хрень? Трупака за колючку брось, какого хрена ты его сюда тащишь? Я что, похоронное бюро?
- Сидор, гадом буду, этот дышит…
- Поди-ка сюда, Сивый… Ну-ка сам дыхни… Курва, так и знал, что налижешься, как зюзя… Вали отсюда со своим жмуром, не погань аппетит…
- Сидор, да гляди, он рукой пошевелил…
- Ты что, придурок,  зомбяка притащил? Хватай его за ласты и за дверь! Да за колючку его не неси, брось в «Карусельку». Пущай полетает…
Расстроенный Сивый, не желая дальше пререкаться с наглым Сидорчукем, схватил мокрого синерожего «покойничка» за ноги и потянул к железной толстенной двери. И уже почти вытянул, было, на лестницу, как Сидор пулей выскочил со своего места:
- Погоди. Дай-ка я его проверю… Может, документ какой есть.
«Брешешь, сука старая, про документ» - подумал Сивый, - «небось хабар ищешь. Только зря мучаешься: я его пораньше твоего обшманал. Только ничего не нашёл – голый наш пассажир, как селёдка».
Однако новичок в сталкеровском деле Сивый плохо знал Сидорчука. Уж что-что, но шманать трупы Сидор умел виртуозно, и в этом какой-то там недоделанный сталкеришко не мог составить ему конкуренцию.
И на этот раз Сидор не обманулся: в самом потаённом закоулке рваной труповской одёжки он обнаружил ПДА. Вроде как совсем обычный, только… Сидор потянул его прямо из рукава «покойника» и вдруг… Жилистый кулак с синей наколкой «СТАЛК» смачно влип ему прямо в пачку. От неожиданности Сидорчук влетел толстой задницей прямо в таз с печеными тушканами.
Сивый обрадовался:
- Во «покойник» даёт!
Сидор от удивления забыл про своё унизительное положение в тазике и почесал лысую репу:
- Живой, гад… Б… буду…
Выбравшись из тазика, он помог Сивому перетащить ожившего покойничка на деревянную кушетку, где обычно отдыхали напившиеся не в свои духи залётные сталкера.
- Ну и рожа… - подивился Сидорчук, глядя на полуживого «пассажира», - синий, как жопа Контролёра… А покоцаный весь, мама родная! Ну, коль выживешь, доходяга синемордая, так и звать тебя будем: Коцаный.


Как Коцаный оклемался.

Сидорчук обладал талантом быстро излечивать практически любого больного. Секретом его лечения служила, в первую очередь, особая диета. Кормил он Коцаного протухшими консервами да вонючей колбасой, которую отказывались жрать даже зоновские крысы. От такой жратвы врезал бы дуба и Контроллёр, с его воистину титановым желудком, да только вот у нашего героя, судя по всему, обнаружился неимоверный талант к выживанию. Он упорно не хотел отправляться в мир лучший. Чем несказанно злил Сидорчука.
- Смотри ты, сука, жив ещё… - ласково приговаривал Сидорчук, запихивая дурно пахнущую массу прямо в бледные губы больного.
То ли от подобной диеты, то ли оттого, что организм Коцаного обладал поистине невероятной тягой к жизни, но Коцаный довольно быстро поднялся на ноги. Сидорчука это удивило ещё больше, но он не подал вида, записав в свою тетрадку новую графу под наименованием «Коцаный». Туда он аккуратно занёс все те мифические расходы в виде гнилой колбасы и взорвавшихся консервов, которые какой-то придурочный сталк притащил чуть ли не с самого Выжигателя, и вывел счёт: аккуратную четырёхзначную сумму. По расчётам выходило, что за время своей болезни Коцаный сожрал харчей не меньше, чем  взвод голодных вояк. Когда Коцаный, наконец, пришёл в себя, Сидор тут же нарисовался со своим блокнотиком:
- Ну что, беженец… Считать будем?
Коцаный соображал пока туго, поэтому соглашался с любыми расчётами бесстыжего торгаша.
- Значит так… Считаем. Привезли тебя полудохлого, как снорка после перепоя. Так что за твою реанимацию причитается как минимум двадцать три штуки гривен. Так?
Глядя в чистые голубые глаза Сидора – как в саму невинность, трудно было с ним не согласиться. И Коцаный кивнул: «Так».
- Дальше. Медицинская помощь – бинты, йод, «Финалгон» и «Пурген». Тут ты меня чуть не разорил, Коцаный. Но ладно. Тебе – по особому тарифу. Как родному брату – всего тридцать штук. Бинты нынче дорогие…
По правде сказать, Сидор был уверен, что Коцаный совсем ничего не помнит о своей предыдущей жизни, иначе тот запросто убил бы за такие ценовые предложения. Ибо купить солидную упаковку бинта даже у прижимистого Барыги стоило не больше четырнадцати гривен. Впрочем, Коцаный согласился и тут.
- Питание. Превосходные консервы, жареные тушканы, натуральные соки… Ну, ты этого не помнишь, ты в коме лежал… - уточнил Сидорчук, глядя, как упорно Коцаный пытается вспомнить, когда это он пил «натуральный сок» Сидора и заворачивался в мифические бинты с волшебной мазью «Финалгон».
- Итого – ещё… Восемь штук, – сбросил в последний момент цену Сидор, подозревая, что дальше наглеть опасно. Но природная жаба всё ещё душила его, поэтому он прибавил:
- Да за хранение вещей – три… Ладно, полторы штуки. Итого -   всего семьдесят две с половиной штуки. Так?
Коцаный переменился в лице:
- Шестьдесят две…
- Чего? – Сидор сделал озабоченное лицо, - Ах, да, просчитался. Шестьдесят две с половиной.
- Ну, а вещи, которые ты хранил? – поинтересовался Коцаный.
Сидорчук замялся:
- Вещи… Да тут все они. Тут, под надзором….
И старый торгаш полез в обшарпанный шкафчик, достав оттуда донельзя заляпанные грязью штаны Коцаного.
- Это всё? – поразился тот.
- А, нет… Ещё вот… - Сидор вытащил пластиковый наладонник, - Вот ещё ПДА. Вроде, твой.
Коцаный тут же уцепился за ПДА. Возможно, именно этот прибор возродит его память, основательно отбитую бортом «ЗИЛа» да ударом молнии. Он быстро пролистал сообщения.
Ничего особенного… Вернее, вообще ничего. Разве что вот, последнее:
«Грохнуть Пулемётчика».
Сидорчук заглянул через плечо Коцаного в его ПДА, прочитал наглую надпись и не удержался:
- Кому, кому, косая б…, собрался ты по морде дать? – процитировал он детский стишок.
Коцаный сам подивился подобной записи:
- Хрен его знает… А кто такой Пулемётчик?
- Мля! Младенец невинный! Дак  кто ж тут Пулемётчика не знает? Впрочем, никто не знает. Это, брат, легендарная личность. Трое их было, таких, как Пулемётчик. Вместе ходили Туда. Он, Глюк да Зуб. О, это были Сталкеры… Не чета нынешним сявкам. Глюк мог в любую дырку занычковаться, за травинкой спрятаться. К любому козлу зоновскому мог под самые яйца заползти. Потому Глюком его и прозвали… Зуб – тот не лучше. Все тропки в Зоне знал. Любую аномалию обходил. А уж мутанты его боялись – страсть. Он же кровососа мог собственными зубами загрызть. За то и Зубом кликали…
- А Пулемётчик? Пулемётчик-то чего?
- Пулемётчик? У Пулемётчика глаз был верный. Всю обойму из «калаша» мог аккурат в глаз плоти жирножопой положить. Снайперов – вояк ночью карачун хватал, когда они его во сне видели. Такой он был, сталкер Пулемётчик… А Пулемётчиком его звали, потому что он по Зоне с «Максимом» шастал. Слыхал про такое?
Коцаный задумался. Он никак не мог уразуметь, почему такого славного товарища, как Пулемётчика, он должен  «грохнуть». Разве что у Сидора спросить?
- Слышь, Сидор, за что это я его должен грохнуть?
- Ну, та даёшь, Коцаный! Откуда мне это знать? Может, ПДА этот – совсем не твой! Ну, сам подумай – как такое ЧМО, как ты, может что-то сделать с легендарным Пулемётчиком?
- Почему это я – ЧМО? – обиделся Коцаный.
- А кто ж ты ещё? Да тебе до нормального сталка – как мне до звезды балета. Кто ты такой? Не имени, ни снаряги… Ни мозгов никаких. У зомбяков на Янтаре и то соображалки побольше. ЧМО, да и только. Ну, ничего, я из тебя человека сделаю. Сталка приличного из тебя, может быть, и не выйдет, а вот на отмычку, пожалуй, и сгодишься. Если будешь хорошо учиться и усердно работать над собой. Усёк?
- Усёк… - без особого энтузиазма отозвался Коцаный.
Вообще-то ему очень хотелось быть крутым, как Пулемётчик. Или хотя бы как Глюк. Или, на худой конец, как Зуб. Пока же приходилось находиться в ранге ЧМО: таскать дрова для буржуйки Сидора, подметать пол, выносить парашу и вообще быть у всех на побегушках. Куда тут до крутизны… Обращались к нему не иначе как «эй, ты». Иногда, впрочем, для разнообразия прибавляли «придурок», «чмурдяй» или «чушка». Впрочем, иногда Коцаный удостаивался почётного наименования вроде «жопы плоти» или совсем уж энтилигентного прозвища вроде «Белзоара». Хотя, вскоре Коцаный просёк, что прозвище это далеко не так почётно, как ему показалось сразу. В общем, издевались над Коцаным все, даже паразит Сивый, который за всю свою бестолковую жизнь не убил ни одного мутанта, кроме совершенно невинно пропавшей вороны, которую Сивому удалось завалить из дробовика с четвёртого выстрела. Правда, однажды он притащил в лагерь хвост слепой собаки, утверждая, что замочил тварь в неравной схватке аккурат у развалин фермы. Однако противный Крысюк, походивший по зоне не один месяц, нагло заявил, что, судя по запаху, пёс этот валялся дохлым под ёлкой уже с прошлого месяца.   
Первое время Коцаный понять не мог, что над ним вчистую издеваются. Он был ещё слишком слаб – и телом, и мозгом. Его сильно пошатнувшаяся психика не воспринимала подобное отношение как издевательство. Она пока ничего не воспринимала… Но со временем понимание приходило. А с этим самым пониманием приходило желание – очень сильное желание быть сильным и крутым. Таким, чтобы все боялись и уважали. Стать Грозой Зоны.


Настоящее сталкеровское братство.

Тем временем жизнь в лагере новичков шла своим чередом. Старшие чмурили младших, «деды» - «духов», новички шестерили более опытным. Тот, у кого ствол оказывался покруче, чем у соседа, считал своим долгом драть этого соседа в меру своих сил и возможностей. А чего? Власти нет, милиции нет, соседей нет. Анархия! Вновь прибывшие бегали в лес за дровами, то и дело нарываясь на разную зоновскую нечисть. На них лежала тяжкая обязанность разыскивать пищу и кормить тех, кто считался старожилом. За это «дедушки» рассказывали «духам» байки о своих героических похождениях. Хотя, по чести сказать, среди этих ветеранов редко попадался тот, у кого хватало духу добраться хотя бы до Свалки. Но уж те, кому посчастливилось покопаться в ближайшей к Кордону радиоактивной мусорной куче, слыл героем.  Ещё бы! По легенде, там на каждой ржавой арматурине висело как минимум по «Каменному цветку» или «Грави», а уж всякие там «Медузы» да «Выверты» можно было сгребать граблями. Правда, как-то совсем уж непонятным казалось, как эти почтенные прославленные люди, добравшиеся всё-таки до мусорки с артефактами, сидели теперь с несчастными новичками у одного костра да чинили свои едва живые дробовики да «вертикалки». Впрочем, и тут выяснялось; что на обратном пути, к великому несчастью сталкера, напичканного всякими артами, неизвестно откуда нарисовывались бандюки, злобные вояки или свора мутантов. И, естественно, чтобы спасти жизнь, приходилось бросать всё нажитое и «делать ноги». 
В общем, так и жили прославленные сталкеры, рыцари Зоны, суровые честные люди, в лагере новичков по законом пресловутого сталкеровского братства. Законы эти, никем не писанные, но многократно проверенные на собственной шкуре сотнями неугомонных искателей приключений, гласили:
- не верь никому. Как правило, ограбит или обворует тебя самый что ни на есть ближний, тот, кому ты доверяешь больше всего;
- самый лютый твой враг – твой брат сталкер, который ещё сегодня вечером у костра клялся тебе в вечной дружбе и обещал помощь;
- не оставляй за спиной никого из двуногих своих собратьев, ибо лучше тебе иметь в тылу контроллёра, чем своего брата-сталкера; ежели кто-то из «своих» всё-таки прикрывает тебе спину, позаботься о хорошем бронике;
- если твой брат-сталкер влетел в аномалию или ловушку, тут же бросай ему верёвку или тяни длинную палку, пока он ещё в состоянии двигаться. Его ты уже не спасёшь, а вот хабарчик с трупа очень даже сможешь вытащить;
- в Зоне у тебя нет документов, званий и репутации из прошлой жизни; твой паспорт – твоё оружие, твоё звание – твоя кликуха, твоя репутация – трупы твоих врагов;
- если незнакомые тебе сталкеры с тобой приветливы и даже предлагают помочь – поздравляю, тебя избрали на почётную роль «отмычки»;
- если ты ничего не знаешь об «отмычках» - ты ею станешь; однако это не поможет тебе понять, что это такое;
- помни: основная задача любого сталкера – набрать как можно больше и слинять отсюда как можно раньше.
Довольно простые эти правила, в общем, никогда не оглашаются публично. Потому что у костра наивный новичок слышит совсем другое. Он слышит о том, что:
- сталкер сталкеру – родной брат, роднее мамы, папы и даже президента;
- что с братом-сталкером нужно делиться последним, потому что если ты сегодня отдашь ему последнюю консерву, то завтра он спасёт твою шкуру. Как правило, в жизни почему-то последний кусок отдают всегда новички старичкам, да слабые сильным, и очень редко – наоборот;
- сталкер сталкеру доверяет во всём и всегда, потому что слово Сталкера – нерушимо. В общем, довольно верно. Любой сталкер – хозяин своего слова: утром дал, вечером взял обратно. И все дела…
- старики, ветераны Зоны – люди особые. Им во всём – респект и уважуха. Тоже верно. Особенно если у ветерана за спиной болтается какой-нибудь FN F2000 или хотя бы ОЦ «Гроза». Впрочем, если старик приволокся в лагерь безо всякого оружия, его можно немножко попинать ногами. Так сказать, отвести душу. Будет потом о чём рассказать там, «за колючкой».
Вот в такое «братство» угодил Коцаный, и, нужно сказать, что жизнь в этом братстве с каждым часом нравилась ему всё меньше. Злобные небритые мужики днями напролёт валялись у костра, только и выискивая хищными голодными глазами, у кого бы спереть хавчика да подтырить рюкзачок. На каждого новичка накидывались всей кодлой, заливая уши байками про «братство» и «дзялицца требо». Его тут же, не отходя от кассы, обирали до нитки, используя одинаково лесть, шантаж и угрозы. Новые ботинки менялись на видавшие виды, хорошие крепкие куртки – на зоновское рваньё, отличный пристрелянный ТТ либо «Макар» уходил за вконец убитый обрез, которым побрезговал бы даже зомбяк с Изумрудного. И шёл новоиспечённый сталкер, принятый в «братство», с голой задницей в Зону, дабы через сутки-другие вляпаться в «Холодец» или покормить собою стаю неугомонных слепых собачек.
Что же делал наш Коцаный? Первое время занятий было немного. Он просто валялся в полубреду в каморке Сидорчука, и единственным  его развлечением было – смотреть в потолок. Правда, позже это развлечение разнообразилось: Сидор притащил из-за Периметра телевизор, вот только диск у него был всего лишь один – тот, который забыли продавцы в DVD-плеере. Теперь, когда Сидор смотрел это единственное кино, Коцаный по умолчанию становился вторым зрителем. И жадно внимал всему, что видел…
- Вот скажи мне, американец… В чем сила? – спрашивал черноволосый пацан в фильме.
И Коцаный напрягал уши, чтобы услышать ОТКРОВЕНИЕ..
- Я вот думаю – сила в правде. Кто прав, тот и сильней…
Коцаный счастливо откидывался на подушку. Кто прав – тот и сильней. А уж правда будет на его стороне. Пусть не сомневаются…
И Коцаный поднялся. Его поразительно живучий организм изумлял бывалых сталкеров. Не иначе, ещё одна причуда Зоны.
В первый же свой выход к костерку Коцаный вступил в неразрешимое противоречие с коллективом. С одной стороны, как человек сторонний, ствола не имеющий да ещё только что очухавшийся от тяжких физических и моральных потрясений, должен был Коцаный по всем законам природы сидеть ровно и не рыпаться. Только вот в голове у Коцаного, по всей видимости, и в самом деле произошли необратимые изменения. Ибо на законную просьбу ветерана сталкеровского движения новичков Крысюка:
- Срыгни с моего места, братан…
Коцаный незамедлительно ответил:
- Не брат ты мне, чурка черножопая…
Крысюк, до сего дня мнивший себя полнейшим авторитетом в местном бомонде, от таковых слов немного растерялся. Однако связываться со слетевшем с катушек доходягой не стал, а поручил это нелёгкое дело своей первой шестёрке, новичку Перцу.
Нужно сказать, что Перец грамотно подошёл к делу. Он навис над сидящим на земле Коцаным и задушевным шёпотом сообщил, что тот ведёт себя, по крайней мере, неосторожно:
- Что-то я не пойму тебя, Коцаный. Ты что, рамсы попутал? Ты как уважаемого человека назвал? Уважать нужно, мля, авторитетов! Не, я не спорю, Крысюк – сука конкретная. Но называть его «чуркой» – это не по понятиям! За такое и ответить можно!
И Коцаный ответил. Ещё неделю Перец лечил примочками свой знатно обгоревший зад, внезапно оказавшийся прямо в бочке с горящими углями, зато Коцаного отходили ногами сразу четверо, так, что дышать через раз приходилось. И ещё - Коцаный обзавёлся сразу двумя лютыми врагами. Впрочем, в данном приключении были и хорошие стороны: с этих пор припахать Коцаного на роль шестёрки ни у кого не возникало желания. Зато господин Крысюк поклялся на  собачьей лапке, что скорее сдохнет в Зоне, чем уйдёт оттуда, не прикончив Коцаного. И, наверное, шлёпнул бы нашего героя сразу на месте, однако Сидор вступился за своего пациента, заявив, что на его территории никого «шлёпать» не позволит, тем более Коцаного, который должен ещё отработать на Сидора немерянное количество бабок. На том и порешили – Коцаный возвращает долг, и тогда Крысюк волен приступить к мести.


Роман "Гроза Zony" публикуется на сайте Целлюлоза.ру. Найти очередные главы можно здесь: https://zelluloza.ru/books/2195/#book    Велком!