Столетняя война. Судьба короны или Защитники веры

   В лето 1420 года, в разгар Ланкастерской войны, та серия военных конфликтов, которую потом назовут Столетней войной, уже подходила к концу. Уже прошло пять лет с тех пор, как в битве при Азенкуре себя покрыли неувядаемой славой простые воины - лучники, копейщики, глевщики и алебардьеры сумели доказать своё превосходство перед цветом французского рыцарства, смешав его с грязью в прямом смысле этого слова. Когда, во время битвы при Азенкуре, французская рыцарская кавалерия атаковала позиции англичан, то была встречена дождём стрел. Закованные в сталь благородные воины были защищены, но стрелы находили уязвимые места в их доспехах, лошади же не имели защиты совсем... В довершение всего, всадники наступавших завязли в грязи, они спешивались, пытаясь добраться до английской пехоты, но вновь увязали в грязи дорогими сапогами и стальными башмаками- сабатонами. И гибли под стрелами…
   Уцелевших после обстрела и оставшихся в сёдлах рыцарей сшибали с коней деревянными молотами на длинных рукоятках, стаскивали с коней алебардами. Мёртвые тела и убитые лошади ковром устилали поле боя. Рыцари сотнями сдавались в плен, элементарно устав драться пешими… К концу боя все французские командиры были взяты в плен или убиты в бою…
   Единственным успехом французов был успешный фланговый удар местного сеньора д’Азенкура и последовавшее за ним разграбление плохо охраняемого обоза английских войск, в котором, однако, находились королевская корона и драгоценности. Под конец несколько французских рыцарей из третьего отряда, вступившего в бой позднее всех, сумели собрать 600 всадников и попытались контратаковать. Попытка не удалась, но английский король Генрих V, под конец вступивший в бой, всерьёз опасался перемены хода сражения, и приказал своим рыцарям убить всех пленных рыцарей врага, но те отказались, не желая терять выкуп, который собирались выплатить пленные за свою свободу. В роли палачей пришлось выступить двум сотням лучников одного из сквайров. И это  было немыслимым для тех лет – воинов благородного происхождения казнила чернь!..
   Король через некоторое время, вероятно оценил свои первоначальный приказ, и отменил его, но большинство пленных рыцарей уже было убито… В те дни на стороне англичан в войне участвовало множество ирландцев – гордого и отважного народа, в чьих жилах течёт горячая кровь Великих Героев – Кухулина и Финна МакКула. Этот народ очень дружелюбный и жизнерадостный, но, если нужно, все, как один хватаются… Даже не то, что за оружие, а за любой предмет: от пустой бутылки до  топора. Предмет, способный нанести мало-мальски серьёзный урон врагу, в ирландских крепких руках может превратиться в оружие массового поражения… Особенно, если в этих крепких руках чуть раньше была кружка с крепким ирландским виски, допить который помешала досадная помеха в виде внезапно напавшего врага.
   Но, несмотря на всю нашу жизнерадостность, английские короли нас не очень-то жалуют… Вы спросите, почему, мол нас? Да, я же не представился! Маракс О’Тьогар, из керрийских О’Тьогаров. Клан небольшой, не особенно известный, в отличие, например, от Рурков (потомок которых получит мировую известность актёра и кулачного бойца, и даже в почтенные годы поедет в далёкую восточно-европейскую страну, где родственный нам лесной народ зимой любит охотиться на медведей и плавать в прорубях рек и озёр, и в этой стране потомок Рурков победит в кулачном бою противника вполовину моложе его самого!) или О’ Cэлливанов (потомок этого клана станет катать цветные шары длинной тростью по столу, покрытому красивой зелёной тканью, и в этой известной в будущем игре будет одним из лучших, на зависть мерзким сассанахам, это мы так англичан зовём). Так, о чём это я? Ах, да. Не жалуют нас сассанахские короли. Да ещё настолько, что подмяли под себя север нашего славного зелёного острова! В том числе и графство Керри, откуда я имею честь происходить.
   Один из сассанахских королей, Эдуард III порой казнил ирландцев только за то, что они - ирландцы, и дорогу в свою походную палатку выложил отсечёнными головами казнённых по обе стороны. Он же издал Килкеннийский Статут (свод законов, принятых в г. Килкенни, это Юго-Восток Ирландии, в 1366 г.), запрещавший всякое общение англичан, поселившихся в Ирландии, с ирландцами. Людям запрещалось жениться на ирландках, носить ирландскую одежду, называть детей гаэльскими именами. Своего языка у нас нет, и мы (кстати и шотландцы тоже) обходимся гаэльским языком, правда, со своими различиями. Шотландцы тоже относятся к нам не очень дружелюбно, хотя и живём рядом, и предки общие – кельты. Да и плевать! И без них проживём. Одежда, ирландки и наши имена нам самим пригодятся. А что будет века спустя! Впрочем, как скажет один известный человек, спустя семьсот лет, это уже совсем другая история…
   А моя история началась на озёрах Килларни. Там, в католической семье Гералта и Эйлис О’Тьогаров, родился я. Отец мой, в прошлом копейщик-ополченец, открыл придорожную кузницу, где и работал. Мама работала по дому. Я с мелких лет был один, рядом не было соседей, где жили бы мои ровесники, но скучно мне не бывало. Помогал родителям дома и в кузнице, хотя, до кузнечного дела меня отец до поры не допускал, мол, ещё успеется. Всё больше – «подай, принеси». Но бою без оружия, фехтованию шестом и дубинкой обучал – жизнь – это жизнь! Люди проезжали мимо озёр разные. Бывали и контрабандисты. И отец с ними работал. А почему бы и нет!? Наше графство было на покорённой сассанахами территории, которая называлась «Пэйл». Поэтому лишний раз насолить сассанахам кто откажется? Мы их к нам не звали, а коли они пришли, так пусть получают всё, что к ирландскому характеру прилагается! Контрабанда и кузница позволяли нам неплохо жить. Да и английская власть нас несильно донимала. Всё же мы находились в отдалении от городов, и вспоминали о нашем семействе редко. Да и особого беспредела не было, зачем, скажем, сжигать кузницу, если в округе их немного?
   Какие-никакие деньги у моей семьи были, что позволяло нам несколько раз в год ездить на ярмарку в ближайший к нам город Трали, что находится к северу от озёр Килларни. Всего у нас три озера – Верхнее, оно чуть южнее других озёр - Макросса и Лох-Лейна, самого большого из всех трёх озёр. Мы жили между Лох-Лейном и Макроссом.
   Время шло, мне исполнилось восемнадцать лет, я успел и жениться, да только супруга моя через полтора года родами умерла, и дитё не родилось… Схоронил их… Долго я сидел у их могил, потеряв счёт времени, до сих пор не знаю сколько часов или дней прошло. Родные меня не трогали, но однажды я будто очнулся. Встав с бревна, на котором сидел, я глянул в небо. Был восход, наступал новый день. Может, пришла пора и мне отпустить прошлое? Вечный им покой, но если Господь сохранил мне жизнь – нужно жить дальше. Уныние – есть грех. И зажил я дальше.
   Как-то в конце мая 1415 года мы всей семьёй поехали в Трали, это город севернее Керри. Хороших изделий наковал отец за то время, пока я был у могил жены и сына.
   Там, в Трали, открывалась ярмарка, которая должна была проработать пять дней. Народ на неё съезжался загодя, ну, и мы решили не ждать. Двинулись за два дня до начала ярмарки. В пути ничего интересного не случилось. Добрались до Трали вечером второго дня. Заняли место, натянули навес, под ним и расположились на ночлег.
   Назавтра началась торговля. У прилавка стоял отец, я и мама иногда сменяли его. У меня висела на поясе шиллейла – крепкая ирландская дубинка. Так, на всякий случай…
   К вечеру последнего дня ярмарки, решив отдохнуть и расслабиться, я забрёл в местный паб. Знал бы я, чем это закончится, трижды бы подумал, стоит ли заходить… Но всё же вошёл. Что там было, рассказывать в деталях не стоит, какой-то наёмник шлёпнул официантку по заднице, она треснула его подносом, а наёмник слегка обиделся, и был не один, а народ в пабе (в том числе и я) за официантку вступился!.. Прямо в лучших традициях пастухов из Нового Света! Когда кто-то схватился за нож, и один из наёмников со стоном упал, я понял, что пора уматывать, потому, что стоял я к раненному ближе всех, и тут же вокруг нас образовалось пустое пространство.
   В пабе визжали официантки, народ на улице звал стражу, ещё толком не поняв, что стряслось… Ноги в руки, и – ходу оттуда! В темпе добежал до своих (они уже уснули), и потихоньку улёгся. На другое утро народ стал разъезжаться, отбыли домой и мы. Вернулись, ну, я своим всё и рассказал.
   Парня в синей лейне (это ирландская длинная рубаха, берёт своё начало от римских туник) с капюшоном явно заметили около тела убитого неизвестно кем наёмника, и явно связали с убийством, хотя ножа, да и другого оружия, со мной в пабе не было… Только это никого не волнует. Особенно, если вспомнить тот поганый Килкеннийский эдикт 1366 года! Значит, если я останусь дома, меня могут найти, да ещё и приняться за родных. Уходить надо! Хочется верить, что за мной никто не следил… Всё, конечно, может быть… У сассанахов-то наверняка доносчики везде сыщутся… Только куда бежать? В Тирконелл, в другой город Непокорённой Ирландии? Но это же через весь остров переться!.. А за это время всякое может случиться. Догонит меня в чистом поле отряд лёгкой кавалерии – и прощай, родное Керри, близкие! Правда, если я уйду, кто поручится за то, что мою родню не тронут? Об этом думать даже не хотелось… Единственный выход – уходить в большой город, затеряться в нём будет легче. В Дублин бежать надо! Там порт, какого только народа там нет, в случае чего – матросом наняться на корабль, уплыть. Но быть в дали от родины не хотелось. Ладно, пока идём в Дублин, осядем, а там можно подумать, как и что. Глядишь, весточку на словах передать удастся, вдруг кто из знакомых или соседей там появится? Решено. Бегу!

                *     *     *     *     *

Собрался быстро, шмоток немного: две лейны, кожаный ремень, крест и башмаки - на мне, шерстяной плащ, кинжал, кружку и ложку, немного еды в сумку, сумку – через плечо, простился с родными – и на выход.
   По пути в Дублин я пытался подработать, денег-то своих не много, взятую с собой еду растягивал, как мог, дурака какого-то на ночной дороге встретил, который хотел поглядеть, что у меня в карманах. В темноте он пытался достать меня не то заострённой палкой, не то палкой, к которой был привязан нож-свинорез. Этот мужик споткнулся, я пинком выбил у него его палку и закинул её подальше. Потом он с моей помощью успешно треснулся мордой о дерево и поединок закончился.
   И вот я, умявший всю еду, потративший почти всё деньги, что у меня были, но всё же полный надежд на лучшее, вошёл в Дублин рано утром. Решив перекусить, я начал искать хоть какую-нибудь забегаловку. Набрёл на какое-то заведение с вывеской: паб «Медная голова». Вроде, рано ещё для работы пабов. Выждав, пока на улицах не появятся первые прохожие, я подошёл к входной двери паба и потянул ручку. Оказалось открыто, народу было порядочно. Денег хватило на кусок хлеба, ломоть сыра и кружку воды. Уселся за стол, на другом конце которого сидели ребята в лейнах. Ладно, со своими за одним столом лучше. Сижу, ем. Вдруг в паб вваливается развесёлая компания англичан, примерно моих ровесников. Проходит мимо всех столов, требует выпивку. Проходя мимо нашего стола, англичане останавливаются: «Смотрите-ка, парни, мужики в платьях!». Другой ржёт: «Содомиты, что ли? А, нет, это же ИРЛАНДЦЫ!». Третий: «А я не знал, что ирландские мужики – содомиты». После третьей фразы в английскую компанию полетел стул, все повыскакивали из-за  «ирландского» стола, я успел сунуть в сумку недоеденное. Увернулся от брошенной англичанином табуретки, перебежал поближе к ирландцам. Пнул одного сассанаха, тремя ударами потеснил другого, об его голову тут же разлетелась чья-то глиняная кружка. Мы теснили английских противников ко входу, но тут кто-то на улице завопил: «Стража! Позовите стражников!». Опять! «Эй, парни, у вас, похоже, неприятности? – негромко, но отчётливо произнёс незнакомый мужик, незаметно подошедший к нам, - А я мог бы вам помочь, не желаете послужить английской короне»? Мы разом переглянулись. Служить англичанам? Нам? «А что нам нужно делать?» - спросил светловолосый парень в жёлтой лейне и красном жилете, один из той компании, которая сидела за столом вместе со мной. «Да ничего особенного, - мужик довольно потёр ладони – я вербую солдат в королевскую армию, сейчас ведь мы с французами воюем, армии нужны крепкие парни, вроде вас». Мы глянули на вербовщика, затем снова друг на друга. Если нас поймают стражники – это виселица, ирландцев винят всегда во всех смертных грехах! Как в ХХ веке будут винить то евреев, то ещё кого-нибудь... А пойти воевать – это возможность всё же уцелеть сейчас, а там и вернуться домой.
   В общем, мы были согласны повоевать, и пошли с вербовщиком, познакомились по пути, моих новых приятелей звали: Том О‘ Лир, Флинн, Грейди, Вилли и Тэд О‘ Доннэлы и Брэйди О‘ Кавана. Ребята были знакомы очень давно, и приходились друг другу роднёй. Кстати сказать, потом я узнал, что моя покойница-супруга была сестрой Тома. Такие дела…
   Нам предстояло пройти боевую подготовку в лагере для новобранцев. Вот это было зрелище! Нас учили сражаться один на один, вдвоём против троих и втроём против пятерых, в строю против строя. Учили драться с голыми руками против вооружённого врага. Работать с разными видами оружия против разнообразно вооружённых противников, например, с мечом и щитом против алебарды или дубинкой против топора. Кого-то учили стрельбе из лука, но среди нас, ирландцев, таковых не было. Длинный лук в то время считался оружием англичан. А мы, ирландцы, всё больше – дубиной, топором, алебардой, ну, или мечом и щитом пользуемся. Нас учили устраивать засады и обходить их, учили штурмовому и оборонительному бою.
   Мы жили в шатрах, где нас располагалось по пять-шесть человек: просыпались, завтракали, шли в храм, на мессу, а потом… В общем к обеду мы порядком уставали, а к ужину, после вечерней мессы, едва находили в себе силы его съесть. Потом отдыхали у костра, кто-то мог в это время стоять на воротах в карауле или таскать воду в больших баклагах из реки. Она была мелкая, но и в неё плюхнуться после тяжёлого дня было приятно!
   Хорошо было и то, что за занятиями военным делом дни пробегали так быстро, что я не успевал тосковать по своим родным. Нам потребовался десятник, и им стал великан Флинн, который, кстати, несмотря на немалый вес, мог двигаться довольно быстро, и неплохо управлялся с алебардой.
  Постепенно мы привыкли к новому ритму жизни. Но это было неважно. Прошло ещё некоторое время, и нам сообщили, что осталось совсем немного, и нас отправят во Францию, нас, ирландцев, включат в состав разведроты. Теперь мы осваивали ещё и взаимодействие с нашим ровесником, лучником Варусом, учились двигаться по лесу в составе разведгруппы, учились находить следы неприятеля там, где их на первый взгляд нет. Так прошёл месяц…      
   И вот настал день, когда нас построили, объяснили, как продвигаются боевые действия во Франции, и сообщили, что сегодня нам выдадут оружие, снаряжение, паёк и отправят в порт, откуда мы попадём во Францию.
   В то старое доброе время простого солдата могли вооружить и снарядить как вполне сносно, так и ужасно, выдав драный поддоспешник, помятый шлем, вдрызг "убитые" стёганые варежки и копьё. В общем, почти так получилось со всеми нами. Мне достались: серый поддоспешник-пурпуэн, шапель (это шляпообразный шлем) и подшлемник с оплечьем (это часть подшлемника, закрывающая шею), копьё, хорошие варежки, обшитые кольчужными кольцами и чёрные шоссы - пара стёганых штанин, которые держатся на ремне, на них ещё должна была надеваться стальная защита ног, а на пурпуэн - защита рук и плеч, но… Это армия, дорогой читатель. Хоть ты убейся! Средневековье, XIX век, начало XXI… Армия везде одинакова! Если всем бойцам выдавать всё, что нужно, этого всего на всех не хватит, дали что-то - и за это спасибо скажи! Нас вновь построили, паёк обещали выдать в порту, перед отплытием, и мы, благословлённые аббатом, вышли за ворота учебного лагеря.
   До порта, который, как и город, назывался Дублин, добрались быстро, все свои вещи и оружие мы несли на себе. Началась погрузка.
   И вот мы плывём во Францию. Что нас там ждёт? Прибыв во Францию, мы почти сразу же приступили к выполнению своих служебных обязанностей. Командиром нашей разведроты был капитан Джеймс Батлер, четвёртый граф Ормонд, молодой и довольно взрывной мужик, который ходил по лагерю с булавой-шестопёром и полуторным мечом за поясом. Впрочем, как потом выяснилось, он был хорошим командиром, не лез за словом в карман и не бросал своих. Правда, он был наполовину сассанахом, но омы его "признали".
   Я не буду долго описывать  первое время нашей французской жизни, потому, что ничего интересного не произошло. В небольших сражениях, коротких передышках, лёгких пьянках (лёгких - в ирландском понимании, разумеется) встречах с проститутками прошла первая половина осени. 25 октября состоялась известная битва при Азенкуре. Писалось о ней много, а говорилось и того больше, поэтому ещё раз освещать события тех дней не имеет смысла. Скажу только, что наша рота в битве не участвовала, нас, к нашему ужасу, поставили охранять обоз, где хранились королевские драгоценности, в том числе и корона. Очень важное дело! Битва была выиграна сассанахской армией, но в какой-то момент местный сеньор д’ Азенкур собрал своих воинов и успешно атаковал сассанахов, ударив им во фланг. Затем французы напали на наш обоз, мы вступили в бой, но нас было всего десятеро, и мы, сбросив с коней первых кавалеристов д’ Азенкура, подскакавших к обозу, отступили, чтобы спасти хотя бы корону и другие драгоценности, ну, и свои жизни тоже. Поэтому нас и не объявили трусам. Было бы больше людей!.. Но сколько капитан не просил подкрепления для охраны королевских драгоценностей, его (вместе с нами) послали в известном направлении. Охранять обоз, то есть… Поэтому мы сделали всё, что могли. Дальше было празднование победы, то есть поголовная пьянка, таверны и походы в местные бордели. И грабёж убитых, а как же!.. Трофей - дело святое! Я разыскал себе наручи с налокотниками, а потом и наколенники нашлись. Ну, и деньгами разжились с ребятами, понятное дело. Тех всадников, что сбросили с лошадей, мы и «обдирали». Их товарищи увели только лошадей, не успев (или не пожелав, что странно) забрать своих.
   Ребята тоже доставали себе в течение следующих нескольких дней кое-какие части доспехов и кое-какие деньги. Во время нападения кавалеристов на наш обоз одного воина сумел стащить с коня и добить я сам.  У него я снял с пояса плоскую сумку коричневой кожи и чёрно-синий кошелёк. Не пустой...   
   После того, как у нас завелись деньги, мы решили потратить их. Денег было не очень много, но по серебряной монете и медяков по двадцать на брата получилось. Хватило поправить у полкового кузнеца некоторые найденные «железки» и обмыть с парнями победу.
   Так и прошли три года, один за другим. Мы стали старше, да, я же не сказал о том, что Флинн был женат. Свою супругу, её звали Лула, он тоже взял с собой, и она следовала за ним по дорогам войны.
   Наступил 1419 год… За боевые заслуги нашего сэра Джеймса посвятили в рыцари, и мы всей ротой были переведены в Бордо, а там наш капитан получил должность сенешаля Бордо и командира гарнизона этого города.
   
                *    *    *    *    *

   И с наступлением 1420 года началась та история, о которой я и хочу рассказать.
   Итак, мы прибываем в Бордо, город, в котором мы будет служить, а если потребуется – то и защищать. На территории города есть госпиталь, начальником которого был брат Тук, мыловарня, храм, где властелином был Его Преосвященство, архиепископ Давид де Монферран. Женский монастырь (холостяки нашей роты били очень довольны), его возглавляла преподобная мать Клотильда, для ирландцев просто "Ма-а-а".  В миру её имя было – Констанция Элеонора де Бейнак. Также в городе были: комендатура, казначейство, аптека, кузница, ну, и конечно, городская стена с тремя башнями и поднимающимися воротами. Чуть дальше порта (Бордо - портовый город) нависал над морем странный белый утёс. Как потом оказалось, местные сассанахи звали его утёсом Кастерли, непонятно, в честь кого. Это название прилепилось к утёсу, его все так и звали, независимо от разговорного языка.
   Мы вели спокойную жизнь в приморском городе Бордо. Казалось, что и войны нет… Но она была. И иногда давала о себе знать. Вилли О‘ Доннэл был назначен пастухом, и каждое утро выводил наших коров и свиней из крепости на пастбище. После пары случаев воровства коров пришлось ему брать и копьё на всякий случай.   
   В городе также жило много гасконцев, Гасконь относилась к владениям Англии, но расположена была во Франции. Среди местных гасконцев выделялся гроза контрабандистов и разбиватель женских сердец - граф Шарль де Бац, барон де Кастельмор. Его сопровождал рыцарь, сэр Свен Невилл. Эти ребята защищали закон, и обладали умением вырастать буквально из-под земли, и за спиной у любого человека. Граф вёл себя довольно беззаботно, но перекинутая через плечо алебарда, которую он носил с собой, говорила о том, что человек это серьёзный, и готов ко всему. Да и меч на поясе его спутника-рыцаря тоже выглядел убедительно.
   Итак, мы постепенно привыкали к новому месту. Прошла осень, наступил декабрь, и время близилось к Рождеству, а вместе с тем, и ко дню рождения французского короля.
   Нам было прислано пополнение, среди которого оказался молодой боец Римман МакКарти, приходившийся мне дальним родственником. Ребята-новички также поступили в распоряжение сэра Джеймса, у него был и зам Фоули О’Доэрти, он не был дворянином или офицером, но командиром и бойцом, как показали дальнейшие события, был правильным. Он встречался с девушкой по имени Энни, она была дочерью священника. Пополнение, как и мы в своё время, было распределено между двумя десятками, одним командовал Флинн О’Доннэл, другим – Падди О‘ Нил.
   Среди молодых солдат был и новый лучник - рыжеволосый Киллиан Хьюз. Не то, чтобы он был моложе всех, но… Он был другим. Нет, лучник он был отличный, но двигался он как-то более плавно, что ли, если не сказать грациозно (тогда я ещё не знал такого слова). Странно, почему так?.. Но долго думать об этом я не мог, честно сказать, у меня просто не доставало времени. Оно было занято караулами, заданиями нашего командира роты и местного барона де Клиффорда.
     Хоть и шла в то время война, но случались и длительные затишья. И вот нашему мирному времени пришёл конец. Всё началось под Рождество... В тот вечер не было сражений, но о нём нельзя не рассказать. За несколько дней до Рождества Христова в Париже король Генрих IV решил жениться. На свадьбу монарха собралось море дворян, да и простой народ пытался попасть на свадебный пир. А где пир - там алкоголь, ну, а где алкоголь там и ирландцы! По пути в Париж мы мечтали о набегах на местный бордель и знаменитый кабак "Три топора". Но туда бы мы всегда успели, а вот королевскую свадьбу увидишь нечасто. Когда мы с ребятами и наш капитан добрались до Парижа, нас не пустили во дворец, церемониймейстер отказался впускать неизвестных людей, да ещё и не парижан. Ему и невдомёк было, что придёт время, и ирландцы вернутся в Париж, и уйдут не с пустыми руками. Но об этом позже.
   Итак, пришлось нам идти в Бордо несолоно хлебавши, но разве ирландцы уйдут далеко от халявного алкоголя? Да ни за какие коврижки! Было решено подождать начала праздника, и повторить попытку проникновения в столицу. А мне командир велел вернуться в Бордо и заступить в ночной караул. Эх, обидно, хоть на живого короля бы взглянул!.. Никто не знал, что король Генрих доживал последние дни...
   Стоя на башне и пытаясь залезть вглубь своего поддоспешника, я мечтал об одном - чтобы время караула поскорее закончилось! Со мной в карауле были Римман, Фоули - за старшего, и Киллиан Хьюз. Добрые работницы местной пекарни принесли нам миску пирогов. "Для защитников города!" - так они сказали, потом мы узнали, что заплатил им за пирожки сэр Батлер. Кто-то из ребят достал волшебную бутылочку со славным виски, которое волшебно ушло в славные ирландские желудки.
   Так и прошёл караул, народ уже давно спал. Пришло и наше время, сменившись, стали расходиться по палаткам. И тут я краем глаза заметил, как Киллиан, слившись с тенью от крепостной стены, стал продвигаться к городским воротам. Он уйти, что ли, собирается? Дезертировать? Или в Париж - на свадьбу к королю? Пока я терялся в догадках, рыжий лучник выбрался за ворота, но никуда не ушёл, а остался у крепостной стены, с которой его хорошо видно. Удобно устроившись у костра, оставленного ночными прохожими, Киллиан накрылся плащом и, похоже, уснул. Спуститься к нему? Но как он вышел, ведь ворота подняты? Коснувшись пальцами креста на шее, я снова глянул вниз - Киллиан заворочался, перевернулся на другой бок и снова затих. Странно, как так получилось? Колдун? Надо будет завтра поглядеть, придёт ли лучник на мессу... Если только он за ночь не натворит таких дел, что полгорода кровью умоется! Да нет, Бог хранит Бордо, решил я, и с этими мыслями отправился в свою палатку.
   На утро перед мессой нас собрал капитан: "Мы идём в Марсель, поглядим, как там и что". Пошли вчетвером - ротный, Тэд, Грэйди и я. Вооружились, капитан нёс шестопёр и полуторный меч-бастард, Грэйди - одноручный меч, мы с Тэдом - топоры. Капитан с Тэдом шли впереди, мы отстали от них шагов на сто. Добравшись, наконец, до нужного нам города, Первая пара разведчиков прошла в него беспрепятственно, на одной наглости. На вопрос стражника "Стой, кто идёт?", Джеймс Батлер ответил: "Кому надо, тот и идёт!". И вошёл, отодвинув плечом охреневшего от ирландской наглости бойца. Тэд - следом за ним. Нам с Грэйди не повезло. Когда мы подошли ко входу в город, и сказали, что пришли на мессу в Марсель нас охранник не пустил. Велел ждать 10 часов (пришли мы примерно в 9-30 утра). Отойдя немного от города, мы ждали, не пойми чего, и тут нам улыбнулась госпожа Удача. Мимо нас шёл дворянин с саблей и кинжалом на перевязи. Подойдя к нам поближе, он спросил, кто мы такие. Мы назвались, представился и он - барон, житель Марселя, собирает отряд наёмников. "Мы с вами удачно встретились, парни! - довольно произнёс барон, - а почему вы стоите здесь?". Мы ответили, что нас не пускали. "Ладно, идёмте" - позвал марселец. Подойдя к городским воротам, барон вошёл, стражник попробовал снова нас спровадить. "Они - со мной!" - бросил стражнику барон, и мы оказались в городе. Оставили оружие на входе. Зайдя в ближайший трактир, мы сели за стол, половой принёс три кружки вина. Барон говорил, что ему требуются воины, платить готов золотом, по монете в день. Почему бы, говорил он, на французских берегах не появиться замкам ирландских рыцарей? Такая идея нам показалась просто отличной (что греха таить, вчера ты был никем, а сегодня тебе прочат золотой в день и посвящение в рыцари). Тут я краем глаза увидел, как в наш трактир заходят сэр Джеймс и Тэд, берут выпивку и садятся у нас за спиной. Заметил их и Грэйди. Они немного посидели и, расплатившись, вышли на улицу.
   А разговор о найме ирландцев продолжался. Мы ответили барону, что нас, ирландцев, около десятка, и мы позовём их в Марсель, сейчас они ждут нас в Бордо. "Отлично! Зовите их сюда!" - решил наш наниматель, и мы поднялись со скамьи, чтобы уходить. Тут раздался чей-то вопль, мимо пробежал воин в доспехах, видно, начальник караула, а потом рядом с окном трактира мелькнуло лицо Тэда, которого вели двое солдат, причём один держал Тэда за шею. "Пи..дец!" - пронеслось в голове, теперь беднягу-Тэда станут пытать, а могут и вздёрнуть по закону военного времени... Начальник караула заметил, что мы с Грэйди были одеты в лейны, как и Тэд. "Знаете его?" - грозно спросил офицер. Мы покачали головами. А Тэда потащили дальше.
   Куда делся командир, успел уйти? Должен был успеть, трупа на дороге мы не видели, и стража вела только Тэда.
   Забрав оружие, мы вышли за пределы города. Шли быстрым шагом, на ночлег не останавливались. Так и добрались до Бордо, пыльные и уставшие. Войдя в город, мы нашли командира, всё ему рассказали, он выслушал и ответил, что всё бы прошло хорошо, но им с Тэдом вздумалось утащить штандарт Марселя, закреплённый на городской стене. Стража не обращала внимания, и Тэд поднялся на стену, решив сбросить штандарт со стены, где его подхватит командир, вышедший из ворот. Затея не удалась, стражники заметили нашего друга и родственника раньше, чем он добрался до штандарта с бурбонской лилией и тремя рыбами, изображёнными на нём. "Да, мы с Тэдом ещё успели зайти в местную церковь, и оставили там еретические листовки! Теперь можно будет объявить, что власти Марселя поддерживают еретиков." - поделился новостями о диверсии капитан Батлер. Он нам рассказал ещё и о том, что ночью вернулись из Парижа ирландцы (кстати, и Тэд был с ними, он наврал что-то марсельским стражникам, и его отпустили, а он встретил наших, возвращавшихся из Парижа). Они, сердечные, шли, поддерживая друг друга. Иначе и быть не могло, они всё же побывали на свадьбе короля. Он выставил для парижан огромную бочку ягодного вина, так вот, одну половину парижане и выпили, остальное - наши!
   Воистину, ирландцы - это народ с алмазной печенью и лужёной глоткой! Как их только не ограбили, хотя, как таких ограбишь, скорее, будет наоборот. Мы, ирландцы - элементы криминальные, пока сассанахи у нас на острове рулить пытаются!
   За всеми  этими событиями я и думать забыл о Киллиане, вспомнил только на мессе. Но и там его не было. Может, его взяли в плен французы, нашли его, спящего, и увели с собой? Хотя, мог ли им попасться в руки тот, кто может по-тихому пролезть сквозь закрытые ворота? Вряд ли... Ладно, поглядим... После завтрака нам удалось передохнуть, а потом к нашему командиру пришёл барон де Клиффорд и попросил двух разведчиков в сопровождение. Он собирался в Дижон, чтобы договориться о взаимопомощи, если начнутся боевые действия. Кроме того, в Дижоне не было архиепископа, а у нас был, так что был и повод договориться о проведении общих месс, а там и на совместные боевые действия разговор повернуть.
   Мы надели доспехи и вышли вместе с бароном за ворота. Барон ехал на вороном коне, мы шли по обе стороны от бароновой лошади, с алебардой и копьём. В случае нападения, мы должны были спасти барона, даже если придётся погибнуть. Но погибать не пришлось, мы добрались в Дижон без происшествий. И сразу направились к сенешалю города. Барон де Клиффорд вошёл в особняк сенешаля, приказав мне и Тэду караулить у дверей, и никого не впускать. Я с интересом глядел по сторонам, так как до этого не видел других французских городов.   
   Похоже, что в городе намечался рыцарский турнир или уже закончился, потому что тут и там появлялись люди, тащившие доспехи. К особняку приблизился богато одетый человек с дамой под руку. Мы у дверей, не сговариваясь, скрестили древки перед носом у незнакомцев, объяснив, что пока в особняке проходит важное совещание, нам приказано никого не пускать. Пара в один голос возмутилась такому хамству и наглости, пришлось позвать барона. Появились сенешаль и барон де Клиффорд. "Что это значит, Жан? - обратился к сенешалю пришедший, - меня не пускают в родной дом?!". Пришлось пропустить. Потом мы перекинулись парой слов с местным пилигримом братом Ифом. Так и время пробежало.
   Примерно через полчаса вышел барон, и мы отправились назад в Бордо. Договориться о сотрудничестве с Дижоном не удалось.
   Ну, да ладно. Мысли снова повернулись в сторону пропавшего лучника, а если он глубинной разведкой занимается? К примеру, наш Том делал как раз то же самое, и потому в городе его практически не видно. Доложить? Я вряд ли подставлю Киллиана, если сообщу о его исчезновении кому-то из командования. Ну, скажут мне, что лучник на задании, и всё... В этот момент впереди мы заметили человек пять с луками в потрёпанной одежде. Разбойники! Барон положил руку на рукоять меча, мы сняли с плеч своё оружие. "О-о-о, здорово, мужики! - обратились к нам разбойники,- А чего такие резкие-то?". Но нападать не стали, отошли, держа луки на изготовку. Мы прошли мимо, а разбойники скрылись за поворотом. Минут через пять нам встретился отряд, который вёл сэр Эдуард Типтофт, приёмный сын нашего капитана Батлера. "Разбойников видели?, - крикнул нам он - мы их ловим!". Мы указали им направление, и двинулись дальше. За время пути я поделился своими опасениями насчёт исчезнувшего лучника с бароном. "Надо его найти!" - заметил де Клиффорд.
   Мы вошли в Бордо. Барон нам выдал награду - по паре монет на брата и отпустил. Мы сняли снаряжение, и ушли отдыхать.
   Ох, как было скучно без женщин! Их в нашем городе хватало, но я пока не решил, на ком остановить выбор. А, между тем, многие ирландцы тоже времени даром не теряли. Девушку нашёл Грэйди О' Доннэл, Тэд познакомился с благородной дамой не то из Лиона, не то из Дижона, причём замужней. Фоули, как и раньше общался с Энни, у Флинна - жена, а сэр Джеймс Батлер тосковал по супруге, оставшейся дома.
   Неподалёку от города был кабак, где находились проститутки. Но туда идти как-то... Есть женский монастырь, только, если поймают с монахиней, посадят на кол без разговоров. Про природный инстинкт никто и слушать не станет, тем более, что некоторых священников хлебом не корми, дай только еретика, распутника или ведьму поймать! Да-а-а... Так я что хотел сказать? А, да! Киллиан появился в городе, и через некоторое время снова исчез. Я сообщил барону об этом. Значит, всё в порядке, решил он. Но я так не думал. Я не считал его шпионом, у нас, кстати, в Марселе был свой шпион, и однажды он пришёл в Бордо, так и остался. То ли раскрыли его, то ли ещё что-то, неизвестно, а только бойцом он себя показал хорошим. Но я опять забегаю вперёд. Про то, кто какой боец, сказ особый будет...
   К вечеру меня и Тэда позвал к себе барон де Клиффорд и поставил новую задачу. Юная девушка хочет замуж, для начала она со своей не то опекуншей, не то тёткой собирается погулять в лесу, наша задача - сопровождать и охранять дам. В будущем, девушка, возможно, выйдет замуж за одного из нас (она сама выберет, за кого), и счастливца вдобавок посвятят в рыцари. Стыдно дворянке за простолюдина замуж идти. Да, быть рыцарем мечтает любой простой воин! В голове закружилось весёлое будущее: замок у моря в родном Керри у озёр Киларни, милая супруга-ирландка, богатое приданное! Только вот не нравилось, что смотрины устраивают. Я сам выберу себе женщину!
   Но... Деньги, рыцарский титул, замок -  всё же они кружили голову беглому ирландскому воину. Приказ - есть приказ!
   Мы вооружились. Мне бы копьё взять, а я ухватил топор, за что и поплатился. Только мы вывели наших подопечных за территорию города, как проходящий мимо воин в красном поддоспешнике обозвал нас ирландскими свиньями, стоящий с нами рядом барон де Клиффорд (он собрался в этот момент возвращаться в Бордо) велел нам наказать хама. Мы стали приближаться в воину, стараясь зайти с двух сторон. Воин (он явно был из Марселя, и узнал Тэда, который пытался украсть штандарт) завертел мечом, отступая, не позволяя себя обойти. Проходящий мимо Фоули присоединился к нам, он попросил мой кинжал, потому, что был безоружен. А марселец всё отступал. Барон де Клиффорд кричал нам, чтобы мы оставили хама и вернулись. Не знаю, как ребята, но я этого не слышал, и с криком "Да здравствует Ирландия!" бросился на врага, замахнувшись топором. Но меч красного оказался длиннее, и он ранил меня в бедро. Возвращавшийся откуда-то десятник Падди заколол марсельца, но я этого уже не видел, потому, что Фоули с Тэдом повели меня в госпиталь к лекарю - брату Туку. Я был раздет и уложен на нары в палате, и надо ж такому случиться, что как раз в это месте был муравейник с огромными муравьями! Матерь божья! Я не успевал их стряхивать с себя, и совершенно забыл о ранении. Но вот за мной пришли санитары и повели на операцию. Сестра Берениче, встав в изголовье нар, читала молитву, а Брат Тук дал мне выпить такого крепкого виски, что я отрубился от одного его запаха. Даром, что ирландец, хоть и умеренно употребляющий!
   Когда я очнулся, то увидел себя опять на тех же нарах, откуда ушёл на операцию. По мне носилась армия муравьёв, а на моём левом бедре красовалась повязка из белой ткани. Проходящий мимо брат Тук заглянул ко мне: "Повезло тебе, парень, скоро поправишься!". И я провалился в сон, стряхнув последнего муравья.
   В то давнее время медицина ещё только развивалась. Изучать её было непросто, поэтому медики тайно выкапывали свежих покойников и изучали строение человеческого тела по ним. Их ловила католическая церковь, кстати, напрямую связанная с медициной на тот момент, за ними, будто за чернокнижниками, охотилась святая инквизиция, но медики того времени упрямо двигались вперёд, зачастую перенимая врачебное мастерство друг у друга по крупицам. Народная медицина тоже использовалась ими, но и она могла считаться колдовством.
   Раненый даже легко, любой солдат мог запросто погибнуть от заражения крови или не пережить операцию из-за неопытности доктора, а то и просто от потери крови. Мне, хвала Богу, святому Патрику и брату Туку, удалось выжить. Среди бойцов гарнизона ходили слухи, что наш лекарь - дворянин, но не захотел быть воином, как ему полагалось. И отец лишил его наследства. Пришлось брату Туку зарабатывать на жизнь любимым ремеслом, а прежде учиться ему.
   К вечеру следующего дня я встал с нар, сделал несколько шагов. Боли не было и рана не разошлась, а на следующий день меня выписали из госпиталя. И не успел я оглянуться, как ирландцев собрал командир: "Сегодня вечером идём грабить Париж!". Подарок судьбы, радость и счастье, единственный способ разбогатеть для богатого или бедного воина в то время - грабёж! Можно ещё и выпить море пива, вина, изнасиловать море женщин... Я не шучу, люди тогда ещё не имели понятия о цивилизованности, как в XIХ или XX веках. Хотя, и в это время они не были до конца цивилизованными. Милостив и совершенен лишь бог...
   А тогда мы, ирландцы и гасконцы, радовались возможности разбогатеть и поближе познакомиться с парижанками, пора обогатить французскую кровь новой, с примесью виски и потина (это наша самогонка). Мы знали, что французской армии в Париже нет, поэтому серьёзного сопротивления не ждали. Полных доспехов надевать я не стал, надел шоссы, шапель и кольчужные варежки, взял топор и встал в строй. Итак мы направляемся к Парижу. Этот город богат, там ведь находится король Генрих IV. То есть, сейчас-то он в походе, со своей армией, но вряд ли он тащит все сокровища с собой. Уж какой-нибудь сундучок с золотом мы найдём. А то и не один! И лепреконов ловить не придётся! У нас, ирландцев, такое поверье - если поймать лепрекона (это ирландские подземные жители, вроде гномов), то он попросит, чтобы поймавший отпустил его. А тогда проси у лепрекона, что хочешь, но лучше всего - его горшок с золотом! Он есть у каждого человечка, и оберегается им, как самая большая ценность.
   И вот мы пришли под стены ворот пёстрой толпой, причём не очень трезвой, как это обычно и бывает. "Эй! - крикнул кто-то из гасконцев, - открывай ворота!". Из-за крепостной стены высунулся арбалетчик, немец или швейцарец, и ответил с немецким акцентом: "А вы кто есть такие?".
- Мы - ирландцы, пришли поговорить с королём!
- Король нет, увёл армию на войну.
- Открывай, давай! Выходи драться со всеми нами! (в этом месте все мы засмеялись).
- Один со всеми - нихт честно, я стрелять!
- "Да это всякий может! Выходи драться со мной на двуручных кружках!" - позвал один гасконский рыцарь средних лет. "О-о-о, ты купить мне выпивка, я-а?" - засмеялся арбалетчик. У ворот собралась толпа прохожих, всем было интересно, чем это закончится. Вот на стене показался начальник караула, и спросил, зачем мы пришли. "Мы ирландцы! - веско ответили мы, - Пришли поговорить с вашим королём!". "О чём?" - последовал вопрос. "О вашем папе Римском!" - снова вступил в разговор рыцарь-гасконец.
"А что с ним не так? - удивился француз, - это святой человек...". "Да всем известно, что он - пьяница и распутник!" - перебил рыцарь. В этот момент открылись ворота, видно, в гарнизоне Парижа служили то ли совсем "умные", то ли настолько храбрые вояки, что страха не знали. Из ворот вышли наши десятники, Флинн и Падди, с носилками, и двинулись в сторону Бордо. Ну, мы и вбежали в закрывающиеся ворота. В городе были только три-четыре бойца на стене (их быстро сняли), и начальник стражи. Его-то мы и пошли разыскивать. А заодно и золото! Главный стражник в это время живо надевал доспехи в королевском дворце, наверное, решил встретить нас и сразиться со всеми сразу. Не успел! Дикие ирландцы и гасконцы не предложили честного боя. И последний воин закололся своим двуручным мечом. Там же, во дворце, мы нашли мешок с золотом, которое и поделили на всех. Пока мы шли по улицам Парижа, народ, крестясь, прятался в домах. В Бордо пришли довольные!
   Все вспоминали удачный "штурм" Парижа. Я ещё не сказал - утром этого дня у нас в городе было объявлено военное положение, ночью в город стража никого не пускала. Париж в этот день штурмовался уже не помню кем, был взят, потом его уже у захватчиков отбил отряд швейцарских наёмников, которым командовал Арт. Что это за человек - на тот момент было неизвестно, но в Париже швейцарцы были недолго. Видно, наскучила Арту и компании спокойная жизнь, и он их увёл своих воинов.
   Ближе к вечеру нас снова собрал сэр Джеймс. Мы решили пойти пограбить на марсельскую дорогу. Вдруг ещё что добудем, раз так с Парижем свезло? Сказано-сделано. Собрались ввосьмером, и пошли, среди нас ещё была Энни. Мы не стали спорить и отговаривать её. Зачем? Наверное, знает - куда и зачем идёт, если спрятала нож в рукав. Пришли на место, устроили засаду, решено было спрятаться в кустах, и, в случае чего, выбегать и нападать на прохожих. А капитан выходил навстречу прохожим первым со словами "Мир Вам!". Первых прохожих пропустили, дождались вторых, и тоже не напали. Третьих ждали долго, но к нам присоединился отряд швейцарцев, который проходил мимо. Решили объединиться и грабить вместе. Так и не сложилось. Мы и отряд Арта направились к новому месту для засады. В этот момент на дорогу вышли трое рыцарей, а мы ещё даже не успели спрятаться. Арт, одетый в шоссы, рубаху и жилет, с трёхметровым копьём в руках вышел вперёд. Направив копьё на рыцарей, он принял оборонительную стойку: "Ну, что мальчики, потыкаемся копьями? Я сегодня уже один турнир выиграл.". "Мальчики" переглянулись и убрались восвояси.
   А в это время в Бордо шёл совет. Наш архиепископ Давид де Монферран, брат Патрик, брат Илаэс и другие представители духовной власти решали серьёзный вопрос. Стало известно, что Марсель не считает нашу духовную власть честной. "Да поймите вы! - говорил взрывной брат Берг, - они нас не признают, то есть почти считают содомитами: и вас (он указал на архиепископа), и вас (это брат Патрик), и вас (брат Илаэс), и вас (брат келарь)!". И было решено отправиться в Марсель группой возмущённого народа, то есть - небольшой армией, и поговорить, как на духу!
  А мы в это время только узнали об этом походе от прохожих. Швейцарцы, Тэд, Флинн и наш капитан рванули вперёд, как ужаленные, чтобы не опоздать к дележу Марсельского пирога. Мы тоже побежали за ними, догнали их, когда уже наш командир и остальные одоспешились, и пошли просить помощи у Ренна, это соседний город. Мы, бездоспешные, рванули вслед за удаляющимся к Ренну отрядом. И только догнав своих, мы про всё узнали. Поэтому мы в бой не ходили, а пошли с разведзаданием - Том, Энни и я. Кто-то из остался в городе.
   Мы решили втроём попробовать зайти в Марсель с тыла. Но набрели по пути на монастырь. Том поговорил со стражей, мол, марсельцы поддерживают еретиков, но охрана монастыря толком ничего не стала отвечать. Пришлось идти дальше. Пришли к городу. Решили обойти его кругом, и зайти в тыл нашего отряда, который уже почти подошёл к Марселю.
   Ясно было, что предстоит битва, битва за веру. И пока мы обходили Марсель, священники этого города общались с нашими.
   Когда было решено пригласить представителей духовенства в Марсель, раскрылись ворота города, и навстречу нашим бойцам вышла толпа латников. Мы в это время сидели на нашем месте недавней засады, и думали, как быть дальше. Тому хотелось взглянуть на бой, мне было стыдно, потому, что я не в бою. А Энни просто было интересно путешествовать по окрестностям. Мы вдруг услыхали крик "Viva la France!" и грохот артиллерии. Бой продолжался около получаса, но после повторного вопля "Да здравствует Франция!" всё стихло. Стал слышен топот отступавших, пришлось отступить и нам. Добежав до поворота на Лион и отдышавшись, подвели итоги нашего путешествия: мы промокли, пока блуждали по лесу в поисках входа в Марсель, и вдобавок натёрли ноги. Хотелось есть, и мы решили отправиться в Лион, благо мы были недалеко от него. Тем более, на придорожных столбах зазывно смотрелись вывески, прославляющие лионский бордель "Сукенбург". Отлично! Можно перекусить и... В полный контакт, в общем. Совместим приятное с полезным!
   Лионская стража впустила нас бесплатно, попутно забрав на хранение моё копьё и топор Тома. Огорчало то, что я ещё во время похода в Дижон потерял свой нож. Может, ещё найдётся... Что интересно, Энни просто виртуозно умела договариваться и торговаться. Что есть - то есть! Прошлись по городу, зашли в лавочку кожевенника. Там я купил себе кошелёк. В поясной сумке я носил свою подорожную грамоту и деньги, но было не удобно. А кошелёк - совсем другое дело. Деньги-то есть. Том разглядывал чётки, Энни тоже что-то присмотрела. А денег у них не хватало. Ну, я и добавил им, жалко что ли?! Война ведь, деньги не нужно транжирить, но и не слишком экономить. Главное - всё в меру! Сели в местном кабачке. Энни, спасибо ей, решила угостить нас с Томом, любезная трактирщица подала нам три тарелки каши и по кружке эля. Мы набросились на еду, любуясь красивым закатом на фоне озера. Стало темнеть, и я надел плащ. Выйдя из кабака, мы тут же встретили Олафа.
   Олаф был свободным лучником, жителем Бордо, как и мы. Он как раз собирался пойти в лес, поохотиться, а забрёл зачем-то в Лион. В этот момент нам навстречу вышла компания, в которой Том и Энни нашли своих знакомых. Я назвался, представились и они. Мы решили все вместе пойти в Париж. Почему нет, если тамошний трактир "Настоящие герои" славится своей грибной похлёбкой?! "Олаф, идём с нами?" - пригласил Том. "Можно и в Париж" - согласился лучник. И мы отправились в путь. У ребят было кое-какое оружие: короткие мечи, ножи, мы с Томом, Энни и Олаф тоже были не с пустыми руками, так что разбойников не боялись. Шли, не таясь, и добрались до Парижа к вечеру следующего дня.
   Когда было решено перевести Бордо на военное положение, всем гостям города велено было платить медную монету при входе. Похоже, что это же правило действовала и в Париже, который успел попереходить из рук в руки. Энни и Том вошли вместе с весёлой компанией бесплатно, умудрившись проскользнуть. А меня стража заметила, пришлось отдать медяшку за проход. Да и пускай! Мы же из Парижа мешок с золотом утащили, что мне медь?! И ещё что-нибудь утащим, дайте только срок!
   Ну вот, зашли в "Настоящих героев", встали в очередь. Энни заплатила за похлёбку, она стояла первой. А народу было много, трактирщица за стойкой приняла от нас всех заказ - три миски похлёбки, взяла у Энни деньги, сказав об этом повару. Повар, шуруя у очага, спросил, кивнув на Тома и меня: "А эти-то деньги заплатили?". А народу-то много! Понимаете? И трактирщица - повару: "Заплатили". Да-да! Заплатили, заплатили! - хором затараторили мы. Повар выдал нам еду, мы взяли хлеб и ложки, и стали искать свободные места. Сели за стол со швейцарскими наёмниками. Арт курил тонкую сигару, сидевший ко мне поближе Фил вынул сигарету и спросил меня: "Огня нет?" ". "Нет, к сожалению, не курю я " - отвечал, улыбнувшись, я. "Почему - к сожалению? К счастью!" - пожал плечами Арт, затянувшись сигарой. "Половой! - вдруг грохнул кулаком по столу Фил, - где моё пиво?". Энни о чём-то заговорила с Артом. Я ел. Наёмники молчали, понятное дело, вспоминали Марсель. Том сел вместе с лионцами, потом и мы с Энни ушли туда же. Поговорили и разошлись. Интересно было узнать, как там наши под Марселем. Все ли выжили?
   Бордо встретил нас гробовым молчанием. Потери были немалые. Капитан разведроты Батлер погиб в бою, вместе с ним сложили героические головы Флинн О'Доннэл и Падди О'Нил. Тэд получил серьёзные ранения, и лежал в госпитале. Было жаль
погибших. Весь город оплакивал их... Таких больше не будет никогда!
   Наступила Пасха... Она немного отвлекла нас от горестей поражения.

                *     *     *     *     *

   К весне прислали нам нового командира, сэра Томаса Батлера, графа Ормонда, который доводился нашему прежнему командиру братом. Новые десятники появились, что интересно, также родня прежним - Барни О'Доннэл и Перки О'Нил. Выздоровел Тэд. Сэр Свен Невилл провёл несколько успешных дуэлей в кабаке "Алиби". В какой-то непонятной разборке был ранен гроза преступности граф де Бац. В тот момент он добивался получения наследства, которое могло ему и не достаться, его хотела заполучить вдова его старшего брата. Римман познакомился с девушкой из благородной семьи, у её матери, баронессы, мыловарня и несколько деревень. Всё это приносит неплохой доход. Да и сами мама и дочка - вполне. К баронессе, что ли подклеиться? Но что-то останавливало, а к своим внутренним чувствам я прислушиваюсь.
   Кстати, Римман выучился грамоте. Его взялась обучать сестра Берениче, я подумал, что и мне бы неплохо освоить эту науку. В разведке ведь много всяких писем, записок и прочего. Значит, надо учиться! Ну, я и пошёл учиться к сестре. Она была терпелива и талант к учительству у неё определённо был. Как же непросто было, взяв тонкое перо в руки, накалякать свои первые слова: Маракс О'Тьогар, Бордо, 1421 год". А держать гусиное перо после копья и топора было, ох, как непросто! Но и дикого ирландца можно цивилизовать, постепенно я начал писать и читать на английском и на латыни. И на французском заодно, гасконцы говорили именно на нём. А как иначе, рядом живём.
    Учить сассанахский не хотелось, но я же - разведчик английской армии, и потом Берениче знала эти языки хорошо. Пришлось, скрепя сердце, учить и сассанахский. Очень тяжело было с кляксами, сажал я их поначалу столько, что аж страшно! Я старался всё свободное от службы время посвящать учёбе. Правильно сказано: "Учение - свет!". Так ирландцы и двигались к свету, учиться мы стали всей ротой. Это помогало заглушить тоску по дому и женщинам, правда, на время.
   И однажды, в мае стало известно, что французская армия движется по городам, освобождая их от английских войск. Это было приятно - французы били англичан, но кто знает, сколько детей родной Ирландии служило в английской армии. И потом, ведь Бордо - тоже французский город. Значит, нужно было со дня на день ждать гостей. Лучники Варус и Киллиан ушли в поиск, узнать, где сейчас враги, собирал сведения и Том, архиепископ провёл жителей Бордо крестным ходом вокруг города, и благословил гарнизон на справедливую битву за Бордо. Заготавливались камни, снаряды для пушек, обучали на площади города мобилизованных ополченцев. Возвратились лучники и принесли тревожные вести: французская армия штурмует Париж, и скорее всего, он не устоит. На следующий день подошли швейцарцы Арта, он и сказал, что город взят.   Вернулись Варус и Киллиан из поиска, которые сообщили - от Парижа армия французов пошла на Бордо.
   Гарнизон и народ были настроены только на победу, пользоваться копьями и алебардами умели почти все, щитовиков хватало, да и швейцарское подкрепление было кстати. Нужно сказать, швейцарцы особенно не утруждали себя ношением большого количества доспехов. У некоторых были только шлема, из оружия - копья, только у Арта были налокотники, наколенники, перчатки, и шлем. Вместо копья он использовал топор на длинной рукояти - бродэкс.
   В то утро весь гарнизон долго ждал появления неприятеля, и, когда наше терпение подошло к концу, на дороге показались враги. Командир швейцарцев Арт инструктировал алебардьеров и копейщиков. И в этот момент начался обстрел. Французы бомбардировали город, обстреливая его из пушек и ручниц. Чуть не погибла мать Клотильда, шальной снаряд пронёсся мимо неё, даже не задев. После боя она клялась, что снаряд отвёл Святой Марциал, покровитель Аквитании. Ей верили.
   Наёмники Арта откровенно скучали, потому, что до рукопашной пока не дошло, пытались отправить кого-то из защитников гарнизона за выпивкой в ближайший трактир, даже приплатить обещали за это. Обращались и ко мне, но я не пошёл. Ещё не хватало! Вот будет картина - ирландец таскает выпивку швейцарцам под огнём французской артиллерии! Позорище!
   Арт забрался на стену, сел у пушки и начал посылать во французов снаряды, вдрызг разнося их мантелеты (это большие щиты для лучников), калеча врагов - в общем, развлекался, как умел. А опыт у него явно был немалый! Наконец, нервы у французской армии не выдержали или просто перестрелка надоела, и они пошли на штурм. Рядом с крепостными воротами, на которых сосредоточили огонь артиллеристы французов, была калитка, через которую люди попадали в город. Около неё тоже толпилась немалая толпа врагов, которая наступала на город со стороны Ренна.
   Наши лучники и артиллеристы тоже не давали противнику скучать, так что таран пустить в ход враги не могли. Но вот залпы наших пушек стали звучать всё реже, наконец, стихли совсем - кончились боеприпасы. Лучники продолжали обстрел, Арт слез со стены и схватил свой бродэкс. Щитовики, копейщики и алебардьеры заняли свои места у ворот, никого не было лишь у калитки, куда противники пока не ломились.               
   И вот ворота не выдержали прицельного огня, противник рванул в ворота, но раскололся о нашу оборону. Щитовики держали вражескую пехоту, копейщики и алебардьеры добивали её, правда, на первом этаже крепости из-за тесноты было мало места для хорошего размаха. Это затрудняло работу бойцов с древковым оружием, но держались мы неплохо. Французские солдаты укладывались перед нами целыми шеренгами, особенно весело было швейцарцам, чьи копья для второго ряда доставали противников быстрее, чем ирландско-гасконское оружие. Гора французских трупов не позволяла их живым товарищам приблизиться, что давало нам возможность работать на дистанции копьями и алебардами. Я так никого и не убил своими руками, иногда успевая всадить остриё своего копья во врага, добивая его вместе с кем-то из швейцарцев. "Пушка у ворот!" - крикнули из первого ряда. Мы бросились врассыпную, и как раз вовремя - в ворота влетел снаряд, не задевший никого. Мы быстро собрали строй на прежнем месте, а у французов уже кончились снаряды, и теперь им оставалось рассчитывать только на свои выносливость и упрямство. Внезапно напор врага ослаб, и стало слышно, как враги, звеня латами, собираются левее ворот. Там же калитка! Хорошо, что я перед обстрелом подпёр её двумя берёзовыми чурбаками, и просто накидал туда досок и пару тележных колёс. Вот раздались удары по калитке, услышав которые, четверо бойцов, а среди них и я, бросились к ней. Калитка была сработана на совесть, петли тоже были добротные, продавить её у французов не сразу вышло из-за подпорок, но всё же её выдрали с петлями вместе. Никто из воинов врага сразу в проход не полез. И правильно делали, ведь пройти можно было только друг за другом, и первого "гостя" встречали щитовики, вдвоём удерживая его, а я встречал гостя ударами копья. Ни через калитку, ни через ворота в Бордо никто пока не проник. И вот атака французов прекратилась. Они стояли в отдалении, вторая часть их собралась под калиткой, камни у нас закончились, и оставалось ждать, когда враг вновь пойдёт на штурм.
   Во время передышки вдруг раздался крик сэра Томаса Батлера: "Всех щитовиков посвящаю в рыцари!". Посвящение состоялось тут же.
   Французы затихли надолго, только их и наши стрелы изредка нарушали тишину. Девушки-торговки носили нам баклаги с водой, и мы жадно пили. Я получил несколько царапин и неглубокие ранения в грудь и левое плечо, поэтому оставался в строю. Поддоспешник на мне окрасился красным и намок от пота, подшлемник тоже.
   Мы стояли уже долго, изредка удавалось передохнуть. Я забыл, что на мне мокрая одежда, что я ел только раз в день. Всё тело устало, хотелось плюхнуться на груду досок, сложенных рядом с крепостной стеной, и закрыть глаза. Но делать этого было никак нельзя! Я потерял счёт времени, не до того было...
   Неожиданно Арт оживился: "На вылазку! Убьём их всех, пусть их трупы валяются под воротами и воняют! Потом уберём!". Большинство поддержало наёмника, кто-то был против. Однако наш капитан собрал строй примерно из трёх десятков щитовиков и алебардьеров, швейцарцы тоже встали в строй, и ведомые Артом и нашим командиром, устремились на врага. Я был среди тех, кто оставался в крепости, моё копьё могло бы там пригодиться, но, видно, ставка сэра Томаса делалась на атакующее оружие, да и швейцарских копий хватало. Жаль, пришлось остаться защищать крепость. Пока я сокрушался, наша "группа прорыва" врезалась в ряды французской тяжёлой пехоты. Рубка была хорошая! Римман в том бою зарубил глефой около пятнадцати человек, Арт зацепил топором Тэда, но, слава Богу, несильно.
   И несмотря на то, что наши потери от вылазки примерно равнялись общим потерям в предыдущие дни, у французов потери были больше, вдобавок было опрокинуто и затоптано гасконско-ирландскими башмаками знамя французского дофина. Дофин - это принц, который должен стать королём. Жалко, что его знамя не утащили в крепость, но и то, что было сделано, уже радовало всех. Боевой дух французов в этот день  надломился ещё сильнее! Это была славная битва, но закончилась она не так, как пишут в книгах, рассказывают в легендах и поют в балладах и сагах.
   Мы не были на последнем издыхании, уставшие - да, измотанные тоже, но запас сил ещё имелся. Французы ушли неожиданно, мы некоторое время молчали всем городом, а потом хором завопили, стуча мечами и топорами о щиты и древками копий и алебард о землю: "Это наш город! Это наш город!". Орали минут пять, а радовались всё оставшееся время. Единственный город, о стены и щиты которого раскололась французская армия, единственный город, где жили ирландцы, единственный город... да что там говорить! Даже сейчас, когда прошло десять лет с тех памятных событий, мои руки сжимаются в кулаки, а лёгкие наполняются воздухом, чтобы выкрикнуть в небо "ERIN GO BRAGH!" (Да здравствует Ирландия!). И это был следующий вопль уже одних только ирландцев, разнёсшийся на многие мили вокруг!
  Моё славное копьё хранит следы зарубок на своём древке, каждая зарубка - убитый в бою враг. Хотя, самым опасным врагом в тот день стал убитый моей варежкой слепень. Вначале он сидел на наплечнике рыцаря сэра Маркуса Марьезера, я прогнал наглое насекомое, но слепень всё норовил залезть кому-нибудь то за шиворот, то в рукав. Шустрый был, падла, как пьяный лепрекон!
   Радость жила на улицах Бордо! Все друг друга поздравляли с победой, а архиепископ объявил, что каждый защитник города, независимо от того, простой воин он, рыцарь, ополченец или девушка, разносящая воду гарнизону крепости, теперь носит титул "Защитник веры". Конечно, это было приятно - с честью выполнить свой долг, вволю напиться воды, снять мокрую от крови и пота одежду, вымыться, да ещё и стать Защитником веры... На улицах сжигали трупы французов и хоронили своих. И вот я заметил девушку с усталыми зелёными глазами в красно-белом платье. Она держала в руках короткий лук, за плечами у неё был колчан, куда она собирала с земли стрелы. Она была... Как бы это сказать... Ладная такая, одним словом, везде, где нужно. Довершали картину "ладности" длинные рыжие волосы, так и вспыхивающие в лучах заходящего солнца! В её походке, неторопливых, но уверенных движениях было что-то неуловимо знакомое... Раньше я у кого-то видел их, но у кого? Киллиан Хьюз!.. Кохорсах (т. е. педик), что-ли? Да нет, у них точно не бывает столь выразительных изги..., то есть зелёных глаз.
   Да-а-а, серьёзные дела.  Ведь за то, что девушка переоделась в мужика, и пошла в армию, её могут обвинить во всех смертных грехах, объявит её архиепископ ведьмой, скажет, к примеру, что поражение под Марселем - её рук дело, колдовство и всё такое! Сожгут её, не дай бог! Сейчас все радуются, потому и не обращают на неё внимания, но когда радость от победы уйдёт, к нашему духовенству вернётся способность трезво соображать, тут-то всё и раскроется!.. Как быть? Предупредить её, чтобы уходила, хотя, зачем? Она тоже устала, соберёт свои стрелы и по-тихому переоденется, сейчас народу на площади много, её и не замечают... и всё же надо её предупредить. Потом. Чтобы внимания к ней не привлекать.
   Вечером, когда все немного отдохнули, к стенам города подошёл немолодой дворянин с группой девушек в дорогой одежде и спросил, есть ли в городе мужчины, желающие жениться. Он не успел даже договорить, как сбежавшиеся ирландцы взлетели на стену без всяких лестниц, и началось: "Эй, детка, поцелуй меня, я - ирландец!", "А мне вот та понравилась!". И всё в таком духе! Девушкам было приятно, что они пользуются успехом у нашей братии, только виду не подавали, а вот дворянин-сват постоял с раскрытым ртом и увёл всех невест. "Куда вы, нормально же общались?" - возмутился сэр Эдуард Типтофт. "Ну, и ладно, не больно и хотелось..." - махнул рукой Брэйди. Я стоял рядом и посмеивался, и Киллиан улыбнулся (буду пока его звать в мужском роде, а то путаница выйдет). Он стоял в карауле, я тоже вызвался - вот и удастся поговорить.
   Вернувшиеся охотники сообщили, что в лесах видели неимоверно огромного волка, он стоял на задних лапах и выл на луну. Вот страна, мало того, что война идёт, так ещё и оборотней выше крыши!
   Ночью мы стояли вдвоём, накрытые моим зелёным плащом и держались за руки. Её звали Лианн... Её отец был ирландцем, мама - француженка, отец уехал к жене во Францию, а чтобы дед Лианн на него не сердился, двум своим детям (Лианн и её брату) дали гаэльские имена. Но родами третьего ребёнка умерла мать Лианн. Её старший брат много возился с ней, научил охотиться, стрелять из лука. Их отец владел лавкой кожевенных изделий и некоторых редких диковинок, среди которых выделялся старый венгерский рекурсивный (двоякоизогнутый) лук. Когда Лианн исполнилось 14 лет, не стало её отца, они стали сами вести торговлю с братом, который через три года пострадал от рук разбойников и вскоре умер от ран. Однажды приехал их дядя, делом рулить, за домом глядеть. Естественно, взрослая племянница портила вид. Тогда он решил выдать Лианн за какого-то вдовца-дворянина, вдобавок немолодого. И Лианн, прихватив одежду и документы брата, кое-какие вещи из лавки, в том числе и лук, была такова!
   Я рассказал ей про себя, она слушала молча, опустив глаза. Рассвет окрасил верхушки деревьев золотом солнечных лучей. Потом и я замолчал. А к чему слова, если и так всё понятно... Мог ли я быть счастливее?!
   Наутро мы с Лианн решили пожениться. Вокруг - война, сколько нам суждено прожить - одному Богу известно, а так хоть день счастья, а наш. И пошли мы к сэру Батлеру за благословением, и он благословил нас! Вот человек, вошёл в положение и всё понял! Узнай любой другой о том, как Лианн попала в действующую армию, её в лучшем случае отхлестали кнутом и выгнали бы, а могли и казнить, как ведьму. Ведь большинству наших монахов только волю дай, они в любом человеке дьявола увидят, и заставят его, человека, признаться во всех смертных грехах! Даже в то время народ знал, что и монахи с инквизиторами казнят и сжигают невинных! Я уже писал об этом, но меня в такие моменты гнев рвёт на части!
   Мы, ирландцы, живём на своём острове не так, как, к примеру, англичане. У нас даже во внутренних войнах редко гибнет много людей, остров-то невелик, если поубивать всех, кого хочется, остров может запросто опустеть. Значит нужно будет заселять территорию пришлыми людьми, а тогда прощай чистота крови. Этого нам не надо...
   Итак, благословение мы получили, оставалось обвенчаться. Уже женился Грэйди, на сестре местного казначея - Беренис женился сэр Эдуард, и он же незадолго до свадьбы сумел ограбить французский караван практически в одиночку! Тэд всё так же встречался со своей замужней любовницей. Римман женился-таки на дочери баронессы, которая, кстати, во время штурма Бордо стояла в первых рядах, в доспехах, с булавой и щитом. С тёщей Римману повезло не меньше, чем с женой. Баронесса перед
свадьбой выбила зятю рыцарский титул, так-то! Был просто воин Римман МакКарти, а стал сэр Римман, рыцарь и владелец богатого приданного. Только вот ребёнок у них мёртвым родился. Жаль...
   А у нашего капитана свадьба была особенная. Он сделался принцем-консортом, женившись на баронессе, тёще Риммана, которая стала герцогиней Бордо. В честь супругов был дан салют из пары ручниц, пришлось мне учиться из них стрелять, ведь одну из них держал я. Правда, не обошлось без скандала, сэр Томас до этого общался, и, скорее всего, не только общался, с травницей Эйрин Морриган. Она пришла на свадьбу и, назвав капитана благердом и лживым сассанахом, бросила в него своей ручной крысой Палтусом. В чём таком провинился бедняга Палтус?   
   Обиженную травницу отвели в сторону, следом полетел и Палтус, получив поджопник от брата Берга. Приуныл наш ротный. "Ты у нас теперь будешь - племенной бык!" - "порадовал" его брат Берг. И не успела церемония завершиться, как пришли известия о том, что Париж атакован армией еретиков, и их ведёт Ян Гус. Гуситы! Все думали, что они в Чехии и Венгрии, а они - вот они, под боком! Стали спешно собираться войска гарнизона Бордо. Выматерился я от души! Эх, обвенчаться не дали! Пройдёт несколько веков, и про это будут говорить "Как в кино!". Мы быстро надели снаряжение, я схватил копьё, а все уже собрались у городских стен.
   Там стояла вся разведрота, швейцарцы, два наёмника, за которыми охотились какие-то тёмные личности. Они пришли ночью под стены города и спросили, где два воина в чёрно-жёлтых коттах. Брэйди Кавана, стоявший в карауле вместе со мной и Лианн, сказал, что они ушли в сторону Ренна. Утром я передал эту информацию этим двум парням и разбогател на два медяка и одну серебряную монету. Предложил Брэйди разменять серебряную монету, но мы этого так и не успели. Объявили построение у ворот.
   Вышла со своим луком и Лианн. Разведка нам потребуется, а девушку-воина нечасто встретишь. Она сможет и убежать, если что. Лучница несла с собой малиновое платье с длинными рукавами - внешность менять. Вышел капитан, сенешаль и принц-консорт Бордо Батлер, взмахнул шестопёром, и мы двинулись на Париж, надеясь перехватить еретиков. Но опоздали, армия гуситов уже двигалась от Парижа к Буржу и Марселю. Но, возможно, в другую сторону - к Ренну. Немного посовещавшись, командиры решили выслать к Марселю Лианн. А армию вести на Ренн. Вот Лианн спрятала лук, стрелы, шлем и поддоспешник под ёлкой и отправилась к Марселю, одетая в платье.   
   Растревоженное сознание нанесло подлый удар: "А вдруг в Марселе - еретики? Хотя, какие еретики там могут быть, это ж мы придумали с листовками. А вдруг Марсель уже до нас был с гуситами заодно?". Отогнав поганые мысли, я заставил себя не думать о таких ужасах. Тем временем, наша армия к Ренну. Шли быстро, дбрались до Ренна, спросили про гуситов, но местные ничего не ответили. Ренн думали поначалу взять штурмом. Но, судя по карте, за этим городом находился монастырь рыцарей-иоаннитов, а дальше был лес. Что, если еретики - в монастыре? Потом реннцев накажем!
   И мы бросились к монастырю, прихватив с Реннской лесопилки хорошее полено - таран будет! Вот и монастырь рыцарей Святого Иоанна. На стенах - ни души, подкрались осторожно, послушали у ворот - тоже тихо.
   Высадив к едрене матери ворота, мы ворвались внутрь... Никого! Ни на территории монастыря, ни в нём самом. Нашли только пару иоаннитов, от них и узнали, что еретики были здесь, но недавно ушли. Одного иоаннита сгоряча сразу убили, а второго вздёрнули на воротах. Монастырь разграбили, но не сожгли. Оказалось, что не все иоанниты заодно с гуситами. Ну, и не надо монастырь жечь, Бога гневить! Утащили из лагеря еретиков много добра, швейцарцы даже пушку укатили. Лишь бы Лианн не пострадала, ведь если еретики не здесь, значит либо в Марселе или Бурже, либо в Ренне, откуда мы недавно ушли. Побежали теперь уже в Ренн. Но там густиов не было... На дорогах никто о них не слыхал. Даст Бог, Лианн что узнает. И мы ушли в Бордо...
   Вернулись в родные пенаты, и тут я увидел Лианн. Она подошла ко мне, живая и невредимая: "Пойдём?". "Куда?" - не понял я. "Брат Патрик нас обвенчает" - пояснила моя лучница. Мы рванули в монастырь...

                *    *    *    *    *

   Так и заканчивается эта история. Вам, быть может, интересно, что стало дальше с её героями. Сэр Томас Батлер, став принцем-консортом, основал на пару с герцогиней Великое Герцогство Аквитанское и орден Святого Патрика, куда вошли все разведчики ирландской разведроты. Барни О' Доннэл женился на Луле, которая осталась одна после гибели Флинна, Эйрин Морриган уехала в Ирландию сразу после скандала на свадьбе, брат Тук жил счастливо с сестрой Берениче, незадолго до окончания этой истории у него был поединок с дворянином из Ренна, наш лекарь проиграл его, но уцелел. Архиепископ Бордо Давид де Монферран был зарезан наёмным убийцей, переодетым монахом, однажды после вечерней мессы, брат Берг вырубил "монаха" и под горячую руку добил, не допросив. Так до сих пор и неизвестно, кто организовал покушение. Был наказан стражник, пропустивший наёмного убийцу, после этого стражник всем говорил, что слышит голоса мёртвых, и с чистой совестью вышел в отставку, с удовольствием сделавшись могильщиком. Король Генрих IV погиб в день первого взятия Парижа. Нас с Лианн брат Патрик пригласил в орден Терциариев, борцов за веру Христову, но пока Лианн не родит дитё, её не примут. Пришлось срочно заняться решением данной проблемы.
   Неизвестно, что стало с еретиками, прятались они на территории Франции или вернулись к себе в Венгрию и Чехию - про то Богу ведомо...
   Вернувшись в родное графство Кэрри, встретился с родными, познакомил с ними Лианн, а потом мы с ней переехали в Дублин, у меня появилось желание поступить в Дублинский университет. Там я год отучился на филосовском факультете, а Лианн изучала там иностранные языки, но через год мы узнали, что сэр Эдвард Типтофт повёл орден Святого Патрика отбивать у сассанахов наш родной зелёный остров. Конечно, мы с Лианн не могли остаться в стороне, и присоединились к родному ордену... Но это уже совсем другая история.


                Август - декабрь 2015 г.


   Уважаемые читатели, эта псевдо-историческая повесть была написана по реальным событиям ролевой игры, которая прошла в июле 2015 года в Калужской области, в соавторстве с Александрой Обрядчиковой. Не всё в повести так, как было на самом деле или в иной последовательности. Есть и нехарактерные для данного периода истории вещи. Но то, что было добавлено, например, курящие персонажи, сделано для более полного описания событий той игры))) Если Вам интересно увидеть фотографии с игры и фильм, в котором показаны события игры, для Вас ссылка https://vk.com/sudbakorony