По пути в вечность. Глава 12 Между двух огней

Глава 12
Между двух огней


   Вот уж и вправду говорят, что беда одна не приходит. Не успела Таня пережить одну разлуку с любимой подругой, как из дома пришло известие, которое огорчило девушку не меньше. Её отчим Сергей получил шикарное предложение от одной Германской Клиники поработать у них в штате. Это был шанс,  от которого бы не отказался ни один уважающий себя хирург, и семья согласилась переехать в Берлин. Естественно, без Тани, которая не могла бросить учебу, а переводиться с третьего курса в иностранный институт, не зная языка - об этом не могло быть и речи. Девушку сильно опечалила такая новость, хотя она и была рада за маму и Алёшеньку. Она почувствовала, как тяжело, со скрипом разрываются узы, связывающие её с семьей, и как она, словно мотылек, с трудом  выбирается из тесного кокона на свободный простор, который одновременно  манил её и пугал.
 
   Ах, как ей сейчас не хватало папы! Она очень хорошо помнила его доброе лицо, помнила как он крепко прижимал её к своему плечу, когда она забиралась к нему на колени; в такие минуты ей было так спокойно и надежно, что она крепко зажмуривала глаза от счастья... Но теперь папы не было. Теперь не было никого, с кем она могла бы почувствовать себя в такой же безопасности. Не было ни Леры, ни самой банальной жилетки, в которую можно было поплакаться.

   Тане очень хотелось проводить маму с братиком по-семейному, потому что неизвестно было, когда они вновь увидятся. Хотя мама и не настаивала на личном присутствии дочери в аэропорту, Таня знала, как для них обоих это важно. Она шла по длинному коридору Консерватории в кабинет профессора Вознесенского, что бы отпроситься у него съездить в Москву. Студентка тихо постучалась и приоткрыла дверь. Профессор сидел за столом и что-то писал. Он поднял голову:

-Это ты, лапушка? Заходи. Я как раз составляю анонс Заключительного концерта. Думаю, что пяти произведений с оркестром будет достаточно... Что это с тобой, дорогуша?

-Андрей Петрович! Я... не смогу...играть на этом концерте, - пролепетала Танюша.

   Педагог отодвинул от себя бумаги, которыми был усыпан его стол и очень внимательно посмотрел на девушку.

-Что случилось?.. -  его голос дрогнул.

-Мне надо ехать домой, в Москву. Видите ли, мама с отчимом уезжают на постоянное место жительство в Германию - я должна их проводить! - в последних словах Тани было столько отчаяния и горя, что у Андрея Петровича невольно сжалось сердце.

-О, Господи. Только этого не хватало. Подожди, Танюш, не расстраивайся, я сейчас что-нибудь попытаюсь придумать,- и он потянулся к своему мобильному телефону. -  Сейчас попробую кем-нибудь тебя заменить...

   И вот он уже разговаривал по телефону с концертмейстером Быстрицкой, щедро посыпая  слух  женщины комплиментами и благодарностями. Затем, отложив трубку, снова посмотрел Тане прямо в глаза:

-Ну, что ты? Так сильно расстроилась? А ты как хотела - все время оставаться маминой дочкой? Увы, пришло время взрослеть, дорогая. Конечно, сначала будешь скучать... О-о-ооо! Так дело не пойдет. У тебя же глаза на мокром месте!

  Он подошел вплотную в девушке, вложил в девичьи дрожащие руки свой белоснежный батистовый платок и, обхватив её одной рукой  за плечи,  крепко прижал к своей груди. Его рубашка пахла дорогими духами, и запах этот сильно напоминал девушке о доме, где и папа и отчим всегда были требовательны к выбору туалетной воды. Таня дала бы волю слезам, не разучись она этого делать. Наверное оттого ей и было так больно в груди. Она даже не всхлипывала, только её маленькие плечики вздрагивали, под тяжестью свалившихся на них бед. Другой рукой Вознесенский провел по её голове, и девушка почувствовала себя совсем маленьким и  несчастным ребёнком. Он нежно гладил её по волосам, приговаривая:

-Ну, полно... Не стоит... Ты же не одна, правда?.. Знаешь, женские слезы- это мое самое слабое место. Это единственное явление, которое я не могу спокойно переносить.. Ну, не мучай меня, пожалуйста...

  В какой-то момент она поверила, что все хорошо и почувствовала, как воздуха вокруг стало больше. Это Вознесенский медленно отрывал её от своей груди. Расстояние между ними стало настолько большим, что она смогла увидеть его лицо. Он все ещё держал её за предплечья обеими руками , а в глазах его было столько боли и муки, что Тане вдруг самой захотелось его пожалеть. Мужчина отпустил её и, сделав несколько шагов назад срывающимся голосом произнес:

-Ну, иди уже.. А то я не сдержусь... и поцелую тебя... Иди же, не играй с огнем ,  девочка.

  Андрей Петрович впервые назвал её  девочкой. До этого момента он всегда  старался подчеркнуть её взрослость, давая ей в полной мере ощутить себя молодой красивой женщиной. Кого же сейчас он пытался осадить: себя или её, умышленно делая акцент на возрастной  разнице между ними? Между  тем, взглядом полным надежды, он как будто силился задержать её.  Таня пришла себя, как после дурного сна, и пулей вылетела из кабинета.

  Вечером того же дня скорый поезд уносил её прочь от Северной Столицы, и вместе со стуком колес в голове  стучало: "Всё плохо... плохо... плохо...". Она решила взять себя в руки и хорошенько проанализировать все, что с ней произошло за последнее время. А долгая укачивающая дорога к этому прекрасно располагала...

  Итак, за всё то время, которое она живет и учится в Санкт-Петербурге она почувствовала, что стала частью этого города - Культурной Столицы России. Она , как истинная петербурженка, научилась переходить улицу только по "зебре", и только на зеленый сигнал светофора, даже если дорога была совершенно пустынна. Она привыкла к тому, что подъезды остались в Москве, а здесь парадные.  Она оценила всю прелесть той глубины , на которой был проложен петербургский метрополитен, когда на некоторых станциях спуск  эскалатора занимает до нескольких минут , и за  эти  минуты можно отдохнуть от городского шума, оставшегося наверху, и звуков метро, поджидающих внизу. Здесь, в Консерватории, она поняла, что сделала правильный выбор, поступив учиться в стены, где еще сосем недавно - каких-то сто пятьдесят лет назад, творили такие великие музыканты, как Чайковский и Римский-Корсаков; она стала чувствовать себя частью этой славной культурной истории своей страны. Она всё больше начинала любить свою будущую профессию, и с благодарностью вспоминала тот день, когда папа привел её учиться в музыкальную школу. Она приобрела здесь подругу, какой у неё ещё никогда не было.  Игра в оркестре подарила ей дружный коллектив и замечательного педагога, который вывел её на большую сцену. Питерская белая ночь преподнесла ей самую главную встречу в её жизни с человеком, перевернувшим её жизнь...

   Так почему же сейчас она так несчастна? Неприятности сыпались на неё, как из рога изобилия. Подруга Лера улетела к своей маме - в Киев. Александр вроде бы и присутствовал в её жизни, но в то же время был так далёк от неё - во всех смыслах. И эта неопределенность в их отношениях омрачала её и печалила. Этот человек приносил с собой в её жизнь особый свет и умиротворение- рядом с ним всё казалось таким простым и понятным. А когда он исчезал, как сейчас, в её душе переставала звучать музыка. Внутри становилось  пусто. Жизнь, конечно, на этом не кончалась, но она приобретала серую будничную обыденность, а в голове злые мысли жестоко злорадствовали над тем, что счастье - это химера и выдумка для романтичных глупых девочек, вроде неё.

  И наконец, даже учеба в Консерватории была омрачена этой историей с Андреем Петровичем. Неужели она сама дала ему повод влюбиться в неё? Это было так некстати...  Он гениальный музыкант, и на языке музыки они понимали друг друга без слов. Это был безупречный тандем двух, влюбленных в искусство душ. Но когда дело касалось личностных, не рабочих  отношений, то его мужественность однозначно доминировала над её женской неопытностью и незрелостью, парализуя её волю к сопротивлению и самозащите от его ухаживаний.

  Тане вдруг стало так ясно и понятно, что же с ней произошло. Это пора первой любви накрыла её с головой - отрицать этого больше не имело смысла. Только тот, кого она мысленно видела рядом с собой , не давал ей никаких поводов даже думать о том, что она ему небезразлична как девушка, а тот, который хоть сейчас готов был положить к её ногам весь мир  пугал девушку своими серьёзными намерениями.
 
  "Нет, надо что-то с этим делать, - решила Таня,- так не может больше продолжаться. Пора поставить все точки над "i". Нельзя давать никаких ложных надежд взрослому человеку. И себя надо прекратить обманывать." Она приняла решение, что обязательно при первой же возможности поведет разговор в нужном русле - и с Вознесенским , и с Александром.