Алкоголик

Причина многих злоключений лежит
на дне винного стакана.
И. Вазов

Протас был душой и заводилой компании четверки закадычных друзей, скрепивших прочный союз еще со студенческих лет. Участники однажды сложившегося квартета уже давно обзавелись семьями,  как-то пристроились в жизни, но никто из них уже не представлял свое пребывание на земле  без верных друзей.

 И все было бы им хорошо и пригоже, но приключилась с их товариществом беда, откуда ее не ждали. В прочной товарищеской связке слабым звеном оказался сам признанный вожак, стоявший еще у истоков начинающегося  содружества, а затем главный зачинщик и организатор проводимых сборов, выездов на природу и прочих тусовок. Протас настолько увлекся своими ответственными обязанностями, что, подавая пример приятелям по застольям, явно перебирал в приеме горячительных напитков и как-то незаметно покатился по наклонной на то самое дно, которое красочно описал знаменитый пролетарский писатель в своей одноименной пьесе.

Последствия не замедлили сказаться, Протаса  сместили с должности,  в семье стало неблагополучно, не говоря уже о пошатнувшемся здоровье выпивохи. Будучи человеком образованным, Протас понимал драматизм положения и предпринимал отчаянные попытки предотвратить надвигающуюся деградацию своей бесшабашной личности, но без особого  успеха.  Друзья не отвернулись от Протаса, поддерживали его, как могли, и наложили строгое табу на алкоголь при встречах. В товарищеских беседах его убеждали «взять  себя в руки», найти полезное занятие, которое отвлекло бы от пагубного  пристрастия.

- Я был обыкновенным и нормальным любителем выпить, а незаметно стал алкоголиком, - по обыкновению оправдывался Протас.
- Вот и возьмись снова за нормальную жизнь. Читай, гуляй больше на воздухе, - вразумляли его товарищи.
- Я бы гулял, только вот с обувью как?
- Причем тут обувь, Протас?
- Притом, что обувь на прогулках изнашивается, а покупать новую не на что…

В тот день, когда дружки, как это бывало в старые добрые времена, выехали на охоту, Протас был заранее настроен на таежную жизнь «по сухому закону». Стрельбой по живым мишеням они занимались без особого увлечения, а так, от случая к случаю, но поехали, не дождавшись  открытия охотничьего сезона, по просьбе Протаса, намеревавшегося с этой поездки «начать новую жизнь». Однако охота сложилась   удачно,  даже удалось завалить кабанчика, вот только радость от добычи омрачалась опасениями расплаты за незаконный отстрел парнокопытного, ведь охотничьи угодья как-никак контролировались егерями.

Под вечер развели костер, создающий в тайге неповторимую ауру романтики и высокого смысла жизни. Яркие языки пламени, вырываясь из раскаленного пекла, сплетались жаркими жгутами в единый торжествующий светоч, устремлявшийся ввысь, в непроглядную небесную темень. Горячие и  невесомые воздушные потоки, взмывающие  над костром, подхватывали с собой снопы искр, перемешивая их со звездными скоплениями небосвода.

В освещенном костром пространстве создавался уютный уголок, в котором веселые пляски огня притягивали  взгляды расположившихся вокруг таежников, располагали  к сокровенным размышлениям и неторопливой беседе. И казалось, можно было бесконечно долго  смотреть на зажигательное огненное представление, укрывшись в обступившей мгле от суетного людского  мира, ставшего далеким и растворившимся во  мгле.

Протас не преминул посетовать на свою горькую участь нормального любителя выпить. Выслушав покаянную исповедь, один из приятелей заметил:
- Не горюй, Протас. Вместе будем выбираться из этой оказии.
- А вот за это надо выпить, - подхватил свежую идею Протас, но тут же осекся под осуждающими взглядами товарищей. Он, конечно, хорошо помнил состоявшийся загодя уговор, но в такой располагающей обстановке круто поменял прежние намерения. К тому же, его товарищи, уже разлившие по стаканам порции крепкого напитка, тоже были не без греха. Чем, собственно, браконьеры, порешившие невинного лесного жителя, лучше алкаша, никому не причиняющего вреда?

Протас отошел в сторонку, где извлек из прихваченного патронташа горсть охотничьих патронов и незаметно сбросил их в костер. Через считанные минуты в костре заполыхали яркие фейерверки. Сначала раздались отдельные взрывы, заставившие присутствующих замереть от неожиданности, затем разразился залп, от которого костер окутался клубами сажи и пепла. Поляна вокруг костра мигом опустела. На какое-то время на месте чрезвычайного происшествия замешкался Протас, успевший влить в себя содержимое одного из стаканов.

Довольно быстро взбеленившийся костер угомонился, копоть улеглась, и охотники опасливо приблизились к месту природной аномалии. Оно было покрыто продуктами горения, на дне пустых стаканов – серые осадки пепла. Похоже было на то, что водка выгорела в огненном сполохе неизвестного происхождения. Свидетели странного   события сполоснули стаканы и разлили в них остатки зелья, предложив «для успокоения нервов» лекарственную дозу и  Протасу, но, к удивлению компании, тот гордо отказался.

Костер же из спутника таежной жизни вдруг превратился в источник загадочной опасности. Охотники даже не решались подбрасывать в него  заготовленную сухую древесину.  Беспокойства  прибавили мужики, остановившиеся невдалеке, на лесной дороге. Они спрашивали, не проезжала ли здесь машина с егерями, объявившимися в округе.  Этого только не хватало! Оказаться захваченными с поличным совсем не входило в браконьерские расчеты. Пока судили да рядили, как тут быть, за бугром послышался угрожающий шум мотора. Егеря!? Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Растерявшиеся дружки не знали, за что хвататься и куда бежать.

Тут-то и проявил себя во всей красе когда-то доблестный их командир: «Вот что, ребята! Нацепите мне пару фонарей на концы палки на расстоянии габаритных огней машины да закрепите их изолентой. Я – легковая машина и уведу их туда, куда Макар телят не гонял. А вы пока залейте костер и грузитесь, да меня не забудьте подождать». Властный и уверенный голос Протаса действовал магически, не допуская ослушания. Он снова вожак команды? Тогда – за дело!

Протас, он же водитель и камуфляжный автомобиль одновременно, вышел на дорогу, подождал, когда из-за бугра  показались  фары егерской машины, и побежал в известном ему направлении, удерживая палку в горизонтальном положении на уровне колен. Ночная погоня началась. Протас  заманивал преследователей до развилки дорог, одна  из которых вела в широкую рытвину, наполненную дождевой водой. На коварную топь он и вывел  экипаж егерей, подсвечивая им путь «габаритными огнями».

- Что там с егерями?  - первым делом спросили охотника возвратившегося Протаса.
- Крепко в яме сидят, без буксира не выберутся. А нам надо выезжать, пока дорога свободная.
Ехали в настороженном молчании. Что же все-таки произошло с костром? И начал ли Протас свою «новую жизнь»?